Мой "Грим"

      Все, что они могли сделать, сделали: кое-как загнали некоторых блуждающих детей в гостиные факультетов, пошпионили за Пожирателями, попытались отследить их действия, даже кое-как что-то там сообразили, но в итоге вернулись на восьмой этаж ко всем. Джеймс выглядел измотанным, все время рявкал и злился, и Рем прекрасно его понимал — он бы и сам рявкал, если бы у него были на это силы.       Вот, если подумать, Хогвартс — очень странное место: все время что-то происходит, но очень стихийно, волонообразно. То есть: несколько недель тишина, а потом в один день как случаются все события сразу, что ты стоишь и не понимаешь, как тебе дальше жить и что делать. Вот и сейчас так.       Сириус отправил Патронус в Министерство, но не слишком ли это опасно? Сработает ли это вообще так же, как в прошлый раз? Прибудут ли мракоборцы вовремя? Какого Мерлина они вообще должны беспомощно сидеть в укрытии и ничего не делать, пока Пожиратели творят всякую чертовщину? Рема это до безумия раздражало, ему надоело быть маленьким и беспомощным, хотелось дать им отпор хоть каким-то образом, но каким?       Они втроем выяснили, что Пожиратели всей ордой пришли конкретно к Дамблдору, ставить ему условия. Они хотят, чтобы школа поддерживала действия Воландеморта, его политику и его мировоззрение, и тогда все будут жить мирно. Но если директор откажется, они собрались переманивать студентов на свою сторону, чтобы тех оказалось больше, чем учителей, и чтобы они стали сильнее учителей, тем самым заставив их поднять бунт и устроить анархию.       У Рема не было сомнений в том, что Дамблдор придумает что-то такое, чтобы всех защитить, но и это не внушало никаких надежд.       Вообще, если честно, Лунатик жутко утомился, устал от всего этого. Ему хотелось просто лечь спать и ни о чем не думать, но, так как все с пылом и жаром обсуждали сегодняшние события на диванах, которые предназначались и для того, чтобы на них спать, Рем просто отошел от всех и уселся под лестницей, так, чтобы его было не видно. Он облокатился головой о каменную стену и уставился в стену напротив, очищая голову, не думая уже ни о чем и не слыша крики однокурсников.       — Устал? — вдруг донесся любимый голос совсем рядом. Рем поднял голову.       — Немного. — Он протянул Сириусу руку, чтобы тот подошел к нему и сел рядом. — Давно хотел спросить: как с Патронусом? Все получилось?       — Да, — вздохнул тот, а Рем опустил голову ему на плечо — Бродяга приобнял его и чмокнул в макушку. — Но не знаю, как скоро они придут. А вообще, меня все это жутко выбешивает.       — То же самое, — согласился Лунатик. — Только, Сириус…       — М? Что такое?       — Пообещай мне, пожалуйста, что не будешь ничего предпринимать один, — закусил губу Рем — он уже достаточно давно переживал об этом, а сейчас стало как-то совсем волнительно. — Что не пойдешь сам сражаться с Пожирателеми или отвлекать их или вообще делать все, что угодно, опасное для жизни.       — Да я и не собирался, — пожал плечами Бродяга. — С чего у тебя такие мысли? — Рем скептично вскинул брови. — Ладно, может и собирался немного. Но тоже, знаешь… Не буду я лезть на рожон, обещаю. Несмотря на то, что очень хочется.       — Точно?       — Клянусь! — хмыкнул Сириус.       — Тогда я спокоен, — ласково погладил его по коленке Рем. — Но запомни: ты пообещал.       — Ну, Рем, не полезу я никуда, — убедительно произнес Сириус. — Я же знаю, что ты обо мне беспокоишься.       — Вот и хорошо.       — Вот и хорошо. — Они улыбнулись, Рем устроился на плече поудобнее, а Сириус обнял его крепче.       — Слушай, — вздохнул Ремус, не зная, как начать, — а как ты после того разговора?       — Какого разговора? — нахмурился Бродяга, и тут же понятливо кивнул головой. — А, с Сохатым. Не, я нормально. Если честно, получилось даже лучше, чем я ожидал.       — Да ну? — не поверил Лунатик.       — Да, конечно, — подтвердил Сириус. — Он сразу начал злиться, а это хорошо. Первый шаг к принятию. Вот если бы он скривил ебало, начал бы искать повод завершить разговор и больше не общался бы с нами — другое дело. А так, все довольно неплохо. Я уверен, что он совсем скоро поймет, что мы с тобой никак не изменились, и что в наших отношениях нет ничего криминального, кроме криминально охуенного секса, — Лунатик не сдержал улыбки и закатил глаза, — но об этом ему знать не обязательно, так что он просто примет.       — Я рад, что ты так думаешь, — ответил Рем. — Мне казалось, что на тебя сильно повлияет его отрицательная реакция.       — Ну, как видишь, нет, — снова чмокнул его в макушку Сириус. — А ты что думаешь? Не расстроился?       — Нет, — честно признался Ремус. — Наоборот — чувствую себя таким свободным. Знаешь, что я люблю в Джеймсе — так это его прямолинейность. Всегда будет говорить все, что думает, и в лицо.       — Это да, — хохотнул Сириус. — Сохатый — не Сохатый, если не озвучит свои мысли раньше, чем успеет решить, стоит ли такое говорить вообще. Это очень честно. Иногда, конечно, тупо — по себе знаю, но зато честно.       — Мне кажется, это дорого стоит, — согласился Лунатик. — Да и меня на самом деле мало волнует, что он думает. Я бы хотел, конечно, чтобы однажды он все принял, но даже если нет — я переживу. — Сириус еле заметно вздохнул. — Я больше волнуюсь за тебя, вы ведь лучшие друзья. Ты сам говорил, что во многом зависишь от его мнения.       — И мне это не нравится, — не отрицал Сириус. — Да, завишу, во многом завишу, но, во-первых, не хочу, а во-вторых — только не в нас. Ты для меня важнее, чем пиздеж Сохатого.       — Я, конечно, немного в своей жизни слышал чего-либо романтичного, но эта фраза определенно на первом месте. — Они оба рассмеялись. Лунатик поднял голову, чтобы взглянуть на Бродягу, и тот тотчас потянулся к нему, чтобы прижаться губами к его губам.       — Мальчики, вы…       Те отпрянули друг от друга, вздрогнув, но Сириус не выпустил Рема из объятий, и они так и вылупились на Лили, сидя в обнимку подозрительно близко друг к другу, недвусмысленно близко.       Лили замерла как громом пораженная, потом отмерла, похлопала глазами, тоже таращась на них.       — Я, э… — произнесла она не своим голосом. — Я хотела спросить, все ли хорошо с Патронусом, — обратилась она к Сириусу, — и позвать вас ко всем — нам нужно там… ну, решить всем вместе.       — Идем, — нервно сглотнул Рем.       — Идем, — в один голос с ним ответил Сириус, поджимая губы и явно подавляя смех. — А с Патронусом все в порядке, должен был уже два раза обо всем им сообщить.       — Хорошо, — выдавила ошарашенная Лили. — Ну, вы… идете?       — Идем, — снова оттарабанил Рем, и Лили бросила что-то вроде «Хорошо» и удалилась.       Бродяга тут же расхохотался, а Лунатик, смеющийся не меньше, изо всех сил зажимал ему рот.       — Сириус! Сириус, ну… Ты че так ржешь, услышат же! Ты хочешь, чтоб еще Марлин пришла? — сквозь улыбку выговорил Рем, а Сириуса разнесло еще сильнее.       — Прости… — выдавил он, кое-как успокоившись. — Но это ведь правда смешно.       Рем поднялся, хихикая и подал ему руку — тот схватился за нее и тоже встал на ноги.       — Да не переживай, она вряд ли кому-нибудь расскажет, — чуть успокоился Сириус.       — Не, Лили точно не расскажет, — уверенно ответил Рем. — Хотя это и неважно, пусть все узнают. Но меня волнует немного другое.       — Кажется, не надо было сосаться, когда за стенкой весь наш курс, — неловко почесал затылок Сириус.       — Правда? — хмыкнул Ремус. Бродяга коротко поцеловал его в щеку, вызвав этим небольшое негодование, и они отправились на совет шестого курса факультета Гриффиндор.       Сказать, что они что-то обсудили — очень сильно преувеличить. Все были взвинчены, напуганы и растеряны, только Мародеры более-менее сохраняли здравый рассудок и пытались объяснить всем, что из любой ситуации можно найти выход, но и это не слишком помогало.       Только Лили спасала эту угнетающую ситуацию: эмоции на ее лице менялись со скоростью света и были такими разными, что Рем даже представить себе мог, как у нее это получается. Радовало то, что она явно не была разочарована или шокирована в плохом смысле, как Джеймс, она пребывала именно в исступлении, очень сильно удивлялась, но в то же время на ее лице было написано, что у нее «сложился пазл», что это было вполне ожидаемо и даже радостно, но потом она опять возвращалась к пораженному состоянию.       