Голод

Колетт самая обычная. Весёлая, взбалмошная, но милая девушка. Она никогда толком не заостряла на себе внимание, но и не доходило до того, что хотелось от себя убежать. Она в целом живёт спокойно, размеренно и только для себя, толком её никто и ничего не заботит. Ну, по сути, отчасти это правда. Абсолютно никто её до определённого момента не заботил. Да, до того самого момента, пока в сувенирный магазинчик, где она работает, не устроился ей в помощники высокий худощавый брюнет - Эдгар. Да уж, красотой его природа явно не обделила. Но нет. Эдгар странный. Он ходит в своём полосатом шарфе даже в тридцатиградусную жару, постоянно молчит, да и вообще угрюмый он какой-то. Какой из него помощник? Он только и делает, что отпугивает одним лишь своим видом всех покупателей! Но Грифф, судя по всему, считал, что Колетт просто необходим напарник: как она одна-то справляться будет? Ассортимент вечно расширяется, покупателей море, да и магазинчик находится в парке в самом сердце города. И раз уж выручка увеличилась, можно себе позволить ещё одного сотрудника, верно? Правда, где Грифф нашёл этого злоебучего Эдгара, она понять не могла. С какой стати его вообще на работу взяли? Он полсмены только и делает, что, распуская свою зловещую ауру, сидит в телефоне, кряхтит и недовольно смотрит на Колетт. Ну, нет. Этот Эдгар очень бесит, и, кажется, это взаимно. Он бесит её, потому что даже не пытается скрывать, что на работу ему наплевать, да и вообще есть вещи поинтересней, а ему просто деньги нужны. Ну, а она его, соответственно, потому что это скрывает. Это даже могло быть забавным, если бы не было настолько удручающе. Так продолжается уже целый месяц, с каждым днём работать всё труднее и напряжённее, а такое ощущение, что их начальник, заходящий пару раз в неделю и наблюдающий происходящее, как будто в упор не видит. Колетт уже готова рвать на себе волосы, кричать, биться в агонии и рыдать от беспомощности. Сколько ещё можно терпеть? Например, вот сейчас, в очередной раз она просит его расставить какие-то непонятные ему предметы по полкам, а он, чертыхнувшись, отвечает ей какой-то колкостью. И, как назло, в этот же момент в магазин заходит Кольт - постоянный посетитель магазинчика. Весь из себя крутой и до отвращения самовлюблённый, вечно скупает все товары с самим собой. И вот только его, заносчивого идиота, именно сейчас тут не хватало! Оба работника обернулись на него, и парня прожигали озлобленные взгляды четырёх глаз. Да уж, эти двое как будто уже не только друг на друга, но и на него были готовы накинуться. - Ой, ладно, извините, я попозже зайду... - почувствовал тот запах напалма, и решил свалить из магазинчика, пока не поздно. Последнее, что было слышно - колокольчики на двери и её скрип. Здорово. Кажется, ещё и дождь собирается. А это значило только одно: ближайшие часы покупателей, как, собственно, и выручки можно было не ждать. Замечательно. Просто восхитительно. Опять невыполненный (уже повышенный!) план, опять нагоняй от босса и таинственная пропажа её премии. Колетт молча перевела взгляд на Эдгара, посмотрела на него секунд пять, и глаза наполнились слезами. Мда уж, так опозориться перед человеком, которого ненавидишь - это уметь надо. Она рыдала так громко, как, наверное, не рыдала никогда. - Да ты хоть понимаешь, каких усилий мне стоит тут с тобой находиться? Ты можешь хоть мелкие поручения выполнять без закатывания глаз и оскорблений? Можешь реально помогать, а не просто сидеть всю смену в кресле, а? Ты себе представить не можешь, как я тебя ненавижу! - один глубокий вдох, - Я такими темпами просто сама уволюсь, и работай тут один, раз я тебе настолько не нравлюсь! Может, тогда поймёшь, каково это. Она высказала всё, что хотела, и разрыдалась ещё больше. Грудь тяжело вздымается от резких вдохов и всхлипов, по