Imaginary lies/Мнимая ложь

— Я хочу продавать свои анализы в интернете. Тай не знал, когда зародилась данная идея в его голове. Пролистывая ленту в твиттере, мальчишка неоднократно попадался на посты с характеристикой героев или их анализами. Это впечатляло. Иногда он входил в споры, доказывал, что автор не прав в своих суждениях. В такие моменты в комментариях разгорался целый боевой полигон, на котором каждый готов был убивать. Яги нравилось. Он всё ещё был анонимным пользователем с ником Мори. Не зная зачем, почему и для чего, подросток выбрал именно это прозвище. На его странице было всего-лишь несколько статей с анализами боёв героев, характеристик различных не безызвестных личностей и просто мыслей. У него было всего пару подписчиков, что регулярно комментировали и оставляли отметки. Но где есть любители — есть и хейтеры. Всё-таки ему не стоит иногда яро опровергать мысли людей, растаптывая всё в пух и прах. Он не спорил с профессионалами своего дела, знал, что может быть не прав, но подражатели иногда веселили. Быть аналитиком в социальной сети — не новость. Каждый пятый пытался казаться гением и не удивительно, что серьёзные люди перестали за этим следить. Тайлеру было на руку. Он не говорил об этом Тойе, Хинате или опекуну, нет. И не из-за недоверия, скорее из-за неопределённости. Блондин знал, что в любой момент страница могла исчезнуть, поэтому он хотел проверить себя, останется или бросит. Мори был… Странным. Люди это признали быстро, не зная его настоящей личности. Мальчишка, что прятался за образом взрослого человека, хмурился, когда на него в очередной раз кидали жалобу. Мори был воплощением его агрессии, уверенности и мыслей. Он мог постоять за себя, высказать всё на прямую и просто заблокировать человека. Яги бы не поступил так, проглотил бы, промолчал, может кинул едкие замечание, но ничего не сделал. Мори был великолепен. Опубликовав последний пост, Яги выключает телефон, тихо опускаясь на подушку койки. Тойя спал рядом, сегодня они оба ночевали здесь. Блондину никуда не надо, лишь завтра его внеурочные больничные занятия, именно поэтому он на выходных ночует здесь. Зима в этом году выдалась холодной, из-за этого они спят под одним пледом, хоть и кровати в этой палате три. Привычка сдвигать койки возникла ещё давно и с ней смирились быстро. Укрывшись, мальчик зарывается в толстовку с какими-то надписями, смотря в спокойное лицо друга. Время заполночь, друг спит давным давно, а у него бессоница. Судзуки-сан тоже страдал ей, ведь пил кофе литрами, из-за чего приходилось закупаться пакетиками молнеиносно. Беловолосый часто шутил, что напиток у них течёт в крови, довольствуясь зелёным чаем с мятой. Казалось, что сам Тодороки пропах этим напитком. Улыбнувшись этой мысли, он аккуратно вдыхает запаха, закрывая глаза. Голова практически сразу расслаблялась и становилась лёгкой, а тепло, исходящее от тела, дарило успокоение. Тойя никогда не был в его глазах слабым парнем. Он с лёгкостью мог постоять за себя, иногда комментируя видео с боями новеньких героев. Тодороки умел драться, учился контролировать причуду и мог с лёгкостью стать героем, если бы… Беловолосый мог заткнуть за пояс обидчика, что вызывало восхищение в глазах Хины. Казалось, малышка была безума от старшего друга, всё время находясь с ним рядом. Мина-сан шутила, что из них получился бы прекрасный дуэт. Это забавляло, ведь они и правда дополняли друг друга, но блондин видел и обратную сторону. Беловолосого часто мучали кошмары, которые перерастали в ночной ужас. Из-за детского дома Тай не мог находиться рядом, тогда Тойя пытался справляться сам. После своих кошмаров он выглядел крайне печально, сонно и нервно. Частые срывы не пугали его друзей и те старались помочь. Моримото-сан часто проводил с Тодороки консультации, но они двигались семемильными шагами. Они оба спят плохо, у обоих кошмары и нервный тик переодически на этой почве. Иногда Тай просыпается от метания на соседней койке или шёпота, перерастающего в крик и всхлипы. В такие моменты он прижимал его к себе, привычно целуя в макушку и стараясь разбудить. Из-за смешания крови, Тай был несколько выше друга, но разница не особо ощущалась. Списывал это подросток на американские корни, ведь они видел деда по маминой линии и он был высок. Его отец, в конце