Клинок и лотос

Несколько дней я развлекаюсь тем, что воображаю нашу с господином Е совместную жизнь. Уютная квартира недалеко от центра. Собака и кот. Хлопковое белье в спальне и теплый ярко желтый плед в гостиной. Цветы в плетеных кашпо и коллекция виниловых пластинок. Полки с книгами. Поездки на природу по выходным. Одинаковые, прости господи, свитера на Рождество. Мысль о свитерах вызывает во мне истерику. Привычнее представить очередного мудака, думающего исключительно членом. Предсказуемо и не так больно. Заезжаю к отцу за порцией «витаминов». От меня не ускользает усталость в его глазах, а когда он предлагает пообедать вместе его почти жаль. Моя мать была красавицей. Настоящая аристократка, безупречное чувство стиля. Ей бы подошла роль первой леди, а досталась тень хвастливого павлина вроде моего папаши. Она несла свет в этот прогнивший мир, а когда умерла — он продолжил существовать как ни в чем не бывало. Чудовищная несправедливость. Нас с отцом объединяет тоска по ней. Это, пожалуй, единственная причина, почему я до сих пор не пустил ему пулю в лоб, когда он спит в моей постели. Не хочу, чтобы его страдания закончились. Бывают редкие дни, когда мне верится, что все наладится. Что я научусь жить без чёртовых таблеток и перестану прогибаться под первым встречным мужиком, когда одиночество становится невыносимым. Откажусь выполнять грязную работу во благо семейного бизнеса и уеду далеко — далеко, чтобы начать все с чистого листа. Но сегодня определенно не такой день. Голос Хуан Мина в трубке чудится мне равнодушным и заставляет понервничать. Я плету что-то про легкую простуду и робко интересуюсь, не сможет ли он уделить мне время для крохотного интервью. Всего пару вопросов и обед за мой счет, разумеется. — Я смогу освободить для тебя вечер. Забронирую столик в CLOUD 9 на восемь часов, тебе подойдёт? — спрашивает в свою очередь он голосом, не терпящим возражений. Откажется ли бедный студент блогер от изысканной кухни и роскошного вида ночного Шанхая с высоты птичьего полета? Да многие с радостью отсосут за такую возможность прямо в лифте отеля Hayatt. Неужели господин Е так запал на мои булки, что готов заранее раскошелиться? Я соглашаюсь, явственно представляя нашу будущую свадьбу где-нибудь в Амстердаме. Гардероб послушно открывает мне свои двери. Выбрать что-то приличное, но не дорогое из того вороха шмоток, что я скупаю в припадках адова шопоголизма оказывается не так просто. После часа примерок останавливаюсь на простой темно-алой рубашке (любимый цвет господина Е, тринадцатая строчка в анкете) с крошечным лейблом Brioni. Всегда можно сказать, что это подделка, купленная в секонд-хенд за 40 юаней. Влезаю в черные слаксы и минут пять рассматриваю себя в зеркало. Расстегиваю пару пуговиц у горла. Соблазнительно, но не пошло. Тихо напевая под нос, кидаю в сумку презервативы и тюбик смазки. Неизвестно куда занесет нас с господином Е сегодняшний вечер. У меня есть правило: никогда не трахаться с отцовскими «протеже» раньше третьего свидания, но возможно, стоит поступиться своими принципами, особенно если у меня свербит в заднице, стоит только представить, как должно быть Хуан Мин горяч в койке. *** В семь выдвигаюсь в центр, где по легенде бедного студента должен подобрать его новый приятель, и едва успеваю вылезти из такси и устроиться на лавочке точно недотрога — первогодка, как появляется господин Е. — Пройдемся? — предлагает он и поворачивает в сторону Шанхайской башни. Прогулка? Типа как влюбленная парочка? В растерянности я догоняю Хуан Мина, не зная, чего ожидать, но он как будто доволен, прогуливаясь по вечернему городу, пестрящему тоннами рекламы. Мы идем молча, словно примеряясь к обществу друг друга и я чувствую себя странно. Я привык, что меня берегут и прячут, как дорогое сокровище: тонированные автомобили, дорогие номера отелей. Быстрое передвижение по городу, будто я не человек, а чемодан с кокаином, провезенный контрабандой. Это игра по правилам, даже если противник не знает всех козырей в моем рукаве. Но господин Е словно чертов джокер. В броне моей уверенности возникает трещина. Я сомневаюсь, что делать? Продолжить играть восхищенного наукой студента или не менее восхищенного парня, который запал на загадочного мужчину? Улицы наполняются прохожими: служащие спешат домой, туристы глазеют по сторонам, наскакивая друг на друга и восторгаясь видами на всех языках мира. Шумная компания молодежи врезается в нас, разделяя по разные стороны улицы так, что я на мгновение теряю мужчину из виду. На особенно людном перекрестке толпа буквально сжимает нас, и я хватаю Хуан Мина за руку. Он удивлен. — Ты в порядке? Я криво улыбаюсь, пытаясь погасить зачатки панической атаки. Внезапно мужчина делает шаг