Bloodlust

      Из-за того, что Кайл и Картман останавливались в Уолмарте, чтобы купить Кайлу одноразовый телефон, и на заправке, чтобы Картман наполнил бак фургона топливом, а свой организм — кофеином, до паршивого мотеля на подъезде к Денверу они добрались уже за полночь. Из машины вышли не сразу: ещё какое-то время сидели в тёмном салоне и молча слушали звуки проезжающих по трассе машин.       Картман цокнул языком, сделал последнюю затяжку и стряхнул пепел с сигареты в открытое окно.       — М-да, — он выдохнул в воздух облако дыма и шлёпнул ладонями по рулю. — Посиди-ка на своей маленькой еврейской жопе ровно. Я пойду зарегистрируюсь.       Кайл кивнул, откинулся на спинку сидения и скрестил руки на груди.        — Ладно. — Сказал он. — Побуду здесь.       Картман вылез из машины — Кайл смотрел, как он направляется к фронт-офису. Ему было интересно, как он умудрялся удерживать дерзкий и самовлюблённый вид при всех обстоятельствах.       Через несколько минут он вышел на улицу, крутя на пальце кольцо с ключами и насвистывая себе под нос. Картман стукнул по боку фургона кулаком, намекая Кайлу выйти и следовать за ним. Тот так и сделал. Картмана он догнал, когда тот как раз открывал дверь.        — Та-дааа, — сказал Картман немного вяло, но с руками, двигающимися в ритме джаза. — Наш «Дом, милый дом» на ближайшую неделю.       Кайл чего-то такого и ожидал — паршивенький мотельный номер, как Картман и говорил. Но было не так уж и плохо. Там был телевизор, и шкаф, и стол, и микроволновка. Краска на голых белых стенах была только немного сколота местами. Ковёр на полу был грязный и изношенный десятилетиями ходящих по нему ног, а на потолке расцветали пятна коричневых разводов. И всё же Кайл нахмурился, только когда кое-что заметил.        — Здесь только одна кровать, — сказал он. Она была королевского размера, но всё равно одна. Одеяла тошнотно-зелёного цвета выглядели жёсткими.       Картман усмехнулся.        — И что? — он вышел обратно на улицу, но тут же вернулся с полными руками багажа, скинул всё в ближайший пустой угол и закрыл дверь за собой ногой.        — То есть… Здесь всего одна кровать! — воскликнул Кайл и вытянул перед собой руки, указывая на это Картману, как будто он и так этого не видел.       — Да, и? — спросил Картман. — Все двуспальные номера были заняты. Ведёшь себя так, как будто ты никогда не делил со мной кровать, чувак. Мы в детстве так всё время делали. Бля, я ж не собираюсь обоссаться ночью или типа того.       Кайл фыркнул и подпрыгнул, чтобы присесть на край стола. Он опустил свой рюкзак на пол и сказал:        — Ну и ладно. Мне всё равно не нужно спать.       Картман закатил глаза.               — Ссыкло, — сказал он, снял футболку через голову, скинул её на пол и животом вперёд упал в кровать. — А я нахер истощён, так что я с удовольствием посплю. Не знаю, чем ты займёшься, но желаю повеселиться.       Кайл пересел на стул, расстегнул рюкзак и достал из него книгу в мягкой обложке.        — Не бойся, выживу как-нибудь. Мне ещё надо новый телефон настроить. — Он достал его из кармана. Дешёвый смартфон из Уолмарта — как раз сойдёт. Он не был зарегистрирован и его нельзя было отследить, вот что важно. Они с Картманом решили, что лучше иметь способ коммуницировать на случай, если их что-то разделит на тропе убийств.       — Смотри сам, — сказал Картман, подтянулся к подушке и без особого энтузиазма перекинул одеяло себе через ноги.       Кайл что-то промычал в ответ, не поднимая глаз от экрана телефона, куда он по памяти добавлял контакты.       — Ты готов к завтрашнему? — спросил Картман. — По-настоящему убивать человека?        — Конечно, — сказал Кайл, поднял глаза и усмехнулся. — Он дал нам свой адрес. Он нас ждёт.        — Тогда, опять же, он реально думает, что мы пятиклассница, — добавил Картман.        — Да, и именно поэтому я готов, — сказал Кайл. Он развернулся на стуле, чтобы встретиться с Картманом взглядом. — Я могу это сделать, — честно сказал он.        — Я знаю, что можешь. Но… знаешь, что бы сильно облегчило всю ситуацию? — спросил Картман.       Кайл не ответил, но скептическим взглядом предложил ему продолжить.        — Если бы ты обратил меня в вампира.        — Нет, — быстро и твёрдо сказал Кайл. — Абсолютно точно нет.        — Но Каааааааайййллл, — проскулил Картман, перекатываясь на кровати. — Это не чеееестнооо. Почему неееет?        — Сначала скажи, реально ли ты хочешь, чтобы я привёл список, потому что их много, — ответил Кайл.        — Говори, дитя Тьмы, — низким голосом сказал Картман.        — Окей. Для начала, быть вампиром отстойно. Пока что побочки сильно перевешивают плюсы, знаешь ли. Во-вторых, нам придётся убивать в два раза больше людей, а это значит, что в два раза вырастет вероятность того, что нас поймают. Это элементарно не сработает. — Кайл загибал пальцы. — И третья, самая главная причина: из всех людей в мире давать вампирские силы именно тебе кажется мне ужасно безответственным поступком.        — Это ещё что значит?! — запротестовал Картман.        — Ты и так прекрасно знаешь, — сказал Кайл. — Ты импульсивный, иррациональный, безнравственный, инфантильный, аморальный, извращённый… какие ещё слова с отрицательными вставками?        — Незаменимый. Бесподобный. Неописуемый. Невероятный.       — Скорее неуместный. Неприятный. Неисправимый. Идиотический.        — Теперь ты выдумываешь слова.        — Невыносимый — хорошее слово. И импотент, — сказал Кайл.       Картман покраснел.        — Эй! Иди нахуй! Ты нихуя не знаешь про мой хуй! — воскликнул он.       — Слава Богу, — ответил Кайл, листая страницы своего романа.       — Знаешь, ты со мной ведёшь себя просто ужасно, а я ведь тебе помогаю с этим всем и вообще делаю огромное одолжение, — сказал Картман, закинув руки за голову на непривлекательных мотельных подушках.        — То, что ты оказываешь мне услугу, не значит, что я перестану над тобой издеваться, — сказал Кайл, глядя в книгу. — Так что прости, если в этом был твой великий план.        — Не, — сказал Картман. — Я и не ожидал, что ты перестанешь. Типа, ты бы мог буквально спасти мне жизнь, а я бы всё равно звал тебя стервозным евреем.       Кайл поднял голову с полуприкрытыми глазами и поджатыми губами.        — Не думаю, что тебе пришлось бы об этом беспокоиться.       Картман рассмеялся.        — Ой, да ладно тебе! Ты бы меня спас, если бы понадобилось. Ты всегда меня спасаешь.        — От вредных привычек сложно избавиться, — ответил Кайл.        — Камоооооооон, — сказал Картман. — Я дал тебе свою кровь, приютил на своём чердаке, отвёз тебя в Денвер, и это не считая всего остального, а ты меня даже не спасёшь один разочек? Отстой, чувак.        — Я ни о чём из этого не просил, — сказал Кайл, вернулся к книге и притворился, что его игнорирует.       Картман хмыкнул и лениво почесал свою голую грудь.       — Ну, тебе и не нужно было, потому что у меня… — он сделал паузу, чтобы драматично поиграть бровями, — …всё схвачено.       Кайл выдохнул смешок и на секунду взглянул на него, пряча улыбку.        — Спи давай, идиот, — сказал он, пытаясь звучать властно, но интонация вышла граничащей с нежностью.        — Да, да, — сказал Картман, выключил свет, подложил под голову ещё одну подушку и перекатился на край кровати. — Спокойной ночи, Еврей.        — Спокойной, Картман, — ответил Кайл.       Теперь он остался с одной только лампочкой, горящей над столом, за которым он сидел. Это ему не мешало — вампиризм позволял очень хорошо видеть в темноте. Он откинулся на спинку стула на колёсиках, лениво вращаясь туда-сюда с открытой книгой в руках. Потом довольно долго пытался читать, но у него не получалось сосредоточиться на словах и их сути. В итоге, он потерялся в мыслях и через какое-то время услышал выровнявшееся дыхание Картмана. Тот начал тихонько храпеть. Кайл обнаружил, что смотрит на него, а не в книгу.       