Of Sheep and Battle Chicken

На мостике турианского легкого крейсера было тихо, как в могиле. Углы командной зоны корабля были острыми, образуя форму чаши вокруг пилота, а палуба наклонялась назад и вниз, превращаясь в открытую треугольную арену сенсорных станций и артиллерийских консолей. Стены были слегка украшены различными геометрическими фигурами, а на приподнятой палубе, смотрящей на все вокруг, стояло массивное наклонное кресло с изогнутой спинкой, соответствующей изгибу турианского позвоночника. Стены наклонялись внутрь, как примитивные гнезда древних турианцев. Это успокаивало, почти успокаивало. Чистые белые поверхности и тишина были единственным утешением для Сарена в этот момент. В голопроекторе под ним мелькали выпуски новостей. Демонстрации, горящие здания на Палавене. Споры в Иерархии между возмущенными турианцами и почти паническими ответами Семьи Артериус. Ряды эскадронов смерти и хастатов сражаются друг с другом перед Патриаршим дворцом. Разбитые, мертвые турианцы на улицах, реки синей крови кружатся вокруг гусениц полицейских танков. Совет безмятежно обрекает галактику, отказывая ему в должном, накидывает испорченный саван долга на бритую обезьяну. Аплодисменты. Грязные слова тех, кого он спас от их собственного невежества и глупости, театральность тех, кто осуждает то, чего они не понимают. Сарен закрыл глаза, его когти медленно вдавливались в усиленный подлокотник командного кресла, пока металл не начал визжать от явного давления его хватки. Азари, управлявшие различными пультами в командном узком проходе внизу, не смотрели в его сторону, спокойно сосредоточившись на своих обязанностях, а Голос мягко подталкивал их к тому, чтобы они превратились в простые механизмы в машине огромной сложности и размаха. Сарен почти чувствовал в своих мыслях веселье Назары. Десять тысяч световых лет от нас, а Голос все еще там. Вы ожидали, что эти жалкие создания поймут, что их ждет? Чтобы поблагодарить вас за их гибель? Органическая жизнь определяется своим бессмысленным хаосом. Вам не должно быть дела до их бессмысленного блеяния. Голос умолк от прикосновения к его плечу. Там стояла Бенезия, одетая в белое, пахнущее фесийскими розами, ее поза была спокойной, умиротворенной. - «Вы обеспокоены». Сарен с горечью указал на дисплей перед собой. - «Моя награда за годы службы и уничтожение моего тела во имя Совета. Бесчестье. Позор». Он щелкнул мандибулами. - «И, конечно же, то, что Назара говорит, что это ничего не значит, не меняет того факта, что это происходит». Бенезия медленно шла перед ним, ее великолепное тело закрывало ему вид на непрекращающийся фарс во всех новостных сетях. - "Это не имеет значения. В учении Атаме есть отрывок, который приходит мне на ум. Затененный путь никогда не идет с уверенностью, но с опорой на собственное суждение. Они не могут знать того, что знаешь ты; они не могут понять выбора который вы сделали, потому что, если им будет предоставлен такой же выбор, они сделают неправильный выбор». Сарен пожал плечами. - «Давно мертвые философы-азари меня сейчас не утешают. Цербер подвел нас. Геты подвели нас. Наемники подвели нас. Он сделал жест руками, словно что-то выбрасывая. - «И все же Назара кажется довольным. Чем больше мы отгораживаемся от других, тем больше его голос отзывается эхом в моей голове». Он вздохнул. - «Независимо от того, правильно это или нет, они догадывались обо мне, когда я никогда не ожидал, что они этого сделают. Я держал это в секрете, потому что они не хотели, не могли понять ставки. И теперь спасти всех нас будет труднее, чем когда-либо». Бенезия покачала головой и просто села к нему на колени, ее холодная синяя