* * *
И вот Тэхён снова в комнате для допроса, на месте преступника сидит его лучший друг — Мэттью. Тэмин не хотел, чтобы Ким был сейчас здесь, он бы ему пересказал бы всё, что "исповедовался" этот монстр. Но Ким изъявил желание присутствовать на допросе, послушать своими ушами причину, по которой Мэттью решился на такой жестокий поступок. А у того-то на лице спокойствие, ни капли жалости и желания искупления не найти. Старший смотрел на него и не узнавал, точно это совершенно другой человек. Стало до неприличия обидно — Тэхён доверял Мэттью, считал его одним из самых близких людей. А тут тебе нож в спину. У них же была прекрасная дружба, так почему же младший решил устроить такую "игру"? И почему такую зверскую? Все молчали. Ли понимал, что другу нужно время просто посмотреть в глаза своему врагу. Тэхён был ему безумно благодарен за это. Но тишину осмелился прервать преступник, что, усмехнувшись, сказал прямо в лицо Кима: — Слабак, – его плечи стали содрогаться от подступающего смеха. Мужчине показалось, что он вернулся на несколько дней назад, когда проводил допрос с Минхо. — Всегда был слабаком и им и остался! Послышался скрежет ножки стула об пол. Тэхён поднялся со своего места, подошёл к этой паскуде и занёс руку для удара, но, опять же, не ударил — взгляд Мэттью сам говорил за себя, что тот этого и ждёт. — Урод... – прошипел Ким, возвращаясь на своё место. — А как же месть за дочь? Или она этого не достойна была? Он явно провоцировал Кима, и Ли это вовремя заметил, останавливая друга, когда тот снова пустился было в "бой". Это слишком глупо, и вели себя эти двое по-детски. — Успокойтесь! — рявкнул он, и мужчины обратили внимание на него. — Давайте начнём допрос. Наверное, это странно, но утихомирить их получилось с первого раза. Тэмин сам теперь в шоке. Кимы уселись на места, обмениваясь яростными взглядами. Вот, что дивно. Буквально утром эти двое были ещё лучшими друзьями, а сейчас Тэхён готов в глотку вцепиться. Несправедливо с ним поступила судьба. Наверное, действительно в прошлой жизни он совершил что-то ужасное, раз теперь так расплачивается. Ли оказался среди этих двоих точно между двух огней. Теперь ему предоставили роль судьи в их "конфликте". Хотелось прогнать Тэхёна из этой комнаты, но Тэмин не имел права — отец может послушать убийцу своего ребёнка, тем более тот следователь. — Гражданин Ким Мэттью, – начал говорить пепельноволосый, предварительно включив диктофон. — Вы обвиняетесь в похищении гражданки Ким Минджон и в намерении её убийства. Вы согласны с обвинениями? — Готов написать чистосердечное признание. Слова Мэттью вызвали внутри Тэхёна очередной всплеск ярости, но тот смог его взять под контроль, начав заламывать пальцы. Чистосердечное признание для этого человека — слишком выгодная вещь. Оно будет играть важную роль в суде, и ему могут уменьшить срок, либо сделать послабление за содействие в закрытии дела. Сразу встаёт вопрос — почему так часто уголовный кодекс противоречит гуманности людей? И пример этому мы сейчас и видим. — Да, вы имеете на это право, – согласился Ли, хоть и был этому абсолютно не рад. — Так же поступила ваша соучастница. Но вот что интересует: гражданка Чон Джиу содействовала вам по собственной воле или нет? «Чон Джиу, – подумал Тэхён, — так вот как зовут эту странную девушку». Преступник заметно напрягся, и даже ухмылка слетела с его лица. Ли не является профайлером и вообще в психологии плох (он в институте бессовестно прогуливал пары, а зачёт получил только за магарыч преподавателю), но даже невооружённым взглядом можно было понять, что мужчина либо волнуется, либо задумывает, что ему сказать, а что скрыть. Тэмин невольно бросил взгляд на друга рядом, но тот был будто бы не здесь, а в своих мыслях. — Я её не принуждал, – ответил Мэттью. — Лишь поставил перед фактом. Показания сходились с тем, что до этого рассказала Джиу, а врать теперь смысла не было. Ли кивнул на ответ мужчины. — Расскажите мотив преступления, – он сложил руки в замок, поставив локти на стол и оперевшись подбородком на это сооружение. — Чего вы, совершив убийство, хотели добиться? И из-за чего вы пошли на это? — В этом виноват Тэхён. Названный наконец сфокусировал взгляд на Киме, но ничего на его слова не