вперед и обнимает меня, заключая в безопасный кокон. Тепло пряный он пахнет кардамоном и османтусом, и я непроизвольно втягиваю носом воздух. Хуан Мин глубоко и спокойно дышит, а я медленно успокаиваюсь, чувствуя всем телом эту размеренность. — Мы можем все отменить, — говорит он негромко, но я лишь мотаю головой. Должно быть господин Е разочарован, если только не тащится от молчаливых невротиков. Мы прыгаем в такси и уже через пять минут шагаем под серебристую арку отеля Hayatt. Лифт поднимает нас в небо. Темный янтарь разливается по ресторану, очерчивая мягкие контуры кресел и металлические конструкции в стиле хай-тек. Метрдотель провожает нас к столику у окна. Пока Хуан Мин изучает меню, я несусь в уборную, чтобы немного прийти в себя. Глотаю половину таблетки, чтобы успокоиться и пытаюсь угадать, что же задумал господин Е. *** — Вопросы? — говорит мужчина, когда мы неторопливо расправляемся двумя десятками цзяоцзы и большой тарелкой гобаджоу. Я таскаю кусочки свинины прямо у Хуан Мина из-под носа, а он делает вид, что не замечает моих шалостей. — Зачем ты привел меня сюда? — спрашиваю почти кокетливо, игнорируя тот факт, что сам напросился на «научное интервью». — Вкусно поесть и полюбоваться видом, — пожимает плечами мужчина. В золотом свете ламп он кажется еще соблазнительнее. Я то и дело залипаю на его пальцы, сжимающие палочки, и внутри меня все тоже сжимается от предвкушения. Шарик шанхайской телебашни мерцает за его спиной всеми оттенками синего. — А что потом? — я выбираю из своего арсенала самую блядскую из улыбок, выскальзываю из сникерсов и медленно скольжу ступней по ноге господина Е. Он сглатывает, ставит на стол стакан с минералкой и смотрит на меня. Доброжелательная расслабленность во взгляде улетучивается, сменяясь холодным, почти хищным блеском. Он медлит, откровенно изучая меня, словно только что увидел по-настоящему. Наклоняется ближе. — Мы можем остаться в этом отеле, и я с большим удовольствием выебу тебя так, как тебе хочется, малыш. Слова плавят меня, как воск. Я скольжу по креслу, продвигаясь ногой по бедру Хуан Мина пока не упираюсь во внушительный стояк. Ваша карта бита, господин гениальный химик. — Отель — это так пошло, — капризничаю, легонько перебираю пальчиками и наблюдая, как мужчина пытается совладать с собой, — может быть поедем к тебе? Обреченная улыбка трогает губы Хуан Мина. Он медленно выдыхает, садится прямо, уходя от моей ласки. В вечернем полумраке я ловлю в его глазах злое разочарование. Он склоняется с моему уху. — Я не привожу в свой дом шлюх. Внезапно становится так больно, словно чугунный молот врезается мне в солнечное сплетение и вздох застревает где-то в горле. Я впиваюсь руками в кресло, как пилот выброшенный из горящего самолета. Будь у меня была хоть капля гордости, а в словах Хуан Мина толика лжи, я бы перевернул на него остатки ужина в порыве праведного гнева, и похоже мужчина удивлен, что этого не происходит. Я молча гляжу на него, запоминая каждую черточку на красивом лице. — Разве я неправильно понял твои намеки? — спрашивает он, окуная длинный кусочек свинины в острый соус. Палочки заметно подрагивают в воздухе. Наконец в мои легкие возвращается способность дышать. — Спасибо за вкусный ужин, дагэ, — говорю я спокойно, поднимаясь, — надеюсь он не стоил тебе слишком дорого. *** Хуан Мин догоняет меня у лифта. Хватает за руку. — Дай Кунь, черт…подожди. Хостес провожает нас любопытным взглядом. — Прости…я не хотел говорить так грубо, — он нависает надо мной, когда двери закрываются. Меня колотит. — Может минет?! Глубоко и быстро, ты так любишь? — мстительно выплевываю я, вскинув голову. Наши губы сталкиваются как вражеские армии. Хуан Мин притягивает меня за бедра, и его стояк все еще огромен, словно Эверест. Я кусаюсь и бью его по широкой спине, пока он властно проникает языком ко мне в рот, сминая сопротивление. Через поцелуй я чувствую, как в нем клокочет ярость. Она жжётся, поднимая во мне волны возбуждения. Хуан Мин отстраняется, когда лифт, мелодично звеня, привозит нас на первый этаж. Мы спешно идем через холл в прохладный мрак ночного города.  — Я отвезу тебя домой, у меня здесь недалеко припаркован автомобиль, — бросает господин Е. В голове у меня полный хаос, но я знаю, что лучшая защита — это нападение. — Думаешь я сяду с тобой в одну машину, придурок? — я вскидываю руку, чтобы поймать такси, — тебе надо лечиться, понял? Ты маньяк и прямо отсюда идешь на хуй! Желтый Вольво тормозит у отеля. Я медлю, схватившись за ручку двери. Поворачиваюсь к Хуан Мину готовый разрыдаться. — Ты нравился мне, ясно? Впервые за столько лет мне было спокойно в чужих объятьях, но я все испортил. Не стоит тебе связываться со шлюхой, дагэ, здесь ты прав. Живи счастливо.