1917 год 26 февраля, Бритонская Империя, Лондон.
— Джери вызывает Жанна… — Телеграфист, сидящий рядом, с усердием выбивал код Морзе, оттачив свои действия до мастерства, но на том конце была полная тишина — Джери вызывает Жанна. — По его бледному лицу начала стекать роса пота — Джери… — Прервавшийся на слове, он обратил внимание на вошедшего, предпринимая попытки отдать честь, однако тот жестом дал понять, что это излишняя формальность. — Докладывай. — Хмуро отозвался тот, едва слышно скрипя зубами. Под его глазами уже собрались увесистые мешки, а образованное черное кольцо вокруг глаз напоминали своеобразные очки. — Связь полностью отсутствует как на радиочастотах, так и по каналам связи телеграфных линий. Королевство Франц молчит - Эти слова взволновали офицера, и нескрываемая ненависть опалило его лицо. Тяжелой походкой тот вышел из штаба и закурил. Флот, армия, колонии - связи не было ни с чем. Империя лишилась всего, что она собственными руками, своей кровью и потом возводила последние десять лет. Где оно все ? Куда делось ? Что с 3 миллионами человек, воюющих в Королевстве Франца ? Как объяснить людям это ? Что теперь их ждет ? Размышляя о невзгодах, выпавших долей на его родину, тот поднял свое лицо к небу, вопрошая у Бога, однако не успел он и мыслью перекинуться с небесами, как обомлел. Не то, чтобы он до сего момента не смотрел в небо, но за последние два часа совершенно не доставало времени на такие прозаичные вещи, как пристальное его изучение. Испытывая праведный трепет, он начал неистово креститься. Солдаты обратили на достойного мужа свое пристальное внимание, а затем, подражая последнему, устремили свои утомленные взоры на небеса, которые также поразили их. Скоро все опустились на колени, наблюдая, как привычный для них небосвод в одно мгновение оказался чуждым и инородным. Там, где должно было светить их любимое светило, кое направляло человечество восходами и заходами сотнями тысячелетий, была смехотворная точка, столь далекая и малая, но столь же и яркая. Она была невероятно далека, но грела не меньше нашего светила. Такая незначительная деталь, такая малость, погрешность: то же голубое небо, тот же свет, словно выбитый в сердце этого мира и струящийся из той дыры, но как же это все иначе, как же все это невероятно ! ужасно ! страшно ! неправильно ! неописуемо. По всему Лондону… Нет, по всему цивилизованному свету прошелся трепет перед небесным светилом. На улицах некоторых из государств начались погромы, ибо люд был истово уверен в конце света, ибо даже их родное Солнце на сей раз покинуло их, будучи подмененным холодной кузницей и омерзительным двойником. Если где-то это могло вызвать самые большие волнения, то этим местом была Бритония, народ которой проклял Альфреда Фордье, а с ним и короля. Загнанные в Шотландию коммунистические ячейки, вовсе озверев, начали свой священный поход на вотчину проклятой буржуазии - Лондон, а лондонцы с еще большим остервенением рвали на площади всю королевскую чету вместе с партией Альфреда. Великая Империя - меч правосудия, едва выйдя из печи, заржавела и надломилась в основании. Горела вся Англия, пока ушлые королевства внутри нее объявляли о своей независимости. Начался страшный голод. Страну поразила страшная болезнь, косившая большие города один за другим. Умирало столько людей, сколько не гибло за все года кризиса. Может, так и кончила бы владычица всех морей, только единственно, насколько можно такое говорить, “лояльное” королевство, ведомое лидерами пролетарской революции, взяло под контроль весь остров Бритония, потеряв лишь жалкую и обедневшую Ирландию. Скорые и решительные действия нового Бритонского Союза обрушились на диссидентов и нелояльных новой власти лидеров так называемого “коричневого движения”. Очистив за пол года государство от оппозиции, вернув ему стабильность, БС направило все силы на восстановление, за чем и был объявлен закон о изоляции острова. БС погрузилось в себя, забыв о мире вокруг. Возвращаясь в Европу, стоит обратить внимание, что безвременье, в которое погрузился цивилизованный мир на мгновение аномального поведения небесного светила, было нарушено, как было сказано выше, неизвестными, что пересекли портовые города, уничтожая застрявший в земле флот. Да, запад Королевства Франца, омываемый Атлантикой, в коей гермацкий солдат в шутку излагал мысли омыть свои сапоги, был застелен бескрайними лугами и лесами по ту сторону бывшей береговой линии. Оттуда многомиллионная армия, сопровождаемая устрашающими живыми созданиями, невиданными для ученых мужей нашего мира, покоряли село за селом, город за городом.1917 год 4 марта, Парыж.
