Проклятие и последствия

      В столовой царил полумрак. Спертый воздух пугал Драко своей тяжестью и заставлял легкие отчаянно цепляться за каждый вдох. Раньше здесь всегда было светло. Солнце проникало сквозь большие окна, освещало просторный зал и играло на столовом серебре, пробуждая маленьких солнечных зайчиков. Раньше Драко нравилось быть здесь, теперь же он старался оставаться в своей комнате или отсиживаться в саду.       С тех пор, как Темный лорд основался в их доме, занавески плотно закрывают окна. Теперь света в поместье Малфоев не больше, чем смеха.       Все здесь осталось прежним, но необратимо изменилось. Те же стены, пол, белоснежные потолки с лепниной и картины в тяжелых рамах, - все казалось не таким надежным, как раньше. В пейзажах поселилась тревога. Портреты предков молчат, притворяются спящими или отрешенно глядят в сторону. Серебро канделябров чернеет под потолком. Мамины цветы вянут, как только домовые эльфы обновят композиции в неестественно хрупких вазах. Изящные гордые бутоны роз, нарциссов и амариллисов обессиленно опускают головы, копируя пластику отца, разгневавшего Волдеморта. Книги пылятся на полках. Терпкий, настоявшийся, до отвращения приторный запах страха и напряжения витает в воздухе. Черная магия наложила свой отпечаток на поместье Малфоев.       Наследник древнего рода не узнавал свой дом. Место, в котором он родился и вырос, с каждым днем становилось безвозвратно другим. Драко пытался ухватиться за что-нибудь, что поможет ему сохранить в памяти образ поместья. Он любил его и мечтал унаследовать, но хорошие воспоминания вымещались черной магией, отравляющей стены особняка. Она витала в воздухе, проникала в мысли и вызывала кошмары по ночам. Теперь, больше всего на свете, Драко хотел вернуться в Хогвартс.       Он бросил беглый взгляд на сгорбившуюся фигуру матери у окна. С каждым днем, проведенным в разлуке с отцом, ей становилось хуже. Она почти не ела и, казалось, забыла что такое сон. Изо дня в день Нарцисса Малфой отыгрывала роль хозяйки, гордящейся возможностью служить Темному лорду. Драко восхищался выдержкой матери, но не желал ей такой участи. Она держалась даже тогда, когда глава семейства Малфой попался в руки Министерства Магии. Мама встречала Пожирателей Смерти в гостиной, предлагала им чай и кофе, приветливо улыбалась и вела светские беседы, притворяясь, что все в порядке. Будто ее муж не томился в Азкабане, словно это не разрушало ее сердце.       Мать заверяла Драко, что все будет хорошо, но ее глаза утверждали обратное. Младший Малфой больше не мог выносить этого. Глубокая тоска, поселившаяся во взгляде самого близкого человека на свете, заставляла юношу действовать.       «О чем она думает? — пронеслось в голове Драко, появившегося у дверей теперь уже ненавистной столовой. — Известно ли тебе, мама, что Он приготовил для меня?»       Щемящее чувство сдавило грудь. Впереди, за массивной дверью, его ждала неизвестность. Там, в столовой, где прежде собирались гости на званые обеды и ужины, восседал Темный лорд, желающий видеть младшего Малфоя. Что именно он хочет поручить ему?       Тревога неожиданной силы окатила Драко волной. Ему вдруг захотелось подбежать к матери, схватить ее за руку и, как в детстве, защититься от пугающих мыслей. Раньше мама помогала справляться сыну со страхами, будто они книжная пыль — не больше. Стоило ей обнять его, как все пугающее теряло силу.       «Теперь все иначе, — с горечью подумал Драко и, с трудом отвернувшись от нее, пересек холл, — теперь я должен заботиться о тебе, мама».       Словно мраморное изваяние, мать не шелохнулась, когда Драко прошел мимо нее. Тень той Нарциссы, что всегда требовала от сына держать спину ровно и сохранять собственное достоинство, упорно вглядывалась в щель между шторами, будто там происходило что-то невероятно важное. Глупость, ведь самое важное — ее сын, который стал частью плана Темного лорда. Молчаливая и задумчивая, она лишь украдкой взглянула вслед Драко.       