Прошло две недели
Алексей сидел в кресле в общем кабинете и никак не мог усесться на стуле - то плечо ныло, то спина болела. От недосыпа он все время жмурил свои глаза, пытаясь разглядеть на экране макбука Марка вместе с картой, который его спрашивал о военной обстановке. Вот только в голове у него сейчас были явно не дела на фронтах. Все очень сложно - что за линией фронта, что в его личной жизни. Он тогда думал, что Миша шутит, ну или обиделся, но он даже не догадывался, что тот на полном серьезе решил изолироваться от него. Общались они на уровне "коллег", не более, лишь изредка Подоляк спрашивал о его самочувствии и ранении, иногда вызываясь осмотреть рану и помочь сделать перевязку. Леша еще никогда не видел его таким холодным. Таким отстраненным и чужим. Но иногда ему казалось, что Михаил словно сам себе запрещает находится рядом с ним... Словно он хочет что-то еще спросить, еще что-то сказать или еще что-то сделать, но считая эти действия не уместными, сам себя отдергивал. Когда же мужчина сам пытался сделать хоть какой-то шаг навстречу, его любимый просто сбегал. Сбегал, ссылаясь на работу: бумаги, интервью, встречи... Фейгин что-то говорит о санкциях, а советник отвлекается, смотря на мужчину, который быстро забежал внутрь. Его супруг промок до нитки - светло-зеленая футболка прилипла к телу, волосы были влажными, в полном беспорядке, и сам он, кажется, дрожал, как маленький котенок. Арестович отвечает на последние вопросы Марка, намекая, что уже пора заканчивать, прощается со всеми и выходит из скайпа, закрывая крышку ноутбука. - Господи, Миша, ты откуда такой "красивый" пришел? - Да забыл я папку важную дома, думал одна нога тут - другая там, и все будет хорошо, а тут на тебе - ливень! - Снимай с себя все, я дам тебе сухую одежду. Алексей роется в их шкафу в поисках футболки - взгляд его падает на темно-вишневую и он протягивает ее Михаилу, который уже успел раздеться, и стоял, как ни в чем не бывало. Леша невольно засматривается на чужое тело, которое он так давно не держал в своих руках, не касался, не ласкал... Как же он хотел хоть кончиком пальца дотронутся до этой милой впадинки между ключицами и провести рукой по набитой надписи, которая так естественно на нем смотрелась. - Спасибо, - принимая вещь из рук мужчины, сказал кареглазый. - Стой-стой, у тебя волосы влажные, дай вытру. Тот даже ничего сказать не успел, как ощутил у себя на голове мягкие руки, которые полотенцем вытирали каждую прядку. Махровая ткань спускается ниже на шею, спину, руки и переходит на грудь, задевая розовые соски, от чего Миша растерянно ахает. - Что-то не так? - невинно хлопая глазками, спросил Арестович и, перекинув полотенце мужчине за талию, притянул его к себе. - Леша, не надо. - Что не надо? - Подоляк, ты папку принес? - войдя в кабинет, спросил Ермак, - Классная татуировка, - разглядывая по пояс голого советника, который пытался отстранится всеми силами от Алексея, сказал со смешком глава ОП. - Андрей Борисович, мы вам еще нужны? - спрашивал Арестович. - На сегодня все. Завтра как обычно. На 12-ть еще совещание, пожалуйста, не опаздывайте. - Конечно. - За Мишей пригляди, а то вон - осунулся-то как! Покорми его что ли? - Это без проблем, потому что мы сейчас с Мишей едем в ресторан. - Что? - поглядывая то на одного, то на другого мужчину, спрашивал Подоляк. - Молодцы. *** Миша чувствовал себя неловко в таком месте, потому что в ресторанах не был уже давно. Но особенно тяжко было из-за того, что напротив сидел человек, который будоражил его сердце и беззаботно что-то рассказывал. Подоляк и так уже сожрал все успокоительные, что были в доме, из-за него, но это не помогало и поспать больше чем 2 часа