кожа высушила его гнев, когда она прижалась головой к его щеке. - «Ты помнишь, когда мы впервые встретились? Когда твой брат впервые представил тебя мне?» Сарен, несмотря на себя, рассмеялся. - "Как я мог забыть?" - «Брат, это важно». Голос Десоласа, как всегда, был полон самомнения и напыщенного уважения. Его движения были быстрыми и порывистыми, его обоняние как-то смутно изменилось в последние дни. Сарен вздохнул, ерзая. - «Прости, брат. Но я думаю о войне, а не… об исследовании старых артефактов, которые мы не понимаем и в которых не нуждаемся». Десолас лишь улыбнулся, его длинные элегантные мандибулы весело дернулись. - «Ах, братишка, всегда стремишься быстро наброситься и убить. Там есть куда большие угрозы и заботы, чем стая вооруженных пыжаков. Достаточно плохо, что они открывают пары слепых ретрансляторов, но то, что они нашли на Мир'те, не было пустяком, который мы ожидали." Они вдвоем шли через сады азари, полные сине-зеленых мхов, обрамленных древними каменными изваяниями. Покачивающиеся огненные деревья, усыпанные бело-голубыми цветами и свисающими плодами, шелестели на ветру с океана. Гул прибоя компенсировался нежным, деликатным пением, доносившимся из самого храма. Сарен раздраженно раздул ноздри. - «Итак, мы идем к группе старых азари, чтобы спросить, как работает эта штука? Почему ты думаешь, что они что-то знают об этом… Устройстве Арка?» Распростертые мандибулы Десоласа расширились в улыбке. — Надписи азари на корпусе каменного сдерживающего сосуда, в котором мы его нашли. Мне нужно их расшифровать. И ты всегда должен помнить, что угроза — это не вита перед тобой, а невидимый вакар в скалах позади тебя, поджидающий тебя. Мы можем использовать его или уничтожить, но мы никогда не должны игнорировать что-то настолько мощное». Здание, в которое они вошли, было сплошь изгибами и углами, органичными и выполненными из голубых камней с блестящей твердой отделкой. Пол представлял собой мозаику из стилизованных волн, стремящихся к середине комнаты. Там стоял каменный постамент, плитка пола поднималась к его краям резной формой грохочущих волн, пронизанная рядом широких ступеней, ведущих к вершине постамента, где левитировала одинокая женщина-азари, раскинув руки и её глаза светились чистой биотической энергией. Поле охватило все ее тело, стекая вниз по постаменту ручейками лазурной силы. Сарен в благоговейном страхе почувствовал, как его челка приподнялась. Левитация собственного веса с помощью биотики была похожа на попытку поднять себя с пола, схватив свой ремень и потянув. Невозможно. Но эта женщина делала это. Она выдохнула, тонкая белая мантия, которую она носила, едва скрывала тяжелые изгибы ее фигуры, полные груди, тонкую талию, гладкие мускулистые ноги. Сарен редко, если вообще когда-либо, обращал пристальное внимание на азари и был слишком занят, чтобы искать себе компанию, но что-то в этой женщине… задело его. Она уселась на каменную поверхность постамента, раздвинула ноги и встала с медленной, чувственной грацией. Черты ее лица были благородны, почти скорбны, но голос мелодичен, тронут старостью и болью, которых он не мог уловить. - «Десолас, рада снова тебя видеть». Его брат кивнул, кланяясь. - «Матриарх Бенезия. Большое спасибо, что нашли время, чтобы увидеть нас. Это мой брат, Сарен. Он только что присоединился к страже Смерти и уже на пути к тому, чтобы стать Спектром». Бенезия склонила голову. - «Замечательные достижения для такого молодого турианца. Добро пожаловать в Тессию, Сарен Артериус». Взгляд вернулся к ее брату. - «Документы, которые вы прислали нам… вызывают беспокойство. Устройство, которое вы описываете, когда-то исследовала