***
Его темные волосы спутывались в чужих руках, пока горячие ладони блуждали по телу. Такемичи вытягивает шею , открывая пространство для голодного Сано, что так тщательно выцеловывал его ключицы пару секунд назад. — Так горячо, мне кажется нужно было открыть окно.— Майки игриво прикусывает мочку уха парня. — Плевать.— Распаленные жаром губы сливаются в поцелуе. Влажное причмокивание и томный выдох. Ханагаки ощущал себя слишком заведённым. Такой большой соблазн сейчас исходил от его партнера, что мышцы сводило желанием. Лицо, нависающее над ним улыбалось в самом своём ненормальном виде. Если бы сейчас это видел кто-то другой, он бы жутко напугался. Но Такемичи уже наблюдал за его нездоровым румянцем и поплывшими в тумане глазами. Поэтому сейчас это не казалось страшным, а даже более того— заводило ещё сильнее. Тем временем, Манджиро стаскивает белье с себя и своего парня. Нетерпение читается в каждом его жесте. Разгоряченная плоть и жар их тел соприкасаются друг с другом. Ощущение тёплой чужой кожи так пьянит их обоих. Возможно это из-за адреналина в крови? Ханагаки был так зол и возбуждён одновременно, что его пульс наверняка сейчас превышал все возможные нормы организма. Тёплые ладони притягивают лицо Майки вниз. — Мичи, ты меня соблазняешь?— Самодовольная ухмылка сопутствует его словам. — Даже если и так, разве ты против?— Такемичи подаётся вверх и целует Сано. Язык проталкивается внутрь и с неудержимой яростью вступает в борьбу с языком оппонента. Все вокруг плыло и искрилось одновременно. Будто время остановилось, и сейчас, в этой комнате, существовали только они вдвоём. Крепкие ладони сжимали бёдра Такемичи, пододвигая ближе , хотя куда ещё ближе? — Не против. Я рад, что ты наконец-то в полной мере понимаешь меня.— Майки разводит чужие ноги в стороны, устраиваясь посредине и оставляя на внутренней стороне бедра влажный след укуса. —Мхм… не кусайся… давай блять быстрее… мы опять слишком много говорим . — Тебе нравится, когда больно. Я хотел подразнить тебя ещё немного, но если ты настолько сильно хочешь этого…— Изящные пальцы надавливают на напряженное отверстие снизу и постепенно проталкиваются внутрь. — Агх.. Манджиро… Стройное подкаченное тело выгибается, но не отодвигается от Сано. Тот, в свою очередь, приняв это за разрешение, начал поступательно двигать пальцами внутри , растягивая и раздвигая тугие стенки. — Блять… ах… у меня тоже есть пальцы, давай…. давай ты воспользуешься этим?— Ноги смыкаются за спиной Майки в замок, пододвигая торс ближе настолько, что его возбуждение уперлось в основание бедра. — Ты слишком нетерпеливый. Я не хочу в этот раз срываться на тебе.— Фраза казалась сарказмом. — Ты издеваешься? — Нет. — Ты издеваешься. Ханагаки издаёт вымученный стон, когда кончики пальцев внутри него сгибаются, надавливая куда-то вверх. Манджиро неторопливо склоняется немного вбок и забирает из выдвижного ящика у кровати тюбик с гелем. Приятная прохладная масса попадает внутрь вместе с пальцами партнера. Такемичи с непривычки вздрагивает, чем вызывает смешок у Майки. — Как можно молчать, когда ты так выгибаешься подо мной? Из-за наличия смазки растягивать стенки стало проще и менее болезненно, поэтому процесс значительно ускорился . — Ах! Достаточно уже… прекращай тянуть резину и вставь уже. Ханагаки звучал раздражённым и достаточно злым, поэтому, решив, что если промедлить ещё хоть секунду, то парень сам выдернет пальцы, Сано освобождает податливое тело от своих рук, давая своему партнеру несколько секунд на то, чтобы ощутить небольшую пустоту . Вставший член неприятно ныл, давая понять, что оттягивать уже не в состоянии даже сам Майки. Поэтому, плотно обхватив чужое бедро, он приподнимает поясницу парня и входит одним рывком. —Блять… агх…— Такемичи прикрывает рот рукой, ощущая как стенки подрагивают и сжимаются вокруг Манджиро плотней. —Люблю тебя.— Его голова склоняется вниз. Чёрные зрачки не мигают, а губы так плотно сжимаются в улыбку, что почти белеют.— Люблю тебя. Люблю. Люблю.Люблю.