Ни за что не брошу тебя

-Су Шэ, отпусти молодого господина Вэя. Думаю, в таком положении ему будет крайне тяжело принять верное решение. Раздался хитрый голос. Вэй Ин, возможно, где-то слышал его. Скорее всего кто-то из Цзиней. Повернув голову в сторону третьего человека, он понял, что оказался прав. В темноте были отчётливо видны золотые одеяния с пионом на груди. -А-а!.. А. П-прошу прощение за шум, молодой господин, вы напугали этого никчёмного. Но… Может, всё же лучше, не отпускать его? Я слышал, он довольно изворотливый и ему не составит труда сбежать от нас. Может всё-таки лучше… -Су Шэ, отпусти. Я сам переговорю молодым господином Вэем. «Су Шэ… Цзян Чэн что-то упоминал о… Молин Су! Новый клан! Точно… Су Шэ… Это адепт?.. Нет, он лично знаком с Цзинь Гуанъяо, значит он… Глава ордена? Ха, не пристало «благородному главе клана» домогаться до омег в тёмных коридорах!» — Мрачно подумал Усянь. Вэй Ина отпустили, но перед этим хорошенько пнули в живот, чтобы он не смел двигаться. Вэй Ину стало очень больно, низ живота словно резали. Бывший Старейшина Илин тяжело дышал через рот иногда кашляя, а глаза заслезились. -Прошу прощения, господин Вэй, это мера безопасности. Вэй Усянь злобно взглянул на Цзинь Гуанъяо. «Хе, в очередной раз, люди из Ланьлина доставляют мне проблемы… Где же я их так обидел? Ах, да… Частенько прерывал их планы по завоеванию Стигийской Тигриной печати.» — Думал Вэй Ин. -Молодой господин Вэй, думаю, вам известен такой мальчик, как Цзинь Лин, Цзинь Жулань. Не вашим ли племянником он должен был стать, пока вы не разрушили ему жизнь, убив отца и мать? Так вот, поработай на меня и с ним всё будет в порядке. Старейшина Илин побледнел, но не от боли в животе. Страх сковал его тело, а руки задрожали от злости. Гуанъяо предлагал ему работать на них, а если он откажется, то… Этому поганцу хватит жестокости и хладнокровия, чтобы причинить вред маленькому ребёнку?! -Ты!.. Не смей его трогать! Он же просто ребёнок! Избей, пытай, убей меня, но к Цзинь Лину даже не приближайся… -Хм, думаю, вы не так поняли мои слова. Я не собираюсь вас пытать, бить и, в конце концов, убивать. Вы мне нужны живым. А судьба А-Лина исключительно сейчас в ваших руках. Присоединитесь к Ланьлин Цзинь, помогите нам восстановить Стигийскую Тигриную печать и мой дорогой племянник будет в безопасности. Насчёт вашей жизни, извините уж, не знаю. Никто не знает, что будет с тем, кто восстановит печать. Да и это не так важно, всё-таки вы, достопочтенный Старейшина Илин, сильнейший тёмный заклинатель нашего времени, но никто не обещает вам безопасность. В конце концов, не думаю, что по вам есть кому скучать. Слова больно ударили по Вэй Усяню, но он не намерен подчиняться. Он никогда и ни за что не восстановит эту отвратительную вещь, которую воссоздал собственными руками. -Кх… Может, по мне и некому скучать, но я ни за что не сделаю того, что вы мне предложили. Взгляд Мэн Яо становится холодным, а улыбка спадает с лица. Недовольство, так и хлещущее из него, становится почти что осязаемым. Гуанъяо не нравилось то, что Старейшина отказал ему, что явно не входило и даже рушило его планы. Но… Какой он глава Цзинь, если не добьётся своего? У него ещё есть достаточно ходов, чтобы манипулировать Вэй Усянем. И он будет использовать их все, пока тёмный заклинатель не сломается под его натиском, и не согласится восстановить свой сильнейший, из всех существующих, артефакт. -Господин Вэй, я вынужден рассказать вам одну интересную правду. Семь лет назад вы видели, как прах Вэнь Цин и Вэнь Нина был развеян, не так ли? Вэй Ин напрягся. На что намекала эта крыса? Этот бастард слишком хитрый, кто знает, как он сможет запудрить мозги Старейшине Илин. -О чём ты… Нет… Ты не можешь иметь ввиду!.. -О, ещё как могу. И где же