Ямадзакура

       — А потом она такая прокричит «Шаннароо» и ударит кулаком — и БАМ!!! Вся земля раскололась, — с восторгом проговорила моя любимая племянница.       Вика была младшей дочкой моей старшей сестры от второго брака. Внешне она ужасно напоминала свою мать: такие же рыжие волосы и зеленые глаза. В принципе, я далеко тоже не ушла. У наших родителей было три дочери: старшая Лера, средняя Саша и я, младшая Женя.        — Может, ты хоть что-то путевое посмотришь или почитаешь? — сказала я девчушке, параллельно натирая на тёрке морковь для плова.        — Аниме — это отдельная культура. Большинство из них имеют самые непредсказуемые сюжеты, таят в себе глубокий психологический смысл и не уступают даже Достоевскому, — с серьёзной моськой проговорила Вика, а потом демонстративно отвернулась и пошла дальше деградировать… Кхм… погружаться в японскую культуру.        — Да ладно тебе, она права: есть много аниме, которые заставляют задуматься над чем-то важным, — с упреком проговорила Лера, которая проверяла, как проварился рис и мясо.        — А в сочинениях по русскому языку она тоже будет приводить примеры из аниме? Вроде ГОСТ разрешает только русскую классику.        — Она хорошо учится. Приходит со школы, делает домашнее задание, а после бежит на гимнастику. И только в свободное время смотрит телевизор. Я не могу ей запрещать отдыхать.       На это мне нечего было ответить. Я тактично промолчала и продолжила натирать морковь. К аниме я относилась нейтрально, то есть вообще его не смотрела. Как-то Саша заставила меня глянуть «Тетрадь смерти»: я посмотрела его и сделала из этого вывод, что, действительно, это аниме можно было отнести к шедеврам. Но на этом мои познания в аниме заканчивались. Даже если было бы желание, не было времени. Мне уже тридцать три, и на данный момент я прохожу службу в военном училище связи. Мне дали женский батальон, и вот уже второй год я веду их по этому сложному пути.       Карьера военного в нашей семье была «наследственная», как, впрочем, и врача. Отец был военным, его родители были военными. У мамы вся родня поголовно врачи, как и она сама. Старшая сестра — акушер-гинеколог, её старший сын от первого брака поступил в медицинский на стоматолога, я — в военный. Вика тоже поглядывает на белый халат. Единственная белая ворона в нашей семье — средняя сестра Саша. Она востоковед, причем желание стать кем-то другим у нее никогда не возникало. Отец нейтрально отнёсся к ее выбору профессии, а мама сказала «молодец». Чего греха таить, способность к языкам у нее однозначно была с рождения.       На самом деле наши родители уже давно покинули этот мир. Отец погиб на Чеченской войне: подорвался на гранате — и все… Мама прожила пять лет после этого. У нее случился приступ — спасти ее не успели. Ну, хотя бы смерть родителей для них была лишь мгновением…        — Мясо и рис проварились? Закидывай овощи; только нут не клади — мне он не нравится, и гвоздику тоже, — передавая сестре чашку с натёртой морковью, я спросила: — Кстати, Сашка поехала за Мишей в универ? Сегодня вся семья будет в сборе?        — Да, она заедет после того, как решит проблему с документами о разводе.       Вот еще одна особенность нашей семьи. Все три сестры были разведены. Лера — два раза: первый брак продлился шесть лет, разошлись по-хорошему; второй брак — пять лет, там ей попался самый отбитый наркоман. Благо, во время зачатия не употреблял. У Леры уже было двое детей, поэтому сил спасать мужа от зависимости не было. Она просто дала ему денег, чтобы тот официально отказался от дочери и попросту не портил малышке жизнь, а то вдруг она захочет пойти в военное училище, а хуевый родитель для многих как приговор. Что старший сын Миша, что Вика носили девичью фамилию своей матери. Так что, папа, не переживай: род наш будет продолжаться.       Сама же я была в браке три года. Вышла замуж по любви в двадцать три, ни о чём не думала. Вот только наши характеры и цели жизни не совпали. Дима хотел детей да жену домохозяйку. Ну, а у меня военком в голове был и одни патроны. В общем, как мы ни пытались, ничего не шло, а потом поняли, что лучше будет разойтись. И вот уже восемь лет я одна. Отношения бывают, но в основном полового характера.       А вот наша звезда Саша — это что-то совершенно иное. Шесть браков! Она явно гналась за Пугачевой. Если Лере только тридцать девять, и было два брака, то наша Шурка в свои тридцать шесть несомненно хотела большего. Первых троих я, правда, запоминала, а вот остальных — нет. Может потому, что муженьки эти не задерживались дольше, чем на полгода-год.        — Мне кажется, Саша к сорока годам будет иметь в своем арсенале десять разводов, учитывая с какой динамикой у нее развивается семейная жизнь.        — Перестань, она всего лишь хочет быть счастливой. Разве она виновата, что мужчины уже через пару месяцев зовут ее замуж, и при этом очень серьезно настроены? — с упреком произнесла Лера.        — Ты пытаешься оправдать её: что в детстве, что сейчас. Я сомневаюсь, что Сашка не замечала, что третий муж интересовался гражданством России больше, чем ее интересами.        — Знаешь, не нам её учить, как выбирать мужа и жить в браке, — Лера потянулась к мешочку с лавровым листом и, немного подумав, спросила: — Добавлять?       Я коротко кивнула, а сестра продолжила:        — Я всё хотела спросить тебя: ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы завести ребёнка?        — Нет. Ну, то есть сначала у меня была учёба в училище. А идти в декрет или брать академ — не вариант. И потом, когда мы с Димой были женаты, это он хотел и очень недвусмысленно намекал на ребёнка. Я всё отговаривалась, что, мол, хочу сначала найти своё место в обществе, а он мне всегда отвечал: «Это не твоя забота, а моя». Но меня такой расклад не устраивал. А потом развод, эта бесконечная волокита с документами… Да и нацелилась я на карьеру. Время шло, а беременеть было не от кого, — едва слышно закончила я.       Не то чтобы меня прям волновал вопрос материнства, скорее наоборот, мне было искренне всё равно. Но, с другой стороны, дети — это гемор. Роды сами по себе тяжёлые, рисков много, а про возвращение в профессию я вообще молчу. Военное дело устроено слегка иначе, это не тот случай, где я бы смогла отпрашиваться, если бы заболел мой ребенок. Поэтому с таким прекрасным явлением, как материнство, я не спешила знакомиться. Мне вполне было комфортно одной.        — А что Сашка говорит?        — Будто ты её не знаешь! Она вообще никогда не хотела детей. У неё путешествия да всякие танцы с мужчинами были в голове. Я думала, что после тридцати она как-то остепенится, но, кажется, это не про нее. Хе-хе, она до сих пор мультики смотрит, а потом дискуссирует на эту тему с Викой! Она самая ветренная особа из нас троих. Хотя мне иногда завидно: я тоже была бы не против, чтобы моей единственной заботой были документы по бракоразводному процессу, — ответила Лера.       Вдруг входная дверь открылась — и в дом ворвался прохладный воздух подъезда.        — Мы пришли! — резкий звонкий голос средней сестры нарушил наше умиротворенное состояние готовки. — Можете меня поздравить: теперь я официально свободна! Миш, отнеси это на кухню, я в туалет хочу, сейчас описаюсь.       В комнату зашёл мой племянник и по совместительству гордость всего нашего семейства. Миша был воплощением фразы «Сын маминой подруги»: учился на отлично, со спокойным характером, не пил и не курил. А высокий рост и зеленые глаза сестры в сочетании с блондинистыми волосами её первого мужа делали мальчишку очень привлекательным.        — Привет, мам, — парень поставил сумки с продуктами на стул и поцеловал Леру в щеку. — Здравствуйте, тёть Жень, — следом поцелуй достался и мне.        — Саша забрала тебя из общежития или с учёбы? — спросила сестра, перекладывая покупки в холодильник.        — Из общежития. Сказала, что мы редко собираемся вместе, да и повод есть — её очередной развод.        — Иди мой руки и переодевайся в домашнее, ужин скоро будет готов.       Миша вышел, после чего прилетела наша неугомонная. Саша была похожа на нас с Лерой.       Единственное — ей достались глаза отца, темно-синего оттенка. Да и лицо было более округлое, что делало ее очень миленькой. Поэтому неудивительно, что мужчины постоянно к ней клеились — сестра была красавицей.        — Всем привет! М-м-м… как вкусно пахнет! Я нам сладенького купила и винишко — отметим моё освобождение из оков брака.        — Сколько он длился? Два месяца или три? — поддела я сестрёнку. — Хотя нет, лучше скажи, как вообще его звали?        — Ты знаешь, как его зовут. И брак длился четыре месяца, а это практически полгода, так что не начинай, — пробурчала Саша. — Лучше расскажите, о чём сплетничали?        — О детях и браке, — ответила я коротко.        — О-о-о… Ну, это вечная тема бабских разговоров, — присев за стол, Саша начала раскладывать конфеты. — Вы меня даже не удивили.        — Знаете, а мне всегда было интересно: вот если бы мама и папа прожили чуточку больше, они были бы так же счастливы или все-таки развелись? — спросив, я посмотрела на девочек. Кажется, Лера уже хотела сказать, что они были бы счастливы, но воздержалась, впрочем, как и Саша. Уж о чём, а о разводах мы знаем не понаслышке. Всё что угодно может стать его причиной: начиная от непонимания и заканчивая банальными изменами. Причем последнее не всегда важно, можно списать и на физическую потребность. Хотя для меня и этого было бы достаточно, чтобы порвать с человеком все связи. Ну не могла я понять измену, да и не хотела. Измена есть измена. Всё.        — Кто знает, может, и развелись бы, а может, еще долго прожили бы в мире и согласии. Конечно, хочется верить во второе. Всё-таки они были красивой парой, — подметила старшая. Мы с Сашкой лишь согласно кивнули.       Я посмотрела на телевизор, который висел на кухне, — крутили «Титаник». Правда, уже был почти конец: героиня, давно постарев, бросает медальон в море, а потом умирает и возвращается на тот самый корабль к своей первой любви. Как глупо.        — Вот знаете, меня всегда напрягали сценаристы «Титаника». Я не спорю, фильм на все времена. Но вот просто о чем они думали, когда старая Роза пошла бросать ожерелье, стоящее миллионы долларов, в море? Ведь можно было отдать его тому пареньку, который положил годы своей жизни на его поиски! И возможно, он бы продал ожерелье на аукционе, а потом вырученные деньги — если не все, то хотя бы половину — отдал бы нуждающимся людям. В приют, например, — девочки тут же повернулись в мою сторону. — Или, как по мне, самое дебильное: в фильме не раз говорили, что Роза вышла замуж, в браке у неё были дети, и жила она счастливо. Тогда почему после смерти она — нет бы пойти к своему мужу — пошла к трёхдневной любви, которой давно уже как не было? М-м?        — Хе-хе, ты просто недостаточно романтична и не понимаешь, — с усмешкой ответила Саша. — Но с твоими доводами я все-таки соглашусь.        — Да, я не романтик, но реалистка. Ведь должна же присутствовать в жизни логика. Просто задумалась, сколько можно было бы купить одежды, продай Роза бриллианты. Ну, и ещё стало жалко её мужа, который делал всё, чтобы она была счастлива. Но в итоге она, как последняя сука, побежала к пареньку, с которым они потрахались в машине. В жизни ведь не так, — не успокаивалась я.        — Не так, — подтвердила Лера. — Насчёт ожерелья соглашусь. Ну, а о том, что происходит в загробном мире, мы знать не можем. Все те люди, которые пережили клиническую смерть, говорили, что по ту сторону ничего нет. Только пустота, и всё.        — Мне кажется, не стоит принимать их рассказы за истину. Ведь как ты и сказала, никто не знает, что там было. А те люди все равно не до конца умерли. Ну, или душа не успела покинуть тело.        — Странно такое слышать от человека, который утверждает, что он реалист, — ответила незамедлительно Сашка.        — Ну, я реалистка касательно адекватного сценария и того, что Роза могла бы подождать мужа, который подарил ей счастливые годы. А тема загробного мира мне незнакома, поэтому утверждать что-то одно, я считаю, неправильным.        — Мам!!! Скоро кушать? — донесся до нас троих голос Вики.        — Да, сейчас. Мойте руки и садитесь за стол, — ответила Лера, и нашей милой дискуссии пришел конец из-за человеческой потребности в еде.       Дети влетели на кухню, пока я мыла посуду после готовки. Саша с Викой снова обсуждали мультики. Я их, естественно, не слушала, они были лишь разговором на фоне.        — Ты видела конец? Сакура все-таки осталась с Саске. Я сначала радовалась, но потом показали десятый фильм, а следом и «Боруто». Сначала любовь Наруто как-то глупо выставили, потом еще и Саске двенадцать лет не было, и мне стало так грустно, — щебетала без устали Вика.        — Да, там еще эту тему с инопланетянами развивать начали, но мне, если честно, неинтересно…       Вечер прошел прекрасно. Мы ели, разговаривали на разные темы, шутили, а после добрались до тортика, уплетая его за просмотром советского фильма «Любовь и Голуби». Чудесно.       Дело близилось к ночи, поэтому я, Саша и Миша остались с ночевкой. И хоть завтра на работе мне предстоит проводить учения по метанию гранаты на полях, уходить все же не хотелось. Благо, форму с собой взяла.       Проснувшись утром, мы позавтракали, попрощались и отправились все по своим делам: Саша и Лера на работу, Миша в институт, ну, а Вика в школу. Я поехала на военную базу, которая находилась за городом.       Я приехала в часть за час до занятий, отчиталась дежурному и пошла переодеваться в камуфляж. Поправляя кофту под бронежилетом (на таких учениях обязательно нужно было его носить), я усмехнулась своему отражению в зеркале. У меня, как и у моих сестер, была большая грудь — три с половиной. А у Леры во время кормления и совсем пятый размер был. Поэтому моя зависть к аккуратной миниатюрной груди была поистине чёрной. В том, чтобы быть обладательницей большой груди, были одни минусы: от выбора одежды, в которой бы тебя не сексуализировали, до занятий спортом. И неважно, какой спортивный лифчик наденешь, всё всегда трясется. Поэтому второй размер был для меня верхом мечтаний.        — ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЮ, ТОВАРИЩ МАЙОР! — отчеканили на утреннем построении курсанты как мужских, так и женских отрядов.       Я провела инструктаж, выдала снаряжение, и все вместе мы отправились на полигон. Сегодня за воспитанниками будут следить я и пара моих коллег. Метание гранат было основой обучения — к делу подходили серьезно. Обязательным для всех было ношение шлема и бронежилета, плюс допуск был только после сдачи теоретической части.       Все было соблюдено, и ничего не предвещало беды… Пока я не отвлеклась на капитана, который поведал мне о том, что его жена скоро будет рожать и что сейчас она очень вспыльчива, и вообще, её всё бесит. Он шутил, что на полигоне, где стреляют и бросают гранаты, гораздо тише, чем дома, где жена готова убить за «громкое» дыхание.       Вспомнив в конце концов о своих обязанностях, я подошла к одному из курсантов. Это был максимально улыбчивый голубоглазый парень с блондинистыми волосами, выглядывающими из-под шлема. Вдруг он как-то неудачно бросил свою гранату РГД-5 из положения «стоя». Боеприпас попал на край переднего бруствера, ограждавшего огневую позицию, и срикошетил в зону поражения сослуживцев. Доля секунды — думать было некогда — и я незамедлительно оттолкнула растерявшегося солдата, а сама накрыла собой гранату. Прозвучал взрыв…

* * *

      За окном стояла весна. Солнце ласково бросало свои лучи, а тепло ветерка не давало замерзнуть. Это был конец марта, но прекрасная погода была совершенно не интересна собравшимся на кладбище людям. Совсем недавно героически погибла майор Серенькова Евгения, заслонившая собой гранату и через полтора часа скончавшись на операционном столе. Не спасло девушку даже наличие бронежилета и шлема. Раны были смертельны: разрыв селезенки и печени, множественные осколочные ранения сердца и легких.       На следующий день после гибели Евгении, было возбуждено уголовное дело по статье. Военно-следственный отдел приступил к предварительному расследованию всех обстоятельств случившегося.       Через день, когда прошли похороны, президентом Российской Федерации был подписан указ о присвоении майору Сереньковой звания Героя Российской Федерации за героизм, мужество и самоотверженность при исполнении воинского долга (посмертно).       Саша молча смотрела на могилу младшей сестренки. Рядом были Лера с детьми, а позади — сослуживцы и просто знакомые. Людей было много. Все всхлипывали и говорили, как жестоко обошлась судьба с такой молодой девушкой. Саша смотрела на фото, выгравированное на каменной плите. Её сестра была такая же, как и всегда: в форме, с очаровательной мягкой улыбкой и с широким лбом. Сестра до сих пор не могла поверить в произошедшее. Новость семье сообщили через четыре часа после того, как они попрощались после совместных посиделок. После услышанного Саша впала в ступор, не зная, что делать. Все были в шоке. Общественность во всеуслышание голосила о героизме — даже медаль вручили.       Постепенно все расходились. К семье не раз подходил паренек, из-за которого все и случилось. Говорят, он даже заснуть не может: каждый день винит себя в смерти майора. На него даже уголовное дело хотели повесить, но за парня вступилась семья погибшей. Что Саша, что Лера простили его, и просили не корить себя. Только тогда он успокоился, будто бы скинув камень с души. Сестры не хотели верить, что жертва младшенькой была напрасной. Она ведь не просто так спасла курсанта. Поэтому чуть не умоляли следователей не сажать его. Дело замяли, а парень продолжил обучение в училище, пообещав, что станет достойным человеком.       Саша все так же смотрела на могилу, как вдруг ее руки коснулась Лера, намекая тем самым, что пора уходить. Миша уже вел за руку Вику в сторону машины. Саша последовала за ними, заметив, что около кладбища растут яблони. Одни только выпускали молодые побеги, а на других уже распускались розовые лепестки. Все это напомнило девушке знаменитую японскую сакуру. Она вдруг улыбнулась и сказала:        — Сестрёнка, попади в лучший из миров. Пусть твоя следующая жизнь будет насыщена удивительными событиями и приключениями. Встреть свою настоящую любовь. Я люблю тебя, — девушка снова посмотрела на плиту, после чего отвернулась и присоединилась к семье.       Погода на улице стояла солнечная. Всё цвело и зеленело.