щекам текут слёзы перемешанные с тушью, а пальцы судорожно вытирают эти чёрные дорожки. Как ни странно, Эдгар стоял в ступоре. Он молча стоял и краснел. Кажется, хочется провалиться под землю. - Слушай, я... Ты извини меня... Девушка резко выпрямилась, когда Эдгар осторожно подошёл к ней, и глубоко вдохнув, перебила его. - Да иди ты нахуй, чучело, остаток смены, включая кассу, на тебе. Я буду в подсобке, меня не беспокоить. Расставишь все сувениры со склада по полкам - тогда приходи. Ну нихуя себе. Это и была первая мысль Колетт, когда она отвернулась и, довольная собой, направилась в маленькую комнатку, чтобы поставить себе чайник, заварить чай и умыться. Ну, сорвалась и сорвалась, он явно заслужил. Пусть теперь справляется, как хочет. Даже если придётся тут засидеться допоздна. Абсолютно плевать. Торопиться им некуда, Эдгар, вроде, как и она, нигде не учится, а завтра воскресенье - единственный выходной. В любом случае, можно отоспаться. Девушка зашла в уборную, включила тёплую воду и начала отмывать чёрные подтёки. Спустя мучительные минут пять, она смогла это сделать - без мицелярки это всё же сложновато. Переключив воду на холодную, она умыла ей всё своё лицо. Ну ладно, по крайней мере, сейчас она чувствует себя гораздо лучше. Ещё и довольна, как слон: наконец-то этот Эдгар поймёт, насколько это тяжело, и примет все свои ошибки прошлого, как должное, и обязательно исправится. Ну или же Колетт добьётся его увольнения. Так или иначе, ситуация образуется, как надо. Тем временем чайник уже вскипел. Она достала кружку с полки и, поставив её на стол, закинула туда два пакетика сахара и один чайный. Нет, всё же, сахара можно побольше. Засыпает туда ещё один. Заливает всё кипятком, достаёт из тумбы печенье и, довольно помешивая ложечкой содержимое кружки, открывает инстаграм. Медленно потягивая чай, она листает истории. Подписана Колетт только на бравлеров. Пожалуй, это и есть её своеобразный островок спокойствия. Даже на этого душного Кольта подписка оформлена. Нужно будет, наверное, извиниться перед ним. Ну хоть спасибо ему, что ничего плохого про их лавку он не выложил, иначе проблем было бы просто не оберёшься. Однажды Колетт всё ещё мечтает стать такой же крутой и сильной, это что-то вроде её детско-подростковой мечты. Грустно, что она до сих пор только и делает, что работает в этом магазинчике. Но, честно говоря, тут классно. Да и много кто из её кумиров сюда заходит, так что, в целом, жаловаться толком не на что. Ну, кроме её тупого коллеги. Отложив телефон, она достаёт из сумки дневник и пенал. Делать всё равно нечего, наконец-то можно отдохнуть и порисовать. Как бы сложно это не было, но стоило признать, что Эдгар - довольно красивый парень. Мягкие черты вытянутого лица, худощавое тело, узловатые пальцы, чёрные глаза, и причёска идеально ему подходила - выбритые виски и длинная чёлка смотрелись очаровательно. Колетт и сама не заметила, как уже набросала картинку, на которой был изображён он. Причём на листе бумаги у него было улыбающееся лицо, а улыбался Эдгар крайне редко. Мда уж, Колетт ухмыльнулась, и подумала, о том, как он её бесит, и как же прекрасно получает сейчас по заслугам, впахивая в зале в одного. Нет, она однозначно не жалеет. Даже говорить не о чем. Прогнав мысли из головы, она включила фоном какую-то музыку из рекомендаций, и, выдернув лист, продолжила рисовать. Колетт не заметила, как прошло уже часа три. На телефоне прозвенел будильник: время закрываться. Выйдя из подсобки, она заметила, как, кряхтя, Эдгар ставит какие-то фигурки на верхние полки. Да не кое-как, а с помощью шарфа. - Ничего себе! А раньше ты так сделать не мог? - раздражённо, но с долей восхищения, которое не получилось скрыть, она наблюдает за ним. В ответ он лишь хмыкнул и пожал плечами, - Уже закрываемся, - девушка