ответил. Почему-то Тэхён так и думал... — Можно поконкретней, - потребовал Ли. Преступник снова надел на лицо усмешку — его забавляла ситуация так же, как и выражение лица бывшего лучшего друга. — Основным мотивом являлась зависть, – он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди в замок — защитный жест. — Я ужасно завидовал Тэхёну. — Да что же мне завидовать, – не выдержал Тэхён. — Чего нет у тебя, что есть у меня?! Тэмин разломал свою конструкцию из рук и положил ладонь на плечо Кима, пытаясь успокоить. Ну или же успокоиться самому. Мэттью же издал смешок, отвечая на вопрос. — Во-первых, у тебя есть счастливая семья, которая тебя любит, – в глазах мужчины загорелся какой-то странный огонёк, который был похож на чертёнка. — У меня же нет никого. Так же ты имеешь авторитет на работе, и тебя любит удача. — И избавившись от Тэхёна, вы думали, что это всё придёт к вам? Какой же он нелогичный, подумал Тэмин. Это же слишком глупо, детские какие-то мысли. — Мне нужно было просто его устранить, – продолжил Ким, забыв о правилах приличия. Да кому они сейчас нужны? — Зарывшись в горе, он бы ушёл со своего поста, а после я бы перестал с ним общаться, чтобы глаза не мозолил. Больно... Тэхёну даже захотелось самому усмехнуться. Мерзко... От всего этого: от комнаты, от Кима и от самого себя. Гадко... Как же он ничего не видел из этого Мэттью? Он же, вроде, не слепец. Всё это напоминало страшный сон, от которого невозможно проснуться. Он затягивает тебя в свои дебри, а выхода-то нет. Даже не верится, что всё так сложилось. — Интересный ход, – согласился Тэмин. — Но, допустим, если бы Тэхён остался бы на посту и продолжил вас искать? Чтобы... — Он бы ушёл, – перебил следователя Мэттью. — Он бы не смог с этим жить. Минджон — самое слабое место. Не удивился бы, если он бы суициднулся. Ли снова кивнул, бросив взгляд на Тэхёна. Тому сейчас нереально плохо, но пепельноволосому ничего не остаётся сделать, как перетерпеть его присутствие здесь, а после допроса завести нормальный разговор. — А как же жена и старший сын? Их потеря пережилась бы легче? – голос у Тэхёна был наполнен хрипотцой, и выговаривал слова он с большим трудом. — Они умнее просто, – мужчина наклонился над столом, смотря прямо в глаза Киму. — Сынмин смог бы спокойно убежать, он не такой наивный, как сестра. А вот Сомин... – он выдержал небольшую паузу. — А Сомин для этого не подошла бы. Комната на несколько мгновений погрузилась в тяжёлую тишину, потому что Тэмину надо было сделать кое-какие пометки в протоколе, а эти двое... Они лишь обменивались взглядами, точно пытаясь высмотреть в друг друге что-то новое и неизведанное. — Хорошо, – сказал Ли, завладев вниманием Кимов. — Думаю, ещё пара вопросов и... Но уже во второй раз его перебили, только сейчас не Мэттью. — А во-вторых? – мужчина не прекращал зрительного контакта с этим человеком. — Раз есть "во-первых", значит есть и продолжение. Преступник молчал, точно обдумывал, стоит ему говорить или нет. Это точка невозврата, по идее ему нечего терять, но... Но ладно. Пусть Тэхён об этом знает. — Во-вторых, мною двигала месть, – он снова выдержал паузу. — Да, это так можно назвать. — Месть? – удивился Тэмин, а Тэхён ничего не ответил — ждал продолжения. — Какой повод для мести? — Всё дело в Сомин. И тут Ким понял, что не сможет больше себя контролировать. Он был и так на взводе, а небольшое упоминание его жены стало той "последней каплей". Он поднялся со стула и направился прямиком к Мэттью, а в глазах горело желание выцарапать тому глаза, либо сразу же убить. Мозг кричал ему, что этого не надо делать, а вот сердце наоборот — подначивало. Но и тут вовремя вмешался Ли. Он, в прямом смысле, взял друга за шкирку, предварительно поднявшись со своего места, и снова усадил Кима на стул. Картина эта напоминала сцену между котёнком и хозяйкой: Тэмин в очередной раз показывал ему, что «туда ходить нельзя, сиди тут». — Успокойся! – рявкнул пепельноволосый. — Иначе вызову конвой, они тебя точно утихомирят! Теперь хотелось вцепиться в глаза Ли, но голос сердца начал потихоньку ослабевать, а мозги продолжили свою работу. Гнев бурлил в крови, но Тэхён смог взять его под контроль, и всё благодаря Тэмину. — Продолжайте, – бросил тот Мэттью, возвращаясь на своё место. — Надеюсь, подобных моментов больше не будет. — Я мстил, – мужчина прикрыл глаза. — Если бы не он, тогда Сомин была бы со мной. — То есть, ты был влюблён в мою жену?! – влез Тэхён. Ох как ему это не нравилось. — И если бы не ты... – он снова открыл глаза, смотря прямо в глаза "противника", — ...