Что такое верность?

Вопреки надеждам и ожиданиям Хана Леи в квартире не было. И это его неожиданно расстроило, ведь ему так остро хотелось вдруг увидеть её перед отлетом, поговорить, возможно теперь, ввиду этой скорой разлуки, они, сами от себя не ожидая, скажут друг другу что-то важное, такое, чего никогда не сказали бы в другое время. Например, Лея призналась бы, что передумала разводится, а он... Что бы сказал сам на это Хан так и не смог представить. Но собирая необходимые вещи в дорогу, он чутко прислушивался, вдруг Лея придёт сейчас, но нет, как назло, сегодня занятия в академии были у неё до вечера, поэтому лететь туда не было времени. Ведь в космопорте лучше быть примерно за час до вылета, а лучше за полтора, то есть, уже через полчаса надо выходить. Соло принял душ, немного поел супа и отчаявшись увидеть Лею перед разлукой, набрал ей сообщение на коммуникатор, хотя и знал, что на занятиях она его отключает: "Я должен срочно лететь в рейс, на три месяца. Наша ситуация тут не причём, просто так вышло. Подробности расскажет капитан Додона, мне самому они пока неизвестны, сообщу как только прояснится хоть что-то. Береги себя и ребёнка, оставлю тебе свою кредитку, всё, что на ней, в твоём распоряжении. И самое главное: я хочу вернуться к тебе". Нажав на опцию Отправить сообщение, Соло вышел из дома, неся за спиной довольно объёмный рюкзак. Однако, торопился Хан зря, на всех линиях было свободно, в космопорте народу тоже не было слишком много, его корабль ещё даже не подогнали. И в результате у него осталось полтора часа времени, которое неизвестно, чем занять. Вдруг ему на глаза попался киоск, торгующий вещами, необходимыми в дороге, среди них были и электронные книги всех жанров. Хан внезапно воодушевился, вспомнив, что в детстве и юности очень любил читать. Причём, не только приключения и космическую фантастику, как все юноши, но и классические произведения. Например, те, где рассказывали про времена Старой Республики, идеалы и нравы того времени. Сколько таких книг Соло одолевал от первой до последней страницы. Вдруг Хан увидел в киоске среди современных авторов одного классического. А именно, историю Дарта Вейдера. Он читал её когда-то давно, взял и сейчас и полистав электронные страницы, подумал лишний раз о том же, о чём и при первоначальном прочтении. Да, ему безусловно нравились истории о древнем противостоянии джедаев и ситхов. Но всё равно, даже любя их, Соло не понимал, почему Вейдер, как до него и Реван, оставив путь Тёмной стороны, так и не сумели вернуться к джедаям, продолжая оставаться сами по себе, хотя это и трудно. Ведь в Ордене их простили и даже готовы были принять, ни словом не упрекнув за прошлое. "Вот же идиоты!" - подумал восемнадцатилетний Хан, подверженный юношескому максимализму, а сейчас до него вдруг дошло, поскольку он понял, что его ситуация до боли напоминает эту. Дело тут было совсем не в приверженности какой-то из сторон, а в том, что бывшим ситхам было попросту стыдно. Слишком огромной была пропасть между ними, совершившими такой порок, как предательство и этим унизившими себя и благородным Магистрами Ордена, что великодушно простили их, ещё больше возвысившись в глазах общества. Вот если бы Магистры их обвиняли, назначали суровые взыскания, то ситхи вернулись бы. Но те вместо этого их пожалели и эта жалость унижала, что бы там кто не говорил, ведь жалеют обычно кого? Правильно, того, кто вызывает жалость, то есть, несчастного и убогого, который только на чужую милость и может рассчитывать. Вот если бы у этих адептов случилось горе или несчастье, в которых те не были бы повинны, то им бы сочувствовали, а жалеют обычно тех, кто совершил преступление, прощая их. Вейдер не смог жить на таком положении