Гравитация Венеры

POV: Том       Прошлая неделя выдалась бессонной. А все потому, что какая-то неведомая сила подгоняла меня снять фильм в кратчайшие сроки. Будто я куда-то опаздывал. Вдохновение и поток идей атаковали, не оставляя ни единого шанса на покой. Мой ошалелый энтузиазм затронул всю съёмочную группу. Но не все были рады работе на высоких скоростях. Мне вспомнился похожий запал Гильермо, когда мы впервые работали с ним вместе. Всепоглощающий процесс творения. И все же было решено прервать съемки на один день. Я не хотел вконец замучить своих коллег. Да и мне отдых не повредит. Впрочем от сильного возбуждения это мне мало удалось. В тот самый выходной, хотя и проспав до обеда, я направился в галерею. Салли, моя старшая сестра, наконец нашла время прийти на выставку. Ее я увидел стоящей перед портретом Айлин. — Салли! — Привет, братец. — Довольная ответила она, улыбаясь, как чеширский кот. — Галерея? Ты полон неожиданностей, как всегда.       Салли удивлялась моей внезапной любви к искусству. Конечно же я и раньше был ценителем прекрасного, но чтобы настолько, что даже основал галерею — это было для нее сюрпризом, думаю, так же, как и для меня было бы сюрпризом года так два назад, до встречи с Айлин. — Как же давно я тебя не видел, дорогая. — Во всем виноват всепоглощающий быт. — Жаловалась она. — Радуйся, ты избежал моей участи заплесневеть. — Под словами «избежал участи» Салли имела ввиду мои неудавшиеся женитьбу и отцовство. — Не говори чепухи. Ты не заплесневела. — У близнецов день рождения через неделю. Не знаешь, когда Эм вернется? — На этой неделе должна. Съемки почти закончились. — А кого она играет? Она мне говорила по телефону, но в тот момент меня отвлекли дети.       Я прыснул, вспомнив фото, что прислала мне мама после этого инцидента; Радха, моя пятилетняя племянница, сделала макияж своим младшим братьям близнецам и выстригла им клочьями волосы. Это одновременно было и смешно и страшно, так как напоминало кадр из какого-нибудь фильма ужасов про детей. На мой смешок Салли фыркнула. — Мама, все-таки прислала фотографию. — Прости. — одернул я сам себя, убрав смешки с лица. Салли была в глубоком декретном отпуске, и он ее совсем не радовал. Она мечтала снова вернуться к своей увлекательной работе журналиста. — Она играет доктора в экипаже космической экспедиции. — А что за фильм? — Сериал, — поправил я. — Научно-фантастический. Сэм, кстати, консультант по всем научным вопросам. Ты ведь знакома с Сэмом? — Да, мы успели познакомиться. Маме он очень понравился. — Отличный парень на мой взгляд. — Какая же все-таки красота, — восхитилась Салли портретом Айлин. — Интересно, почему художник не поставил свое имя? — Ну, думаю, не все хотят публичности. — Такой аншлаг каждый день? — поинтересовалась Салли, когда нам пришлось перейти к следующей картине, когда у портрета Айлин образовалась толкучка. — Меня неделю не было здесь, но Франсуаз говорила, что посетителей много.       Я огляделся — зал кишел людьми, будто в день открытия. Хотя даже в день открытия не было такого ажиотажа. Франсуаз тоже была в зале. Она выглядела немного растерянной, но как только заметила мой взгляд тут же собралась и, улыбнувшись, направилась к нам. — Все в порядке? — спросил я, как только она подошла.       Она как-то неубедительно кивнула, и натянуто улыбнулась, когда знакомилась с Салли. Ее выдавали глаза, — они были поникшие и слегка красноватые, как-будто она плакала навзрыд несколько минут назад. Да и голос звучал сдавленно и глухо, полная противоположность ее обычному звонкому голоску. Она сообщила, что один бренд товаров для художников предлагает коллаборацию. И это была отличная новость. Что же ее могло так расстроить? Я направил ее в свой кабинет, сказав, что подойду через пару минут. — Помощница у тебя симпатичная, — заговорщически шепнула мне Салли, когда мы обнялись на прощание. Я промолчал. — Не забудь, в субботу жду на день рождения. — Не волнуйся, я уже даже подарки купил.       