она бы любила меня! И со мной была бы счастлива! Последние слова врезались в нутро Тэхёна, и тот поник. А он ведь верно говорит, на самом деле... Но без боя Ким не сдастся. — Почему ты считаешь, что, если бы не я, то её мужем стал бы ты? Может быть, она нашла бы кого-нибудь другого. Тут уже задумался Мэттью. А ведь и тот правду говорит. — Ладно, давайте перейдём теперь к делу, – снова подал голос Ли. Такое чувство, что он здесь лишний. — По словам гражданки Чон Джиу, жертва должна была быть убита другим способом. Каким? — Разве это имеет какое-то значение? – Мэттью снова откинулся на спинку стула. — На самом деле, имеет, – подтвердил Ким. — Задуманный способ убийства очень важен для анализа психолога, и он обязан быть указан в протоколе. Хоть одна стоящая мысль и реплика сегодня от Тэхёна. Значит, не всё потеряно. Преступнику эти слова не понравились, но выхода действительно нет. — Джиу должна была её расчленить и снять это на камеру, а видео я отослал бы тебе с неизвестного одноразового номера. Но она решила своевольничать. — То есть, для тебя Чон совсем не важна? – снова влез Тэхён. — Тогда вся вина была бы на ней, а ты смог бы выйти чистым из воды. — Именно этого я и хотел, – кивнул тот. — Мне на эту малолетку абсолютно плевать. — А она вас очень сильно любила, раз решилась стать соучастницей... Последние слова, сказанные Тэмином, оставили бы горький осадок в душе любого человека, но не в душе Мэттью. Значит, Ли не ошибся, когда с самого начала стал считать его самым настоящим мудаком. — Думаю, что можно закончить допрос, – нарушил тишину тот, выключая диктофон, после крикнул, чтобы его услышали за дверью. — Забирайте!* * *
Тëмный пол, тëмный потолок, тëмные стены. На окне решëтка, рядом стоит стол и две двухъярусные кровати, которые просто неимоверно скрипят. На одной из них на нижнем ярусе сидит молодая девушка, она поджала колени к груди и уронила туда лицо. Как она до такого докатилась? Разве эта жизнь еë ждала, разве к этому всё должно было прийти? Она ничего не чувствовала, хотелось в этом же положении и умереть, но что-то еë останавливало, а точнее кто-то... Ей сократят срок. Незначительно, конечно, но она всё равно выйдет раньше. Об этом ей сказал следователь Ли на последнем допросе. Только вот в причину этой поблажки она до сих пор поверить не может. Всё кажется просто кошмарным сном, проснуться и всё снова на своих местах. Она снова была бы в объятиях Мэттью, ну или же лучше Джинки. С последним было бы хорошо. Вообще прекрасно бы сложилось, если бы она никогда не встретила бы в своей жизни Кима. Никогда... Но это не сон, из него так просто не выйти... Он её использовал, а она его любила. Жаль, что разглядела его настоящее лицо так поздно. Джиу не сидела бы сейчас тут. Но плюсы же всё-таки есть. Чон осознала, что такое счастье и, как только она выйдет на свободу, обязательно его добьётся. Теперь у неё есть, для кого жить. Доктор тогда ошибся, она не бесплодна. И теперь у неё в организме растёт и развивается маленькое чудо, которое даже не сообщило о своём присутствии. Маленькая кракозябра. Вспомнив это слово, Джиу не смогла не усмехнуться. Она уже не помнит кто, но её так саму раньше называли. Радостную новость она узнала, когда Сомин несколько дней назад привела в её камеру врача, именно гинеколога. Женщина точно чувствовала, что «что-то здесь не так». Тогда всё и решилось. Железная дверь отворилась, и Джиу подняла взгляд на вошедшую. Но не удивилась, как в первый приход этого гостя. — Госпожа Ким... — Теперь снова Чон, – поправила её та, закрывая за собой дверь и направляясь к койке, чтобы присесть. — Как самочувствие? Девушка улыбнулась. Когда Сомин пришла к ней в первый раз, Джиу было страшно и ужасно неловко, чувство вины играло в крови. Сейчас она лишь удивляется приходам женщины. Даже странно, что она о ней так печётся. Она ни разу не обвинила Чон в содеянном, хоть та и виновата. Смотря на убитый вид женщины, Джиу