Лабиринт забвения

Никто и ничто не может исчезнуть бесследно. Не под прицелом камер. От ворот клиники до места на парковке, где Баан-Ну ждала машина, было ровно пятьдесят два маэ. На воротах имелась камера, на парковке имелась камера. Между их зонами наблюдения был всего один маэ. Генерал вошёл в эту точку и не вышел. Он мог уйти вбок, но там попал бы под третью или четвёртую камеру. Значит, не ушёл. — Либо там внезапно открылся проход в иное измерение, либо задействован артефакт, и тогда возможно буквально что угодно, — заявила Аль-Тен. Буквально что угодно… Мон-Со никогда не любил многовариантность. Проблема должна иметь одно решение, а не тысячу возможных, каждое из которых может быть правильным. — Мотоцикл Нур-Лея видели в Нори. Судя по всему, едет куда-то на юг. Мон-Со мысленно проследил прямую линию от Эн-Сем до Нори. Если капитан не поедет перпендикулярно самому себе, то упрётся в пустыню. Что там может быть такого важного? — Я просмотрела запись со спутника. — Аль-Тен подвинула стул поближе и повернула к Мон-Со планшет. Психушка, вид сверху. Точка над эпицентром взрыва вспыхнула зелёным, и черепица взлетела на воздух. Само здание даже не тряхнуло. — Артефакт направленного действия. — Тоже что угодно? — усмехнулся Мон-Со. — Большая часть древних артефактов, которые могли бы такое сделать, сейчас в Библиотеке. Должны быть, по крайней мере. Предпосылок для появления новых нет. — Почему? Для их создания нужны особые условия? — Создать артефакт специально довольно сложно. Большая их часть — продукт воздействия сильных эмоций на предмет, имеющий значение для испытавшего эмоции. В любом случае, для создания артефакта нужна локация с активными лей-линиями. Это что-то вроде… артерий, по которым перемещается волшебство. Волшебные артерии… Артефакты… До этого момента Мон-Со полагал, что артефакты здесь те же, что у каких-нибудь археологов, но, кажется, он ошибался. — В отделе учебников должна быть теория волшебства, — сообщила Аль-Тен. — Можете там подробнее почитать. — А что-то вроде должностной инструкции Хранителя в Библиотеке есть? Об этом следовало спросить ещё вчера. Нельзя работать без инструкций. — Вряд ли, иначе Шар-Лин заставила бы вас её выучить. Отлично. Ладно, стоит всё-таки взять учебник по теории волшебства — до чего нелепо звучит! — и изучить, что такое лей-линии и чего ещё ждать. Мон-Со взял один из валявшихся на столе планшетов, поднялся на этаж Библиотеки и открыл карту. Без неё ориентироваться в книжном лабиринте было невозможно. Отдел учебников находился далековато — навскидку, минутах в двадцати от лифта. И это, кажется, был не самый длинный маршрут в Библиотеке. Отдел математики, отдел естественных наук, современная литература, культурология, зельеварение, теория дифференциации пространственно-временных континуумов… Что это вообще такое? Пространственное волшебство, любовное волшебство… Мон-Со поморщился и перестал читать названия, сосредоточившись на подсчёте поворотов. На второй трети пути слева появилась дверь, перекрытая пятью приваренными к косякам полосами железа. У шкафа напротив неё стояли завешенное плотной чёрной тканью нечто (ростовое зеркало или большая картина), два кресла и шахматный столик. Мон-Со остановился. Что-то показалось ему странным. Он присмотрелся. На доске не хватало фигур. Из чёрных недоставало трёх ранвишей, офицера с чёрной клетки и дамы, из белых — одного ранвиша, крепости, колдуна и офицера с белой. Оба мудреца, и белый, и чёрный, стояли посередине доски, прижимая к ней блокнотный лист. Отправив сообщение Аль-Тен, Мон-Со отодвинул мудрецов и взял листок. На нём оказались записи, сделанные разными людьми. Первым был уже заочно знакомый Библиотекарь. «Вы даже не представляете, как я рад тому, что вы здесь, дорогой мой друг, Белый Офицер! Ваш Библиотекарь». Второй почерк был несравнимо ровнее, почти каллиграфический. «Если ты, козлина, снова посмеешь выкинуть мой торт, следующий прилетит тебе в лицо! С любовью, Чёрная Дама». Как там называлась та антиутопия? «7820»? Или «7970»? Неважно. Просто сейчас Мон-Со чувствовал