Осколки реальности

      Небо было бескрайне голубым. Его небо.       Окабе опустил голову, не в силах сдержать счастливой улыбки. Обернулся.       Курису стояла там же, где и секунду назад. Его Курису. Его потрясающая, восхитительная Курису...       Улыбалась ему так нежно, что у него щемило сердце, и никуда не собиралась исчезать.       Вокруг всё ещё ходили люди, и солнце светило как никогда ярко, и его девушка стояла перед ним, и, казалось он был так переполнен каким-то счастливым и окрыляющим чувством, что ещё чуть-чуть и захлебнется.       Намереваясь крепко сжать одну очень настырную Ассистентку в объятиях, он сделал один шаг вперёд.       Второй.       Третий.       Его колени подкосились, не выдерживая его собственного веса. Правая нога неожиданно ушла чуть назад.       — Окабе?! — обеспокоенно воскликнула Курису, подбегая к нему и подхватывая под локти. Ухватившись в ответ за её предплечья, он привстал и тут же, не давая ей опомниться, заключил в крепкие объятия. Он чувствовал, как сильно бьётся её сердце, чувствовал её тепло и мягкое дыхание.       — Окабе?.. — осторожно спросила она, аккуратно похлопывая его по спине. — Ты в порядке? Как себя чувствуешь? — бормотала она взволнованно, пока он уткнулся носом в её шею, наслаждаясь её запахом. — Всё хорошо? Тебе плохо? Эй, Окабе, если ты опять вздумал...       — Всё хорошо, не волнуйся ты так, пожалуйста, — с тёплым смехом ответил он, оставляя небольшой поцелуй у основания её шеи. — Всё в порядке, я просто все ноги отсидел...       Он почувствовал, как она вздохнула, расслабляясь. Немного отстранившись, подняла на него взгляд и усмехнулась, с укоризной бросая:       — Дурак.       Её тонкие пальцы обхватили его челюсть, и он утонул в синеве её глаз, прежде чем закрыть свои.       Её мягкие губы накрыли его.

***

      Не прошло и пары минут, как его телефон вновь ожил. Уведомления поступали так часто, что Окабе пожалел, что включил звук у сообщений. Назойливая мелодия, похожая на саундтрек из фэнтезийной рпг, накладывалась сама на себя и ездила по ушам.       И что он всем вдруг так понадобился? — было его первой мыслью. Он тут как бы немного занят... губами своей Ассистентки.       Мелодия прервалась. Все умолкло, и он вновь смог сосредоточиться на поцелуе. Он тоже по ним всем соскучился, но ничего не произойдет, если он не ответит сразу, правда же? В любом случае, он больше никуда не денется от них.       И когда они стали такими смелыми, чтобы целоваться посреди пешеходного рая, у всех на виду?       Курису протянула руки к его затылку, пальцами зарываясь в волосы, и это было чертовски приятно, так что он углубился в поцелуй, не обращая внимание на ещё один рингтон, зазвучавший совсем рядом. То была какая-то стандартная спокойная мелодия, наверное, рядом с ними остановился какой-то прохожий...       Оказалось, что нет, когда Курису неожиданно разорвала поцелуй и, нахмурившись, полезла в карманы. К тому моменту, как она вытащила маленький аппарат, он перестал звонить. Приложив свою маленькую ладошку к губам Окабе, уже было решившегося продолжить начатое и забавно ошарашенного от её действия, она посмотрела пропущенные.       — Маюри... — вздохнув, с улыбкой произнесла она, кладя телефон на место, и взяла Окабе за ладонь. — Пошли. Нас там уже, наверное, все заждались.       — Нас... — моргнув, прошептал он задумчиво.       — Нас, — с улыбкой подтвердила она, потянув его с дороги. — Твоя доставучесть ни у кого не шла из головы.