проклинала себя, но Сомин была нежна с ней. Совестно даже... Но её это не волновало. Когда к Сомин пришло осознание, что её дочь угробили эта девушка и её бывший близкий друг, естественно всю вину она отдала последнему. Это было слишком подлое предательство с его стороны, которое невозможно простить. А Чон она простила. Она сразу поняла, что Мэттью играл с ней, Джиу была ему нужна лишь для совершения преступления, сделав всю грязную работу её руками, чтобы выйти чистым. Да, сейчас она полностью и целиком на стороне этой девушки, которая оказалась такой наивной и глупой, как она сама была в её возрасте. Она убила Минджон, но по воле Кима, иначе она бы на это точно не пошла бы, Сомин в этом уверена. Смотря на Джиу, у женщины сердце кровью обливается. Как же всё-таки судьба оказалась к ней жестока... — Токсикоза не было, – призналась младшая, опуская на пол ноги, чтобы нормально сесть. — Это нормально? А Сомин смотрит на неё и улыбается, как не совсем здоровый человек. Она уже приняла тот факт, что сходит с ума. — Вполне, – рука её легла на плечо Чон. — Не все беременные этим страдают. Недавно она была у психиатра с жалобой на то, что не может нормально спать, во снах приходит дочь, а иногда и чудится её детский голос. Несколько раз она к ней приходила, точно живая, рассказывала, как провела день в школе, держа в руках своего Уни. А ещё она улыбалась очень искренне. «— У Джиу-онни будет дочка, – сказала она в первый свой приход. — А у меня тоже будет, когда я вырасту?» Заходясь слезами, Сомин поведала свою "проблему" сыну, на что тот и посоветовал сходить к доктору. Это приятно, но не нормально. А Сынмин был в последнее время ужасно зол и всё на отца. Особенно после того, как снимал свою мать с петли. Поэтому Тэхён больше не считается членом их семьи... — У тебя есть, к кому пойдёт ребёнок, пока ты будешь сидеть? — Он будет с отцом. – голос девушки был твёрд, и женщина изогнула бровь. — Разве отец не он? На лице Чон появилась грустная улыбка, а с глаза скатилась одинокая слеза. Гормоны уже шалят. — Нет, отец не Мэттью. Сомин была удивлена, но рада. Такой человек, как Мэттью, недостоин родительского счастья, раз посчитал, что в праве лишать его кого-то. — Отца зовут Ли Джинки, – продолжила Джиу. — Тогда я скажу следователю Ли, чтобы он уведомил этого человека, – женщина поднялась на ноги, ей скоро уже надо уходить. — Мне пора. Не прощаюсь. Чон одарила её еле заметной, но искренней улыбкой, а женщина вышла из камеры с лёгким сердцем.* * *
Апрельский вечерний ветер дул Тэхёну прямо в лицо, да с такой силой, что глаза сами по себе пытались закрыться, но вот мужчина не давал этому свершиться. Идя по улице в центре Сеула, брюнет пытается вспомнить, что за плохие деяния он совершил в этой или же прошлой жизни, раз судьба так жестоко с ним поступила. Правильно сказала Сомин, собирая документы на развод и пытаясь забрать с собой детей, только вот сам Ким не дал это сделать. Тэхён — эгоист, которому глубоко наплевать на всё, что ему дорого. А дорого ли вообще? Он не разу не волновался о ком-то из них: о ней и Минджон с Сынмином. Даже после первой угрозы в сторону самого брюнета и его семьи. Ему было важнее искать противных преступников, которые после выхода из тюрьмы не один раз пытались навредить Сомин, преследуя поздним вечером после работы, прямо возле входа в школу, где она работала учителем корейского и литературы. Как только родился Сынмин, сразу после трёх лет его чуть не украли, как часто делают маньяки, залавливая малышей в свои "лапы" разными сладостями. Только вот мальчик оказался не таким наивным, как свои ровесники. Естественно. Какая наивность, когда твой отец работает детективом? С Минджон было сложнее, так как она девочка с очень добрым сердцем и "розовыми очками", что защищали её от того грязного мира, в котором погрязла вся семья Ким. Она, словно ангел с небес, дарила всему своему окружению свет и глупую надежду на то, что это не жизнь, а просто страшный сон, который закончится, как только наступит долгожданное утро. В свои десять лет она ещё не увидела того прекрасного мира, в который пыталась её забрать Сомин вместе с Сынмином. Правильно тогда она сделала, и желания у неё были правильными, только Тэхён не мог это понять, снова