Спешно собранные генералы и дипломаты Центральных Держав обсуждали происходящее на западе наступление врага под кодовым названием “Атлантида”. Часть ВС Гермации и Италии, отправленных в Хиспанию на поддержания второго фронта, также исчезли со всей странной, как до того и источник головной боли в лице Альфреда и всей Бритонии. От этого больше всех пострадали вторые, посему именно Король Италии из всех Центральных Держав - он более всего поддавался тихой паники. Любое промедление грозило безопасности собравшимся, но в то же время не было сил для ведения ожесточенной борьбы. Меньше всех это понимал представитель от Федерации Дуная, сохранившей наибольший военный контингент после инцидента 26 февраля, отчего и излучал собой уверенность, считая, что теперь именно его страна займет лидирующее место в блоке. Пока дипломаты его страны уже готовили соответствующие документы для нового договора о дружбе с Франц, который бы возымел огромный эффект после того, как их воины одолеют “Атлантиду”, гермацкая сторона ожесточенно спорила с военными министрами Франца. — Нам необходимо знать о численности воздушного флота, оставленного Бритонией ! Но вместо сотрудничества в момент опасности, в момент, когда на кону стоят интересы Европы, вы заявляете, что это “секретная информация” ?! — Генерал, умерьте свой пыл ! Мы прекрасно осознаем патовость ситуации, однако мы не можем вам предоставить подобные данные. Мы крайне благодарны за ваше доверие в сложившейся ситуации и за то, что вы откликнулись на зов помощи, однако, прошу, не считайте то за нашу перед вами капитуляцию — Министр Обороны, несмотря на свое положение, был предельно спокоен и трезв. Его поддерживал весь кабинет, и он бы не отошел от государственной позиции по отношению к разработкам, доставшимся от его союзника. — Бред ! — Пылко бросил гермеец, ударяя кулаком по столу. Выдохнув, он продолжил — Вы говорили, на полях сражения наступающая армия обладает превосходящими силами. Чем обладают наши противники ? Насколько они могут быть опасны ? — Я полагаю… — Франциец задумался, постукивая пальцами по листам подготовленного к встрече отчета об Атлантиде — Мы провели разведку, зарисовав их места базирования - одна из передовых армий, численностью в 2-3 сотни тысяч человек. Состоящая из неизвестных бронированных частей, крайне похожих на те, что вы могли видеть под Парыжем, вооружена неизвестными образцами стрелкового оружия, предположительно артиллерией, но авиации замечено не было. Точный данные можете взглянуть — он подозвал помощника к себе, указывая на лежащий листы перед собой, — вы сможете изучить, взглянув на представленные отчеты. — 2 Полка предположительно танковых соединений ? — Недоуменно вопросил генерал Гермации, которого, мягко говоря, шокировала численность железных монстров, которые до сего момента едва не поколебали уверенность в победе Императора. — Порядка 4 тысяч машин в данный момент прорываются на Бретань - это одна из армий. Впрочем, насколько можно судить, кавалерия у них отсутствует, а сами машины достаточно медлительны, чтобы представлять угрозу для наших машин. — Я бы не был столь уверен. Вам известна их общая численность ? — Изрядно вспотевший генерал с трудом задал вопрос, горло его подводило. — Наши пилоты докладывают о порядка 2 миллионов солдат и 20-40 тысячи танков на стороне противника. Артиллерии куда меньше - едва наберется половина от числа вышеназванной техники. — Уверен, если ваши слова об отсутствии авиации правдивы, наше общее, да даже воздушные силы Дуная смогут обеспечить должное воздушное превосходство — Вмешательство Генерала ВС ФРД никого не оставило равнодушным. — Дорогой мой друг, а что вы скажите по поводу танков ? — Сторона Италии была раздражена и озлоблена — Я понимаю, по докладам, это медленные и неповоротливые машины, однако я очень сомневаюсь, что ваши пулеметы что-то сделают с их толстой броней. — У врага почти нет артиллерии ! Мы за километры размажем их, итальянский друг ! — Ах да ! Откуда нам знать, какими силами обладает Атлантида ?! Быть может, эти их колоссы, которые мы по ошибке называем танками - их артиллерия, могущая испепелять врагов ? Вы в небо когда последний раз глядели ? — Довольно ! — Рыкнул гермеец. — Я соглашусь с генералом, это пустые споры. — Он зажег трубку и продолжил — Что касается авиаударов, я сомневаюсь в их эффективности против такого числа танковых соединений, которые напали на нас. Я бы не хотел выглядить пораженцем, однако, господа, мне почему-то кажется, что все мы в тот злополучный