подошла к двери, перевернула вывеску на "закрыто" и повернулась к Эдгару, - Я тут пока посижу, в подсобке прохладно. Она плюхнулась в кресло на втором этаже зала в отделе с комиксами. Оттуда было прекрасно видно весь магазин. Из кресла поднялось облако пыли (нужно будет тут пропылесосить!), но, кажется, подумала она об этом поздно, и звонко чихнула. - Будь здорова, - глухой звук голоса Эдгара донёсся до неё с первого этажа. Она ответила сухим "спасибо" и продолжила листать что-то в телефоне. В целом, уже не хочется тут находиться, хочется поскорей добраться до дома, упасть в кровать, просмотрев пару видео, и лечь спать. Но настолько же сильно ей хотелось наказать Эдгара за его косяки, так что сдаваться сейчас - рано и довольно глупо. Целый час после закрытия он раскладывал сувениры по полкам и стеллажам, параллельно протирая их от пыли мокрой тряпкой. Кто бы мог подумать, что это будет настолько изматывающе! Ещё и переработать пришлось, хотя, если бы Колетт его не бросила, они бы закончили всё вовремя. Ну, хотя, да: он однозначно это заслужил. Сейчас ему было пиздецки жаль свою коллегу. - Я всё, пойдём в подсобку, вещи заберём. Та молча кивнула и поплелась за ним. Скрипит открывающаяся дверь, и взгляд парня падает на помятый лист бумаги, лежащий на столе. Он берёт его и с улыбкой вертит в своих руках: - Ого! Это я? Так мило. Колетт покраснела и со скоростью света и фразой "не трогай" вытянула из его рук лист бумаги и, скомкав, засунула в карман. Вот чёрт! Из-за того, что торопилась закрыть магазин, забыла убрать за собой! Они встретились взглядами. Эдгара - ошарашенный, а Колетт - смущённый. Наверное, она сейчас красная, как помидор, но в этот раз явно не от злости. - Извини. Ну, очень красиво получилось, мне нравится, правда. И ещё прости меня за то, что я такой кретин и... чучело. Впредь буду вести себя менее агрессивно, ну... постараюсь. Но делать по работе буду как можно больше, честно. Она, легко улыбнувшись, оторвала взгляд от пола и обняла его, разрываясь от радости и хихикая. Теперь подошла очередь Эдгара смущаться. Наверное, она бывает чересчур эмоциональна, но раз уж тут такой повод, то почему нет? Форточка в подсобке всё ещё открыта, и из окна только что подул сильный ветер. Затем послышался звук первых двух капель, а после - самый настоящий ливень. - Видимо, мы ещё ближайший час не выйдем домой. Может, чаю? - Эдгар вырвался из объятий девушки, попытался чем-то замять своё смущение и сделать вид, что ничего сейчас не произошло. Увидев кивок, он стушевался, подошёл к чайнику и нажал на кнопку, - Поговорим о чём-нибудь? Просто со всеми нашими тёрками так толком и не познакомились, - глубокий стыдливый вдох, - Я вот например недавно с девушкой расстался и из дома сбежал, потому что родители требовали поступления, а я вообще никуда не хочу. А у тебя что происходит? - Ну, у меня всё не так интересно. Разве что в баре отдыхаю каждые выходные, там так весело бывает! Толком нечего делать. Учиться тоже не хочется, и роста карьерного никакого... Просиживаю тут целыми днями, а хочется чего-нибудь необычного, что ли. Чайник вскипел. Эдгар встал с маленького диванчика, на котором они сидели, и заварил чай в две большие кружки. Наконец впервые за то время, как они знакомы, Колетт не хотелось втащить Эдгару по роже или просто свалить как можно быстрее. Он хоть и был её временным собеседником только по воле обстоятельств, но, стоит признать, с ним довольно интересно. Ни с того ни с сего, она решила задать довольно глупый (как ей самой кажется) вопрос. - Слушай, у тебя же была девушка? Вы же целовались? - Ну... да. А что? - Мне просто интересно: каково это? То есть... я до сих пор ни разу не целовалась ни с кем, хотя мне уже восемнадцать, и, типа, в этом возрасте у всех бушуют гормоны, а я просто не хочу. Хотя, может