Люблю. Чем дольше он произносил эту фразу, тем страшнее она искажалась . Будто кто-то играет на расстроенном фортепьяно. С первых ,ещё стройных нот, в более низкие и искаженные. — Я тоже… ах… я тоже тебя люблю… кх — Ханагаки чувствует чужие зубы в своей шее. Болезненный укус прямо за кадык, на таком видном и чувствительном месте. Толчки набирали скорость. Майки будто не мог контролировать себя, поэтому так резко входил и выходил, что воздух выбивался из легких парня снизу вместе с движениями. Сладкие стоны были как бальзам на уши. Такемичи хоть и пытался быть тише, делать это у него не получалось от слова совсем. Поняв, что смысла сдавливать челюсти в попытке не сорваться в пронзительный стон нет, он убирает ладонь от своего рта и вдыхает полной грудью. —Ах… Манджиро… ах Сано нравилось слушать свое имя вперемешку со стонами, поэтому эти немые мольбы замедлиться были проигнорированы. Майки обхватил бедра партнера так сильно, что на утро там наверняка останутся синяки . Чем глубже он входил внутрь, тем больше ему хотелось продолжать вбиваться ещё жёстче. Ханагаки обвивает руками склонившегося над ним парня, сцепляя ладони в замок за чужой шеей. Он выгибает поясницу, соприкасаясь торсом с телом. Тяжело выдыхая, они оба теряются в своих чувствах, жадно пожирая друг друга губами.***
— Как поживаешь? Тебе не скучно? — Саркастический голос Харучие звучал как фальшивая нота скрипки. Мужчина облокачивался плечом о стену и скользит насмешливым взглядом по связанной девушке, которая почти задремала в сидячем положении. — Уйди, я не хочу с тобой говорить.— Хината откидывает голову на спинку стула и прикрывает глаза. — Я надеюсь поспать хотя бы пару часиков до прихода тех двоих. — Такемичи Ханагаки тоже путешествует во времени? —Что?— Тачибана распахнула глаза.— «Тоже»? — Значит да?— Розоволосый хмыкает. — О чем болтаете, Хару?— Бархатный голос Рана раздаётся из-за спины.— Хината уже пришла в себя? А я надеялся, что она поспит часок другой… скучно с ней болтать, когда она носом клюёт. Ран и Риндо медленно проскальзывают внутрь помещения с приглушенным светом. — А где босс?— Риндо почти впритык подходит к спине Санзу.— Раз ты тут, видимо , он занят чем-то очень важным? Или ты потерялся? Бедняжка~ — Вы всегда вовремя. Я просто проверил, на месте вы или нет.— Харучие скользит взглядом по противоположной стене, не желая поворачиваться назад. — Ммм, мы всегда должным образом выполняем твои поручения. — Ран заслоняет собой траекторию чужого взгляда . — Но мы могли бы сделать перерыв на вино. — Ваш перерыв начнётся только тогда, когда закончатся рабочие часы.— Санзу ощущает, что его зажали с двух сторон, но продолжает безразлично смотреть сквозь голову оппонента. — Я сделал свои дела, поэтому она вся в вашем распоряжении. Риндо плотнее подходит сзади, крепко сжимая предплечья Харучие. — Мы можем подняться к тебе, как только закончим тут?— Хайтани кладёт подбородок на плечо перед собой. — Хм… смотря как быстро вы закончите. Если я буду спать, и вы, два куска дерьма, разбудите меня… я думаю, вы больше никогда со мной не «поговорите». Потому что будете мертвы. — Мужчина дергает плечом и резким шагом выходит из окружения. — Какого черта вообще происходит? Кто ты такой ?— Хината заметила, что парень со шрамами удаляется, оставив ей кучу вопросов на додумывание, поэтому, попыталась догнать его своими словами. — Удачи вам, сладкие.— Выходя, Санзу подталкивает пяткой дверь, не оборачиваясь и не отвечая на крик девушки.***
Наото кусал ногти уже долгие пол часа. Его напряжение так сильно давило на него же, что голова болела. Сколько бы статей и бумаг он не просмотрел, итог один— точное местоположение его сестры неизвестно. И возможный факт того, что ее убили пугал куда больше , чем неизвестность ее содержания. Все время ее отсутствия он знал, что причина ее исчезновения связана с Бонтен, но что бы он не пытался выведать, все ниточки резко обрывались ещё на внешнем круге поисков. Подкрепить свои слова вещественными доказательствами он не мог, да даже само государство не хотело ввязываться в разборки с преступными группировками. Всем было все равно… но надежда жила до самого конца. Как связаться с ними? Только через Такемичи Ханагаки. Это был единственный человек, который мог ответить на все его вопросы. И хоть время шло, Наото лишь подгадывал момент для того, чтобы пересечься с ним. Достаточно узнать короткую новость из телевизора, парочка предположений о назревающем конфликте и у него появится шанс угадать где появится Ханагаки.***
