Без названия

- Миша, пошли пить кофе. - Угу... - протянул Подоляк, прижав ручку к губам и сосредоточенно смотря на бумаги. - Так, Михась, я сказав - пішли, - Арестович подходит, отодвигает кресло на колесиках и, схватив брюнета за талию, потянул на себя. - Ну шо ти робиш, Льош, ну ще стільки роботи... - Вообще-то у меня завтра выезд, мог бы и побольше внимания мне уделить, - обиженно сказал советник. Мужчина вздрогнул и немного испугано посмотрел на своего мужа. Он совсем забыл об этом. Скорее всего мозг специально блокировал данный факт для того, чтобы Мишка окончательно не сошел с ума. - Леш, может ты это... Останешься? Ну зачем тебе это надо? - Я туда и обратно. - Да, ага. Туда то туда... А вот обратно. - Ой, что ты все время такой пессимистичный? Мишенька, мы же договорились - это моя работа. - Я помню... - обреченно вздохнув, сказал Подоляк, утыкаясь лбом в плечо мужчины. "Папери дійсно зачекають. А Льоша знову чудеса показує! На який чорт йому туди їхати? Можна подумати, якщо саме він не поїде подивитись чи все на кордонах з білорусами у Чернігові добре, то станеться кінець світу... Дістали, постійно кудись засилати мого Льошика. Що, відправити більше нікого? От дивиться він зараз на мене спокійно, ніжно так... А мені завити хочеться бо знову ж здається, що щось станеться. Цей вічний страх з'їсь мене зсередини, якщо я не остепенюсь. Треба взяти себе в руки. Льоша живучий, Льоша уважний і Льоша мені обіцяв, що даремно наражати себе на небезпеку не стане. Я йому вірю. Але ж... На жаль, ми не можемо змінити ту програму, яку запрограмувала доля." Арестович заказывает моккачино для мужчины, ставя бумажную кружку на стол. Тот вдыхает аромат свежего кофе и просто млеет от него, блаженно улыбаясь. Миша вспоминает их первые посиделки здесь... Он прячет свои глаза, а Леша все говорит да говорит, заставляя смущаться от каждой брошенной фразы, а потом привстает и смазывает остатки шоколада с его щек... Как же Миша тогда испугался. Испугался того, что скажет что-то лишнее. - Ты чего так хитро улыбаешься? - Да вспомнил как ты мне шоколад со щек смазывал, - тихо сказал брюнет. - Было дело... Ты тогда такой стесняшкой был, не то что сейчас, - подмигнул ему Арестович. - Ай, все, прекрати, - широко улыбаясь, сказал советник, - Я спросить тебя хотел... А как ты... Как ты понял, что я тебе нравлюсь? - Леша на это застыл и провел рукой по своим волосам, собираясь с мыслями. - Ну смотри... Не хотелось бы, конечно, ворошить прошлое, но раз уж ты так настаиваешь. Я не был прям в тебя влюблен с первого взгляда, но ты меня чем-то цеплял. Твои слова, твои движения, твоя сдержанность, твой такт - для меня это было что-то особенное. Смотрел на тебя и душа аж радовалась. Я сначала даже не понимал, что мое "восхищение" тобой это далеко не восхищение - это уже было что-то большее. Понять это мне помог Сережа со своей глупой идеей. Не знаю, солнышко, но почему-то именно эта хрень с покерным долгом открыла мне глаза на то, что ты мне нравишься. Я нашел предлог, нашел за что зацепиться, чтобы наконец-то сделать к тебе первый шаг. - Ты серьезно? - В мои планы не входило как-то тебя задеть или обидеть, я думал, что ты никогда не узнаешь об этом. Но вышло как вышло. Скажу одно: стихи я никому и никогда не посвящал, кроме тебя. Мне показалось, что ты этого стоишь. Стоишь цветов, стихов, подарков... И я не ошибся. Мишенька, ты же итак все знаешь. Я никогда не найду слов, чтобы пояснить тебе то, как я тебя люблю. Такие вещи не объясняются. Все произошло само собой. И сейчас, в данную минуту, я с уверенностью могу сказать, что являюсь самым счастливым человеком на планете, потому что напротив меня сидит мой муж, моя любовь, моя