Франсуаз ждала меня на том самом красивом бордовом диванчике, и, как только я вошел, подскочила и начала нервно тараторить про коллаборацию. Говорила она сбивчиво, путая имена и даты. — Франсуаз, у тебя все хорошо? — Я все испортила! — не выдержала она. — Что ты имеешь ввиду?       Она открыла мне сайт журнала The Art. Как и обещал обиженный критик, статья, обличающая нас в непрофессионализме и безвкусице, все же вышла. Недоискусство и неотесанный персонал были ключевыми словами. Хотя я и дал понять Франсуаз, что ситуация не стоит того, чтобы переживать, она все же приняла данный инцидент близко к сердцу. — Мой самый первый проект, и я его запорола. — всхлипывала она. — С чего ты взяла, что запорола? Все хорошо. — успокаивал я ее. — Статья говорит об обратном. — Мы же договорились, негативные отзывы нам тоже на руку. Ты сегодняшнюю посещаемость видела? А желающих коллабораций с нами? — Я вложила душу в выставку и галерею и… — И ожидала, что всем все должно понравиться? Мир искусства противоречив. Мы можем всю душу вкладывать в произведение и ожидать, что это оценится по заслугам, но у публики и критиков бывает другое мнение, другой взгляд… Поэтому даже если одному человеку понравилось, даже если этот человек ты сам — все не напрасно.       Она подняла на меня свои заплаканные глаза и вдруг неожиданно для меня поцеловала меня. Я опешил. Ее губы нежно коснулись моих, требуя ответного проявления. Я же стоял как истукан, не шелохнувшись. Она поняла мой ступор, отстранилась, стараясь не смотреть в глаза и засуетилась от смущения. — Мне надо вернуться в зал, — сказал она и торопливо вышла из кабинета, оставив меня в полном смятении. Весь оставшийся день она избегала меня.       Мы не виделись несколько дней. Лишь пару дней назад она мне коротко напомнила о встрече с представителем того самого бренда художественных принадлежностей, но мне пришлось перенести эту договоренность из-за моего плотного графика съёмок.       А наша встреча с Франсуаз случилась в пятницу ровно через неделю. Как и я она чувствовала неловкость, образовавшуюся между нами, и решила это исправить, придя ко мне домой прояснить ситуацию. Она невольно оказалась свидетельницей нашей с Евой ссоры. Долго не решалась позвонить в звонок, так как услышала за дверью срывающийся на крик голос Евы, но разобрать слова и суть разговора не могла. В тот вечер Ева пришла под предлогом забрать оставшиеся вещи. Сначала все так и выглядело. Я даже начал ей помогать. Она казалась уставшей и замученной. По всему было видно, что материнство даётся ей нелегко. К тому же недавно вышедшая статья о ее измене подпортила ей репутацию, к которой она всегда относилась очень щепетильно. Сначала предъявила претензию мне, что это я слил информацию журналистам в отместку ей за очернение моего имени ее родителями. После моих долгих уверений она убедилась в моей непричастности. Уж не знаю, где и как журналисты умудряются находить информацию. В итоге в сми гуляли абсолютно противоположные версии нашего с ней разрыва. И только мне показалось, что после прояснения ситуации напряжение между нами спало, как она снова завела разговор о наших отношениях. Ссоры было не избежать. — Скажи, только честно, — начала она, — если бы я не изменила, у нас могло что-то получиться? — Ева, не стоит снова это бередить.       