Лунатик понимал, что не отвертится — ему придется поговорить с ней об этом. Но и этому он был даже рад. Конечно, он ужасно волновался, в голову закрадывались пугающие мысли о том, что Лили не поймет, отнесется странно, перестанет общаться с Ремом. Но что-то подсказывало, что все будет не так, в конце концов, это ведь Лили. К тому же, все каникулы в жизни Лунатика происходило столько всего, внутри творилось такое… Было невозможно держать все это в себе, хотелось поделиться с кем-то своим счастьем, но только неизвестно, с кем. А Лили была бы идеальным для этого человеком.       Как только «совет» утих и все начали решать, кто, на каком диване и с кем будет спать, Рем неловко подошел и, переминаясь с ноги на ногу, позвал Лили отойти. Она спохватилась, схватила Рема за рукав и потащила подальше от всех. Тот поймал пристальный взгляд Сириуса и покачал ему головой, мол, все нормально, и, оглядываясь по сторонам и убедившись, что никто их не подслушает, прошептал:       — Слушай, Лил…       — Мерлин, Рем, — пролепетала уже не просто удивленная, а радостная и восхищенная Лили, — как… Вы?..       — Да, — уверенно кивнул тот. — Мы с Сириусом встречаемся.       — О, Мерлин! — снова воскликнула она, зажимая рот руками. — Рем!       — Это произошло в самый первый день каникул. — Лунатик теперь тоже разулыбался, не в силах больше молчать.       — Когда вы ездили на концерт? — догадалась Лили.       — Да, — выдохнул Рем.       — Ты говорил мне про него, так ведь? — продолжала Лили. — Не про девушку, а про Сириуса.       — Да, — вновь ответил Рем, и стало немного стыдно за самого себя — он вспомнил, как говорил о Сириусе, как о девушке, боясь даже не осуждения со стороны Лили, а самого факта, что он влюбился в парня. — Я всегда имел в виду его. Я хотел рассказать тебе, но очень боялся почему-то. Сейчас только понимаю, как это было глупо. К тому же, я ведь не знал, как ты отреагируешь, и…       — Рем, да ты что! — вскинулась Лили. — Мерлин мой… Да что в этом такого? Я понимаю, почему ты боялся, но ты же знаешь меня: я бы в любом случае тебя поддержала! Это во-первых. А во-вторых, я не вижу в этом ничего такого, это ведь любовь! Какая разница, какого пола люди, которые любят друг друга? — У Рема защипало в носу, и он выдавил благодарную улыбку. — У меня есть подруга лесбиянка, подруга би. Я и сама иногда думаю, не би ли я. — Брови Лунатика взметнулись, но Лили лишь махнула рукой. — В общем, я понимаю, почему ты мне не рассказывал, и понимаю, почему боялся, но просто знай: не бойся.       — Это очень много для меня значит, Лил, — честно признался Ремус, всеми силами стараясь укрепить свой голос, лишь бы он не дрогнул. — Спасибо.       — Если хочешь со мной чем-то поделиться, Рем — я всегда буду рада выслушать тебя, — уверила она. — И еще хочу сказать, что сначала, конечно, немного офигела, но сейчас я понимаю, что это очень логично и даже ожидаемо. Я очень за вас рада.       — Правда? Я думал, что ты скажешь про то, что Сириус легкомысленный, что он… ну, бабник. И это, кстати, не так.       — Не думаю, что он правда такой. — Лили покачала головой. — Да, что-то такое было, но по-моему он это перерос. Думаю, ты знаешь это лучше меня. К тому же, к тебе он относится совсем не так, как ко всем остальным — это всегда было видно.       — Серьезно? — глупо улыбнулся Рем.       — Конечно, серьезно, ты просто со стороны этого не видел, — тоже расплылась Лили. — Так чего? Расскажешь?       — Ну в общем… — Уши немного обдало жаром, и Лунатик, улыбаясь во весь рот, в очередной раз подумал о том, как глупо ведет себя. — Мы поехали в Лондон.       — Так. — Лили продолжала глядеть на него счастливыми глазами.       — Долго гуляли, все было очень здорово… Потом пошли на концерт. Я тогда, конечно, и подумать не мог, что все так закончится, думал, что мы идем туда как друзья.       — Я только сейчас начинаю понимать, что вы никогда не выглядели, как друзья, — заметила Лили. — Вот Сириус с Поттером — друзья. А вы как будто всегда были кем-то особенным друг для друга.       — Наверное, ты права, — согласился Лунатик. — Концерт — безумие какое-то — очень круто, — продолжил он. — Я даже не знаю, как это словами передать — я теперь тоже подсел на Queen. Но закончился он не очень хорошо: сначала до меня докопался какой-то парень с со своей компанией друзей, потом случился не самый приятный разговор с отцом, а потом… В общем, меня прорвало — мне было тогда очень плохо. Я пошел назад в поезд, не дождавшись Сириуса, думал о том, как все это глупо, о том, что я влюблен в него до ужаса, — Лили сочувственно поджала губы, — а он воспринимает меня только как друга, о том, что я идиот и постоянно надеюсь на что-то, чего не может быть. А потом он нашел меня в том вагоне, он очень волновался за меня и искал меня. И признался мне. Внезапно.       — Что? — выпучила глаза Лили. — Что он сказал?       — У меня была такая же реакция, — усмехнулся Рем.       — Нет, что именно он сказал? — повторила она.       — Сказал, что любит меня, — ответил Лунатик, и у Лили отвисла челюсть.       — Сириус Блэк сказал, что любит тебя? Первый признался тебе?       — Да, — пожал плечами Рем, неловко почесав затылок. — Это что, настолько странно?       — Мерлин, — восхитилась Лили. — Да у вас все серьезно. Не то, чтобы странно, но просто Сириус не выглядит, как человек, который часто говорит такое. Мне казалось, что он наоборот боялся бы говорить о чувствах, тем более так серьезно. — Внутри Лунатика все затрепетало — он всегда доверял Лили и просто не мог не согласиться с ней сейчас, тем более, когда ему так хочется, чтобы ее слова оказались правдой.       — Так и было: он очень переживал, — подтвердил Рем.       — Рем, я так за тебя рада, — искренне выдохнула Лили. — Это же просто с ума сойти… Взаимные чувства, о которых вы друг другу не говорили — это же фантастика.       — Я сам только недавно смог все это осознать, Лил, — признался Рем, наполняясь теплом изнутри. — Я эти каникулы провел как в сказке или во сне.       — Мерлин, вы же еще оставались здесь считай одни, — протянула Лил.       — Да, это было нереально, — тихо произнес Ремус, уплывая. — Не представляю, как буду возвращаться к обычной жизни.       — Это да, сейчас же учеба начинается, — грустно вздохнула Лили. — Да и как вы одни останетесь-то теперь?       — Вот именно, — кивнул Рем. — Ну, мы хотя бы рассказали Джеймсу и Питеру — уже что-то.       — Рассказали? — замерла Лили. — И что они? — Лунатик молча покачал головой. — Понятно… Но я думаю, они отойдут, вы ведь их друзья. Вы, главное, не отчаивайтесь. А я еще думаю, что это Сириус с Джеймсом собачатся… — Имя «Джеймс» прямо резануло уши — на памяти Рема она впервые назвала его по имени. Но он промолчал, коротко улыбнувшись.       — Да, они ссорятся, — подтвердил Ремус, — но я тоже думаю, что это временно. Да и Сириус не расстраивается, а даже наоборот. Я думал, что он будет переживать из-за Джеймса, но нет, мы поговорили с ним, и он в порядке. Я понимаю его — это очень освобождает.       — Уже хорошо, — выдохнула Лили. — Блин, Рем, я не могу, можно тебя обнять?       — Конечно, — захихикал тот, раскрыл перед ней объятия и погладил ее по спине, а она уткнулась носом в его плечо.       — Слушай… — замешкалась Лили, отстранившись. — А спросить кое о чем можно?       — Спрашивай, конечно, я и сам хочу обо всем тебе рассказать, — честно ответил Лунатик.       — Давай лучше присядем, — предложила Лили и опустилась на пол, облокачиваясь о стену — Рем последовал ее примеру, кажется, начиная понимать, о чем она хочет спросить.       — Слушай, а как у вас… — начала она. — У вас уже что-то было?       — Было, — спокойно кивнул Рем, вдруг понимая, что от былого смущения не осталось ни следа.       — Да? — подняла голову Лили. — И как? И что?       — Я не знаю, как выразиться без мата, чтобы описать, — честно ответил тот, чуть улыбаясь. — В хорошем смысле, — добавил он в ответ изменившееся лицо девушки. — В очень хорошем. Но думаю, что тут дело скорее в эмоциональной составляющей, а так, мне кажется, что секс сильно переоценен. Но, тем не менее, мне давно этого хотелось, и вообще это правда очень классные ощущения. Очень.       — Вау, — выдохнула Лили. — Хотя, что я удивляюсь, вы ведь почти две недели были здесь только вдвоем, и один из вас — Сириус.       — Думаю, мы оба хороши, — покачал головой Ремус. — Говорю же, я так сильно и давно хотел этого, что мне казалось, что я озабоченный извращенец.       — Надеюсь, сейчас ты понимаешь, что это не так? — изогнула бровь Лили.       — Конечно, — кивнул Рем. — А у вас со Стенли?       — Ну, — вздохнула Лили, — я не знаю. Я вроде как хочу, но и не очень… Сама не знаю, почему. Да и вообще, у нас не все в порядке в последнее время. Я уже даже и не знаю, хочу ли с ним быть.       — Что-то произошло? — нахмурился Лунатик. — Или ты просто не понимаешь, что чувствуешь?       — Скорее второе, — пожала плечами Лили. — Две небольшие ссоры — и я уже не уверена в том, что он так уж сильно мне нравится. Как будто бы я никогда не относилась к нему серьезно, не хотела слишком с ним сближаться. Как будто я не готова решать проблемы — я хотела быть с ним только тогда, когда нам было весело и хорошо. Я эгоистка.       — Нет, Лил, — отрезал Рем. — Во-первых, ты кто угодно, но точно не эгоистка, а во-вторых — это может означать только то, что ты действительно не относилась серьезно к вашим отношениям, а когда вы стали ближе, тебе захотелось отдалиться. Это нормально — не ругай себя.       — Возможно, — задумалась она. — Вот вы с Сириусом ссоритесь?       — Смотря что считать ссорой, — пожал плечами Рем. — Серьезно, так, чтобы обижаться друг на друга и так, чтобы кидаться друг в друга посудой — нет. Но ведь мы всего две недели вместе — еще рановато для такого. Но так, иногда сцепляемся по каким-нибудь мелочам, и по-моему, в этом нет ничего особенного и страшного, у нас всегда так было.       — Вот, — вздохнула Лили. — И это круто. И неудивительно, вы ведь созданы друг для друга.       — Да ну, брось, — отмахнулся Ремус, поражаясь своей глупой и наивной вере ее словам и пытаясь скрыть ее.       — Это правда! — усмехнулась та. — Нет, не то, чтобы я на полном серьезе, но мне правда кажется, что вам очень друг с другом повезло. Не хочу ничего загадывать наперед, но все равно пророчу вам долгую и счастливую совместную жизнь.       — Не знал, что тебе нравится Прорицание, — хохотнул Рем, все еще подавляя по-детски глупую улыбку.       — Я и сама не знала, — картинно удивилась Лили.       — Ладно, — мотнул головой Рем, пытаясь вернуться мыслями к теме, которую они обсуждали. — Что касается Стенли: Лил, тут только тебе решать. Главное, делай то, чего сама хочешь, не подстраивайся под него, даже если боишься его обидеть. А ты можешь — я знаю.       — Да, могу, — согласилась она. — Но я точно знаю, что не хочу, чтобы мой первый раз произошел из жалости.       — Вот именно, — кивнул Лунатик. — Первый раз, когда у тебя есть чувства к человеку, с которым он происходит — это лучшее, что было в моей жизни. Но при этом я предполагаю, что если бы это было с кем попало или не по моему желанию, все было бы совсем иначе, и вряд ли бы я в ближайшее время после этого захотел заниматься этим снова. Я не говорю о том, что будет у тебя во взрослом возрасте, когда ты уже более-менее опытный и тебе просто хочется физического контакта, но, что касается первого раза, я почему-то уверен, что лучше, чтобы он произошел с любимым человеком.       — Конечно, — протянула Лили. — Блин, Рем… Я так тебе завидую! Белой завистью, конечно. Хочу так же.       — У меня сейчас такое дежавю, ты не представляешь, — улыбнулся Лунатик. — Не переживай. Если со мной произошло такое, то произойдет и с тобой, поверь. Я вообще был безнадежен, но, как видишь, чудеса случаются.       — Ты не был безнадежен, перестань, — поморщилась Лили. — Давно пора заняться твоей самооценкой, Рем, — шутливо нахмурилась она. — Я обязательно поговорю об этом с Сириусом.       — Хорошо, как скажешь, — засмеялся Рем.