день оказались в аду. Я еще удивляюсь тому, как наши страны еще не рухнули ! И без этой войны было бы чудом, выживи мы с вами в наступившем экономическом кризисе, а теперь… Мы, конечно, отправим все свои силы и ждем вас, чтобы дать достойный отпор, однако… — Не успев договорить, его перебил молчащий до сей поры генерал оставленных Бритонией ВС. — Прошу прощения, но позвольте мне сказать. — Все внимание было сосредоточено на нем, пока тот, как самый низких по статусу, демонстрировал свое уважение к собравшимся — Отрадно, что в конце концов наступил мир меж нашими странами и все мы объединились. Тем не менее хотелось бы заметить, что продвижение войск, как сказано в докладе, замедляется так называемыми танками Атлантиды. Я понимаю, что мое предложение может быть воспринято в штыки нашим союзником Францем, но как бы то ни было, полагаю, есть возможность подготовить нашу оборону, если отдать часть западных земель. Пока враг достигнет нас, мы проредим их ряды авиацией, как то было предложено дунайской стороной, что вместе с возведенными за то время укреплениями во много раз облегчит предположительный бой с Атлантидой. В кабинете повисла звенящая тишина от предложения брошенного бритонского генерала. Полное безразличия лицо военного министра и всего Министерства Обороны вызывало еще большее смущение у бывших врагов. — Ваше решение ? — Невозмутимый министр выпустил клуб дыма и стрельнул взглядом в сторону Гермецких представителей. — Мы бы хотели обсудить данный вопрос конфиденциально с нашими союзниками. — Группа делегатов поднялась и покинула кабинет, за ней вслед отправились стороны из Италии и Дуная, оставляя министров и генерала бритонской армии наедине. — Лорд Говард, — Обращался он к бритонцу — не сумлевайтесь и не бойтесь. — Военный министр в последний раз выпустил дым, на этот раз кольцом и зачастил в кашле, — Все уже потеряно. Вашей стране повезло, она сейчас не видит того ужаса, что встретили мы с вами, все ее граждане мирно сгинули, наверное, так ничего и не почувствовав. — Берегите себя, всего доброго. — Говард не слушал его, прощаясь уже в дверях. Он, естественно, несколько отчаялся, когда осознал, что его страны более нет, но еще пока не был сломлен. Выйдя вон из прокуренного помещения, он вздохнул свежим воздухом и прильнул к открытому окну, за которым горело вечно стоящее в зените новое солнце, а под ним возвышались к небу трубы вставших предприятий. Впервые за долгое время над Парыжем не стоял смог.1917 год 7 марта, Роисияния, Новгород.
— Удалось ли вам восстановить связь с дальним востоком ? — Вопрошал по каналу связи офицер. — Так точно, связь удалось восстановить. — Отозвался с помехами молодой голос — Донесения, собранные за время ее прерывания будут подготовлены и отправлены в ближайшие часы. — Каковы причины ее потери ? — Посвежевший офицер едва держал себя в руках от благой вести. — Что-то блокирует ее передачу, ваше превосходительство. — Эта же новость вновь вернула его к мрачным мыслям. — Принято. Работайте. - Понуро он продолжил, — С богом. — Слушаюсь. С богом. Прошло девять дней с инцидента. Роисияния, преживающая в данный момент своей истории не лучшие времена, была буквально отброшена на двадцать лет назад. Телеграфные столбы, хотя и работали согласно предписанию, не смогли обеспечить надлежащий уровень связи, да и оказались распространены только в центральной части страны, на западе. От информационного голода начались волнения даже здесь, в столице. Их вовремя подавили, но напряжение по сию минуту не терялось и взывало к основным человеческим инстинктам. И наконец-то, как то бывает, в самый последний момент по нечистой силе был произведен ошеломительный удар - все вести с дальнего востока были доведены до офицера, и тот отправил две сводки: полную - главнокомандующему, отредактированную - новгородским газетам. Вести были воистину скорбными: Владивосток был взять в окружение; проект Желтороисия подвергся нападению одним из осколков Империи Ми; Центральная Сибирь, оставшись полностью отделенной от Новгорода, не смогла противостоять коммунистическому восстанию и почти полностью пала; транссибирская магистраль оказалась под властью неприятеля. Впрочем, несмотря на явно негативный их окрас, само их наличие грело сердце как солдатам, отныне знающим, к чему им готовиться, так и простым людям, за эту неделю подвергнувшимся разнообразнейшей деструктивной и деморализовывающей пропаганде. Единственно, что могло, помимо новостей из противоположного уголка страны, обнадежить в сей