величайшая из матриархов, Дилинага. Она и другие матриархи того времени отправились в путешествие, чтобы исследовать природу реальности и галактики. Большинство умерло, другие… сошели с ума». Десолас нахмурился. - «Я думал, что азари не может сойти с ума». Бенезия покачала головой. - «Это не редкость в наши молодые годы, когда наши страсти накаляются. Слишком у многих охотниц они берут верх над разумом и остальные не могут принять их действия. Но да, для матриарха потерять рассудок после столетий укрепления это… неслыханно. Она сделала паузу. - «Дилинага и другие писали о подобных устройствах. Дилинага говорила, что они опасны и что их следует уничтожить. Что они являются вратами в места, через которые смертным не пройти». Десолас покачал головой. - "Они... ты не понимаешь. Они... превратили одного из сотрудников исследовательского отдела в нечто вроде... супертурианца. Больше. Быстрее. Сильнее. Что-то похожее на историю из нашего далекого прошлого. Валлувианские жрецы. Когда-то лидеры нашего сообщества, пока по какой-то причине турианцы не сбились с пути». Матриарх склонила голову. - «Вы используете это устройство? Не зная, как оно работает? Это кажется и рискованным, и неразумным. Независимо от того, что может показаться сейчас, бежать по пути совершенствования, не зная, где вы окажетесь… часто заканчивается плохо. И геты, и кроганы — ужасные примеры таких безрассудных быстрых решений». Десолас снова покачал головой. - «У нас нет выбора. Турианское общество становится все более фанатичным, поскольку молодые поколения начинают игнорировать корень того, что сделало турианцев единым обществом. Как скоро повторятся Войны Объединения?» Он сделал паузу. - «Я ценю ваш совет, но я пришел не для того, чтобы вы одобряли мой путь. Я нашел дополнительные письмена в руинах. Мне нужно знать, что они говорят». Он протянул датапад, вытащил его из большого черного плаща, который носил поверх доспехов, и передал его Бенезии, которая включила его и пролистала. - «Он… написан на очень-очень древнем диалекте азари. В нем говорится, что путь к Тем, кто пришел из-за пределов, усеян… ловушками для неосторожных». Она помолчала, нахмурившись. - «Благословеный… или помазанник, неясно… тот, кто безмятежно Возносится, с пустым разумом и руками, чтобы выполнять работу Жнецов. Но обречены те… кто стремится контролировать материю… или сущность… Запредельного. " Она покачала головой. - «Похоже, это какое-то тайное предупреждение. Те, кто использует артефакт с пустым сознанием, то есть без какого-либо предназначения, без какой-либо цели, не пострадают, а те, кто использует его с какой-то целью…» Десолас кивнул. - «Конечно. В этом есть смысл. Вот почему это не повлияло ни на человека, ни на меня. Мы никогда не собирались прикасаться к нему, это просто произошло в ходе нашей борьбы». Его голос умолк, он сидел неподвижно, погруженный в свои мысли. Сарен нахмурился. - "Брат?" Десолас жестом приказал ему замолчать. - «Вы очень помогли этим простым переводом, Матриарх. Спасибо». Бенезия посмотрела на пару обеспокоенными глазами. - «Не благодарите меня за это. Я еще раз говорю, что нет пути к совершенствованию себя, по которому можно было бы безопасно пройти со скоростью и поспешностью. Я бы тщательно исследовала этот артефакт и не подвергала бы его воздействию живых существ. Предупреждения Дилинаги никогда не ясны, но они всегда были самыми ужасными… и если это то, с чем столкнулись она и другие матриархи, то ничем что могло бы свести матриарха с ума, не стоит экспериментировать». Но, как всегда, Десолас никогда не слушал… Сарен вздохнул. - «Я чем-то лучше Десоласа? Мой выбор просто… неверен? Я