и хочу, но человека подходящего нет. А может и в принципе не хочу, я не знаю! - она делает маленький глоток чая из ярко-красной кружки, морщится от того, что он то ли горячий, то ли сахара маловато, но продолжает, - Просто обычно поцелуи описывают как какую-то бурю эмоций, что-то интересное, но вот мне говорили, что это не всегда так. Вот мне и интересно тебя послушать. Эдгар на секунду залип, почесал затылок, в попытках обдумать весь поток слов, вываленный на него только что, и всё-таки заговорил. - Я не знаю. Будет ли буря эмоций - зависит от человека. У меня бывало, конечно, но не так уж и часто это происходит. Первые два раза, и то, если тебе очень нравится человек. В воздухе повисла пауза. Колетт сидела с задумчивым лицом, пока Эдгар за ней наблюдал. Она внезапно перевела взгляд на него, и робко, дрожащим голосом спросила: - А хочешь... Попробовать? Да уж. Парень явно этого не ожидал. Он, покраснев, в ступоре смотрел на свою коллегу. - Ой, ну, если ты не хочешь, то... Он не знал, что это такое на него нашло, но решил взять инициативу в свои руки. Раз уж тут такое дело, то почему бы нет? Именно этой мыслью он и руководствовался следующие пять секунд. Он взял из её рук кружку, поставил на стол, нежно обнял и прикоснулся своими губами её. Всё это, как будто в тумане, произошло за те пять секунд, а на шестую, уже когда он прикрыл глаза и притянул девушку поближе, к нему пришло осознание того, что он творит. Но прекращать уже не хотелось. Если он оторвётся от её губ, то они встретятся взглядами. Нет, слишком стыдно. Этого нельзя допустить. Не разрывая поцелуй, Эдгар обхватил её и аккуратно посадил к себе на колени так, что её ноги обхватывали его корпус. В подсобке до этого было прохладно, а сейчас однозначно почему-то стало очень и очень жарко. Колетт отстранилась буквально на десяток сантиметров. Выглядит она сейчас крайне мило: пунцовые щёки, смущённый взгляд и растрёпанные волосы. За окном барабанит дождь: ливень даже не думал утихать, а по ощущениям, напротив, становился всё сильнее с каждой секундой. - Хочешь продолжить? В ответ Колетт только закусила губу и молча кивнула. Кажется, что звук стука сердца о рёбра сейчас стал куда громче чем дождь, и это очень смущало. Но Эдгару и этого было более чем достаточно. Он положил её на диван и подмял под себя. В следующую секунду она берёт его лицо в свои руки, притягивает к себе и неумело, но очень нежно целует. Внизу живота приятно тянет, становится ещё более невыносимо жарко, совсем не хватает воздуха. Но это ощущается настолько резко и приятно, что этим хочется упиваться до конца жизни. К тому же, такое ощущение, что такими темпами им - или хотя бы ей самой - осталось совсем недолго. Хочется гораздо ближе, хотя, кажется, что ближе уже просто некуда. Эдгар всего лишь углубляет поцелуй, добавляя язык, а для Колетт это ощущается как самая настоящая катастрофа. Не просто волна, а целое цунами удовольствия по всему телу. Хочется сжаться, и она рефлекторно сгибает одну ногу в колене, и тут же упирается в уже вставший член Эдгара, от чего его будто прошибает током. Ему уже невыносимо сложно держать себя в руках, хочется касаться, чувствовать и, захлёбываясь, тонуть в эмоциях. Но настолько же силён страх спугнуть её и всё испортить. Набравшись смелости, он сводит её руки над головой с помощью шарфа и отстраняется. Оба не могут сказать ни слова. Потому так же молча он спускается чуть ниже и, опалив кожу горячим дыханием, кусает за шею, начиная расстёгивать пуговицы блузки. Сжимает грудь, и начинает сосать кожу на ключице, от чего Колетт кажется, что сейчас она просто сойдёт с ума. Из её губ вырывается тихий стон: терпеть уже невозможно. Стыдно. Казалось, что это уже край. Предел. Но, нет: на моменте, когда он нежно сжимает один её сосок, губами обхватывая