концов, мужчина под два метра роста, поэтому генетика решила немного повеселиться. — Ты снова не спишь? — тихий голос Тойи нарушил тишину, заставляя его открыть глаза. — Мгм, бессонница, не обращай внимания, — шепчет в ответ Тай, натягивая рукава толстовки. — Спи, и так режим себе сбил. — Не могу, кошмары, — признаётся огненный подросток, устраиваясь на подушке удобнее. — Снится, как я горю живьём и никто не приходит. Больно и страшно. Никогда не думал, что наши же причуды смогут нам доставить боль. — Мне жаль, — Тай закрывает глаза, мысленно прося прощение. Если бы он только мог… — Хей, сейчас же всё в хорошо, — беловолосый чуть улыбается, ведь ожоги болят так, будто только вчера были получены. — Тебя ведь тоже они мучают, но ты не говоришь о них. — Там всё сложно, — признаётся блондин. — Практически не запоминаю их, да и не хочу. «Я помню все его прикосновения к своей коже. Горячие руки забираются под футболку, очерчивая бока, пока губы кусают шею. Мерзко, гадко, до одури тошнотворно, хочется содрать с себя кожу. Его запах противен, хочется кричать, но рот зажат какой-то тряпкой. Почему никого нет по близости? Неужели никто не слышит?» Тай выбирает говорить полу-ложь и полу-правду, чтобы выглядело убедительнее. Он не может рассказать об этом, не сейчас. Его всё ещё душит призрачное ощущение грубой руки на шее, что сжимает. Запах дешёвых сигарет не давал сделать и глотка воздуха, пока ребёнок задыхался. Слишком мерзко от самого себя. Тойя, судя по выражению лица, не особо поверил, но лезть не стал. Знал, что друг если что расскажет. Они молчат какое-то время, прислушиваясь к звукам стационраного крыла, что находился за пролётом. В такой тишине можно было услышать всё, даже мысли. Тойя переворачивается на спину, смотря в потолок, думая о чём-то своём. Он весь тёплый, поэтому спит в футболке и штанах, причуда всё же согревает. — Если ты не против, то можем сгонять на первый этаж в ординаторскую и сварить себе в приёмной нормальный кофе, а то от этих пакетиков за десять йен у меня глаз начнёт дёргаться, — вставая с постели, произносит Тайлер. Тихо заскулив, парень осознаёт что полежал с закрытыми глазами двадцать минут. — Или я могу тебе принести сюда. — Я пойду с тобой, всё равно скучно, — поднимаясь следом, Тойя направляется за блондином. Тот кивает, прикрывая дверь в их «палату». Им не нужно, чтобы кто-то знал, что они не спят. Ночью в больнице царила совсем иная атмосфера. Привычные вещи выглядели иначе, в головах обоих зародилась идея спуститься в морг, но её быстро отогнали. Сейчас их цель кофе и какой-нибудь перекус. Когда приехал лифт, то парни боялись разбудить ненароком людей и, быстро нажав на кнопку, поехали в низ. В головах возникали разные страшилки, что переодически они слушали. Обоим хотелось смеяться с аналогичности ситуации, ведь так начинался самый банальный сюжет. Тихо выходя из лифта, дети героев аккуратно осмотрелись, нет ли Мицумото-сан на посту. Обычно женщина выходила перед выходными в ночную смену, чтобы отоспаться днём, но сейчас на её месте была невысокая розоволосая девушка, видимо, студентка. Она была в наушниках, поэтому проскочить в ординаторскую не составило труда, что находилась чуть дальше от поста. Пока Тодороки включал свет, Яги на ощупь нашёл банку кофе, чайник и достал две кружки. Тойя полез тихонько в холодильник за молоком, слыша как заработал чайник. В вазочке нашлись какие-то печенья, поэтому мальчишки твёрдо решили устроить ночной перекус. — Почему у тебя вечно холодные руки? Неужели эта толстовка не греет? — удивляется Тойя, когда принимает кружку с напитком. Тай лишь сдувает волосы с лица, падая рядом на диван. Они стараются быть тихими, чтобы не навлечь неприятностей. — Да вроде тёплая, но пальцы постоянно мёрзнут, не могу уже, — хмыкает подросток. — Судзуки-сан говорил, что это из-за того чёртового случая, но я без понятия. — А говорил врачом быть хочешь, — с лёгкой улыбкой проговорил голубоглазый, отпивая кофе. — Может перчатки будешь носить? — Нет, в них не удобно, да и вопросы возникнут, а они мне не нужны, — Тай неприклонен, но не дерзит. Задай этот вопрос кто-нибудь из дет.