себя так, словно стоял на перекрестье чужих взглядов или камер наблюдения, от которых невозможно и нельзя укрыться. Шахматы. Он поднял одного из ранвишей. Такой же, как тот, из психушки. Значит, за взрывом и плачущей картиной стоит Библиотекарь, в помощниках у которого Чёрная Дама. Они знакомы с Мон-Со и обращаются к нему до хамства неформально, зовут его Белым Офицером. Почему, зорн-ари, он о них не помнит? — Это очень-очень старые шахматы, — начала Аль-Тен, едва появившись в конце коридора. — Их сделал третий Хранитель Ри-Лай. За запретной дверью — арзакская часть Библиотеки. Когда она ещё была открыта, тут устраивали шахматные турниры. — Почему её закрыли? — Увы, у нас нет сведений об этом. Даже точная дата неизвестна, где-то около семисот лет назад. — Кто может зайти в Библиотеку и взять эти фигуры? — поинтересовался Мон-Со, пока Аль-Тен разглядывала доску. — Только я, вы, Шар-Лин и Касси. Касси — кто-то вроде зама Смотрителя, который не может исполнять свои обязанности. — Разве от работы здесь можно отлынивать? — М-м-м… Иногда. У него есть уважительная причина. Интересно. Ильсор как-то сказал, что Библиотекари и прочие не только умирают на работе, но и регулярно сходят с ума. Смотритель — тоже? Стоп. Что значит «Ильсор как-то сказал»? Мон-Со определённо не помнил чего-то важного о своих взаимоотношениях с этим арзаком. — Полковник, Белый Офицер — это вы, — вдруг заявила Аль-Тен. — Как вы узнали? — Записка адресована мужчине. Кроме вас, их тут нет и давно не было. Разве что ваш… родственник заходит, но ему нельзя дальше лифтов, соответственно, прочитать записку он бы при всём желании не смог. Кер-Со бывает в Библиотеке? Ожидаемо после того случая с СПУ. Странно, что до сих пор не явился выяснять, кто от его имени звонил. — Вы спросили не почему, а как. Уже получали записки? — Посылку. У вас есть какие-то соображения? Неприятно, когда работа смешивается с личным. Но раз уж смешалась, с этим стоит разобраться. — Соображения? Во-первых, обе записки — от арзаков: менвит такого никогда бы не написал, так что остаются они. Причём это арзаки из последних сопротивленцев, не подвергавшиеся гипнозу. Лет десять назад их, конечно, окончательно зачистили, но кто-то мог уцелеть. Скажем, на «Диавоне». Аль-Тен выжидающе уставилась на Мон-Со. — Вы слышали про мятеж? — Да. — У меня теперь некоторые проблемы с памятью. Хотя я бы назвал вам, по меньшей мере, имя Библиотекаря, если бы не был уверен, что он мёртв. — Если он действительно Библиотекарь, то… Жаль, что список арзакских Библиотекарей утерян. — Аль-Тен поморщилась и тут же переключилась на другое. — Вы сказали, что получили посылку. Она сохранилась? — Частично. — Покажете? — Могу завтра принести всё сюда. — Зачем завтра? Сейчас сходите. Всё равно пока больше нечем заняться. Это ей — нечем, а Мон-Со так и не дошёл до нужного отдела. — Идите-идите. Я сама подберу всю нужную литературу. Через четверть часа Мон-Со был у себя. Парусник так и стоял в углу комнаты, письмо лежало на углу стола. Под ним, тщательно накрытая листом и конвертом, обнаружилась книга. Странно, Мон-Со её, помнится, выкинул. Арзака нигде не наблюдалось, и уточнить было не у кого. Впрочем, то, что книга здесь, не так уж и плохо. По крайней мере, получится составить более полную картину, если Аль-Тен сможет что-то отсюда вытащить. — Корабль, книга и письмо, — прокомментировала она, осмотрев принесённое. — Конструктор довольно необычный. — Это беллиорцы. Я видел этот корабль и этих людей в реальности. Девушка какое-то время была у нас. — Вы можете сказать о ней что-то ещё? — Нет, ничего. Доставил её полковник Кау-Рук, общался с ней генерал. Беллиорцы похитили её почти сразу — дня через два или около того. — А вот это кто? — Вероятно, какое-то животное. — Это понятно. Так, книга. «Облачный город» Ариэ Филисси. В ней было что-то важное? — Я её даже не открывал. — На первой же странице подчёркнуто слово малахит. Посмотрим, есть ли ещё пометки. За десять минут Аль-Тен пролистала всю книгу и нашла ещё несколько подчёркнутых слов: покажет, полотно, зверя, Феанора, чёрного, там, узники, найдёте, плачут, где. — Там, где плачут узники, найдёте чёрного зверя. Феанора покажет малахит, — произнесла Аль-Тен. — Как-то так. Или наоборот: найдёте малахит, а покажет зверя. — Вы нашли там ранвиша. Малахит был? — Можно сказать, что да. Одна из картин Феа-Ро называется «Малахитовая гостиная». Полковник, тот, кто оставляет нам эти послания, ожидает, что вам всё это очевидно. Более того, он заранее знал, что вы попадёте в Библиотеку. Может, объясните, что к чему? — Я знаю не больше вашего. Мон-Со был бы рад, если бы мог всё объяснить хотя бы самому себе. Но увы, он слишком многого не помнил. — Хорошо. Зайдём с другой стороны. Связь с психушкой очевидна, но почему «Облачный город»? Необходимый набор слов можно набрать во многих других книгах. Здесь написано, что вы не дочитали её. Было? — Вряд ли. Где бы я взял эту книгу? — Торт от Чёрной Дамы. Он что-то значил? — Нет. — Корабль «Дружба»? — Нет. — Я читала о жизни арзаков до Восшествия Гван-Ло. Они понимали дружбу несколько иначе, чем мы. Если у менвита обычно один-два друга, от которых он не знает, куда деться, то арзакская дружба — это общение в довольно большом сообществе, где почти нет личных границ. Если, конечно, это не просто название корабля, то вы оказались втянуты в такую вот общность. Полагаю, они хотят, чтобы вы что-то поняли или сделали, но почему-то не могут говорить прямо. И недооценивают степень вашей амнезии, что тоже весьма вероятно. — Вы так увлеклись этими посланиями, что забыли об изначальном деле. — Я не забыла, я просто подхожу с другой стороны. Но если хотите… генерала, Нур-Лея и вас объединяет только Беллиора, верно? Назовите событие, в котором участвовали все трое. Ещё можете подумать про малахит, который пока ни с чем не связан. — Малахит… Это ведь камень? — Зелёный, с прожилками. Вот такой. На экране планшета появилось изображение шкатулки для украшений. Зелёный, с прожилками… Такого цвета были стены в том подземном зале, и Мон-Со, кажется, был там больше, чем однажды. — Есть одна мысль. — Излагайте.

***

Генерал восседал в своём кресле. Листы рукописи, прежде разбросанные по столу, были аккуратно сложены в четыре стопки на переднем краю и прикрыты сверху плотными разделителями от блочной тетради. Казалось, что Баан-Ну убирался на столе сам. Если бы это делал Ильсор, листы были бы сложены в три стопки слева, чётко параллельно друг другу. По крайней мере, такую картину Мон-Со видел раньше, когда заставал стол в убранном положении. — Полковника Лон-Гора вы так и не нашли, — констатировал генерал. — Я недоволен вами, Мон-Со. Стоявший чуть сбоку Кау-Рук украдкой показал счёт. 136:2. Кажется, у Лон-Гора было 75 очков генеральского недовольства, и двое из трёх подходили к негласному соревнованию со всей ответственностью. Впрочем, нет. Все трое, но Мон-Со — с обратной стороны. — Штурман, раз уж вы всё равно шляетесь, где вам вздумается, то эта задача — ваша. В самый раз для… нестандартно мыслящих. Как бы Мон-Со ни относился к этому придурку, идея была здравая. — Для вас, Мон-Со, другое задание. Вы докладывали о подземелье с шахматной доской. Ильсор перевёл мне ещё кое-что из той книги. Вам нужно найти вот этот камень. Баан-Ну извлёк из одной из стопок листок, на котором был схематично изображён какой-то красный камень. Просто камень: не кристалл, не шар — нечто природное и кривое. — Отправляйтесь. Ильсора можете взять с собой — он поможет. Слышал меня? — Да, господин генерал, — отозвался арзак со стороны окна. Как всегда не под гипнозом и явно не хочет в подземелье. Арзаки вообще редко бывают смелыми. Того, которого Кау-Рук спас от змеи, до сих пор потряхивает, хотя Вин-Шас исправно гипнотизирует шахтёров. Не справляется? Надо будет помощника ему определить. — Мой генерал, могу я уточнить цели поиска этого камня? — вдруг спросил Кау-Рук. — Когда его найдут, тогда и уточните. Мон-Со, вы всё ещё здесь? — Разрешите приступить к поискам, мой генерал? — Идите. В самом деле, зачем генералу этот камень? Не дело подчинённых — приказы обсуждать, но какой в этом смысл?