униженного, не сумел понять всю степень своей вины и расскаявшись в ней, очистить этим свою душу, а продолжил без конца искать других виноватых в своём падении и потому закончил жизнь так печально. Соло хотел взять эту книгу, но передумал, поняв, что не хочет эти три месяца думать о таких серьёзных проблемах и вместо трилогии Вейдера купил сборник записок пилотов. Лея просто устала от его снисхождения, которое она всё равно продолжала чувствовать, несмотря на все старания Хана жить так, словно ничего не случилось. Но ведь случилось же и она это знает. Для того, чтобы их жизнь и в самом деле наладилась, Лея должна в полной мере понять, что значит её поступок, пережить его внутри себя и простить. Простить сама себе. Только тогда их положения с мужем станут равными. Но это никто не сможет сделать, кроме неё самой и пока Лея сама, собственным умом, до этого не дойдёт, воздействовать на неё нет смысла, как сильно бы Хан не хотел ей помочь, он этого не сможет. Соло расплатился и перекинулся парой слов с продавцом, но времени это заняло немного и поднявшись на второй уровень, Хан уставился в окно, на прилетавшие и взлетавшие корабли. Но смотреть на это было слишком скучно и он решил зайти в буфет, выпить кофе, которое вряд ли будет на Кесселе. Но вскоре убедился, что по этому кофе скучать он точно не будет, таким он был здесь отвратным, что горло сжималось, отказываясь его принимать. Соло поморщился в очередной раз и выбросив пустой стакан в мусорку, прикрыл глаза, представляя себе будущее приключение, что будоражило кровь адреналином и заставляло сердце учащать свой бег. Однако при этом на душе было неспокойно, ведь он так и не увиделся с Леей. И поэтому теперь не знает, кто он такое, счастливый муж и будущий отец или несчастный одинокий разведенец. Куда вернётся после рейса, в родной и уютный дом или куда? Додумать второй вариант Хан не успел, поскольку увидел как от входа на второй уровень, поддерживая руками огромный живот, к нему спешит Лея. Не помня себя от всех обуревавших его эмоций, Соло бросился к ней и сразу крепко обнял, пока та не успела ничего сказать. Так они и стояли долгое время, в стороне от всех. Хану было приятно ощущать её тепло, её руки у себя за спиной, её голову у себя на плече, а нежные каштановые локоны приятно щекотали шею. От волос пахло молоком и какой-то неясной свежестью, но такой близкой и родной, что хотелось вдыхать её снова и снова. Даже ощущение упругого живота, плотно прижатого к его собственному вызывало лишь положительные эмоции. Хан ощущал, что ребёнок ворочался там внутри и вдруг толкнулся особенно интенсивно, зарядив не то пяткой, не то кулаком прямо под ребра Хана, будто хотел приобордить и сказать, что всё будет хорошо. Лея хотела отстраниться, но Хан не позволил, сказав, что хочет стоять так и что говорить ничего тоже не надо. Сколько всего они сказали друг другу в последнее время и результат никому не нравился, а сейчас слов и вовсе не нужно, всё понятно и без них. Зачем вообще слова придуманы? Затем только, чтобы врать, но, к счастью, есть чувства, которые уж точно всегда скажут правду. - Едва успела, боялась тебя не застать, - сказала наконец Лея - Но капитан Додона мне всё объяснил, ты можешь ничего не бояться, ведь мне совсем не страшно рожать, отец уже обо всём договорился, делай своё дело, а я буду своё. - Лея, прошу тебя только об одном, - сказал Соло самое важное - Сохрани для меня тот мир, в который я хотел бы вернуться. Лея ничего не сказала и Хан вдруг припал к её губам совершенно особенным поцелуем и плевать, что все смотрят, здесь можно и не такое, после чего отправился к кораблю, спокойный и уверенный, хотя бы в том, что решил для себя нечто важное и судьбоносное. Но, что же решит Лея?