домовцев, то был бы послан в пешее путешествие. Тойя лишь улыбается, забираясь на диван с ногами и облокачивась о плечо товарища. Яги никак не реагирует, доставая телефон и старые проводные наушники из кармана. Одним ухом он делится с оппонентом и, включив рандомное видео на ютубе, они погружаются в свою атмосферу. Ролик был ни о чём, но это не мешало им находиться в прострации, попивая кофе. Эта ночь была одна из тех немногих, когда оба могли не мучаться от кошмаров и слёз. Ичиро честно пытался не опоздать в больницу. У него назначена консультация с одной девушкой по поводу её непереносимости наркоза. На посту он заприметил Нору, девочку из англии, что совсем недавно стала проходить здесь практику. Совсем молоденькая, местами безответственная, но довольно умная. Она улыбается, увидев мужчину, готовясь что-то сказать. Он бы и рад её послушать, да вот только ему некогда. Бросив краткое приветствие, мужчина поднимается на нужный этаж. Позже он навестит парней, но это после дел. Девушка перед ним выглядела встревоженной. Причуда притупляла действие наркоза, от чего нужно было думать как усыпить её. Можно было бы пригласить анастезиолога из Камино, который распространял усыпляющий газ на пациентов и эту идею он озвучил. Особа на какой-то момент задумалась, обдумывая предложение, она кивает. Если нет других вариантов, то почему бы не попробовать. Тогда теперь ему остаётся позвонить, договориться и, если согласятся там, то провести операцию. Выходя из палаты, Судзуки направляется на этажа два выше, к станционарным палатам. Здесь в основном преобладали дети или подростки. Взрослых, что находились здесь, было не много, в основном это были родители со своими чадами. Пройдя к нужному крылу, красноглазый удивляется закрытой двери палаты Тойи. Обычно в это время она приоткрыта и из неё слышатся тихие юношеские голоса. Какого было его удивление, когда в комнате никого не оказалось. В душу закрался липкий и неприятный комок страха, переживаний и сомнений. Обычно вместе они не выходили, а в столовую за едой ходил Тайлер. Но сейчас никого не было и по пути сюда он не видел их. Тойя всё ещё боялся быть пойманным и отправленным к отцу, поэтому он отсиживался в палате, изредко выходя из неё прогуляться по больнице или этажу. Мужчина резко оглядывается, спешно направляясь обратно. В его кабинете их не было, а искать их по больнице было бы слишком долго. Набрав Тайлеру, он слышит только протяжные гудки, которые ни к чему не приводят. Брюнет быстрым шагом направляется к лифту, ведь есть вероятность, что они в морге, а там сеть ловит плохо. В голове был рой мыслей и переживаний, он никогда не терял их из поля зрения так резко. В низу не было их признаков, из-за чего он вновь набирает Тайлера. Ничего. Тишина. — Судзуки-сан, извините, если отвлекаю, но можно… — к нему подходит чуть растерянная Нора. Девушка теребит пальцы, поглядывая куда-то обеспокоенно. Она не знает к кому ещё обратиться с этим, поэтому подходит к единственному кого знает. — Нора-чан, извини, я сейчас немного занят, — бросает брюнет, намереваясь уйти от неё, но видит выражение лица. — Это что-то серьёзно? — Мгм… Я не знаю, но там в ординаторской два ребёнка и один из них с ожогами. Я не видела чтобы они туда заходили и… — не дав договорить студентке, мужчина перебивает её, чуть улыбаясь. — Господи, Нора, я тебя обожаю. Да, это мои подопечные. Извини, что раньше не предупредил, было бы меньше вопросов, — он искренне благодарит её. — Спасибо, что сказала. Быстро подлагодорив практикантку, мужчина направляется в ординаторскую за пропажей. В небольшом кабинете тепло и пахнет настоявшимся кофе. На диване спят два подростка, прижавшись к друг другу. Тайлер, находясь чуть ниже Тодороки, обнимает его за живот, в то время как беловолосый облепил блондина полностью. На полу валялся телефон, с подключёнными наушниками, понимая почему они не слышали звонка. Он не хотел их будить, но чтобы не возникло проблем и вопросов ему пришлось. Подойдя к детям, Ичиро протягивает руку, чтобы докоснуться, как замечает красные полосы на руках Яги. Он говорил, что перестал причинять боль. Почему он вновь сорвался? Виноват ли в этом сам Ичиро? Знает ли Моримото об этом? Порезы были свежие, будто бы блондин это сделал совсем недавно. Грязные запятья в засохшей крови выглядели ужасно. Он так толком и не поговорил с ним, а ведь обещал себе. Ичиро не мог понять поведения парня, хоть и понимал, что с ним что-то не так. Что-то ломало его