мечта, которая стала реальностью. Миша с тяжелым выдохом опускает свою голову на сложенные руки, пряча лицо. Как он вообще мог тогда засомневаться в нем? Как он мог додуматься до такой ерунды - будто Арестович просто хотел над ним пошутить? Леше тоже было больно. Леша тоже страдал, пусть и не показывал этого. Извиняться уже поздно... Они все это прошли, оставив тлеть в своих воспоминаниях. - Льошенька, давай підемо звідси... - Михасику, я не хотів тебе образити. - Ні-ні, все нормально. Просто давай повернемось назад. Арестович уже сам жалеет, что ответил на этот вопрос, видя расстроенное лицо Михаила. Но ему ничего не остается как шагать за ним обратно в офис. Там Подоляк запирает дверь на ключ, дабы их никто не побеспокоил и разворачивается к Алексею, который сидел на краешке круглого белого стола. Он подходит к нему вплотную и нагибается вперед, касаясь чужих губ, что еще хранили на себе аромат недавно выпитого кофе. - Михасю, ти мені таким не подобаєшся, якимось надто болючим твій поцілунок виглядає. - Леш, я... - Миша запнулся от сковывающего комка в горле, - Прости меня. Прости, пожалуйста. Я не знал... Я тогда не думал, что ты был настолько серьезен. Я тогда лишь думал о себе. Думал, ты смеешься надо мной. Думал, ты все это шутя... Лешенька, я таким дураком был! Ты столько раз говорил, доказывал мне обратное, а я, как ребенок, все о том же... - Нет, все, забыли. Мы сейчас вместе - это главное. Никто ни в чем не виноват. Слышишь? Отставить слезы и угрызения совести - это не то, что нам сейчас нужно, - говорит Алексей в губы своему мужу и целует. Он целует легко, пытаясь успокоить, пытаясь заверить, что все хорошо. Как же он не хочет оставлять его, Миша же такой ранимый, пусть и не показывает этого. Леше каждый раз очень тяжело с ним прощаться... Потому что он не может смотреть в эти грустные черные глаза и опущенные уголки розовых губ. Это слишком больно. Это слишком ранит. Если бы он только мог, то всегда бы брал Михаила с собой, но туда куда едет Арестович, ему места нет. Подоляк отстраняется и медленно опускается вниз. Он быстро разбирается с ремнем, брюками, боксерами мужчины и обхватывает полувозбужденный член рукой. Миша ощущает ласковые пальцы, что поглаживают его по затылку. Он смачивает губы слюной и, широко открыв рот, пропускает в себя налившийся кровью член. Леша тихо стонет и опускает свой взгляд вниз, встречаясь с темными глазами своего любимого. - Подоляк, открой немедленно, я знаю что ты тут! - за дверью послышался голос Ермака, на что Миша с членом во рту закатил свои глаза - от одного этого зрелище Арестовичу уже хотелось позорно обкончаться. Советник выпускает плоть с пошлым звуком, хрипло говоря: - Мене тут нема. Ви помилилися, Андрій Борисович. - Подоляк, йоб твою мать! Ану бігом відчини! - Я зайнятий, зайдіть пізніше! - сказал кареглазый, глубоко заглатывая ноющую от возбуждения плоть. - Ааааах! Михась! - услышал Андрей за дверью и понял чем эти "голубки" там занимаются. - От тільки вийдіть звідти, я вам блять поахкаю! - зло сказал глава ОП и ушел по своим делам. Подоляку было все равно, что о нем подумают. Он хотел отдаться во власть Леши полностью и без остатка. Он хотел подчинится и выполнить любое его желание. Арестович же пытался стонать как можно тише - его муж сегодня разошелся не на шутку, доведя его каждым своим движением чуть ли не до ручки. Боже, что этот черт своим ртом и языком вытворял с ним! - Михасику... Аааах! Блять... Та зупинись трохи... Может он бы и остановился, но точно не сегодня. Брюнет заглатывает только глубже, делая неспешные глотательные движения, обволакивая плоть лишь сильнее. Успокаивает свой пыл Миша только тогда, когда ощущает