***

      Послышались повороты ключа в замочной скважине. Обратив свои взгляды в сторону входа в Лабораторию, все затаили дыхание.       Казалось, даже само время на мгновение застыло. Даже пыль в солнечных лучах прекратила своё слабое кружение.       Дверь распахнулась. Все растерянно скользнули взглядом по Курису, которая, разувшись, прошла чуть вглубь комнаты, кивками отвечая на её солнечное приветствие, и снова устремили свой взгляд к двери.       Из тени, словно злодей из дешёвого фильма, аккуратно вышла долговязая бледная фигура, одетая в потрёпанный и пыльный лабораторный халат. Однако, в отличие от тех же самых злодеев в фильмах, его взгляд был слегка уставшим и растерянным.       Оглядевшись вокруг и пару раз моргнув, он застыл, глядя на собравшихся вокруг людей. Сглотнул.       Около минуты никто из них не мог нарушить тишину.       Прочистив горло, Окабе решил, что это его обязанность оповестить всех о своём благополучном возвращении, и, разведя руки в стороны, как ни в чём не бывало...       — Хехехехехехехехехехех... — от тихого смеха все вдруг вздрогнули, округлив глаза. Окарин продолжил, встав в свою излюбленную позу, подняв руки над головой. — МУАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА! Да начнётся же... двести пятьдесят седьмое собрание... круглого стола!.. — он слегка наклонил голову, зажмуриваясь, и ослепительно улыбнулся. — После долгих скитаний по неизвестной мировой линии ваш блудный руководитель наконец!.. — послышался небольшой грохот, и Окабе вздрогнул, опуская руки. — Ха-а??.. Д-д-дару?? П-погоди!..       Он испуганно отошёл назад при виде неумолимо надвигающейся на него скалы под названием Хашида Итару. Он же Дару, он же супер-хакка, он же его правая рука сейчас сдвинул брови и шёл на него с таким видом, будто хотел избить. Однако, не успел Окабе сказать что-то вразумительное, как его тут же сжали... в крепких объятиях. Он застыл на месте, ошеломленно глядя куда-то в сторону, прежде чем, спустя какие-то пару секунд выдохнуть и похлопать друга по плечу.       — Эй, дружище, ты чего... — усмехнулся он с теплотой.       Тот почти сразу же от него отошёл, посмеиваясь и... вытирая что-то под своими очками. Окабе второй раз шокированно уставился на него.       — Да уж, надо было тебя побить, чтобы больше таких фокусов не вытворял, но я не сдержался.       — А-а-а, — перед его глазами словно выскочило сообщение об ошибке. "Окабе.zip прекратило свою работу". Впрочем ненадолго.       — Окари-и-и-и-и-и-и-и-ин!!!!!!!!! — с жалобным воплем, вскидывая руками и бросая шитье, вдруг вскочила Маюри с дивана, в мгновение подбегая к нему и буквально врезаясь своей маленькой головой в его грудь.       — Ой-ей-ей, Маюри, — прохрипел он, зажмуриваясь от боли и автоматически начиная поглаживать её по голове, — зачем же так резко-то...       — КЁМА!!!!       — КЁМА-СА-А-А-АН!!!!       Послышались в унисон два громких голоса, после чего на неожидавшего подставы Окарина в мгновение ока кинулись сразу двое: Фейрис, бросаясь ему на шею, заставила его сделать два шага назад, но устоять, в то время как Рукако завершил начатое и...       — СТОЙ, ПОГОДИ, ААААААААААААА!!!!!       С громким воплем Окабе упал на пол вместе со всеми тремя.       Трое не спешили с него слезать.       Вверх взмыла рука, просящая о помощи. И тут же упала вниз.       Курису, протянувшая было руку в их сторону, прикрыла рот ладонью, посмеиваясь. Дару что-то пошутил про вешающихся на Окабе девушек и гаремник.       Шутка была уместной, поэтому все решили ему её простить.       Лежа в объятиях девушек своих близких друзей и смотря на потолочные лампы, Окабе вдруг подумал, что слишком их недооценивал.       И что Рука — парень.       В то же мгновение все вдруг опомнились, вставая на ноги и поднимая за собой потирающего затылок Окабе.       — Ну вы даёте, — со смехом произнёс он, смотря на участников событий полуприкрытыми глазами. Неожиданно послышались всхлипы. Недоумённо моргнув, Окабе несколько раз оглянулся, только чтобы к большому ужасу обнаружить, что его заложница вытирает кулачками не перестающие идти из глаз слёзы. Его брови взмыли вверх. — Маюри?..       — Маю...ши... забы...ла... Окарина-а-а, — выдавливает из себя Маюри сквозь рыдания, и Окабе чувствует, как его сердце обливается кровью. — Взяла и-и... забыла-а-а... тебя. И даже... не пыталась... вспомнить, — продолжала бормотать она, пока её лицо всё больше намокало. — Так...больно... и одиноко... Прости...       Он не выдерживает, крепко прижимая её к себе, успокаивающе гладя по голове. Её плечи продолжают вздрагивать, и сама она дрожит как осиновый лист. Ему хочется её утешить, сказать, что она ни в чём не виновата, что это лишь его вина, что он тут и всё будет хорошо.. но Окабе лишь кусает нижнюю губу, прикладывая все силы, что у него есть, чтобы не разрыдаться самому.       Однако, он понимает, что попал, когда губы Фейрис вдруг начинают дрожать, а Рукако прикрывает лицо ладонью.       — Мы тоже... забыли... ня, — пытается разговаривать как обычно Фейрис, но в конце концов не выдерживает, прикрывая лицо ладошками. — Это невозможно... ня... — она шмыгает носом. — В лабе пусто и тихо... и непонятно... почему. Как будто кто-то умер... а ты не можешь вспомнить кто!..       — Фейрис... — шепчет он, глядя на неё с отчаянием.       — Я тоже вас забыл, Кёма-сан! — восклицает Рукако, отнимая руку от лица, по которому ручьями текут слёзы, и хочет что-то сказать ещё, но слов не находится, поэтому он тихо добавляет. — Я... каждый день... упражнялся... с Самидаре-е...       Окабе чувствует, что ещё немного и он сам превратится в водопад слёз. В поисках поддержки он устремляет свой взгляд на Дару... но тот держит очки правой рукой, левой прикрывая лицо. Его плечи тихо дрожат. Окабе смотрит на Курису, но даже она украдкой вытирает глаза ладонями обеих рук.       Маюри всё ещё вздрагивает.       — Ну что вы все в самом деле... — сдаваясь, дрожащим голосом произносит он, чувствуя, как по его собственным щекам бегут две мокрые дорожки. Его рот кривится, словно он съел что-то кислое. — Я же... тоже... не железны-ый... — его голос истончается, и он, не скрывая, громко всхлипывает.       Он прижимает к себе левой рукой продолжающих рыдать Фейрис и Руку, когда они утыкаются ему в одежду, а Дару начинает плакать чуть менее скрытно.       — Я ведь... здесь. Всё х-хорошо, — продолжает говорить он сквозь плач. — Я никуда... не собираюсь. Так зачем... — не в состоянии продолжить фразу, он опускает голову.       Вздрагивая, к дружной толпе подходит Курису, утыкаясь Окабе в спину. Дару кладёт голову ему на плечо, приобнимая всех остальных.       — Кёма-сан... — всхлипывает Рукако, протягивая руку ему за спину и прижимаясь чуть сильнее. Аналогично поступают другие, и Окабе ненадолго освобождает ладонь, чтобы вытереть глаза от излишней влаги.       — Я тоже... рад вас всех видеть, — тепло усмехнувшись сквозь слёзы, произносит он.