Продукция 294

– Ваш кофе, Арсений Сергеевич, – произносит Антон, открывая одной рукой дверь в кабинет начальника, а другой, чуть ли не роняя, держа поднос с чашкой дымящегося напитка. Он искренне не понимает, зачем по правилам этикета он должен носить одну единственную чашку на подносе, когда легче – и безопаснее¬ – держать её в руках, но когда он пытался обсудить это с Арсением, тот окинул его взглядом, в котором читалось: "Шастун, ты действительно считаешь, что это стоит моего внимания больше, чем встреча с партнёрами через 20 минут?" Так что вопрос остался неразрешённым, и теперь парень каждый день молится богу, чтобы ездящая по всему подносу чашка не расплескала всё содержимое или, чего доброго, не свалилась с него на ковёр, который стоит больше, чем вся семья Антона. В кабинете на удивление пусто. Антон ставит чашку на стол рядом с открытым ноутбуком и уже собирается уходить, но... Когда ещё представится момент застать рабочее место Арсения пустым? И Шастун делает то единственное, что на его месте, как он думает, сделали бы все: плюхается на божественной мягкости кресло, довольно стонет и прикрывает глаза. В мыслях мелькает: "Господи, как этот козлина может эвери дей ходить в таком отвратном настроении, когда здесь его ждёт такое блаженство?" Антон проработал в этой компании восемь месяцев, но их с лихвой хватило, чтобы знатно заебаться, работая на Арсения. Ему страшно представить, что пережил Дмитрий Темурович, бухгалтер, который работает здесь лет шесть. Как директор крупного и популярного бренда, Арсений ответственен, умён, справедлив и т.д. (здесь могло быть ещё около десятка его достоинств в этой сфере, но Антону слишком тошно думать о нём в хорошем ключе) Но как человек... Он – самая настоящая скотина (Бесконечные минусы Попова Антон, наоборот, готов перечислять часами, но сократим до самого главного): Помешанный на работе, перфекционизме, своём отражении, крутых тачках, угнетении всего на свете (кроме себя любимого, разумеется), а чаще всего – своего невинного, прекрасного и замечательного секретаря. Шастун правда временами верит, что Арсений его ненавидит. Просто на дух не переносит. Так было не всегда. Первые три месяца они ладили. Очень ладили. Арсений даже пару раз советовался с Антоном в деловых вопросах, хотел узнать его мнение, даже если оно было абсурдным. И Антон, будучи геем, даже почти влюбился в своего начальника. Но потом Арсений резко вернулся к общению работодатель/работник. Начал придираться по пустякам и смотреть холодными пустыми глазами. Это было разочарованием века для зарождающихся чувств парня. – Шастун, – хриплый голос над ухом, и Антон резко распахивает глаза. Перед ним стоит его начальник с очками на носу и телефоном в руках, а он... А он развалился в его кресле и закинул ноги на край лакированного стола. Мамочка, роди его обратно. – Арсений Сергеевич! – вскрикивает отнюдь не по-мужски и, сбросив ноги, вскакивает с места. – Ваш кофе, эм, вот, готов, – нервно машет рукой в сторону чашки и чуть ли не опрокидывает её прямо на дорогущий ноутбук. Вся жизнь перед глазами пролетает. – Я вижу, но он уже остыл, – замечает Попов, садясь на освободившееся место. Шастун в шоке. Ииии? Ничего? Ему ничего не будет за это? Хотя, если подумать, ничего криминального он не делал, правильно? – Я подготовил документы по транспортировке продукции 276 и 265 в Санкт-Петербург из склада на Пушкинской. Вам осталось только подписать документы, – собирается с мыслями и выдаёт нужную информацию Антон, вместо рвавшихся наружу вопросов. – Сергей Борисович сообщил, что будет небольшая задержка с тканями по номерам 279 и 234, но они рассчитаны на летний сезон, поэтому проблем не ожидается. – Прокручивает в голове последние телефонные разговоры и не замечает взгляда голубых глаз, которые бегают по его худой фигуре, с интересом рассматривая, во что одет секретарь сегодня. – Звонил Павел Алексеевич, реклама готова, завтра уже будет транслироваться на двадцати каналах, счёт у вас на почте, я уже перенаправил его в финансовый отдел. – Шастун отходит от стола на два шага и переводит взгляд на Арсения, и мелькающая минуту назад теплота в глазах начальника испаряется. – Мне сначала сделать вам новый кофе или принести документы для подписи и ваше расписание на завтра? А в ответ – молчание. Арсений берёт в руку чашку остывшего кофе и отпивает глоток. Потом ещё и ещё, но ничего не говорит. Осматривает Антона досконально, что кажется необычным для парня, который понятия не имеет, что начальник делает это каждый день без его ведома. Попов отпивает ещё глоток, и Шастун говорит: – Понял, значит, документы и расписание, – поворачивается, чтобы уйти, но спокойный и уверенный приказ его останавливает: – Стой, – он стоит. Оборачивается и ждёт. Арсений криво ухмыляется, и это очень-очень нехорошо. – Как насчёт продукции 294 на нашем складе? Ты разобрался с браком? Я просил тебя сделать это утром. Сейчас уже половина четвёртого. – Я был занят другими обязанностями, – пытается объясниться Антон и переминается с ноги на ногу от пристального взгляда насмешливых глаз. – Сейчас же займусь этим. – И чем же ты был занят? – протягивает Арсений, будто и не слышал последнюю фразу. – Точно, как я мог забыть. Ты спал в моём кабинете, на моём рабочем месте, на моём кресле... – Я могу объяснить, – вставляет Шастун. –...Почему же сразу не на моих коленях? – задумчиво заканчивает Попов, и в кабинете воцаряется напряжённая тишина. Арсений удивлён своим словам. Антон в полном ахуе от его слов. Шастун смотрит на начальника нечитаемым взглядом и закусывает губу, чтобы сдержать эмоции, но это не сильно помогает. Сначала он улыбается, а потом смеётся. Смеётся, смеётся, смеётся. А Арсений ничего красивее этого смеха в жизни не слышал. Антон с горем пополам успокаивается, продолжая тихо хихикать, но не спускает глаз с начальника. Тот сидит, смотрит и спустя время произносит: – Чтобы завтра в 12 доложил мне о продукции 294. – Обязательно, Арсений Сергеевич, – отвечает Шастун, и у него почти получается сделать серьёзное лицо. Почти.