ему не удавалось. А все из-за этого глупого решения - отказаться. Сказать было проще, чем сделать - потому что об Арестовиче не то что напоминало, о нем, сука, кричало все вокруг! Михаил держался из последних сил, чтобы не поддастся на провокации своего любимого и не забить на все эти глупые суеверия и это вечное: "Я причина всех несчастий Лешеньки". - Миша, ты плохо выглядишь. - Спасибо за антикомплимент. - Может, ты уже перебесишься и наконец-то вернешься ко мне? - Зачем? Тебе разве плохо без меня? Выглядишь просто отлично, еще и с девушками флиртуешь. Ты свободен - нет никаких обязательств и ограничений. - Тогда почему ты не пользуешься своей свободой? - А кто тебе сказал, что я ею не пользуюсь? - Если так выглядит свобода, - кивая взглядом на Мишу, намекая на то, как он осунулся, - То она мне точно не нужна. - Чего ты хочешь от меня? Зачем позвал сюда? - Хотел просто провести с тобой время. - Тебя мало меня в офисе? - Мне тебя всегда мало. - Тебе так только кажется. Мне пора, спасибо за ужин. Подоляк поднимается, кидает несколько купюр на стол, уходит, так и не притронувшись ни к одному блюду, а Леша начинает закипать. Он вытирает губы красной салфеткой и с раздражением бросает ее в тарелку. - Я тебе, сука, покажу "свободу" и "без обязательств". Сам потом локти грызть будешь. *** Михаил запер входную дверь и скатился по ней вниз, сажаясь на пол и прикрывая лицо ладонями. Все, можно не притворяться, здесь его никто не видит. И он отпускает себя - влажные слезы безостановочно покрывают его лицо, в горле стоит неприятный комок, который никак не дает нормально вдохнуть. Миша разбит - у него такое ощущение, будто он мертв, а похоронить забыли... Ему не хотелось все это говорить Леше, ему не хотелось вести себя так глупо и отвратительно - будто между ними ничего не было, будто они всего лишь давние, случайные знакомые. Но он видит, что Арестович особо не страдает из-за их расставания. Ну делает он какие-то попытки сблизиться, но такое ощущения, что это все исключительно из жалости, словно знает, как Михаилу больно внутри. "Ніколи ще не відчував себе таким самотнім. Наче я втратив життєвоважливу частинку своєї душі і тепер все, що залишалось, це просто існувати і чекати своєї черги на закінчення. Закінчення, яке, можливо, потім перейде у вічність. Мені дуже не вистачає його. Його голосу, слів, обіймів... Просто його присутності, яка дарувала спокій і відчуття потрібності. Зараз розумію - я не потрібен нікому. Єдине місце, де комусь від мене щось треба - це робота. Все, на цьому слові моя "потрібність" завершується. А колись я був цілим світом для однієї людини. Людини, яку я ж сам від себе відпихнув." Подоляк поднимается, шагает на кухню, там находит целое ведерко фисташкового мороженного, понимая, что больше ничего съедобного нет. Он берет чайную ложку, садится на пол в гостиной и впихивает в себя прохладную сладость - горло ужасно раздражается, но ему все равно, это же всего лишь мороженое, что может произойти? На утро советник понимает, что заболел - голова квадратная, температура 38,2 С, так еще и голос пропал... Прекрасно, теперь на совещании он будет мычать, как истукан. За окном еще и солнце печет, как ненормальное, так что закутаться в шарфец и одеть кофту на длинный рукав не выйдет - будет выглядеть слишком глупо. В аптеке он покупает жаропонижающее, леденцы и спрей - на первое время должно хватить. В офисе всё как всегда - все куда-то спешат, все с кем-то встречаются, один он, как сирота, стоит и не знает за что ему браться, потому что голова категорически отказывалась соображать. - Миша, привет. Ты в порядке? - спросил мужчина. - Привет, Давид, - прохрипел едва слышно