горячую сперму у себя во рту. Он прикрывает свои темные глаза и выпускает обмякший член, напоследок поцеловав головку. - Йоб твою мать, Подоляк... - тяжело дыша, шептал Леша. - Я вже місяць, як Арестович, - со смешком сказал советник. Он ощущает на своей шее горячую ладонь, что легко сжимается вокруг нее. Его подымают наверх, резко впиваются в губы и пытаются стянуть ненужные тряпки. Рубашка, брюки, белье - все разлетается по кабинету, тормозя где-то на полу... Голый Миша среди всей этой рабочей обстановки - слишком сексуальный. Леша давно уже хотел выдрать его в этом чертовом кабинете. Он поворачивает Подоляка и заставляет всем телом лечь на стол, тот хватается за края столешницы, щекой прижимаясь к прохладному дереву. Он чувствует нетерпеливые руки у себя на ягодицах, которые раздвигают их как можно шире. - Аааах! Льоша! - закусив указательный палец, простонал кареглазый. Язык смачивал слюной колечко мышц, рука нежно мяла снизу возбужденный член - но Михаилу было этого мало, он хотел почувствовать в себе своего любимого, как можно скорее. Он насаживался на растягивающие его пальцы и просил Алексея перестать его мучить. Леша прислушался к нему и подставив плоть ко входу, вошел одним плавным движением. Мышцы Подоляка приятно обволакивали изнутри, сводя с ума этой теснотой... Леша больше ждать не может, он хватается за хрупкую талию и быстро вбивается в желанное тело. Советник забывает, что они не дома и начинает громко стонать. Алексей своей рукой накрывает его губы и начинает еще сильнее двигаться. Миша мычит в его ладонь, под такими точными толчками. Соски трутся о верх стола, а на члене неожиданно появляется ласковая ладонь, которая вмиг доводит его до оргазма. Арестович выходит с тела Миши, тот переворачивается к нему и становясь на колени, широко открывает рот. От этого зрелища Леше совсем стало дурно, он не знает, кто вселился в его мужа, но ему определенно все это безумно нравилось. Он делает последние рваные движения рукой и забрызгивает губы Подоляка спермой, тот проводит по ним языком и без остатка все слизывает, покорно смотря в янтарные глаза. Алексей проводит пальцем по его подбородку, щекам, губам, с любовью глядя на него. Он помогает ему подняться и ласково целует, чувствуя горький вкус собственного семени. Что же этот демон вытворяет с ним? Да Миша вертит им как хочет! Заставляя исполнять все, что только в голову взбредет. - Михасик, я не знаю як ти це робиш, але кожен наш перепихон незабутній... - А ти шо думав, що тільки ти вмієш заставляти когось кричати? - с победной улыбкой сказал Подоляк. - Золотко, твоя взяла, - прошептал Алексей, наклоняясь над набитой надписью на теле своего супруга, и нежно провел по ее контурам губами, - Михасику, я кохаю тебе. - І я це знаю. І сам те саме відчуваю. *** Леша уже второй день находился в Чернигове на границе с Беларусью. Он стал свидетелем того, как нещадно мирных граждан обстреливают из РСЗО, чуть сам не попавшись под снаряды. У них очень мало оружия и ответить тупо не чем. От осознания данного факта, хочется залезть на стену и громко завыть матом. Как ему жалко ребят, которые так стойко оберегали границы их страны. Они буквально собственными телами останавливали ебашущие во всю снаряды. К вечеру он со своими новыми товарищами собирается уезжать. Обстановка проверена - все итак ясно - дело-дрянь, пока Запад не предоставит далекобойную артиллерию. Но угрозы нападения со стороны Беларуси нет. Граница на этом участке укреплена максимально возможно. Но что-то идет не по плану. Внушительная группировка, пыталась пройти сквозь границу и у них это почему-то получилось. Алексей вместе со своими ребятами сидел в окопах, - транспорт их