Bloodlust

      Когда Кайл вернулся в мотельный номер, он всё ещё был пьян жизнью, силой и энергией. Он проговорил всю дорогу от дома их жертвы — Картман, мягко говоря, был удивлён. Зайдя вслед за Кайлом в комнату, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней, наблюдая за тем, как он расчерчивает комнату шагами.        — Всё нормально? — усмехнулся Картман. Он ещё ни разу не видел Кайла настолько заведённым, и это немного впечатляло.       — Всё, блять, феноменально! — закричал Кайл.       Картман рассмеялся.        — Ладно, мне надо заняться делом. Будешь без меня в порядке? — ему не нравилось о таком спрашивать, но Кайл на тот момент был слегка неуравновешен.        — Конечно, — сказал Кайл. — Я же неуязвимый.        — …Да, — сказал Картман и заколебался, положив ладонь на дверную ручку. — Ты же не вырежешь какую-нибудь деревню и не сожжёшь к чертям мотель, пока меня не будет, да?       Кайл нахмурился и, подпрыгнув, приземлился на колени на кровать.        — Нет, — он закатил глаза.        — Я спрашиваю, потому что ты ведёшь себя слегонца безумно, — сказал Картман. — Не то чтобы меня это смущает, просто… ну… ты понимаешь.       Кайл сощурился.        — Что понимаю?       Картман покачал головой.        — Ничего, — сказал он и облизнул губы. — Окей, так или иначе, бывай, маленький монстр, — поддразнил он Кайла и бросил ему финальную ухмылку. — Я скоро вернусь.       Когда за ним закрылась дверь, Кайл поднялся на ноги. По ощущениям, сейчас в нём было больше силы, чем мог вместить телесный сосуд, который он занимал. Он чувствовал себя супергероем. Ему хотелось взбираться на здания, прыгать с мостов и всё такое, но он понимал, что не может этим заниматься. На эту ночь он застрял в крошечной комнатке мотельного номера, всё ещё чувствуя себя слишком большим для себя самого.       Он направился в ванную, чтобы взглянуть в зеркало в полный рост, и едва себя узнал. Его волосы безумным клубком кудряшек торчали в абсолютно разные стороны, кровь на подбородке и шее потемнела и превратилась в грязь, глаза горели неоном, а на щеках всё ещё пылал румянец.       Адреналин из его организма никуда не делся, и теперь туманил его рассудок бредом величия. Хотя… Он не был так уж уверен, что это только мания. Кайл точно мог сказать, что в тот момент был гораздо сильнее любого человека, которого когда-либо встречал.       Кровь на лице начинала причинять дискомфорт, так что он разделся и влез в душевую кабинку. Для него стало шоком, что температура его тела поднялась настолько, что он кожей смог определить, насколько тёплой была вода. Всё вокруг него постепенно становилось красным — это вода смывала въевшуюся в него кровь.       Кайл взял дорожный кусок мыла и стал водить им от живота до груди. Он никогда не считал себя особенно симпатичным, но сейчас вдруг оказался до странного очарован ощущением собственной кожи под пальцами — как будто его тело принадлежало кому-то другому, и этот кто-то был ужасно привлекательным. Кайл почти устыдился своей похоти, особенно с учётом того, что он только что убил человека, но ничего не мог с этим поделать. Власть, которую он сдерживал в теле, и бегущий по венам жар наполняли его какой-то плотской энергией, и вскоре он обнаружил у себя стояк.       Ему не хотелось возвращаться в начало пубертата и снова формировать у себя привычку мастурбировать во время каждого похода в душ, но сейчас он был не в состоянии контролировать свои пальцы. Кайл громко выдохнул, запуская другую руку в волосы.        — Ох, блять, — сквозь зубы прошипел он.       Он чувствовал себя ужасным нарциссом, мастурбируя под мысли о себе, так что медленно перешёл от воспоминаний о прошедшей ночи к первому разу, когда он пил кровь из шеи Картмана, и тот в отместку пригвоздил его к кровати. В его голове это смешалось в одну сплошную сладострастную фантазию, в которой он пил у Картмана из шеи, сидя у него на коленях, а Картман яростно отдрачивал ему своей большой рукой. Это заставило его почувствовать себя сумасшедшим, но, честно говоря, подтолкнуло к грани, и он кончил с громким, придушенным стоном. Каждый мускул тела был напряжён до предела. Как бы ему ни хотелось отказаться это признавать, но это без сомнений был самый яркий, самый лучший оргазм в его жизни.       Кайл глубоко вздохнул, ополоснулся и вышел из душа. Стоя на коврике в крошечной ванной, обтёр себя полотенцем. Потом обернул его вокруг талии и вышел в жилую комнату, чтобы достать свежую одежду. Переоделся в боксеры, чёрные треники и серую футболку. Теперь, после душа и оргазма, он чувствовал себя спокойнее. Кайл вернулся в ванную и привёл волосы в порядок.       