ваши манеры, господин Вэй? Мы не переходили на «ты». Ладно, не суть важно. Вэнь Цин, к вашему сожалению, мертва. Её прах и правда развеяли на Безночным городом, а всё потому что она была бесполезной. Но вот её брат, Вэнь Нин, ваше, господин Вэй, оружие, коим вы убили моего брата, очень интересен мне, хотя не столь важен. А не столь важен потому что никак не удаётся подчинить его, он верен только своему хозяину. Вы вполне смогли бы его подчинить, но, думаю, эта марионетка слишком опасна для моих планов. В общем, вы помогаете восстановить печать, а я взамен — оставляю в «живых» Вэнь Цюньлина, Цзинь Лина я тоже не буду трогать, а репутация Пристани Лотоса останется хорошей и никто никогда не узнает о вашем столь долгом проживании здесь. Думаю, мне не нужно объяснять, почему это выгодно вам? Вэй Ина пробивает дрожь. Вариантов два. Но какой верный — непонятно. С одной стороны — он не хочет отказываться от своих принципов и верить Цзинь Гуанъяо. Но с другой — на кону жизни дорогих людей и репутации ордена, который пригрел его. Ладно, он уже давно считается отвратительным предателем. Хуже уже не будет. У него, по крайней мере, есть план. А сработает ли?.. -Хорошо… Когда… Когда стоит приступать к восстановлению? *** Хуайсан на данный момент в гостевых покоях резиденции Цзян. Напротив него сидит Цзинь Сюаньюй под подавителями. Никому нельзя знать о его присутствии здесь, потому что по хорошему он должен был быть в ордене Цзинь и учиться омежьему этикету, ведь уже, по-любому, туда отправили письмо о том, что Цзян Ваньинь согласен на встречу с (если повезёт) будущим супругом. У Сюаньюя не было течки или предтечки, просто сам его запах был ярко выражен, что явно бы помешало их разговору. -Сюаньюй, ты же помнишь, что должен сделать? У нас всего одна попытка. -Д-да! На людях играть заинтересованного в главе Цзян омегу, а оставшись наедине рассказать всё, что мы узнали за это время. -Блестяще. Твоя память явно стала улучшаться. Омега слабо и немного наигранно улыбнулся бете. Его уже давно не радовали ни похвала, ни деньги, ни окружающее его фальшивое внимание. В детстве у него ещё была надежда на более лучшую жизнь, но всё давно разрушилось в пух и прах. Внутри него лишь чёрная, снедающая пустота. Ничего не радует, ничего не волнует и ничего не хочется. Но вот он должен отомстить и раскрыть орден Цзинь, а что потом — не важно. Ему вообще ничего уже не важно. Не Зиан легко распознаёт его эмоции, но не пытается с этим что-то сделать. Ну, а что он может? Нет, ну может-то он много чего, но, увы, с душевным состоянием парня напротив него глава Не ничего не сделает. Сюаньюй лишь пешка, деталь механизма, что заставляет его план быть идеальным. -Цзинь Сюаньюй завтра ты отправишься обратно в орден Цзинь и соберёшь информации по максимуму. Если там всё стабильно с прошлого сбора, то это прекрасно. Просто не давай им сильно часто иметь дело с тёмной магией и Сюэ Яном. -Хорошо. *** На следующее утро, в середине часа кролика, адепты клана Не осторожно, не привлекая внимания, увозят Сюаньюя в Ланьлин. Причина такого раннего отбытия — слуги приходят к омеге в час змеи* и, давая времени на одну палочку благовоний, чтобы привести себя в порядок, забирают его на долгие занятия. Но и ещё нужно было успеть до Ланьлина. Хотя от Юньмэн Цзян до Ланьлин Цзинь дорога составляет в один день, что очень долго для того, чтобы доставить Цзинь Сюаньюя в орден, но у них есть решение. В середине часа дракона они будут почти на половине пути, но времени не хватит добраться до ордена — это точно. Поэтому им остаётся лишь использовать заклинание перемещения и с помощью него отправить Сюаньюя в свои покои. Чем они ближе к месту назначения — тем они меньше потратят духовных сил. Собственно, самый сильный заклинатель из всех