Часть лица Картмана была закрыта подушкой, и он лежал на боку, но Кайл всё равно мог видеть, что его губы слегка приоткрыты, а ещё одну круглую щёку с ямочкой и линию его челюсти с вкраплениями тёмно-коричневой щетины. Он никогда не выглядел Картманом, когда спал. Кайл не до конца понимал, что имел под этим в виду, но в этом был смысл. По крайней мере, для него.       Столькое в Картмане вызывало у него любопытство и столькое ещё будет его вызывать. У него было столько вопросов о нём, на которые либо не было однозначного ответа, либо Кайл никогда не смог бы достаточно собраться, чтобы их задать. Для кого-то, с кем он вырос, Эрик Картман имел ужасающее количество вещей, которых Кайл о нём не знал.       Он снова попытался понять его мотивацию. Сколько бы Картман ни отмахивался от вопросов об этом, Кайл не мог понять, почему из всех занятий на свете он выбрал быть его партнёром по преступлению. Ответа у него не было, но Кайл начал пытаться состряпать теорию из кусочков пазла, представлявших собой их сложные, странные, симбиотические отношения. Креативной теории не вышло, но кое-какие предположения всё же получились.       Дело могло быть в приключении, подумал Кайл. Картман всегда их искал. Не важно, были это Сомалийские пираты или идея притворяться супергероями, Картман всегда первым, от всего сердца, бросал себя в новый мир. В этот раз, получается, воротами в эту реальность стал сам Кайл. Он непреднамеренно ввёл его в мир сверхъестественного, и теперь Картман ради этого жил. К тому же, это было вполне в духе Картмана — хотеть иметь на своей стороне вампира. Пусть до этого они и были заклятыми соперниками в том, что ощущалось как совсем другая жизнь.       Плюс, Картман никогда не избегал возможности кого-нибудь убить. Кайл это знал. Да все это знали. И как бы Картман не повзрослел как человек и личность, внутри него всё ещё сидел озлобленный, серьёзно пострадавший от жизни ребёнок, готовый опустить Ад на головы тем, кто перешёл ему дорогу. В этом случае месть могла быть метафорической, и Кайл подумал, что… может быть, Картман и правда мог думать о ком-то, кроме себя.       Кайл сидел там, при приглушённом свете, наблюдая за тем, как Картман спит, и вдруг его накрыло оглушительным осознанием того, что чувство, просыпающееся у него внутри, действительно до ужаса похоже на нежность. Ему мгновенно стало плохо, и он судорожно оторвал от Картмана взгляд, подпрыгнув, как испуганный кот. Секундой спустя он уже ворвался в ванную и закрыл за собой дверь.       Ванная была маленькой и немного пахла плесенью, но в основном мылом и отбеливателем. Душ выглядел более современным и модным, чем что-либо ещё, что Кайл пока видел в этом номере. Он схватился за край раковины и уставился на себя в овальное зеркало. Кожа была бледной и проваливалась под его глазами и скулами. Глаза сверкали, но он выглядел измождённым и уставшим. Через приоткрытые губы он мог видеть клыки — острее и длиннее, чем должны быть у человека. Он шумно выдохнул, стараясь игнорировать гулкое уханье в груди.       — Не делай этого, — приглушённым, угрожающим голосом сказал Кайл своему отражению. — Не надо. Не начинай к нему что-то чувствовать.       Он коротко вдохнул, сильно прикусил нижнюю губу и зажмурился.        — Ох блять, блять, блять, блять, блять, — пробормотал он, развернулся и начал ходить туда-сюда по крошечной ванной, запустив руки в дикие медные кудряшки. Резко развернувшись на пятках, он обвинительно ткнул в зеркало пальцем. — Прекращай. Я серьёзно.       Кайл провёл ладонями вниз по лицу.        — Господи, я разговариваю со своим отражением. Я вампир! У меня вообще не должно быть отражения, — он сглотнул. — Это худшее, что могло со мной произойти, — прошептал он, совершенно игнорируя тот факт, что он живой мертвец, только что сымитировал свою смерть, больше никогда не увидит свою семью или друзей, собирается убить человека, а его лучший друг ненавидит даже память о нём.       Он сел на закрытую крышку унитаза и прижал лоб к коленям. Картман? Эрик Картман? От одной мысли об этом его начинало мутить. И всё-таки от этого чувства он избавиться не мог. Оно прилипло к его внутренностям, как неотмывающееся пятно. В нормальных обстоятельствах Кайл бы попытался заснуть, надеясь, что утром это наваждение пройдёт, но в данный момент единственное место для сна находилось прямо рядом с Картманом, и уж эту ошибку он совершать не собирался. Так что вместо этого Кайл разделся и влез в душевую кабинку.       Теперь, когда он был холоднее обычного человека, ему стало сложнее определять температуру воды. Однако в этот раз она была горячей и хорошо прочищала мозг. Вместе с паром он выдохнул тяжёлый вздох и нагнулся вперёд, уперев ладони в белую стену. Вода стекала по его спине и волосам, заливаясь в глаза.       Кайл нашёл на полке маленькую бутылочку шампуня и щедро намылил голову. Мытьё волос всегда его успокаивало, заставляло почувствовать себя комфортнее. В каком-то роде это помогло, но затем он обнаружил, что растирает и расчёсывает всё тело, как будто пытаясь вместе с пеной соскрести всё, что чувствует сейчас и чувствовал когда-либо раньше. Это было символично — ну, Кайлу так казалось. Так он оставлял позади всю свою старую жизнь. Вынужденная мера, решение, которое он бы никогда не принял, будь ситуация другой, но того требовали обстоятельства.       Он старался не впадать в жалость к самому себе — к сожалению, у него была к этому склонность. Вместо этого он попытался сосредоточиться на хорошем. Теперь у него есть суперсилы, да. Завтра в мире станет на одного педофила меньше — это тоже плюс. А его взаимоотношения с Картманом… ну… они были почти комфортными. Дружественными. Домашними. Это почти вызвало у него отвращение. Он попытался запихнуть свои новые чувства в какие-то рамки, списать на какой-нибудь ебучий Стокгольмский синдром, на то, что он находился в замкнутом пространстве и почти безвыходном положении, и ему пришлось положиться на Картмана практически во всём. Но дело было не в этом, а в том… что Картман и правда всё для него делал. Кайл чувствовал, что положение вещей начинает меняться, и не был уверен, хорошо это или нет.       Кончилось тем, что он подрочил в душе. Впервые минимум за месяц и абсолютно не думая о Картмане. Нет, сэр. Совсем никак нет. Это было отчасти для того, чтобы доказать самому себе, что он в своём новом состоянии способен испытать оргазм (способен), а отчасти потому, что он надеялся, что зарождающаяся в нём привязанность к Картману окажется всего-навсего результатом накопившейся сексуальной неудовлетворённости (не оказалась).       К этому моменту горячая вода начала кончаться, стало прохладно — даже по меркам его нынешней «хладнокровности», — и Кайл выключил душ, но продолжил сидеть там, голый, на полу душевой кабинки. Прошло много времени, прежде чем он вышел и взялся за полотенце. Оделся в прежнюю одежду и остановился, чтобы снова уставиться на себя в зеркало. Он выглядел так же, как и раньше. Только мокрее.       Наконец он заставил себя выйти из ванной в основную комнату, только сначала остановился у двери, слушая дыхание Картмана, чтобы убедиться, что он всё ещё спит. И он действительно спал — и храпел, теперь даже немного громче. Только перекатился на другой бок, так что видно стало только его затылок с лохматыми каштановыми волосами, верхнюю часть спины и объёмные плечи.       Кайл сглотнул, подошёл к столу и снова сел на стул. Поднял свою книгу, открыл её на месте, где остановился, и мрачно вздохнул, прежде чем вернулся к чтению.       Утром всё будет по-другому, сказал он себе.       Так и случилось.