советник. - Здрасте-приехали. Все с тобой понятно. У Ермака тебя отмажу, а ты иди лечись. - Нет, я тут побуду, договора еще остались... - Все, не напрягайся, горло еще сильнее потревожишь. Я Леше скажу, чтобы за тобой присмотрел. Михаил лишь мотает головой мол: "Не надо", но Арахамии было все равно. Ему уже надоели кошки-мышки, что происходили в отношениях этих обоих, и он принялся взять на себя благородную миссию - помирить семью Арестовичей. Подоляк думает, что как-то отмахнется от назойливости Алексея, и шагает к себе в кабинет. Краем уха он улавливает женский смех и его это настораживает. Он толкает черную дверь вперед и заходит внутрь. Миша замечает своего любимого в обществе какой-то незнакомки, что сейчас беспорядочно сидела на его коленях, тараторя без умолку. Он так же отмечает, как крепко Леша,Прошло три дня
- Я тебе сказал: "нет" - сидишь дома! У тебя больничный! - Ну Леша, мне уже лучше. - Какая разница где интервью записывать? Они ругались уже больше часа, но видимо удача сегодня была на стороне Арестовича, который без лишних слов закинул Мишу на плечо и поволок в спальню. Он скинул его на кровать, бросил одеяло, рядом положил макбук и сказал, что на сегодня его работа будет здесь. Мужчина надулся и с укором посмотрел на своего мужа. Тот наклонился, чтобы поцеловать его в щеку, но кареглазый демонстративно отвернулся. - Ну ти й капризуля! - укрывая того пледом, сказал Алексей. - І нічого я не капризуля! Зараз підеш без мене і знову до тебе лізтимуть ті дівки! - Ааа, Михайло Михайлович ревнує? Леша самодовольно ухмыльнулся, но через секунду тихо вскрикнул - брюнет схватил его за руку и бросил на кровать рядом с собой. Не успел тот опомнится, как его бедра оседлал Подоляк - в его взгляде танцевали маленькие бесята. Он кладет свои руки на пуговицы разноцветной рубашки, медленно их расстегивая. - Миша, я опаздываю, - тихо шепчет советник, но ему все равно, он уже во всю сжимает круглые ягодицы сквозь ткань светлых боксеров, - Древнее зло просыпается, да? Михаил на это только смущенно улыбается и наклоняется вниз, чтобы поцеловать Алексея. Тот обхватывает его одной рукой за талию и сильнее прижимает к себе, сминая тонкие губы своими. Он опускает руку ниже и массирует бугорок внушительных размеров, ловя ухом сбывшееся дыхание. - Леш ты был с кем-то? - Чего? - Ты... Пока мы... Просто мы так давно не... - мямлил Миша, но он очень хотел знать правду. - Проверим? - хитро щуря один глаз, спросил Арестович. Он быстро меняет их местами, нависая сверху над своим мужем, снимая его домашнюю футболку. Губы впиваются в шею, оставляя лиловые отметины, руки оглаживают подтянутый торс, пальцы иногда легко царапают соски. Михаил выгибается как пантера, прося еще больше ласки, еще больше касаний, но сейчас ему, как никогда раньше, хочется сделать Алексею приятно. Он мягко отстраняет его от себя, снимает с него оставшуюся одежду и спускается вниз, обхватывая рукой возбужденную плоть. Брюнет влажными губами касается тазовых косточек и лобка, проводя большим пальцем по мокрой от предэякулята головке. Он проводит языком по своим губам захватывает на половину твердую плоть. Леша уже отвык от таких приятностей, поэтому приходится постараться, чтобы позорно не кончить от первых движений. Краем уха он улавливает мелодию входящего вызова - "Ермак" - ну все, щас ему будет. - Да, Андрей Борисович? - пытаясь дышать, как можно ровнее, говорит мужчина. - Арестович, я дал отгул Подоляку, а не тебе! Где тебя черти носят?! - В.. Ммммм! - тихо застонал Алексей, когда Миша взял особенно глубоко, - В пробке я! - Что это у тебя там чавкает? - советник раздраженно смотрит на айфон своего мужа и вырывает его у него из рук. - Вельмишановний