другой, становится невозможно даже дышать. Хочется обнять его, прижать к себе и вновь поцеловать так глубоко, насколько это возможно, но шарф, всё ещё держащий её руки не позволяет этого сделать. Быть может, это даже к лучшему. Эдгар тем временем уже спускался всё ниже. Поцеловав внутреннюю часть бедра, он неуверенно приподнял юбку и уже заметил мокрый след на белье, от чего улыбка сама появилась на лице, а он и не пытался её скрыть. Пробравшись рукой под край трусиков, он легко коснулся её клитора, но и этого было достаточно, чтобы вызвать короткий стон, от которого сердце на секунду останавливалось. Хотелось слышать этот звук ещё и ещё. Его пальцы уже в её смазке, так что он решил не медлить, и вставил один в её влагалище. Девушка сама насаживалась, прося большего, в чём он ей, конечно, не мог отказать. Сейчас она чересчур милая, и это выше его сил. Добавив ещё один, он начал двигаться быстрее. Но, казалось, и этого сейчас неприлично мало. Голод. Именно голод сейчас витает в воздухе. Именно голод испытывают они оба, прекрасно осознавая это. И именно голод двигает их вперёд, заставляет продолжать и хотеть большего. Он же заставляет Эдгара отстраниться, рывком стянуть мешающееся бельё с Колетт, снова приблизиться и обвести языком её клитор. Она уже конкретно течёт, ёрзает и мысленно умоляет не прекращать, при этом не в состоянии выдавить ни слова вслух. Эдгар, конечно же, чувствует это, и проникает в неё уже тремя пальцами, и, услышав в знак одобрения сладкий стон, начинает быстро двигаться и задевать языком самую чувствительную точку клитора, буквально выбивая из неё всё больше и больше звонких и таких красивых стонов. Ноги начинает сводить, и она уже готова кончить, но почти на пике он останавливается, поднимается, и с ухмылкой смотрит на неё сверху вниз. - Нет, милая, это слишком скучно, ещё не конец. С этими словами он отпускает её руки, стягивает с себя футболку и расстёгивает ремень на штанах, а за ним звенит и молния ширинки. Выудив из кармана презерватив, он ловко достаёт его из пачки и надевает на свой уже до боли напряжённый член. Она не может оторвать от него смущённый взгляд, он это замечает и улыбается, а та, будто завороженная, находясь в ступоре, даже не пытается пугливо сжаться. Это явно играет ему на руку. Шарфом он берёт Колетт за бёдра и немного их приподнимает: ощущается, кстати, довольно мягко и тепло. Ему приходится приложить титанические усилия, чтобы держать себя в руках и случайно не причинить ей боль. Первый толчок очень медленный и сдержанный, но глубокий: нужно дать привыкнуть. Протяжным и рваным, но вполне спокойным стоном Колетт даёт знать что всё в порядке, и это действует на Эдгара, как спусковой крючок. Держать себя в руках всё сложнее. Он мысленно материт и шлёт к чертям всю свою вежливость и сдержанность, так что спустя ещё пару толчков он начинает буквально вдалбливаться в хрупкое тело Колетт, от чего она прерывисто и громко стонет, а щёки краснеют всё больше с каждой секундой. Она до жути тесная и мокрая, всё-таки правда: это её первый раз. Прижавшись к нему, она умоляюще просит, пересиливая себя и своё смущение: "Жёстче". И толчки становятся всё глубже и глубже, узел внизу живота затягивается всё сильнее, стоны сменяются всхлипами, а на глаза наворачиваются слёзы. До одури приятно. Хочется ещё-ещё-ещё. Эдгар не забывает про неё, и вот его пальцы уже обводят клитор, и движениями выводят непонятные, но такие приятные узоры. Она ещё больше сжимает его внутри себя. Последние толчки и он, сдавшись, кончает в презерватив внутри неё, и практически сразу по её телу тоже проходится волна удовольствия, заставляющая сжать ноги, притянуть Эдгара к себе и утянуть за собой в сладкий и тягучий поцелуй. Дождь заканчивается. Можно собираться и наконец уходить домой. Голод. Это был всего лишь голод.