Его отражение уставилось на него из зеркала, выглядя почти как Кайл, которого он помнил. И внезапно, без адреналиновой дымки, застилающей его разум, на него со всей силой навалилось ужасающее осознание того, что он стал убийцей.       — О Боже, — сказал он себе, осторожно потянувшись к лицу, чтобы проверить, настоящее ли оно.       Он не мог поверить, что действительно это сделал. Он долго это планировал и, наверное, в перспективе даже спас жизнь нескольким детям, но сам факт убийства шёл вразрез со всем, что он о себе знал. Он был Кайлом Брофловски. Конечно, у него был буйный темперамент и талант влипать в неприятности, но он был правильным еврейским мальчиком! Он был умным и добрым и всегда считал себя хорошим человеком. Было страшно думать, что теперь, наверное, это было не так. Убить человека оказалось проще, чем должно было. В этом он был безжалостным, быстрым и, что самое страшное, теперь совсем не испытывал угрызений совести. И это его очень сильно тревожило.       Единственное, насчёт чего Кайл беспокоился, это то, насколько просто это оказалось. И это испугало его до глубины души.       Споткнувшись, он вывалился из ванной и сел на кровать, запрокинув голову назад и прижав ладони к закрытым глазам.        — Господи, — прошептал он.       Чем больше он об этом думал, тем больше это на него влияло, и вскоре он начал трястись, практически вибрировать от паники. Кайл собрал в себе силы, чтобы заползти в кровать и свернуться в клубок на своей половине, прижав колени к подбородку. Он тихонько всхлипнул, и события последних часов навалились на него шоком.       Всего час или два ушло на то, чтобы Кайл убедил себя, что он неисправимый, безнадёжный монстр и жестокий маньяк. И тогда в комнату, бросив на пол у двери спортивную сумку, вошёл Картман. Увидев Кайла, скукожившегося на кровати, он вопросительно выгнул бровь.        — Эм, привет, — сказал он.       Кайл не ответил вербально, но притянул ноги ближе к груди. Он почувствовал, как прогнулся матрас, когда Картман сел на кровать.        — Тебя трясёт, — сказал Картман. В его голосе звучало беспокойство.        — Я в порядке, — Кайл попытался вложить в голос раздражение, но прозвучало это неустойчиво и тонко. Он чувствовал себя ребёнком.        — Что случилось? — спросил Картман, очевидно на это не купившись.       Кайл кинул на него колючий взгляд через плечо.        — А ты как думаешь? — огрызнулся он. И тут же ощутил вину — за то, что ведёт себя как свинья, хотя Картман всего лишь пытается помочь. Кайл снова отвернулся. — Прости, — нехотя буркнул он.       Картман нахмурился.        — Слушай, — сказал он. — Это был хороший поступок.        — Я не чувствую, что он хороший, — сказал Кайл. — Мне насрать на этого мужика, но я… это было слишком легко. Нельзя так просто кого-то убить и потом ничего не почувствовать. — Кайл зарылся лицом в подушку, душа в себе грозящие показаться слёзы. — Я должен раскаиваться, разве нет? — голос приглушила подушка. — Я должен хоть что-то ощущать. Я не должен хотеть это повторить.       Картман вздохнул, и кровать скрипнула, потому что он лёг на своей половине — лицом к спине Кайла.       — Вот, — сказал он почти ворчливо, перекинув руку через спину Кайла и крепко прижав его к своей широкой груди.       Кайл замер. Из него как будто выбили весь воздух. У Картмана были сильные руки, он крепко его держал, и Кайл мог слышать позади себя его сердцебиение. Он задался вопросом: а мог ли Картман тоже слышать его сердце? То, как оно сейчас грохотало в грудной клетке, отдаваясь звоном в ушах?        — Ч-что ты делаешь? — заикнулся Кайл, когда наконец вернул себе способность думать и разговаривать.       Картман издал расплывчатый звук и слегка пожал плечами.       — Не знаю, — сказал он. — Держу тебя, наверное. Так обычно делают, когда кто-то дрожит на кровати в позе эмбриона, да?       У Кайла в голове не умещалось, что кто-то может звучать настолько неуверенно и убедительно одновременно.        — Понятия не имею, — хрипло сказал он.        — По уровню гейства это даже рядом не стоит с тем, как ты пил у меня кровь, так что не раздувай из мухи слона, — пробормотал Картман в ещё влажные волосы у Кайла на макушке.        — Ничего я не раздуваю! — воскликнул Кайл немного дрогнувшим голосом и, чтобы это подтвердить, перекатился на другой бок, оказавшись с Картманом лицом к лицу.       Он услышал, как Картман остро втянул воздух носом, и испугался, что зашёл слишком далеко, но уже через несколько секунд тот расслабился и сменил позу: просунул руку под Кайла, а ногу немного согнул, для удобства закинув колено Кайлу на бедро.        — Окей, пока ты ничего не раздуваешь, — тихо сказал он.        — Больно надо, — ответил Кайл.       Картман быстро прочистил горло.        — В любом случае, это было хорошее убийство, — сказал он. — Этот хрен это заслужил, и тебя не мучит совесть, потому что ты это знаешь не хуже меня, — Картман лениво провёл пальцами по позвонкам у Кайла на спине, пустив по нему волну мурашек. — Твоё сожаление — это больше, чем он заслуживал, так что не слишком об этом беспокойся.       Кайл, немного удивлённый внезапной мудростью его монолога, кивнул куда-то ему в грудь.       — Хорошо.       Какое-то время они оба молчали — просто слушали дыхание друг друга в тишине. Потом Картман снова заговорил.        — Ты… Ты теплее, чем я думал, — заметил он.        — Ты до меня и раньше дотрагивался, — сказал Кайл.        — Да, но тогда у меня, в основном, буквально были вампирские клыки где-то в шее, так что твоя температура тела не была приоритетом, — усмехнулся Картман.       Кайл фыркнул.        — Ну, я сейчас и правда теплее, — сказал он. — Думаю, количество выпитой крови влияет на температуру.        — Вижу логику, — сказал Картман.        — Мне кажется, это делает меня более… человеком.        — Или менее человеком, — добавил Картман. — Потому что ты примерно час был просто пиздецким безумцем.        — Одновременно более и менее человек, — сказал Кайл. — Человек Шрёдингера.       Картман усмехнулся.       — Скорее Засранец Шрёдингера, — сказал он.        — Что это вообще значит?        — Ой, ну ты знаешь, — сказал Картман, совсем ничего не объяснив.              Кайл улыбнулся Картману в грудь, глубоко вдохнул и почувствовал его запах. Картман пах знакомо: немного мускусом, немного кофе, немного его олдспайсовским дезодорантом. Кайл рассеянно потеребил пальцами край его футболки.        — Как было прятать тело? — спросил он через какое-то время.       Картман пожал плечами.        — Нормально, наверное. Его никогда не найдут. А если и найдут, опознать не смогут, так что, думаю, мы в безопасности. В дом вошёл без проблем, вышел тоже. — Он быстро взглянул вниз, на Кайла, а затем снова поднял взгляд и облизнул губы. — Когда ты хочешь повторить? — спросил он.       Кайл об этом ещё не думал.        — Я не уверен. Когда проголодаюсь, наверное? Я не знаю, как часто мне нужно есть и как долго это длится. Удовлетворённость.       Картман промычал какую-то мелодию.        — Завтра создадим новый профиль, — сказал он. Уголок его рта изогнулся в улыбке. — В этот раз ты можешь быть ребёнком.       Кайл застонал.        — Не хочу я быть ребёнком!       — Да лааааааадно тебе, — Картман немного крепче сжал его в руках. — Ты будешь милым.        — Не многообещающе, — усмехнулся Кайл.       — Я смогу тебя переубедить, — сказал Картман, но не стал вдаваться в детали. Он довольно вздохнул. За этим последовал зевок. — Я устал, — сказал он.       — Спи тогда, глупый, — ответил Кайл.        Ему было интересно, отстранится ли Картман — и он так и сделал, но только для того, чтобы скинуть обувь и выключить светильник. Потом он вернулся в объятье, крепко притянув к себе Кайла и уткнув нос ему в макушку.        — Спокойной ночи, мой маленький еврейский монстр, — пробормотал он.       Кайл почувствовал тяжесть в груди, но всё равно просунул ногу между колен Картмана, переплетая их.       — Спокойной, Картман.       Он услышал, как тот издал тихий звук удовлетворения, а потом его дыхание выровнялось. Он заснул.       Пальцы Кайла нырнули за кромку футболки Картмана, танцуя по мягкой коже и чертя на ней бессмысленные узоры. Кайл вздохнул, зажмурив глаза. Он был слишком глубоко — и понимал это. Приговор был вынесен, и его сердце, к сожалению, решило всё в пользу этого большого напыщенного придурка. Слушая, как он дышит, Кайл был поражён тем, насколько милыми ему казались эти звуки. Какая гадость.       Он попытался на этом не зацикливаться, но с учётом того, что сейчас он был к нему прижат, это было немного проблематично. И ещё он попробовал не слишком анализировать то, зачем Картману понадобилось проворачивать этот обнимательный сценарий. Что-то в этом было. Точно.       Всё это испытание его очень напрягало. В основном потому, что Картман больше не был ему безразличен — если такое вообще когда-то было. Кайл знал, что никогда не позволит чему-то плохому случиться с ним, пока они колесят по стране, убивая извращенцев и расистских подонков. Это всё усложняло.       Но сейчас Кайл ничего не мог с этим поделать. И вместо этого разрешил себе заснуть — в тепле и спокойствии.