разбит в дребезги, оружие, что при себе, кончается, отбиваться скоро будет нечем, разве что, ждать подмоги от пограничников, но те были заняты ДРГ, которые во всю стремились зайти на украинскую территорию. Это тупик. Арестович мысленно делает расчёты в своей головушке и понимает, что это все - их либо накроет артиллерией, либо они попадут в плен. Весело... Выстрели становятся все ближе, они тоже отстреливаются чем могут до последнего снаряда. Ну вот и все. Не думал Леша, что его конец будет выглядеть так по-глупому. Вспоминается Миша и на душе сразу же становится совестно. Алексей хочет позвонить ему, услышать его уставший и такой ласковый голос. Но с другой стороны... Как он это сейчас сделает? Сеть же по любому здесь не ловит? Он достает грязными руками свой айфон и с удивлением понимает, что связь все-таки есть. Он ищет контакт "Михасик♡" и нажимает на зеленую кнопку. - Леша? - послышался радостный голосок по ту сторону, а у Арестовича сердце падает вниз, - Лешенька, как ты? - Я нормально, малыш, - говорил тот, жмуря глаза от боли в плече - пока летел в окопы, успел им приложится о камень. - Ты уже скоро будешь? Я сегодня немного поколдовал на кухне, попробовал сделать плов. Вроде бы съедобно - беззаботно рассказывал советник. - Маленький, ты, наверное, уже сегодня не жди меня. Я... - мужчине уже язык заплетается от собственной лжи, - Я завтра приеду. - А почему? - Мы немного позже выедем чем планировалось... Золотко, ліпше розкажи мені щось хороше. - Хорошее? Ну Резников сегодня рассказывал, что скоро новые гостинцы для орков прибудут на фронт. Кажется, он далекобойную имел в виду, - жуя яблоко, говорил брюнет. - Это просто прекрасно... Солнышко, не игнорируй сигналы о тревоге, хорошо? Береги себя. - Эй, я хочу еще немножко поговорить с тобой, - капризно протянул Михаил. - Михасику... - Леша даже не знает, что ему говорить сейчас, потому что каждая минута может стать последней, - Я дуже сильно тебе люблю... Так би обняв тебе зараз... - Ну от рухай булками і швидше обнімеш. Я сумую дуже. Я навіть спати не піду, буду тебе чекати, - мужчина чувствует как по его щеке потекла одинокая слеза. - Золотко, не треба. Виспись гарно, час так швидше пролетить. - Я вже другу добу не сплю й молюсь за тебе. Льоша, не кричи на мене, я знаю, що це погано... Але не можу я без тебе спати, не можу я заснути, коли не відчуваю тихий стук твого серця. Я дуже хвилююсь. Повертайся швидше. - Мишенька, ну что за ребячество? Я же... - Алексея на полуслове обрывают вражеские снаряды, - Твою мать... - Леша? Леша, что это было? - Тише, все нормально, это наши, - опять лжет мужчина, - Мишенька, солнышко, мне уже пора. Сладких снов, маленький. - Я буду тебя ждать. Целую, Лешенька. Советник сбрасывает вызов, кидает смартфон на землю и закрывает уши руками. Ему не страшно умирать, но он не хочет оставлять Мишу одного. Как бы там ни было и что бы не произошло, Подоляк - это лучшее, что случилось в его жизни. *** Михаил таки через часик уснул на кухне на мягком стуле, но спина все равно ныла нещадно. Он открыл глаза, потянулся, хрустнул позвонками и мучительно застонал от боли во всем теле - дернул же его черт тут засыпать. Он поднимается, зовет Алексея, хоть и понимает, что тот еще точно не приехал. - Ну когда же ты уже вернешься? - в пустоту грустно прошептал Подоляк. Он все еще сонно топает принять душ, чистит зубы, надевает рубашку цвета хаки, темные джинсы и заваривает себе горький кофе. Миша вспоминает, что успел поссорится с Ермаком из-за очередной ерунды - как всегда, но надо попросить прощение, все таки это его босс, да и хороший друг. Надо же вот и он звонит... - Да, Андрей Борисович? - удивленно спросил