сделал так много предположений, и, несмотря на все, что я пробовал, невежество Хаддаха не помогло нам понять, лучший это путь или нет». Он проигнорировал приступ боли в голове, шепот в голове, его глаза были устремлены на чисто-голубые глаза Бенезии. Бенезия не ответила, только обхватила рукой его запястье. Через очень долгое мгновение она закрыла свои глаза, не в силах встретиться с его испытующим взглядом, ее дыхание скользило по коже над его пластинами, щекоча. - «Я не знаю. Наше решение кажется безумием на фоне событий, лишенных понимания и контекста. Часть меня, я полагаю, уже не заботится. А часть меня, я думаю,… запечатаная, кричит, говоря мне бежать». Сарен посмотрел на нее, но она не открыла глаз. Он просто обнял ее за талию, ожидая. Она снова заговорила, почти нерешительно. - «Но я не убегаю. Ты здесь, и я с тобой, пока мое сердце не перестанет биться, чего бы это ни стоило. Что касается… того, о чем ты просил…» Прошло долгое мгновение тишины, единственным звуком было тихое биение ее сердца, ее дыхание, единственным запахом, наполнявшим его чувства, были ее запахи и цветы ее родного мира. Она была его вселенной. Голос ее, когда она снова заговорила, был тихим, но дрожащим. - «Один проводит всю свою жизнь на изучение каждой секунды, и когда мы думаем, что знаем лучше, мы часто просто игнорируем то, что не хотим принимать. Но… если то, что нам сказали, правда… это не имеет значения. Сарен провел когтем по ее шее с шепотом. - «Это вся жизнь в галактике. Конечно, это важно». Голубые глаза Бенезии открылись, и они наполнились слезами. - «И это трагедия. Но это ничто по сравнению с тем, что скрывается за темными просторами галактики, с тем, что описал Назара. Мой разум до сих пор не может даже осознать размер и силу такой вещи. Все сделано правильно? Я не знаю. Но это единственный наш выбор, который не заканчивается вечной тьмой». Она указала на видеоэкраны. — Мучить себя их невежеством… это не меняет. Приливная волна далеко в море — не что иное, как легкая зыбь. Только достигнув берега, она вздымается, высокая и страшная. И к тому времени… — Она внесла ходатайство об увольнении сиари. - «Слишком поздно реагировать». Сарен задумался над этим, его руки были сжаты. - «Это не делает ничего проще». Бенезия грустно улыбнулась. - «Ни один путь, ведущий к достойной цели, не обходится без острых камней, возлюбленный. Но я гораздо больше беспокоюсь о том, как отреагирует Назара в полноте победы, чем о панических криках тех, кто слишком невежественен, чтобы понять, что мы пытаемся спасти. Если он сочтет их глупые поступки недостойными…» Сарен вздохнул. - «Тогда мы просто должны доказать, что мы достойны. И я думаю, что для этого есть хорошие шансы. Несмотря на свою огромную силу, тот факт, что Жнецы предпочли спрятаться, сжаться в горстке галактик, накинуть жалкий плащ защиты над несколькими лужами жизни, а не сражаться…» Он замолчал. - «Я думаю, все, что облегчит им работу, будет приветствоваться. Но недостаточно просто выжить в качестве рабов, как у Коллекционеров или, что еще хуже, у смотрителей. Я должен убедить его, что наше общество чего-то стоит. На каком-то уровне, на любом уровне». Бенезия кивнула. - «Вы не просто надеетесь спасти наш народ. Вы надеетесь… повлиять на него. Чтобы изменить мнение богов, которые защищают нас от демонов». Она издала тихий, почти горький смешок. - «Пятнадцать тысяч лет технического прогресса, и мы вынуждены отливать свои мысли в форму мифов и суеверий. И те, кто претендует на то, чтобы вести и направлять нас, ослеплены, даже если они стремятся привести нас в будущее, которое существует только в мечтах». Сарен вздрогнул и сделал