Что такое верность?

- Рыцарь Тано, подойдите сюда, - услышала Асока, проходя по коридору. Тогрута обернулась и не теряя былой степенности, прошла на вызов старшего Магистра анклава на Коррелии. Очевидно, тот решил в очередной раз отправить именно её сопровождать кого-то из местного правительства, при этом она не смогла не усмехнуться: "Рыцарь Тано? А что, звучит совсем неплохо,". Да, действительно, ей всего лишь двадцать два года, а она уже самостоятельный Рыцарь джедай и мама пятилетнего сына. Значит ли это, что она смогла выбраться с того дна, на которое её толкнула злая судьба? Ведь сам Магистр Кеноби в этом возрасте ещё в падаванах бегал, да и отцом он стал первый раз едва ли не в сорок. В холле, возле лестницы, дверь была зеркальной, Асока не удержалась и посмотрела в него, увидев, впрочем, то же, что и всегда. По-прежнему стройная, свежая, лицо приветливое и милое, всё точно так же, как и в семнадцать лет, когда она только оставила Корусант. Хотя, после водворения в анклаве и первый год после рождения своего мальчика Асоке пришлось не очень хорошо. Конечно, правила и порядки в анклаве были несколько иными, чем в самом Ордене, но в целом то же самое и никаких скидок на беременность и последующее кормление никто делать не собирался. Поэтому Асоке приходилось несмотря на растущий с каждым месяцем живот, усиленно тренироваться и выполнять любые задания, какие только давало местное руководство, дабы заслужить авторитет и создать о себе как можно лучшее впечатление. И уже потом, едва оправившись после родов, впрягаться по новой в службу. Что и говорить о том, что сидеть с сыном тогрута не могла, но к счастью при анклаве была собственная группа для младших юнлингов, куда мальчика приняли с большой радостью, благо тот родился одарённые, как и его отец с матерью. Асока забегала в группу каждые часа четыре, чтобы покормить сына грудью, ведь молока у неё было достаточно, несмотря на все волнения и стрессы. Так же в анклаве были и свободные мужчины, смотревшие на юную Тано с большим интересом и иной раз пытавшиеся выказать интерес симпатичной тогруте. Но та, помня наставления Шаак Ти о том, что добрых волшебников, что могут просто так взять и решить твои проблемы, просто по доброте душевной, не бывает и каждый раз решительно отметала все попытки завязать с ней нечто большее, чем просто рабочие отношения. Несчастные люди и их проблемы никому не нужны, всем бы от своих суметь избавиться, это она знала точно. Поэтому, добровольно ввязываться в её заботы, чтобы избавить её от них ради самого этого поступка никто не станет, значит, в данном положении ей светят только любители лёгкого флирта и равлекухи на пару раз. А этого добра Асоке сто лет не надо, это не подняло бы её со дна, а лишь утопило бы ещё глубже. Потом, она не одна, у неё сын и думать Асока должна была прежде всего о нём. Кстати, в анклаве её беременность никого не удивила, для этого места такая практика была нормальной, ведь сюда отправляли тех, кто не хотел переставать быть джедаем, но в классическом понимании этого слова являться им не мог. Да и не до упрёков было, ведь даже при таких лояльных порядках многие рвались покинуть Орден, отправляясь на более доходные места, у кого-то получалось, у других нет, а Асока спокойно служила на прежнем месте, хотя предлагали ей и другие. Например, податься в наёмники или добытчики кристаллов. Тано отказывалась, хотя эти занятия считались более доходными, но её в анклаве держало гораздо большее. Первое - возможность жить там и не думать о другом жилье, второе - возможность обучать сына и подарить ему хорошее будущее, и третье - Асока просто любила учение джедаев, жила им с детства и не собиралась ничего менять. Когда же маленькому Люку исполнился год, старший Магистр анклава отправил её изучать политику, чтобы иметь возможность присутвовать на переговорах как профессиональный телохранитель. Это считалось большой удачей и Асока с радостью за неё ухватилась, утром слушала лекции и после бежала на задания, при этом не раз вспомнила Энакина недобрым словом: "Вот так-то, дорогой, кто там говорил, что так нельзя, работать и воспитывать ребёнка? А вот смотри, я могу и ничего тут нет сложного". Хотя, он вовсе и не боялся этого, просто искал отговорки, чтобы не быть с ней. Однако, именно благодаря резкому сокращению численности адептов Асока быстро стала уважаемым человеком и ценным сотрудником. Адептов не хватало и она постепенно научилась быть там за нескольких сразу и эта жизнь в бешеном ритме ничуть не утомляла. Об одном только она сожалела - что так мало времени проводит с Люком, но едва выдавалась возможность, как ни на шаг не отходила от сына. Но по части улаживания локальных конфликтов ей не было равных, часто просили слетать в место столкновения интересов именно её, зная о том, что успех обеспечен. И когда освободилось место в Совете Мастеров, никто не сомневался в том, что его займёт именно Асока. - Такая молодая, но уже столь опытная, да и умелая, - не раз говорили в её адрес, заставляя краснеть от удовольствия и смущения. Но при этом сердце Асоки горько сжималось. Да, лет ей и правда было немного, но она сама порой ощущала себя ужасно старой и повидавшей все стороны жизни, не в самом лучшем ключе. А ведь и правда, за пределами Ордена её ровесницы ещё учились в институтах и живя за надёжными спинами родителей, только готовились сделать первый шаг в самостоятельную жизнь. Иной раз и Асоке хотелось пожить вот так, но она быстро себя одергивала, напоминая о том, что у неё, в отличие от своих сверстниц, есть то, что намного важнее - самостоятельность и независимость и ребёнок, который только её. А ведь Асока ещё сомневалась, оставлять ли ей Люка и, видимо, в наказание за это, чуть было не потеряла его. Тогруте никогда не забыть тот ужас, когда она могла и правда остаться без сына и осталась бы, если б не мастерство целителей Ордена и не трогательная забота Шаак Ти. Да и вообще, именно тогда, именно в тот момент Асока поняла, как на самом деле дорог ей этот неродившийся ребёнок и какое счастье дала ей Сила, а она ещё избавиться от него хотела, вот же дура была. И всё-таки хорошо, что Падме тогда этот донос настрочила, иначе пришлось бы женить на себе Лакса, то ещё удовольствие, помимо того, что пришлось бы мучиться совестью за обман с ребёнком. Ну и жизнью с нелюбимым человеком, само собой. В общем, Асока могла и имела полное право гордиться собой, но только вот гордость эта была одинокой, неприкаянной. Нет, трудности и работа не пугали тогруту, она привыкла к ним с детства, умея принимать все жизненные тяготы с юмором и лёгкостью. Но вот от одиночества и пустоты в душе ей никуда было не деться, это было единственным, что она никак не могла перенести и над чем никак не получалось иронизировать. Вот бы Энакин был рядом, с ним вместе всё было бы легко... Но рядом с Асокой был только Люк, её лучик света и проводник надежды в этом нелёгком мире.