Пространство наполнилось тягостным молчанием. — Ты испортил мне жизнь! — вдруг взорвалась она. — Ну прости! Сколько раз я должен еще это повторить! И если уж на то пошло, я не заставлял тебя спать с тем режиссером. — В этом как раз ты и виноват! — она бросила в меня коробку, куда только что складывала вещи. Я отбился от нее рукой, коробка перевернулась и вещи вывалились на пол. — Ты своим расторжением помолвки подтолкнул меня в объятия к другому мужчине. — упрекала она. — Тебе никогда не понять ту, боль, которую я испытала! — Ева, я знаю, тебе было больно, знаю — был виноват. — Так же громко прогорланил я. — Уже ничего не изменить!       «Даже если бы это было возможно» — подумал, — «то повторил бы все тот же ход событий». Я до безумия любил Айлин. — Расплата тебя настигнет, Хиддлстон! — злобно бросила она, распахнула входную дверь и вылетела на улицу.       «Уже расплачиваюсь», — пролетела мысль в моей голове. — Ева, а вещи? — крикнул я ей вдогонку, выйдя на крыльцо, где как раз стояла Франсуаз. — Сожги их! — обернулась Ева. — Видеть тебя не хочу!       Она была в таком раже, что даже не смутилась присутствия постороннего человека. — Ева!.. — Я не знал, что говорить, да и она не стала бы меня слушать. Через пару мгновений она уже садилась в свою машину, завела мотор и моментально исчезла с улицы и окончательно из моей жизни. — Мне кажется, я не во время. — растерянно произнесла потрясенная увиденным Франсуаз, стоя на крыльце моего дома. В тот момент я не ожидал ее увидеть здесь. Смутился, но пригласил зайти. Предложил ей чай, но она отказалась и перешла сразу к делу. — Я не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. — Я тоже. — согласился я. — Это был безрассудный порыв… из-за… в общем я была расстроена и … мне показалось, что я тебе нравлюсь, но поняла, что ошиблась — Ты необычайно талантливая и… — Я тщательно подбирал слова; мне совсем не хотелось обидеть или оскорбить Франсуаз каким-нибудь необдуманным оборотом. — Очень привлекательная но… — Ты влюблен в другую; я поняла. — договорила она за меня. — Она красивая. Неудивительно, что ты ее любишь. — Это не Ева, не она. — Я знаю, что не Ева.       Я вопросительно на неё уставился — Я говорю о девушке на портрете, который ты попросил меня переписать. — Как? Как ты поняла? — Твой взгляд, когда ты смотришь на нее тебя выдает. Где она?       Как же я сам хотел знать ответ на этот вопрос. Она заметила мой задумчивый, угрюмый взгляд и больше ничего не стала расспрашивать, и я был благодарен ей за это. Слишком сильно мне причиняло боль напоминание о моей оборвавшейся, пропавшей любви. Больше мы не поднимали с Франсуаз ни тему с поцелуем, ни с портретом моей возлюбленной. Когда Эмма и Сэм вернулись, мы даже опять все вместе сходили на теннис. Я боялся, что между мной и Франсуаз останеться неловкость, которая помешает нашей совместной работе в галерее, так хорошо шедшей до этого случая. Мои опасения были напрасны.       После тенниса мы все вчетвером зашли в галерею. Из-за съемок в сериале Эмма и Сэм пропустили открытие выставки и мы решили наверстать упущенное. Час уже был поздний, и галерея была только в нашем распоряжении. Франсуаз еще по дороге рассказывала Эм про какую-то новую картину, так что по приходе в галерею сразу же увела ее в мастерскую. А мы с Сэмом начали с главного зала. Ему сразу же бросился в глаза портрет Айлин. — Как красиво написано! Мне кажется, я где-то уже видел эту девушку? — При этих словах Сэм призадумался, видимо пытаясь припомнить обстоятельства встречи.       Меня словно ударило током, все внутри взбудоражилось и забродило по жилам трепетное волнение. Я вытаращил на Сэма свои глаза: — Что ты сказал? — наконец сдавленным голосом произнес я.       Он уставился на меня все сильней и сильней округляя свои глаза, что говорило о том, что он был чем-то чрезвычайно озабочен. И это как-то связано с Айлин. Мое дыхание частило, а в висках барабанила пульсация. Мы смотрели друг на друга таким взглядом будто оба знали о какой-то тайне, которую боялись друг другу выдать. — Не пропустить ли нам по стаканчику виски? — предложил я, заслышав приближение Эм и Франсуаз. А выяснить, в чем дело, я должен был прямо сейчас и наедине с Сэмом. — В самый раз. — ответил мне он, все также с недоумением косясь на меня. — Дамы, мы сейчас к вам вернемся. — сказал я Эм и Франсуаз, выходившим из соседнего зала.       