пане Ермак! Вас й так в моєму житті занадто багато, зробіть милість - хоча б в мої інтимні справи не лізьте! - Подоляк, відстань від Арестовича і випусти його, нарешті, в офіс! Мені його допомога потрібна! - Мені він теж потрібен. Через годинку він приїде. Та й взагалі Льоша мій чоловік, а не ваш! - Яка нафіг годинка?! Подо... - Михаил отключает айфон и устало смотрит на Лешу, который еле сдерживает смех. Он касается румяной щеки ладонями и шепчет, что хочет взять его прямо сейчас. Кареглазого тянут наверх, усаживая к себе на бедра, целуя в раскрасневшиеся губы. Подоляк томно стонет в поцелуй когда ощущает скользкие пальцы, что нежно его растягивают. Он нетерпеливо насаживается на ласкающие фаланги и просит Алексея войти в него. - Зараз-зараз, ще трошки, щоб тобі не було боляче, - целуя того в висок, шепчет Леша. - Не буде, Льошаааа, ммммм, я так хочу тебе, будь ласкааа... Мужчина смазывает свою плоть и приставляет ко входу тела Миши. Он бережно придерживает его за талию и медленно насаживает на себя. Брюнет жмурится и сипло мычит, чувствуя пульсирующий член внутри, он опирается руками на накачанные плечи и делает первые движения. - Боже, как же я давнооо хотееел этогооо! Лешааа! Алексей целует его в губы, щеки, подбородок, шею - везде, где только может дотянутся. Он касается изнывающей плоти своего супруга и ласково проводит по ней, губами ловя тонкий скулеж. Михаил двигается все быстрее и быстрее, сжимая в себе горячий член, что все время проезжался по простате. Он говорит Арестовичу, что хочет так навсегда - только они вдвоем и больше нет ничего. Он шепчет, как сильно любит его, что не может без него, что был полным дураком, что ошибался... Но Леша только бережно обнимает его и сцепляет зубы от приятных покалываний внизу. Хватает еще нескольких толчков, чтобы советник излился в любимое тело, он проводит несколько раз по уздечке Миши, от чего тот выгибается дугой и с громким вскриком кончает. - Всё, зайка, - тяжело дыша, говорит Алексей, - Мне пора. - Еще хочу! - капризно тянет Подоляк, даже не собираясь слезать с колен мужчины. - Продовжимо вечером, золотко, - шепчет ему на ухо Леша, поднимается и невесомо чмокает в губы. - Я буду чекати на тебе. Арестович уходит, а Миша лениво потягиваясь на кровати, все-таки встает, бежит в душ, приводит себя в порядок и работает немного с бумагами, копии которых незамедлительно отсылает Ермаку, дабы тот сильно не бесился на его мужа. Позже по скайпу он дает интервью относительно тем, касающихся западной помощи, оружия и санкций. Когда Михаил перерывается на чашечку кофе, то слышит стук в дверь. Он поднимается со стула и бредет в коридор. За дверью он встречает молодого парня, который протягивает ему алые тюльпаны, бархатную коробочку и маленькую открытку. Кто на такое способен - Подоляк знает. Он благодарит курьера за доставку и, запирая дверь, летит в гостиную - рассматривать свои подарочки. Цветы пахнут просто шикарно, в записке как всегда стих, написанный корявеньким, но любимым почерком. "Коли до гyб твоїх лишається пiвподихy, Коли до гyб твоїх лишається пiвкpокy, Зiницi твої витканi iз подивy В очах y тебе темно i шиpоко. Щось шепчеш зачаpовано i тихо ти Той шепiт мою тишy сильно кpає I забyваю я, що вмiю дихати I що ходити вмiю, забyваю. Зiницi твої витканi iз подивy, В очах y тебе темно i шиpоко. І вже до гyб твоїх лишається пiвподихy, Цілую їх я ніжно і глибоко..." Миша под этот стих вспоминает их поцелуи: неловкие - первые, жаркие - в постели, нежные - извиняющиеся, горькие - прощальные, любящие - несравненные. Он знает, что лежит в бархатной коробочке и незамедлительно надевает украшение на его законное место. Теперь всё точно на своих местах...