движение, чтобы встать. Она выскользнула из его рук, и он встал, склонив шею и двигая мандибулами. Его взгляд остановился на голографической камере, показывающей кадры с Иден Прайм, и он жестом указал на азари на палубе внизу, чтобы они прервали его. - «Вот что меня так злит. Я верой и правдой служил много лет. Я обнаруживаю угрозу настолько… непреодолимую, настолько опасную, что она может уничтожить всю разумную жизнь в галактике». Он зарычал. - «Угроза, с которой мы не можем надеяться бороться, не можем надеяться победить… а если бы мы это сделали, каким-то чудом… мы бы оставили себя открытыми для угрозы похуже. Стань рабом, превратись в базовые компоненты или… смотри что-то, что даже не принадлежит нашей проклятой системе реальности, съедает нас или разрывает вселенную на части той же темной энергией, которую мы используем для каждой части нашей технологии». Бенезия пожала плечами. - "Когда это началось, ты хотел передать это Совету, Совету, который бы не понял. Совету, который неправильно использовал бы то, что ты нашел. Или попытался бы это сделать. Они бы не слушали. И ты сделал то, что должен был. Ты провел всю свою жизнь, защищая галактику, делая правильные выводы. Они должны были доверять тебе в этом». Сарен кивнул, обходя свое кресло. - «И это больно. Что они не доверяют мне сделать этот звонок. Я знаю… мы… я… попали под влияние. Мой брат попал под влияние, но потерял его, и мне пришлось убить его, чтобы спасти Палавен. Я знаю Цянь сошел с ума. Но я взял данные, которые у меня были, и пошел с ними. Я не торопился с этим. Я понял предупреждение из того, что случилось с Хаддахом и Цяном». Он сжал кулак. - "Совет говорит мне защищать галактику. Я жертвую для этого своей рукой. Своей кожей. Моими органами. Я взрываю собственного брата. Я убиваю, пока не утону в крови. Я становлюсь твердым, как камень, просто чтобы быть сказал, что я «слишком экстремальный». Я останавливаю во тьме то, что средний дурак-гражданин галактики даже не может себе представить. Лаборатории красного песка, изготавливающие наркотики из мозга детей-азари. Работорговцы продают модифицированных женщин-турианцев. Наемники, которые кормят своих ворча с трупами убитых ими экипажей кораблей». Он выдохнул. - «Я останавливаю самое худшее, и теперь, столкнувшись с проблемой, с которой они не могут справиться, когда я беру на себя ответственность сделать то, что должно быть сделано… теперь они называют меня предателем? Что я захожу слишком далеко?» Бенезия обвила руками Сарена обеими руками, нежно и медленно потянув его руку вниз, чтобы она легла ей на живот. - «Вы делаете все возможное. Только дети и дураки верят, что всего можно добиться без жертв и боли. Собственные данные доктора Цяня показали, что Назара не лгал. он говорил, просто у большинства из них нет планет, или они слишком далеко от связующего ретранслятора массы. Бенезия вздохнула и крепче сжала его руку. - «То, что думает Совет, не имеет значения. Я знаю тебя. Я знаю твою душу. Ты не хотел нападать на Иден Прайм или убивать своего друга. Вы потеряли контроль, потому что вам было противно то, что вы должны были сделать. Если бы мы объяснили заранее, ничего бы не изменилось». - «Это…» Сарен отвернулся. - «Теперь все просто размыто. Нет даже оттенков серого. Просто пятна черного и размытие таких понятий, как долг и честь». Он очень нежно высвободил руку, лаская ее щеку. - «Ты теряешь рассудок прямо рядом со мной, пытаясь удержать меня вкуче. Я вижу боль в твоих глазах. Я вижу напряжение, дряблость твоих ребер, когда я держу тебя. Ты не ешь». Бенезия элегантно отстранилась, проведя пальцами по его предплечью. - «Жизнь не в жизни или ее