день национального унижения гордость роисиянских граждан - это весть, что купеческий город Москва был отбит у красных, а с тем те были отброшены из Центральной Роисиянии за Урал. А значит, Великороисияния, Белокняжество и Финфинская Республика будут возвращены, - рассуждали сейчас все в едином порыве, - разбей мы сегодня окончательно предателей и верни наше первенство, верни утерянные в эти два года стабильность, экономику и армию. В этой некогда второй по силе Империи настала пора решительной борьбы с революцией, одурманивающей рабочих, и декадансом, поселившемся в аристократии. Прекрасно осознавший необходимость этого Агафангел I Цариев, получив полную информацию о состоянии Империи, созывал в то же утро экстренное собрание министров Роисиянии для принятия кризисных мер - второе с 27 февраля. На нем царствующий со смерти Федота II 33-летний император произносит пламенную речь о необходимости проведения ряда важнейших политических, социальных и экономический реформ с целью адаптации государства к новым вызовам со стороны судьбы, чтобы сохранить Роисиянию, чтобы сохранить ее великий народ. Откровенно либеральные взгляды, окрасившие сию реч монарха, посеяли сомнению в рядах высших лиц государства, однако выбора в сложившейся ситуации ни у кого не осталось; затяжная революция продемонстрировала кровавые лица двух лагерей, а последствия для переменивших лагерь государственных и подпольных деятелей оказались дороже всех преференций от этого самого предательства. Избирая лучшее из худшего, Империя вступила на путь реформации, дабы не пасть от братоубийственной войны и не распасться в грядущей эпохе. По окончанию собрания Агафангел остановил убирающегося с прочими министрами ответственного за внутреннюю и внешнюю разведку. Тот, несколько обеспокоенный вниманием хорошо известного ему тирана, опустив голову, обратился: —Да, Государь Агафангел Цариев, я чем-то могу быть еще любезен вашему величеству ? — Наши соглядатаи из Франца получили известия от короля ? — На них вышел Министр Обороны, Государь — Взволнованно потер платком министр государственной безопасности — Сотрудники из 4 Отдела запрашивают срочную миссию во Франц для эвакуации королевской семьи и некоторых членов правительства. — Атлантида действительно несет оговоренную опасность Европе или все эти слухи - преувеличение ? — Атлантида… — Собравшийся говорить министр, был перебит возбужденным императором. — Стой-стой ! Просто ответь, можно ли доверять информации от Францев ? — Государь, полагаю, что их разведывательное подразделение поработало на славу. Нет причин не доверять сведениям о силе Атлантиды. — Хорошо, учту. Что по поводу Бритонских и Североамериканских служб ? Я слышал, некоторые из них, лишившись связи с родиной, сами сдаются; насколько правдивы слухи ? — Агафангел разлегся в кресле, попивая Шампанское Францского производства. — И им стоит верить, Государь. Многие из них уверены, что их родного дома и семей более нет, будто тех забрала длань господня или в лучший мир, или в Тартар. Некоторые из них приходят в откровенно невменяемом состоянии, ведь за те дни стали прикладывать руки свои к алкоголю. — министр МГБ заметил скептический взгляд монарха и поправился — Правда, как бы то ни было, информация, достигнутая наимягчайшими средствами без прибегания к пыткам, уже полилась обильным потоком, а что будет дальше ! Некоторые из ртов уже подтверждают наши подозрения в отношении убийства - упаси душу его, Боже - Федота II и вашего отца, Государь. — Я подготовлю приказы об операции спасения наших корпусов и семьи короля. — Махнул он министру, которые обмок пред ним, – Добро… — Агафангел крепко задумался, отправляя вон последнее лицо из своего кабинета. Ему еще предстоит выступить перед Думой, о чем он вот-вот забыл бы. Сумасшедшее время ! Уже два года не видел он своих детей, вечно занятый делами государственными. Чертовы Бритонцы ! — Чтоб их всех черти в аду по тройку раз на час вилами протыкали. — Шипя, он обратил свое внимание на стук шагов за дверью, а после взглянул на вошедшего слугу, прошедшего к нему через стоящую гвардию. Это был один из сыновей семьи небольшого землевладельца на юге страны, который отдал всю жизнь на служение венценосной особы. Подходя к тому, Император Роисиянский тихо и с ласкою в голосе проговорил, — Подготовь ванну на восемь. — После чего отправился писать речь для выступление перед политиками и народом. Уже в коридоре он с тоской проговорил — И все же, вот бы они взаправду варились в котле вместе с “Уродье”…