изнутри. Парень, после того инцидента с Всемогущим, выговорился, хотя все понимали, что не полностью. Тай до сих пор живёт в детском доме, где каждый месяц появляется детский труп. Яги видит смертей куда больше чем нужно, но упорно молчит. Могло ли это сказаться на нём? Да. Определённо, но почему он замыкается в себе? Судзуки хотел бы забрать всю эту боль себе. Этот мальчишка стал для него вторым ребёнком, он никогда не жалел о своём решении, но что если… Нет, отгоняя мрачные мысли, брюнет делает вид будто бы не заметил их и всё-таки будит парней. Первым глаза открывает блондин, к руке которого докоснулись. Резко распахнутые глаза заставляют отшатнуться наставника, но не изменить расслабленно-серьёзного выражения лица. Зелёные глаза метнулись к его фигуре и только тогда он успокоился. Тай понял, что заснули они в ординаторской за просмотром очередного разбора героев и, немного проморгавшись, упирается лицом в живот друга. Им стоит вставать, если они не хотят лишних вопросов. Аккуратно толкает беловолосого, поднимаясь чуть выше. Тойя не хочет вставать — не выспался, а оно и не мудрено. Они за ночь выпили пол банки кофе и заснули под утро. Хочется дотронуться до белоснежных волос, но одёргивает руку и просто трясёт за плечё. Сатоши касался его волос слишком грубо, сжимая в кулак мягкие кудри. Тай никогда не признается, что ему страшно трогать волосы других людей. Тойя нехотя жмурится, пытаясь избавиться от помехи, вжимая лицо в диван, но открывает глаза, не чувствуя тепло тела, что лежало под ним ночью. Приподнимаясь на локтях, беловолосый замечает наставника и самого друга. Мужчина тем временем оценивал масштаб их ночной попойки, а Тай планировал купить ещё кофе. Благо деньги у него имелись, пусть и не совсем легально, но он готов был молиться на Юи-сана, что принял его на подработку без нужных документов. Прекрасный дядька, не иначе. Пусть он и был предвзят и строг, но относился с пониманием. Сам ведь был детдомовцем. — Вы чего так поздно по больнице шастаете и как прошли мимо Норы? — интересуется мужчина, когда оба подростка проснулись окончательно. — Я думал, что с вами что-то случилось, когда не увидел на месте. — Она в телефоне сидела, а мы просто решили пройтись, — пожимая плечами, Тай кивает и попровляет толстовку. — Извините, такого больше не повторится. — Всё в порядке, просто оставляйте записку, ладно? — он треплет их по голове. Оба щурятся от мимолётной ласки и улыбаются. Ичиро не хотел надумывать причины — их было миллионы, чтобы подросток вновь начал шугаться. Но могло ли нагрянуть прошлое? Скорее всего. Но Яги по прежнему улыбается скомкано, как и всегда, смотрит из-подлобья, когда не уверен в суждениях, протягивает руку друзьям и слушает наставника. Мужчина анализирует в голове все моменты за последние пять с половиной лет и не находит ничего точного. Выйдя из ординаторской, Тойя отправляется обратно в палату известным ему маршрутом, а Тай в кабинет к Судзуки, чтобы уточнить пару моментов по вопросам неврологии. В палате прохладно, они всегда оставляли окно на ночь приоткрытым, несмотря на то, что на улице зима. Поёжавшись, Тодороки закрывает его и, взяв сборник классики, открывает на помеченной странице. Несмотря на его вечное нахождение в больнице, Минами-сан занимается с ним и подкидывает интересную литературу. Святая женщина, не иначе. Подросток относился к ней тепло, как к матери, иногда сравнивая их. Жена хирурга была чуткая, добрая, нежная, но не теряла своей сторогости и статности. Всё-таки она работала учителем и перед детьми никогда не боялась проявить силу, благо не физическую. Она внимательно выслушивала Тойю, отвечала на вопросы и помогала по учёбе так, чтобы мальчик не отставал от Тайлера, который продолжал ходить в Орудеру. Он иногда таскал свои учебники в больницу, чтобы заниматься вместе с другом, но чаще оставляя их в приюте. Мать же была, по мнению мальчика, слабой, неуверенной. Женщина не могла противиться отцу, спасти хотя бы одного ребёнка и лишь была соучастницей в том, что случилось. Пусть и негласной. Тойя всё ещё ненавидел брата, но молчал, ничего не отвечая на вопросы о нём. Они с Яги редко разговаривали на тему семей, стараясь избегать этого, словно их не существовало. Не исключено, что Тодороки бы хотел узнать о родителях друга, но тот