погружаясь в свою работу, новые нераскрытые дела и пропадая в собственном кабинете. Он когда-нибудь уделил хотя бы пару часов своей жене, что после шестнадцати лет совместной жизни не выдержала и ушла, и детям, старшему из которых стукнуло уже шестнадцать, а младшая только отпраздновала свой первый юбилей? Ему не были важны ни здоровье своей семьи, ни интересы. Только новое нераскрытое дело и новый преступник, что как только выйдет на свободу, сразу же попытается отомстить Тэхёну, нанеся вред не ему, а семье. Теперь место работы для Кима не доставляет ему такое удовольствие, как буквально несколько недель назад. Он потерял частичку себя — то, что он любил, но не ценил никогда. Теперь жизнь перестала иметь смысл, как какие-то там семьдесят два часа назад. Он любил их всех: и Сомин, и Сынмина, и Минджон. Только вот какая уже разница? Уже не вернуть ни Сомин с Минджон, ни доверие Сынмина. Он всё потерял. Из-за чего? Из-за того, что не ценил и не берёг. Дождь только нагнетал обстановку, но зато скрывал слёзы, что текли по щекам Тэхёна. Мужчина остановился в двух метрах от своего дома, но ближе подходить не собирался. Теперь это не наш дом, как говорила Минджон, а его дом. Здесь больше не будет вкусной еды от Сомин, не будет ворчания и подростковых выкрутасов от Сынмина, не будет детского смеха Минджон. Теперь он один. И достав из нагрудного кармана джинсовки записку, он, разрывая её, осел на мокрый асфальт. А слова из этой записки маленькими обрывками разлетаются по улице, если их снова собрать, по получится текст: «У Вас есть ровно семьдесят два часа на то, чтобы определить кто я и найти свою дочь. Время пошло!» Это он во всём виноват: не уберёг, не смог найти паршивца в нужный срок. Тогда бы Минджон была жива, радовалась бы жизни и радовала остальных. А сейчас что? Сейчас она лежит под землёй, обнимает свою игрушку безвольными ручками и радует только подземных жителей и других тварей, только не своей жизнерадостью, а лишь бледностью и мёртвой плотью. На её месте должен быть он. Тэхён этого заслуживает, а она — нет. Дождь смягчил свой напор, из ливневого сделавшись противным и мелким, чем-то напоминавшим душу Кима. Возможно, небо плачет вместе с ним, но это вряд ли. Небо его бы не услышало, так же как и Боженька его молитвы о спасении дочери. Мужчина даже не заметил, как перед ним кто-то остановился — слишком уж был погружён в себя и своё горе, раз даже не видит горя остальных. Он, действительно, эгоист, с этим даже никто не поспорит. Парень присел на корточки возле отца, но ничего делать не стал. Если честно, ему жаль его, слишком слабая у него личность, но Тэхён сам себя до этого довёл. Здесь нет даже признаков участия кого-то из семьи, только он. — Ты жалок, отец, – всё же нарушил тишину Сынмин. — Знаешь, если бы не кровные связи, я готов был бы тебя прибить. Слова Кима были жестоки, но Тэхён понимал — он их заслужил. Он поднял взгляд на сына, но лицо последнего уже ничего не выражало, только безразличие. — Прости... – прошептал мужчина, когда Сынмин выпрямился и собрался уже уйти. — Я хуёвый и отец, и муж... Но эти слова остались без ответа, тот лишь усмехнулся и пошёл прочь — мама его ждёт, – оставляя отца наедине с самим собой. Тэхён понял, как он устал. Он устал от того, что на нём вся вина; устал от того, что его все бросают. Он устал жить...* * *
Дорога домой показалась ему слишком длинной, хотя прошёл он всего несколько шагов. Но дошёл, и это главное. Он понял, что надо что-то решать! Хватит отравлять всё своё окружение своим существованием! Хватит портить этот мир! Тэхён не раздевался, и даже не разулся, пошёл в гостиную, оставляя за собой грязные мокрые следы. Какая ему сейчас разница до этого? Встал возле камина, на котором стояли в рамках их семейные фотографии. Он хочет к дочери... Хочет снова обнять её и приласкать. Только она была ему всегда рада, только она ничем его не попрекала, и только она могла простить всё. Он ведь даже кобуру не снял, как ушёл с работы, да пистолет не сдал. И это стало его шансом. Холодный металл обжёг грубую кожу на ладони, а рука сама приставила дуло к виску. Сейчас он попадёт к дочери... — Я люблю вас... – слова вырвались из уст сами по себе. Раздался выстрел, а через мгновение и крик.