Белла впустила его в столовую и глухо захлопнула дверь.       Сердце Нарциссы пропустило удар. Закрыв дверь, Беллатриса навсегда сепарировала Драко от светлой стороны. Нарцисса ничего не могла сделать. Жизнь семьи Малфой захватили обстоятельства, против которых волшебница оказалась бессильна.       — Мой мальчик… — всхлипнула она, закрыв уставшее лицо руками.       Сначала Люциус. Теперь Драко.       — Мой лорд, — как можно уверенней произнес юноша, склонив голову перед самым могущественным темным волшебником из ныне живущих.       Волдеморт занимал кресло, где прежде сидел отец — во главе стола. Он откинулся на резную спинку так вальяжно, будто это место по праву принадлежало ему. Драко не смел поднять взгляд и встретиться с ним лицом к лицу без разрешения. Сердце молодого волшебника отбивало чечетку в присутствии самого могущественного волшебника всех времен, и он не рисковал злить его. Драко хватило примера отца, который из-за своей ошибки в Отделе Тайн впал в немилость лорда.       — Здравствуй, Драко, — прошипел Волдеморт, изучая мальчика змеиным взглядом, — подойди.       Иссиня-бледная рука поманила Малфоя к себе. Движения лорда, плавные и тяжёлые, казались противоестественными. Закутанный в чёрную мантию, он напоминал Драко дементора, который явился в особняк Малфоев, лишив их способности радоваться.       Драко знал, кем Волдеморт был прежде. Его звали Том. Том Реддл. Он учился в Хогвартсе, спал в кровати под зелёным балдахином, читал биографию Салазара Слизерина, ходил на лекции. Отец вспоминал о нём, приводя сыну в пример:       «Великие волшебники — это те, кто изучает магию сверх школьной программы и стремятся оставить след в истории после себя», — говорил он.       Драко нравилось слушать истории отца. Он часто просил его рассказать что-то о Пожирателях Смерти и лорде Волдеморте, клятвенно обещая не пересказывать в школе. И отец говорил: о Первой магической войне и сторонниках Реддла, о его идеях и целях, о том, что лорд Волдеморт исчез в Годриковой впадине и, как тетя Белла клялась, что он вернется. Эти истории казались по-настоящему захватывающими. Долгое время младший Малфой мечтал о возвращении Тёмного лорда, но теперь не был этому рад.       Чёрная магия изменила Тома Реддла, отняла ужасающе много. Стоит ли магическое могущество уплаченной им цены?       Драко приблизился к Тёмному лорду на ватных ногах и опустился на одно колено у его ног, как полагается верноподданным. Ужас, который пробирался под кожу в присутствии лорда, было трудно описать. Одним своим присутствием Волдеморт пугал так сильно, что от тревоги темнело в глазах. С каждым вдохом Драко приходилось делать над собой усилие, чтобы не упасть в обморок. Конечно, Волдеморт знал об этом.       — Ты знаешь, для чего ты здесь? — вкрадчиво спросил величайший тёмный волшебник, вцепившись взглядом в Драко.       — Мне сказали, вы хотите видеть меня, — не своим голосом отозвался Малфой, — я должен что-то сделать?       Глупый вопрос. Конечно должен. Его отец сгниет в Азкабане, если Драко не заслужит милость Тёмного лорда. А бедная мать будет худеть от горя до тех пор, пока совсем не исчезнет, если к этому моменту не сойдет с ума.       — Ты ничего не должен, — фыркнул лорд, взмахнув рукой, — Пожиратели Смерти не рабы. Чистота крови волшебника определяет его свободу действий.       Ну, конечно. Все вольны отказаться от порученного им задания и поплатиться за это жизнью. Драко может заявить о своем нежелании участвовать в предстоящей войне и тогда в лучшем случае лишится рассудка и родителей. Что будет в худшем, никто в здравом уме не представит.       — Позвольте быть полезным вам, мой лорд, — насколько Драко мог судить, ему удалось подобрать нужные тон и слова.       Волдеморт усмехнулся и похлопал его по плечу, разрешая выпрямиться.       — О, да, мальчик, ты можешь быть полезным, — подозрительная тишина воцарилась в столовой. По спине Драко пробежал холодок, — но для начала я хочу поздравить тебя.       Волдеморт встал из-за стола и приложил волшебную палочку к своему левому запястью. Драко не смел задавать вопросы. Вместо этого он тревожно взглянул в сторону тёти, охраняющей дверь. Белла ободряюще улыбнулась ему, будто причин для тревоги не было. Но они были. Юноша судорожно сглотнул, когда с глухим хлопком, один за одним в столовой начали появляться знакомые лица. Волдеморт призвал Пожирателей.       — Мой лорд, — кланялись они по мере прибывания и садились за длинный обеденный стол, предназначенный для званых обедов и ужинов, а не для заседаний.       Беллатриса села справа от лорда, рядом с ней расположился деверь — Рабастан Лестрейндж, чудом избежавший поимки Орденом Феникса. В отличии от своего брата и отца Драко, он мог наслаждаться свободой. Розье, Кэрроу, Гойл, Роули и Селвин также заняли места за столом. Не хватало только одного важного лица — Северуса Снейпа. Единственный Пожиратель Смерти, чьи опоздания прощались Волдемортом.       — Приветствую вас, — обратился лорд к Пожирателям, не дожидаясь появления одного из приближенных сторонников, — сегодня знаменательный день. Сегодня состоится церемония посвящения Драко в наши ряды.       Малфой застыл на месте, пытаясь переварить полученную информацию.       Посвящение. Его посвящение. Он станет одним из них.       Мысли превратились в вязкий туман, обволакивающий и замедляющий процесс осознания. Во рту пересохло. Где-то на заднем фоне восторженно зааплодировала Беллатриса, к ней присоединились другие.       — Примешь ли ты метку, Драко? — повернулся к нему Волдеморт. — Хочешь ли ты представлять род Малфоев в наших рядах, искупив ошибки своего отца?       У Драко не было выбора. Обстоятельства зажали его в тиски.       — Да, — не своим голосом произнес он.       Волдеморт обхватил запястье Драко ледяной ладонью и прижал волшебную палочку к бледной коже. Драко поморщился, когда древко почти воткнулось в его руку, но дернуться не смел. Каждая мышца в юном теле напряглась, ожидая прыжка в неизвестность.       — Моменто Мори, — произнес Волдеморт и вжал древко в руку юного волшебника, — Мосморде!       Сначала Драко не ощутил ничего. Из кончика палочки вырвалась черная дымка и медленно трансформировалась в змею. Черная королевская кобра обвивала предплечье Драко, сдавливая руку плотными кольцами, выпрямилась и на какое-то время застыла, изучая бледное острое лицо. Малфой судорожно сглотнул, преодолевая желание сбросить с себя рептилию. Ее чешуя переливалась инфернальным блеском, переходящим от иссиня-черного в зеленовато-дымчатый цвет. Кобра, сотканная из черной магии, смотрела в глаза юноше и медленно раскачивалась из стороны в сторону. Он попал в капкан змеиных глаз, невольно восхитившись красотой заклинания.       — С-с-связаны кля-т-вой, — прошипела змея на парселтанге, и Драко, к своему изумлению, понял ее, — с-с-сегодня, с-с-с-автра и нав-с-с-с-егда. С-с-связаны?       Драко кивнул, соглашаясь с ее вопросом. Змея удовлетворенно зашипела, а затем раскрыла свою пасть, обнажив зубы-иглы, и неожиданно резко впилась в кожу.       Острая боль пронзила руку, проникая куда-то очень-очень глубоко в тело. Драко не сдвинулся с места, будто окаменел от потрясения. Яд змеи отравлял его, стирая очаги инакомыслия и привязывая волю юноши к магическому контракту. Кровь горела в содрогающихся венах, в глазах заплясали звезды. Магия лорда дотянулась до сердца и сжала его ледяной хваткой. Ноги не выдержали и подкосились. Драко упал на колени перед Темным лордом и до крови закусил губу.       «Я не должен кричать», — успел подумать он прежде, чем сознание обожгло новой волной боли.       Где-то далеко хлопнула массивная дверь. Послышались знакомые размашистые шаги. Драко знал, кто вошел в столовую, но все равно закричал. Тело охватила агония.