советник. - Собирайся и дуй в офис, быстро. - Хорошо, я уже скоро буду. Я извинится хотел за... - Ничего, Мишенька, все нормально. Давай, я жду. Подоляк чувствует что-то неладное. Так ласково глава ОП называл его только тогда, когда что-то случалось плохое. Но что могло уже за ночь произойти? Но в их стране война, тут в любую минуту что-то может произойти. Он быстро добирается в офис, заходит в кабинет к Ермаку, здороваясь, и спрашивает, что случилось. - Миша, плохи наши дела. - Северодонецк взяли? - первое, что пришло на ум мужчине. - Пока нет. Леша наш... В плен попал. Слова эхом раздаются в голове кареглазого и он от злости ломает рядом стоящий карандаш напополам. Он разъярённо смотрит в глаза Ермака, и, кажется, готов придушить его прямо здесь и прямо сейчас, а потом еще сказать парочку ласковых тому, кто отправил его мужа в эти ебени! - Где? Когда? - Вот, - мужчина протягивает ему смартфон. Миша видит видео, присланное из неизвестного номера приблизительно в час ночи. А где-то в одиннадцать ему звонил Леша... Подоляк нес какую-то чушь, даже не улавливая того, что ему пытался донести его любимый и от этого становиться только хуже. Он нажимает на белый треугольник, на записи видно ребят в их форме - все потрепанные, грязные, но несломленные. В самом конце, как вишенка на торте, в кадр попадает Алексей - форма грязная, вся в земле, лицо побитое до синяков, из носа струйкой текла кровь, рассеченная бровь... А это удалось рассмотреть только лицо. - Что они хотят взамен? - через силу спрашивает мужчина. - Мы пока не знаем. Они ничего не сказали. - Видео пришло, блядь, в час ночи, сейчас, сука, восемь утра! Какого хуя, вы сидите? Где Верещук, где остальные? Как посылать Лешу в какие-то ебеня, то вы первые, а как спасать его, то хуйней какой-то страдаете! - Подоляк! - Что? Вот что? Чем вы можете мне возразить? Я уже устал от всего этого! Я понимаю, что многое зависит от нас, я понимаю, какую ответственность мы все на себе несем. Да я, черт возьми, понимаю, что в стране война и каждый день в плен попадают десятки солдат, но Леша мог бы там не оказаться. Он советник - его дело лицом светить, но не больше! Какого хрена вы ему разрешали все эти вылазки на фронт?! Потому что он внештатный? Так поменяйте нас местами! - Миша, достаточно. Мы все сделаем, чтобы его вернуть. - Что вы сделаете? Боже, да эти сволочи могли уже сотворить с ним все, что угодно! - закрывая лицо ладонями, кричал Михаил, - Зачем я отпустил его? Зачем?! - Миша, он публичное лицо, с ним никто ничего не сделает. Мы быстро его вернем, либо обменяем. - Ага, да-да, ничего. Дела-то - свяжут руки и застрелят в затылок... - брюнет на минуту представил такую картину и еще больше впал в панику. - Миша, я прошу тебя, успокойся. Мы вернем Арестовича, я обещаю тебе. - Пусть его на меня обменяют, - сам уже не понимая, что говорит, обреченно шептал Подоляк. - Так, Миша, вот успокоительное, вот вода. Выпьешь и приступай к работе. Если я сказал, что верну его, значит - верну. Советник поднимается со стула, игнорируя предложенные лекарства и идет к себе в кабинет. Злые слезы душат беспощадно. Как ему хочется разнести здесь все к чертовой матери, но от этого легче не станет. Леша живой, но он в плену. Да, у орков, но даже оттуда люди возвращаются. Его муж сильный. Он себя в обиду не даст. Он все выдержит. Сейчас главное, чтобы Миша ускорил процесс его возвращения либо обмена. "Я догадываюсь, о чем ты думал. И поэтому обещаю, чтобы не случилось, я всегда буду рядом. Даже если физически не смогу, я всегда буду с тобой - вот тут" - вспоминает Миша эту фразу, прижимая ладонь к своему сердцу, и обещает сам себе, что во чтобы то ни стало, он вернет Лешу домой.