отмахивался, говоря что не помнит. Глаза говорили другое. Но давить на больные тему он не мог, знал, что у друга есть привычка замыкаться в себе и молчать очень долго. Не самое приятное, что он мог испытать на себе, когда Тай около недели не появлялся в больнице, а после лишь отмахивался, говоря, что с ним всё в порядке. — Чёрт, не думал, что неврология непонятней анатомии, — спустя два часа Тай возвращается обратно, падая на кровать. — Чёртова нервная система, кто ж знал, что там столько нюансов. Блондин фыркает, переворачиваясь на живот. Тойя улыбается, отрываясь от книги. Он не выспался и было желание доспать хоть немного, но видя Яги, который судя по всему бахнул ещё литр кофеина, желание притупляется. Он протягивает руку, путаясь в кудрях, аккуратно распутывая их. Тай прикрывает глаза, подставляя голову. Тойя был с ним слишком ласков, это иногда выбивало из колеи, ведь он привык к агрессии детей, их жестокости. — Ты сейчас похож на кота, — хмыкает с улыбкой подросток, когда убирает ладонь. — И что сказал Судзуки-сан? — Чтобы я подошёл к врачам и спросил их конкретнее, хоть и объяснил всё. Но давай признаем, он не невролог, а значит нужно идти к другим людям, — Яги приподнимает тело на локтях, глаза оживлённо горят. Иногда ему кажется, что у него от друга слишком много секретов. Сатоши, анализы, обстановка в детском доме, шрамы, всё это было темой табу. Он не хотел нагружать его проблемами, об этом и Судзуки знал через раз. Только если заставит. Он испытывает чувство вины перед Тодороки, который мало того, что был заперт в больнице, так и делился большей частью жизни с ним. Блондин уверен, что был несправедлив к нему, но вывалить всё сразу и так просто… Натягивая рукава на запястья, он надеялся, что никто не заметит. Стоило бы купить бинты, но было бы рискованней. Кровь капает в раковину, пока на коже расцветает очередной порез. Он слишком много лжёт людям, скрывает что-то и не заслуживает многого. Слёзы стекают по щекам, зелёные глаза смотрят на отражение в зеркале. Все ладони были перепачкани алой жидкостью, а лезвие лежало на дне раковины. Неужели его кошмары никогда не закончатся? Каждый занимается своими делами, но всё ещё лежат рядом. Тай листает в очередной раз ленту, обдумывая вчерашнюю мысль. Она казалась вполне логичной, если делать аккуратно и не попадаться никому. На глаза попадается чей-то пост о Старателе и, толкнув друга в бок, Тай показывает это Тодороки. Тот начинает мелко трястись, а потом сгибается пополам от бреда автора. Яги улыбается, тоже начиная смеяться, попутно пытаясь оставить в избранном, чтобы потом ответить. Возможно, когда-нибудь он наберётся смелости и расскажет ему всё, без стыда и страха. Ичиро никогда не думал, что перейдёт временно на чай с мятой, после неудавшейся операции. Молодой парень умер от остановки сердца и его мать пришлось откачивать после этой новости. Никто не знал, что всё так обернётся, никто. Идеальные анализы, здоровье и в какой-то момент орган внезапно остановился. Он измученно выдыхает, чёртовы причуды, и отпивает напиток. В больнице тихо и светло, хотелось спать, но сейчас три часа дня и рабочий день в самом разгаре. Мята успокаивала, помогала сосредоточиться на мыслях. — Судзуки-сан, извините, — сзади раздаётся тихий юношеский голос. Ичиро пропустил момент, когда дверь открылась и лишь обернулся, видя перед собой Тайлера. — Можно с Вами поговорить? Мужчина кивает, указывая на диван, чтобы подросток проходил. Яги кивает, заходя в комнату. Всё также в своей неизменной чёрной толстовке, что скрывала руки. Он хотел, чтобы подросток сам пришёл и рассказал об этом. — Я надеюсь это про запястья и почему ты снова режешь их, — кидает фразу мужчина, видя удивлённое лицо подростка. — Значит не про это. — Да, извините, но об этом немного позже, — он говорит быстро, волнуясь о чём-то. — Я хочу продавать свои анализы в интернете, если такое возможно. Его зелёные глаза сияют уверенностью, будто бы он давно готовился к этому. Они смотрят друг на друга довольно долго, каждый чего-то ждёт от собеседника. Ичиро поправляет свои очки, ставит чашку с мятой на стол и не понимает только одного. Яги выглядит так, словно ожидал ругательств в свой адрес, выговор, но стоял при этом крайне уверенно. Интересно, его подопечный когда-нибудь перестанет его удивлять?