В кабинете, достав из своих запасов шотландский виски, я разлил его по стаканам. Это был странный момент. Мы оба понимали, что у нас у каждого есть свой сокровенный секрет, который непросто раскрыть. Я передал ему стакан и, выпив свой залпом, начал первым: — Так ты знаком с моделью на картине? — Не совсем. — Где ты ее видел?       Он прищурил глаза, будто пытался что-то выудить из памяти. — Не припомню.       Я продолжал сверлить его взглядом, под которым он ерзал, как уж на сковородке. Я был уверен, он прекрасно все вспомнил, но по какой-то непонятной мне причине не спешил с объяснениями. — Ты смотришь на меня как на подозреваемого. — Мне просто нужно знать, где ты видел эту девушку. — А что с ней не так? Зачем ты ее ищешь? — Черт возьми, Сэм! — не выдержал я и повысил голос, что тот дернулся и следом скукожился от моей неожиданной грубости. — Я же вижу, ты все прекрасно помнишь! — Хорошо, хорошо! — Сэм нервничал. Он снял очки, потер глаза и снова надел их. — Мне нужно было проспонсировать один очень смелый проект. Я обращался ко многим инвесторам и от всех получал отказ. Одним из таких инвесторов был муж или жених этой девушки. — А как звали этого инвестора? — Я не помню. — Сэм. — протянул я, настаивая на ответе. — Ну может я обознался. И не она это совсем. — пошел тот на попятную. — Скажи имя инвестора!       Сэм продолжал молчать. По нему было видно, что он все еще боялся раскрывать всю правду. — Себастьян Вермонт? — не выдержав, спросил я. — Ты имеешь ввиду твоего друга Себастьяна? — Не знаю. Тебе известен еще какой-то Себастьян Вермонт? — Может быть. — Черт, Сэм! Скажи правду! — Скажи сначала ты! — Впервые за долгое время я услышал как деликатный Сэм повысил голос. — Что это за девушка? И почему это очень важно для тебя? — Она моя жена.       Сэм наклонил голову вбок призадумавшись: — Это странно. — Почему?       Сэм молчал, подозрительно рассматривая меня. — Потому что она не из этого мира? — продолжил я за него. — Ты тоже там был? — Где? — тут же спросил я. — В параллельном мире. — Ты был в параллельном мире? — Думаешь, я выжил из ума? — Вовсе нет. Если ты услышишь мой рассказ — то тоже самое скажешь про меня. — Не думаю. — ухмыльнулся Сэм. — Ты совсем меня не знаешь. Рассказывай.       Сэмуэль слушал меня очень внимательно мой рассказ про Венеру и мои приключения там. Задавал кучу уточняющих вопросов, связанные в основном с научным прогрессом и инновациями. — Получается торсионные поля вытолкнули вас в разные миры. — Он завис на этих словах, слегка приподняв голову вверх и направив зрачки в верхний правый угол. — Как ты смог попасть в ее мир? — задал я терзающий меня вопрос. — С помощью одного из моих изобретений. — Это же величайшее научное открытие! Почему ты о нем не заявляешь? — О нет-нет, человечество к такому не готово! — вскрикнул он, но сразу же осекся и продолжил уже шепотом. — Если кто-то узнает — начнется хаос. Я оставил до лучших времён своё открытие. — Наверное ты прав, прав, — ходил я по комнате как заведенный, повторяя последнюю фразу, а потом подошел вплотную к Сэму и положив свои руки на его плечи посмотрел прямо ему в глаза. — Но ты единственный, кто мог бы мне помочь. — И я помогу, это благое дело. Впервые за все это время у меня появилась реальная возможность снова увидеть свою любовь. Из глаз потекли слёзы радости, облегчения и надежды. Я отшатнулся от Сэма, выдыхал и тут же глотал жадно воздух. Сэма растрогала моя сентиментальность в тот момент, и он похлопал меня по плечу со словами «Эй, брат, ты обязательно ее снова сможешь обнять».