— Ты с нами? Приём? — Мужчина с изящными белыми волосами по плечи помахал рукой перед чужим лицом.— Такемичи? Ты отсоединился от жизни? Браузер непрогрузился? —А? Да… Нет, я просто задумался. Хаджиме цокает и закусывает губу. Пожав плечами, он продолжает говорить : — Ну, и что касаемо переговоров… В общем-то, я думаю вернуть Тачибану ее брату в обмен на неприкосновенность от отделения нашего округа. Было бы неплохо, если бы за нами не гналась кучка полицейских по первому зову пушечного выстрела. — Нет.— Майки так быстро ответил, что Коко впал в ступор. — Это было бы выгодно организации. Подумайте об этом, босс.— Его глаза быстро встречаются с глазами Ханагаки, словно прося помощи и поддержки. — Почему нет? Коко разбирается в подобных вещах лучше, думаю, если поручить ему решение такого рода проблем— он отлично справится, разве нет?— Такемичи обхватывает плечи Сано и слегка придвигает его себе, облокачивая его голову о свое плечо. — Ты так плохо ешь и спишь, что я начинаю волноваться. Может тебе стоит взять перерыв и заняться собой? — Нет.— Хоть его голос и кажется достаточно категоричным, жест нежности он не отталкивает, прижимаясь щекой к крепкому плечу.— Эта женщина будет сидеть там, где она сидит сейчас, до своей смерти. Хаджиме еле слышно мычит. — Почему? Хината настолько тебе интересна, что ты готов держать ее у себя вплоть до смерти?— Ханагаки говорит непривычно прохладно, будто он злится или обижается. —Ха…ха-ха-ха— Майки искренне смеётся, хватаясь за свой живот и сгибаясь почти пополам. Коконой даже испугался. Что происходит? Он влез туда, куда не следовало? Почему атмосфера вокруг этих двоих казалась одновременно безмятежной и тяжелой? — Что за глупости ты говоришь? Мичи, ты пытаешься мной манипулировать? Зачем? Тебе так важно, чтобы она ушла отсюда живой? Может я просто пристрелю ее, и все вопросы отпадут сами собой? — Я просто не понимаю, почему в твоей голове кроме меня, есть ещё моя бывшая невеста? Как-то мне не нравится такой расклад. Что тебе мешает выбросить ее на улицу? У тебя уже есть я, этого должно быть достаточно.— Такемичи сжимает руку на плече и с серьезным лицом смотрит в глаза Хаджиме. — Можешь делать с Тачибаной Хинатой, что душе угодно. —Ого… это что? — Цепкая рука тянет волосы на затылке, заставляя Ханагаки наклониться вперёд.— Кто тебе разрешал решать такие вещи, без меня?— Сано улыбается, словно все это —игра . —Извини, но меня раздражает, что ты так печёшься о моей бывшей. Поэтому чем скорее ее тут не станет, тем быстрее я успокоюсь. Если она может принести хоть какую-то пользу, то Хаджиме с этим справится.— Он прикрывает глаза, словно наслаждаясь жестоким прикосновением. — Если хочешь наказать меня, то я не против… знаешь, может я бы даже чаще нарушал твои приказы… Градус в комнате повысился. Хоть они и смотрели только друг на друга, неприятный озноб пробивал Коконоя уже по второму кругу. Может это от жары? Их лица были такими красными, словно они грелись на солнце в течении часа. — Хорошо, твоя манипуляция удалась. Не могу отказать тебе, когда ты такой милый.— Манджиро касается своим пальцем полуоткрытых губ голубоглазого парня, надавливая на них и ведя вбок.— Мой милый Мичи. Хаджиме мигает пару раз глазами, стараясь прийти в себя и стереть с лица выражение полного шока. Он поправляет прядь волос и отводит взгляд в сторону, словно ему нельзя было наблюдать эту сцену. Если можно тормозить Майки таким способом, то ему следует потеснее контактировать с Такемичи. Все живы, разрешение получено— идеальный вариант, лучше уже точно не будет. — Кхм… в таком случае, я могу идти? Приятного времяпровождения…—Коко уважительно опускает голову в поклоне и , не дожидаясь ответа, быстро ретируется из комнаты вон. — Нам сегодня нужно куда-то?— Ханагаки бережно отводит от своего лица ладонь, целуя пальцы. — Сегодня только совместный ужин. Сделок в графике нет. Можем заниматься чем угодно до девяти.