присутствующих здесь — альфа по имени Юй Жоу. Он-то и проведёт ритуал. *** Цзян Чэна преследовала бессонница на протяжении нескольких часов. Но, в конце концов, сон сморил его, хоть на душе и неспокойно. В обед, примерно в час козы*, у главы ордена есть достаточно бумажной работы, чтобы ничего не замечать. Всех гостей он проводил и можно наконец позаниматься орденом. Конечно, он и до этого им занимался, но из-за этих идиотов, лезущих своими лицами в его тарелку, мозги плавились достаточно, чтобы позабыть о многом важном. Пусть и ночь без хорошего сна давала о себе знать, но разве он не глава одного из великих орденов? Когда Пристань Лотоса, после аннигиляции солнца, была полуразрушенной, он и не с таким справлялся! А там, поверьте на слово, не до сна уж точно. Да и во время аннигиляции он, как-будто, смыкал глаза на сон по-настоящему. Вот и сейчас, он будет выполнять эту сраную бумажную работу до последнего. С политикой у него, слава Небожителям, всё хорошо. Прогорает одна-две-три палочки благовоний и Ваньинь замечает неладное. У него такое чувство, будто сегодня что-то не так. Что-то обыденное не произошло сегодня. Цзян Чэн покрутил головой, осмотрелся… Пытался вспомнить сегодняшние события и прошлые дни. И тут до мозга дошло. Вэй Ин. Он его сегодня не видел ни разу. Обычно, тот к часу лошади* прискакивает на своих двоих и кидается ему на шею. Когда эти обнимашки, ставшие некой традицией заканчиваются, то, под тяжёлый вздох своего шиди, Вэй Усянь ходит вокруг него и просто говорит. И постоянные ворчливые ответы Ваньиня его только сильнее вынуждают продолжать говорить. Только вот сегодня Вэй Ин не пришёл. «Спит ещё?» — пронеслась мысль в голове Саньду-Шеншоу. Небольшое волнение накрыло Цзян Чэна и он решил пойти проверить своего названного брата. Вэй Усянь хоть и не был утренней пташкой, но так долго спать не в его стиле. Мужчина встал из-за стола и направился в комнату шисюна. Пока он шёл, то задумался о том, что же хотел Не Хуайсан, когда взглядом просил принять Цзинь Сюаньюя, который, по всей видимости, был не просто предложенным ему в мужья омегой. Скорее всего, тот был кем-то вроде соучастника Не Зиана. Да, точно, это было каким-то планом. Цзян Чэн настолько ушёл в себя в раздумьях, что даже не услышал торопящихся шагов. Всего пару секунд и в него врезается человек, а затем начинает падать из-за столкновения. Цзян Ваньинь быстро поймал одной рукой человека чуть выше талии, другой же обхватил запястье, чтобы тот не упал ещё раз. Неизвестный поднял взор серебряных глаз и посмотрел в аметистовые. -Цзян Чэн? -Вэй Усянь?! Какого хрена ты бегаешь по коридорам ордена?! И где ты был?! -Ха-ха, не серчай, Чэн-Чэн, я просто балду пинаю. А ты чего это… Волнуешься за меня? Вэй Усянь улыбнулся лисьей улыбочкой и поводил бровями. Цзян Чэн смотрел на него хмуро и с явным раздражением. Потом Ин перевёл взгляд и заметил их положение. Возможно, он бы проигнорировал бы это, если бы не слова Лань Сиченя. *** -Господин Вэй, у меня к Вам один интересный разговор. -Конечно-конечно! Только, пожалуйста, не пытайтесь меня заставить полюбить вашего брата. Я уже говорил, что он меня не привлекает как альфа. Сичень заметно сник, но не из-за того, что ему не удалось заставить полюбить Лань Чжаня Вэй Ина. А потому, что омега опять напомнил о том, что брат несчастен из-за отказа. Но, увы, поделать ничего нельзя. Лань Хуань помнил слова брата о том, что: «Пусть Вэй Ин не любит меня, но я видел, как он и глава Цзян смотрели друг на друга… Так и я смотрел на Вэй Ина долгое время. Помоги ему, я хочу, чтобы Вэй Ин был счастлив» — самая долгая речь от брата. Лань Сичень понял, что и вправду стоит помочь. Лань Ванцзи редко просит его о чём-то, но эта просьба была… Весьма жертвенной для Ванцзи. Он жертвовал своим