Ямадзакура

      Это было место за гранью понимания, его невозможно было обнаружить с помощью сенсорики, невозможно увидеть бьякуганом — это была пустота между настоящим миром и чистым.       Посреди этой пустоты стояли две фигуры. Одной из фигур был высокий бледнокожий мужчина с глубокими старческими морщинами. У него были тускло-красные волосы, часть которых была зачесана наверх, что по виду напоминало рога; с левой стороны свисала косичка, доходящая до самых плеч. Кроме того, мужчина был обладателем бороды, которая достигала самого пояса. В центре его лба виднелся красный круговой символ с двумя волнистыми узорами. Сам он был облачен в белый плащ с высоким воротом, а на его шее красовалось необычное ожерелье с черными завитками, похожими на знак Янь (Магатама). Вторая же фигура также оказалась мужчиной. Он был высок, имел длинные светлые волосы и глубокие морщины по всему лицу. Заметно выступающую грудную клетку, впрочем, как и все его тело, покрывало белое церемониальное кимоно с широким черным воротником и светло-зеленым поясом, перевязанным через правое плечо. У левого бедра мужчина носил меч, спрятанный в ножны. На одной из ладоней у него был расположен знак в виде полумесяца, символизирующий Инь.       Оба мужчины отличались своими глазами: первый имел глаза цвета пурпура с распространенным по всему глазному яблоку узором, похожим на водную рябь, второй — увеличенные и невыразительные с белыми радужками.       Само место напоминало огромный коридор, у которого не было ни конца ни края. Свет там был темно-зеленого оттенка, а вместо почвы под ногами — вода, но даже ее наличие не могло перекрыть символы с различными завитками и линиями. Символы были похожи на три печати, расставленные друг от друга на расстоянии метра. Двое мужчин смотрели именно на них. Тот, что был в кимоно, обратился к другому:        — Старший брат, я всегда уважал твои решения. Ты не раз демонстировал свою мудрость, даже в дни нашей юности, но то, что ты сейчас делаешь, выходит за пределы моего понимая. Наши тела давно не имеют материального воплощения. Мы лишь духи, которые могут наблюдать за своими потомками. Зачем ты хочешь это сделать?        — Хамура, наша мать принесла в этот мир чакру. Она наделила нас ею, я же поделился чакрой с людьми, чтобы облегчить им жизнь, и тем самым объединить всех. Я в ответе за все, что происходит в мире, и должен помешать случиться тому, что произойдёт. Сила, которая досталась тому ребенку, происходит от наших потомков, и противостоять этой силе некому, она лишь погубит всех. Тебе ли не знать, что в мире должен быть соблюден баланс, — ответил мужчина с пурпурными глазами, внимательно вглядываясь в символы.        — Да, то, что мы увидели, действительно ужасно. Но зачем тебе использовать именно это? — Хамура обвел рукой место, где виднелись знаки, словно страшась чего-то. — Мы вмешиваемся в естественный ход времени, что повлечет за собой образование временной петли, и в итоге помешает упокоиться душам. Это слишком. Даже для тебя.        — Другого выхода я не вижу. Те души в любом случае не обретут покой, так как в свое время были связаны с этими телами. Временная петля, о которой ты говоришь, попросту исчезнет, её не будет. Всё, что будет после, растворится и будет строиться заново, и я доверю это только одному человеку.       Хамура прошёлся по водной глади, оставляя за собой рябь. Его ноги не утопали, а только касались воды, создавая эффект левитации.       То, что собирался сделать его старший брат, было поистине страшно, но даже если так, он не смел его останавливать. Они были лишь духами и увидели то, что произойдёт с миром, в котором они когда-то жили. Все исчезнет, погрязнув в нескончаемой войне, которая унесет с собой весь человеческий род. Предки его матери будут господствовать, и все это произойдёт из-за дитя, которое получило великую силу от Их потомков.        — Хагоромо, ты уверен, что сможешь перенести перерождение Ашуры именно в его мир, что он не попадет в другой и что все будущие миры не будут сожжены?        — Да, для этого я отправлю эти две души в идентичные миры. Своим присутствием они запустят изменения, что в итоге отразится на всех вселенных. А после появится брешь. Благодаря ей мы сможем перенести перерождение Ашуры в его мир, только прошлого, и он изменит исход всего, — мудрец заканчивал поправлять последнюю печать, добавляя на ней пару точек, после чего тщательно все перепроверил.        — Почему именно эти души и как они связаны с этими жизнями?        — Во всей вселенной существует миллионы миров, и каждый из них связан с другим. Где-то совершенно аналогично разворачиваются события, в некоторых мирах есть одинаковые последователи культа, в других есть храмы или аномалии, которые их образовали. Так и здесь: эти две души в свое время неосознанно связали себя с двумя другими. Они не похожи ни внешне, ни характером, хотя сходство все-таки присутствует. Из-за воспитания и самого времени, в котором они будут развиваться, у них будет другое мировоззрение. Именно это повлечет за собой последствия для всех их решений, когда они соединятся с другими душами. Всего лишь взмах крыла бабочки на одном континенте может вызвать землетрясение на другом.        — Ты сказал, что сходство имеется. Значит, ты видел эти души? Но как?        — Да. Я увидел, какие они, благодаря своим глазам. Сходство прослеживается лишь в некоторых чертах характера, но незначительно, или же внутреннего стержня. Тот мир действительно не похож на наш, и, возможно, у них возникнут трудности в восприятии и понимании каких-то вещей. Хотя одна душа будет знать, как устроен наш мир, в отличие от другой.       Хамура уставился на брата в немом вопросе. Казалось бы, его поразила сама мысль, что кто-то просто будет знать все. В недоумении он спросил:        — Как? Она мудрец? Провидец? Старший брат, ты сам сказал, что наши миры не похожи, почему она будет иметь знания?        — Как я и говорил, каждый из миллионов миров определенным образом связан. Это может быть что угодно: книга, храм, последователи культа или же просто перерождение людей. Одной душе, к ее счастью, открылось все это, — лицо мудреца оставалось спокойным при объяснении.        — Старший брат, если эти миры, куда ты отправляешь души, очень схожи с нашим, есть ли вероятность, что по крайне мере одна из них встретится с тобой, как ты когда-то увидел её на той Великой Войне? Будет ли там свой Мудрец Шести Путей? Почувствует ли он, что что-то не так?        — Да, там будет свой Рикудо Сеннин, и возможно, он ощутит, что душа не раз перерождалась, но в этом нет ничего страшного.        — Понятно, — Хамура прошелся еще раз по знакам и спросил: — От нас требуется только сложить определённые печати и всё?        — Да. А дальше все решит судьба. Если это не сработает, то всё, что я создал до, больше не будет иметь значения, — говоря это, лицо Хагоромо оставалось невозмутимым. Он в очередной раз окинул взглядом место, в котором они находились с Хамурой, и сказал: — Сейчас, брат. Пора.       Два брата сложили руки в печать и стали ждать. Вдруг в правом углу загорелись знаки.        — Что это значит? — Хамура в недоумении уставился на Хагоромо.       — Жизненный цикл у одной из душ подходит к концу, все остальные еще не закончили дела в своем мире. Скоро она переродится.        — Не жестоко ли? Когда душа перерождается, она должна пройти процесс забвения, и только после этого спокойно родится вновь. Твои сыновья тому подтверждение.        — Другого выхода нет. Только человек со сформированным характером не будет подвластен времени, в котором он находится. Он будет идти своим путем.        — Ясно, — вздохнув, Хамура прикрыл глаза. На его лице появилась сочувствующая улыбка. — Надеюсь, судьба нам будет благоволить, и все эти жертвы не будут напрасны.       Два брата наблюдали за тем, как знаки медленно разгораются в правом углу, приобретая светло-голубой оттенок. Когда сверкнула последняя петля, стало понятно: жизненный цикл окончен, душа перерождается…