действиях, а в моменте пересечения между решением и сожалением или удовольствием. У меня не осталось времени оплакивать несделанный и нежелательный выбор». Затем наступила тишина, и Сарен вздохнул. - «Хотел бы я, чтобы этого никогда не было. Чтобы я был на том пляже в Тессии, чувствовал, как прибой разбивается между моими когтями, гладкий и горячий песок у моей спины, упивался твоим ароматом, твоим вкусом, в тот первый раз». Он печально посмотрел на нее. - «Если жизнь не в живых, почему этот момент зовет меня больше, чем любой другой?» Бенезия улыбнулась, и ее глаза потемнели от воспоминаний. - «Атаме говорит нам, что мы цепляемся за те моменты, которые привязывают нас во времена тьмы и страха, и что они — огонь, который движет нашей жизнью. Сиари, с другой стороны, говорит, что в каждом счастливом моменте есть печаль, потеряв его в каждой трагедии торжество выживания. Что мы должны формировать себя в соответствии с нашими воспоминаниями, а не наоборот. Сарен не двигался. - «Если бы все было так просто, дорогая». Он осмотрел свой омни-инструмент, нахмурившись. - «Отряд, который я отправил за Лиарой, уже должен был доложить. Если этот тупоголовый кроган потерпит неудачу…» Выражение лица Бенезии напряглось. — Она придет. Как только поймет, что ее глупая одержимость — это именно то, что мне нужно, что ее знания пригодятся, она… придет в себя. Я извинюсь, она заплачет, я скажу мудрые слова утешения, и… мы будет намного ближе к нахождению Канала. Ни у одного другого исследователя не хватило умственной гибкости, чтобы взглянуть на вымирание протеан так, как она». В ее голосе была тонкая нотка эмоций, и Сарен склонил голову набок, его суровое лицо выразило недоверие. - «Все эти годы ты обижался на свою дочь за то, что она копалась в грязи, и ты все еще гордишься ею?» Сарен рассмеялся и покачал головой. - «Ты… всегда неожиданна, Бенезия». Рот азари-матриарх нахмурился, но ее глаза были более живыми, чем несколько минут назад. - «Мы с ней расходимся во многих вещах. Так же, как и я с ней… айтнтар». Наступила долгая пауза, в ее голосе появилась нотка боли. - «И, как и ее айтнтар, Лиара решила бросить меня, проигнорировать мои слова и пойти своим путем». Она подняла руку. - «Несмотря на все это, она все еще моя дочь. И я горжусь ею, даже несмотря на ее неповиновение, пока такое неповиновение прекращается, когда я этого требую. Если она попытается остановить нас, мне придется ее убить, и Я… почувствую боль. Я никогда себе не прощу, но не буду колебаться. На карту поставлено слишком много жизней, чтобы я могла колебаться сейчас». Она выдохнула, затем заставила себя улыбнуться. - «Но она была так одинока и жаждет одобрения. Именно так я верну ее на свою сторону. Если она может помочь нам, если она может помочь спасти все, что мы знаем, от грядущего огня… тогда почему бы мне не гордиться ею?» Она повернулась, чтобы посмотреть в кабине, на узкое окно, показывающее черную пустоту космоса. - «Не волнуйся о наемнике. Они, вероятно, только что узнали о твоем лишении статуса спектра и уже забрали ее обратно в Вермайр. У нас до сих пор нет зацепок о том, где находится маяк ExoGeni, Сарен… мы могли бы вернуться домой и посмотреть, какие зацепки обнаружила Рана». Сарен кивнул. - «Навигатор, на Вермайр. Отправьте сообщения гетам, чтобы они предупредили нас, когда рейд на штаб-квартиру ExoGeni будет готов. Я возьму младшую группу головорезов Окира, чтобы преследовать другого грузчика-волуса, который, как мы думаем, работает на другом протеанском объекте». Сарен отвернулся от мостика, и Бенезия последовала за ним, словно связанная какой-то цепью, которую никто не мог видеть, кроме них самих.