любящим сердцем. Скорее всего, оно теперь застынет навсегда и не сможет полюбить больше никого. Но Ванцзи не обозлился, не обиделся, а принял реальность, не строя надежд и не идя на плохие или же отвратительные действия, как поступили бы некоторые. У Лань Чжаня в сердце самая, что ни на есть, чистая и светлая любовь, которая, к сожалению, оказалась невзаимной, но не растоптанной. Он готов ею пожертвовать, чтобы любимый человек был счастлив, пусть и не с ним, а с кем-то другим, но счастлив. -Я знаю. Конечно я, как его старший брат, расстроен из-за этого, но кто я такой, чтобы указывать вам кого и как любить? Не так ли? -Мне нравится ваш подход, молодой господин Лань. Но тогда почему вы здесь и о чём хотели поговорить с этим недостойным омегой? -Скажите Вы знаете, кто такая загадочная омега Цзян Ваньиня? -Э? У него нет никакой загадочной омеги. Он полностью свободен. Ответил Вэй Усянь, но как-то раздражённо и даже собственнически. Не хотел делить своего шиди с кем-то? -Ох, как я и ожидал, это всего лишь слухи. Но господин Вэй, а не отказали ли Вы моему брату лишь из-за того, что не любите его? Возможно, вы могли бы сейчас покопаться в своём сердце и узнать, что, возможно, у вас уже есть любимый человек? -А… Ч-что? Да нет же!.. Откуда он может быть? Я же только и делаю, что сижу здесь, в этой комнате, иногда гуляя в пределах резиденции! Я не могу видеться с никакими альфами, кроме Цзян Чэна! -Вот. Кроме Цзян Ваньиня. Не думаете ли вы… -ЧТО?! *** Вэй Ин после этого воспоминания и из-за самой ситуации сильно смутился, а затем оттолкнул Цзян Чэна от себя и затараторил. -Чэн-Чэн, ах, Чэн-Чэн! Чего же злишься? Сегодня же такой прекрасный день! А птицы-то как поют! Ну поспал немного дольше, чем обычно! Просто ночь… Выдалась немного бессонной… Под конец монолога Вэй Ин немного сжался. Что-то он скрывает. Но Цзян Чэн не стал спрашивать с него, что именно. В конце концов, он тоже плохо спал. Может, он сам себя из-за недосыпа и накрутил, кто знает. Затем Вэй Ин опустился вниз и тихонько, прям без шелеста, подобрал листы бумаги с каким-то каракулями. Хотя, догадаться не сложно — это всего лишь почерк Вэй Усяня. Альфа уже почти открыл рот, чтобы спросить, но рука шисюна его опередила, не давая издать и звука. Лицо бывшего Старейшины Илин было напуганным, а глаза выдавали его мольбу о молчании. Но затем он, словно бы ничего не было, начал говорить. -Цзян Чэн, пошли уже… Эээ… Обедать? Я совсем потерялся во времени… Какой сейчас час? -Вэй Усянь… -Ну чего это ты?! Все ещё злишься?! В его словах слышалась небольшая паника. Глава Цзян понял, что тут что-то не так, но почему-то Вэй Ин не говорил об этом, хотя и не скрывал того. Вот никогда Цзян Чэн не поймёт этого придурка. В чём проблема просто сказать, а не цирк посреди коридора устраивать? Ваньинь закатил глаза в своей манере и махнул ему рукой, давая понять, что тот может идти за ним. -Цзян Чэн! Нехорошо игнорировать людей! Это плохие манеры! -Зато у тебя они просто отличные! Постоянно во что нибудь встрянешь и начнёшь ересь нести, позоря весь наш орден! -Ну Чэн-Чэн, я же этого не делал уже семь лет! Я тут, так-то, взаперти, как дева во дворце злобного дракона! Сижу, жду тут своего спасителя-любовника… Да не приходит этот доблестный человек. -Да сдался ты этому спасителю! Он как узнал кого спасать идёт, так и решил, что уж лучше без любви остаться, чем тебя всю жизнь потом терпеть! И стоять! Ты меня сейчас со злобным драконом сравнил?! -Ты ранил мои чувства! Я, вообще-то, самым завидным омегой был! Он точно просто затерялся среди таких же, как и он! -Затерялся… Ага, затерялся в лесу с лютым мертвецом, потому что с ним и то жить легче. Да вот и именно, что был! Сейчас-то ты для всех мёртв. Вэй Ин помрачнел. Казалось бы, только его настроение