***

      Все поутихло, диваны разложили, застелили тем, что нашли в них, и улеглись, закутавшись в одеяла; казалось, будто бы все прислушиваются к тишине, к тресканью камина, пытаются расслышать хоть что-нибудь, что происходит снаружи. Но ничего не выходило: кроме порывов ветра за окном, огня, тихих перешептываний и мирного сопения ничего не было слышно.       Рем поежился, заползая под одеяло, и уткнулся в него носом, уже не в силах о чем-либо думать и что-либо соображать. Сириус ушел в единственный душ на всех последним, и Лунатик ждал его на диване — все спали по двое, не только они. Хотелось просто лечь с ним и заснуть в обнимку, не пытаясь придумать никаких планов, не обсуждая Воландеморта.       Ремус вздохнул и еще сильнее натянул одеяло на себя, не от холода, а для того, чтобы хотя бы так спрятаться от внешнего мира.       — Спишь? — Рем вздрогнул и повернулся — возле дивана стоял Сириус в одних джинсах и с влажными волосами и расстегивал ремень. Лунатик закусил губу и в очередной раз пожалел о том, что они здесь не одни — разве можно спокойно лежать, пока Бродяга расхаживает с голым торсом? Тот будто бы прочитал его мысли и лукаво улыбнулся, стягивая с себя джинсы.       — Нет, — ответил Рем очевидное. — Перестань, — шепнул он, щипая ухмыляющегося за бок.       — Перестать что? — как ни в чем не бывало спросил тот. Рем потянул его за руку к себе под одеяло, а потом достал палочку из-под подушки и прошелся по его волосам, высушивая их заклинанием.       — Так смотреть на меня. — Лунатик убрал с его лица черный локон и мягко огладил пальцами его голову. Сириус чуть ли не замурчал, ластясь под его руку, как котенок.       — Как? — тихонько промурлыкал он.       — Как Джеймс на свою метлу, — хохотнул Рем, и Бродяга потянулся к его лицу и коротко бесшумно чмокнул его в губы.       — Ты такой красивый — не могу удержаться. — Лунатик отвел взгляд, уткнулся ему в плечо и невольно удивился тому, какой странный, однако, у Сириуса вкус. — Надеюсь, ты не имеешь в виду Лили.       — Что? Нет, конечно. — Захихикали в подушку.       — Как вы поговорили? Что она?       — Очень хорошо. Она сначала очень удивилась, а потом сказала, что этого следовало ожидать. В общем, она рада за нас.       — Серьезно? — Сириус захлопал голубыми глазами, и до безумия захотелось провести пальцами по его пушистым ресницам — Рем так и сделал.       — Ага.       — Ну вообще я с ней согласен, — вдруг сказал Бродяга.       — Ты тоже рад за нас? — предположил Лунатик.       — Само собой, — укусил его за плечо тот — Рем дернулся, потянул его лицо на себя и прижался губами к его губами, сразу же мягко отстраняясь, стараясь сделать это без «чмока». — Но я не об этом, — улыбнулся Сириус ему в губы. — Мы ведь с тобой всегда выглядели либо как счастливые молодожены, либо как деды, только что отпраздновавшие золотую свадьбу.       — Это есть такое, — тоже улыбнулся Лунатик. — Но я больше волнуюсь за других дедов.       — Сохатый с Хвостатым? — догадался Сириус, обвивая его руками, и Ремус кивнул, устраиваясь у него на груди и косясь по сторонам — хотя вряд ли кто-то видит, все давно уснули. — Да ладно тебе. Отойдут. По крайней мере хотя бы Лили на нашей стороне, а это ведь немало.       — Согласен. Она кстати тоже так сказала.       — Вот и не переживай. — Бродяга уткнулся носом в его волосы и нежно поцеловал в макушку. — Вообще надоело, что надо постоянно из-за чего-то переживать. Один Воландеморт со своей компашкой чего стоит.       — Как думаешь, они смогут осуществить задуманное? — напряженно спросил Ремус.       — Возможно они знатно подгадят нам, но не думаю, что у них получится то, что они там себе нафантазировали, — тихо фыркнул Сириус. — Мы им не позволим. Сегодня — только начало.       — Этого я и боюсь, понимаешь? — покачал головой Рем. — Что, если это действительно только начало? Начало какого-то ада, о котором мы раньше даже не догадывались?       — О чем ты? — нахмурился Бродяга.       — Я иногда задумываюсь… — Он осекся и стиснул Сириуса в объятиях сильнее. — А что, если начнется война?       — Как? Нет, подожди… Ты имеешь в виду — гражданская?       — Да, — выдохнул Рем. — Что, если мы сейчас раздуваем не костерок, а огромный лесной пожар?       — Черт, а я ведь даже не думал об этом, — тоже прижал его к себе сильнее Бродяга. — Но разве они настолько сильны, чтобы сделать такое?       — Они пробрались в Хогвартс, Сириус, — ласково погладил его по плечу Лунатик. — Они отвлекли Дамблдора, они вводят своих людей в Министерство и устраивают беспорядки по всей стране. Такие вещи просто так не происходят. Они явно не остановятся и не сдадутся, а мы, как ты и сказал, не позволим им сделать то, чего они хотят — вот тебе и война.       — Возможно, но давай пока не будем забегать вперед. Может, все еще обойдется, может, мракоборцы посадят Воландеморта, и все будет хорошо. И одним из этих мракоборцев буду я, кстати, — добавил он.       — А вот в этом я не сомневаюсь, — улыбнулся Рем. — Ладно… Я, наверное, слишком много думаю.       — Это уж точно, Рем, — вздохнул Сириус. — Но знаешь, что… Одно я тебе могу сказать точно. Что бы ни случилось, ты всегда можешь рассказать мне, ты всегда можешь положиться на меня и доверять мне, хорошо? Не бойся этого делать. Я люблю тебя и всегда готов помочь тебе и быть рядом.       У Рема сжалось сердце и застучало со скоростью света — он вспоминал слова Лили о том, что они с Сириусом всегда были друг для друга кем-то особенными, и о том, что у их отношений большое и светлое будущее.       — И я тоже, — шепотом ответил он. — И доверяю тебе на все сто процентов. И ты тоже можешь положиться на меня всегда, ты ведь знаешь об этом?       — Знаю. — В голосе послышалась улыбка. — Все у нас будет хорошо, Рем, и поебать на Воландеморта с его компашкой. Не хочу ничего загадывать на будущее, но, знаешь… Я хотел бы вот так засыпать с тобой каждый день.       — Что ты имеешь ввиду?       — У меня теперь целая куча денег, так что квартиру в Лондоне я точно смогу снять, а лучше даже купить, — начал Сириус. — Что ты думаешь о… — он немного замялся, — ну… о том, чтобы жить со мной?.. Чтобы перебраться в Лондон, выбрать квартиру и жить вместе?       — Это… шикарная идея, — разулыбался Рем, чувствуя сумасшедший прилив счастья.       — Да? Ты бы хотел? — уточнил тот.       — Конечно, я бы хотел, Сириус, о чем речь! Это же просто… А ты-то сам уверен?       — Конечно, я бы иначе не предложил!       — Ну вот и все, — улыбнулся Лунатик. — Мерлин… И мы будем каждый день вот так, как сейчас…       — И вокруг нас даже не будет наших спящих однокурсников, — хохотнул Бродяга.       — Это безусловно плюс. Кстати, я им немного завидую.       — Согласен, давай уже спать.       — Люблю тебя.       — Потому что предложил спать? — спросил Сириус, но в его голосе все равно засквозила смущенная улыбка.       — Нет, просто люблю. Но и поспать хотелось бы уже, если честно.       — Это да. Сладких снов, малыш.