— Сано слегка упирается своим лбом в подбородок Такемичи.— Сегодня жутко жарко, я сейчас расплавлюсь. В такие моменты, Манджиро выглядел настолько естественным, что сердце в груди щемило. Словно это все тот же Майки, который требовал заплетать ему волосы и постоянно спал на чужих плечах. Ханагаки хотелось до жути сильно сжать его достаточно компактное тельце с такой большой силой и запищать от умиления, что становилось страшно. Его красивые ресницы и гладкие бесцветные волосы так сильно впитались в душу и проели ее изнутри, что было невыносимо больно даже от мысли о расставании. Как бы долго они не находились рядом друг с другом, им всегда будет мало. Даже сейчас, они стояли так близко, но этого было недостаточно для полного ощущения того, что они вместе. — С утра витаешь в облаках. Что в твоей голове происходит, в моменты залипания в одну точку?— Сано недовольно фыркает и чмокает чужой нос. — Просто ты в каком-то роде тоже милый… звучит конечно глупо… но хочется тебя потискать…— Его руки обвивают плечи парня и плотно прижимают к себе. — Не знаю, что теперь с этим делать. — …— В ответ тишина и сдавленный смех.— Мхм…кхм… я думаю, поздно говорить, но у тебя проблемы. — Что? Какие? — С головой. И видимо серьёзные.***
Комната была заполнена людьми, больше чем обычно. Какучо разговаривал с двумя своими помощниками, которые уволакивали чьё-то тело из главной столовой. Хайтани околачивались около Санзу, ничего необычного, но выглядели они как-то чрезмерно довольными. Коко в приподнятом настроении беседовал с перепуганным, и достаточно бледным на вид, мужчиной в полицейской униформе. Откуда он его вытащил— один бог знает, но со стороны казалось, что его съедят за любой неверный жест. Шаг в право, шаг в лево— расстрел. Видимо, он тоже ощущал эту атмосферу, поэтому настолько не шевелился, что прекратил дышать. Майки с Такемичи сидели в центре стола. Хоть подобные мероприятия и проходят нечасто, иногда все хотят посидеть где-нибудь вместе, не вызывая состояния полусмерти у обслуживающего персонала. Таким пунктом может быть только общая столовая, где все бывают время от времени, но никто не задерживается надолго, потому что редко выпадала возможность посидеть без дела больше 15-ти минут. Сано встаёт со своего стула и с невыражающим ничего лицом быстро плюхается на колени к Ханагаки, заставляя того отодвинуться вглубь и, разведя ноги, предоставить больше пространства посередине. Белая макушка откидывается на плечи позади себя: — Я бы предпочел побыстрее уйти в комнату. — Если вы хотите, босс, то можете идти прямо сейчас.— Санзу так резко отвлёкся от разговора со своими «подружками» Хайтани, что те недовольно стиснули зубы. — Почему не посидеть со всеми? Я хочу чтобы ты поел. Нормально поел.— Такемичи обеспокоено целует тёплый лоб. —Хм.—Его глаза сужаются в две полосочки. —Я обязательно отнесу тебя, если ты заснёшь. Снующие вокруг люди старательно игнорировали все происходящее. Лишь несколько новичков со слегка удивленными лицами оглядывали сцену непонятной нежности . Один парнишка даже проронил пару нелесных слов, за что получил пулю от Харучие. В этот раз, он не отвлекался от беседы , а просто , не оглядываясь выстрелил в бок, попадая прямо в чужую голову. — Блять, Харучие.— Хаджиме выгибает бровь.— Ты издеваешься? Мы только троих унесли, ты нам ещё одного положил. Все хорошо у тебя? — За оскорбления в сторону главы полагается смерть.— Санзу непринужденно бросает эту фразу, будто объясняет очевидную вещь маленькому ребёнку. — Он оскорбил Майки? Хорошо. Логично. Только давай в следующий раз не в столовой приговор исполнять? Хотя бы не около еды? Ну так, просто для галочки, чтобы потом не есть суп с чужими мозгами. — Какой же ты ворчливый. Господи, и правда —мамка. Я не исполняю твои приказы и просьбы, отъебись. — Харучие закатывает глаза и натянуто улыбается. И без того запуганный полицейский побелел, посинел и покраснел одновременно. В его дрожащих глазах можно было прочитать немой вопрос « Что я тут делаю?» . Ох знал бы он, что будет происходить в этом здании в день сделки по передаче заложника. Но кто теперь мог знать о будущем? Или кто-то все же мог?