стало лучше, как тут же снова стало хуже. Его немного задели эти слова… Ладно. Не немного. Достаточно, чтобы обидеться на Цзян Чэна, но недостаточно, чтобы исполнить то, что он задумал. В тишине они зашли в комнату, где Цзян Чэн обычно работал, а Усянь бездельничал. Только в этот раз всё было как-то не так. Было неспокойно. Как будто что-то должно произойти. И произошло. Вэй Ин подносит к своим губам указательный палец в жесте «тихо». Цзян Ваньинь выгибает бровь вопросом и подозрительно смотрит на Усяня. -Цзян Чэн! Ну ты хоть прощение у своего бедного брата попросишь? Пусть сказал он это обычным лёгко-весёлым тоном, но глаза смотрят серьёзно. -Ну хоть подыграй, будто бы сожалеешь! А то обидно вообще-то! Цзян Чэн ещё более вопросительно-раздражённо зыркнул на него, но намек понял. Вэй Ин выделил слово «подыграй» так, что мало кто поймёт, но Ваньинь понял. Он прекрасно знает, когда Вэй Усянь просит строить спектакль на публике, чтобы выкручиваться. -И за что, о великий Старейшина Илин, сильнейший из сильнейших, я должен просить у тебя прощение?! -Ха-ха-ха, ну не преувеличивай! Он тихо положил на стол листы бумаги с еле-еле разборчивым текстом и продолжил нести ересь. Альфа понимал, что здесь всё явно не чисто. Вэй Усянь пытается ему сказать что-то, но не вслух. Почему? Они же находятся в комнате со стенами, которые обклеены талисманами тишины. Сколько подслушивай — ни единого шепотка не услышишь. Ни слова, ни крика. Так чего это Вэй Ин боится и слова неправильного сказать? -Вэй Усянь… Что ты задумал?! -Я?! Да как ты… Я, вообще-то, ничего не задумал! Взгляд омеги был укоризненный. Словно он просил больше не говорить об этой всей ситуации вслух. Только про себя думать. Вслух можно только их самые обычные беседы. -Ой, ладно. Всё, не мешай, сиди тихо и пинай балду. Я занят. -И чем таким важным ты занят? Покажи, я помогу! -Агрх! Нет, уже помог один раз! Тогда половина экономики Юньмэн Цзян пострадала! Тебе из этих бумаг ничего доверять нельзя! Иди вон… Не знаю… С Чжицзяном посюсюкайся, мамаша. На упоминании о сыне Вэй Ин вздрогнул и поджал губы. Сверля Цзян Чэна взглядом. Но продолжил говорить. -А-Цзян уже взрослый мальчик, чего это мне с ним сюсюкаться? И вовсе я не мамаша! Если уж и выбирать между титулами, то давай уж «папаша»! У меня все ещё янский корень между ног! -Гуй тебя дери, заткнись! Мне не интересно, что у тебя там между ног находится! Они оба немного покраснели, но скрыли это. Вэй Ин вздохнул и посмотрел на Цзян Чэна. Всё таки… Этот мужчина был… Очень привлекателен. Ах, опять Вэй Усянь вспоминает тот разговор с Лань Хуанем. Слишком он отпечатался в памяти, чтобы забыться. А ведь и вправду… Что он чувствует по отношению к… -Чего ты на меня так пристально смотришь? Я тебе Божество что-ли, чтобы меня рассматривать как что-то нереальное? -Да. Ответил Вэй Ин — не подумав. Видимо, он настолько сильно задумался, что когда его спросили, он ответил на автомате то, что реально (о Небожители, РЕАЛЬНО!) думает. -Чего? Я тебя Цзыдянем пьяным по голове ударил или ты просто сошёл с ума до конца? -А?! Ну… Ха-ха!.. Ну если бы ты и был Божеством, то Божеством, которое избило бы все Небеса Цзыдянем, а потом сидело с недовольной рожей! Отшутился Усянь — как мог. Как же он вообще додумался такое сказать?! -Вэй У.! -Да-да, я Вэй Усянь, приятно познакомиться! Старейшина Илин настойчиво пододвинул листы с его недо-почерком, который может распознать (и то не всегда) только он сам. Ваньинь недовольно зыркнул на шисюна и перевёл взгляд на лист. Смотря на написанное, у него всё больше расширялись зрачки. Вэй Ин продолжает что-то лепетать, пока он вчитывается в каждый кривой иероглиф и пытается не заорать. Дочитав всё, он поднимает взгляд на омегу, который замолчал и тихо-тихо спрашивает: -Что?..