***
Блум не заметила как потеряла сознание. Возможно что изнурённый стрессом организм просто отказывался функционировать дальше, рассчитывая на получение долгожданного покоя. Фею давно не волновало это. Черепную коробку разъедала единственная мысль, словно червь не дающая покоя: «Лишь бы Хибари был жив… Лишь бы с ним всё было в порядке…» Попытавшись пошевелить рукой, она почувствовала резкий приступ боли и слабо застонала. Приключения прошедших дней не прошли для модифицированного тела бесследно. Повернув голову, она рассматривала бледно — серый потолок комнаты, пытаясь понять в каком крыле особняка может находиться, но ей это не удалось. — Очнулась? — голос Хаято заставил Блум вздрогнуть, обращаясь к источнику. — Куда ты притащил меня? — пытаясь совладать с пересохшими губами, прошептала фея, фокусируя взгляд на стройной фигуре молодого киллера. К удивлению, взгляд противника не выражал к её личности никакого пренебрежения. — Это моя комната. Запасная. — В каком смысле, запасная? — не поняла Блум, присаживаясь удобнее и смотря в сосредоточенное лицо Хаято. — У меня есть комната, о которой известно всем. Для несведущих, так скажем. А есть комната, в которой моё настоящее «Я» Десятого босса Вонголы любит проводит свободное от интриг и злодеяний время, — шутливо пожал плечами парень, окидывая взглядом пространство, — Вот. Это она. — Ты обещал подумать, — напомнила Блум, и взгляд Гокудеры плавно переместился к глазам собеседницы. — Я подумал. — И? — Думаю, я согласен на твоё условие, если ты выполнишь моё, — увидев подозрение на лице рыжеволосой бестии, Хаято смягчился, — Всё будет честно. Обещаю. — С каких это пор я могу верить твоим обещаниям, а?! — вспылила фея, взмахивая копной огненных волос, — Уж не с тех ли, когда ты притворялся правой рукой Савады, чтобы обмануть меня и использовать? — Погоди, погоди, «претворение» — моё личное дело. Как хочу, так и развлекаюсь. А вот твоя история с подселением в нашу семью, совершенно иное дело. Ты подвергла себя всей этой опасности по доброй воле и попала на крючок тоже, — подбоченясь, серьёзно ответил парень. Его голос изменился, нотки игривости и заносчивости исчезли, а на лице пролегла глубокая морщина. Больше он не походил на самодовольного прохиндея, наслаждавшегося собственным статусом. Скорее это был человек, привыкший к глубоким размышлениям и не приветствовавший лишней фальши. Неожиданное изменение оппонента поразило фею, заставив задуматься. «А ведь он прав… — промелькнуло в голове Блум, на несколько мгновений отрезвляя рассудок, — Разве кто — то, кроме Занзаса призывал меня в эту семью? Разве кто — то, кроме него принуждал ввязываться в игру, в которой я заранее не являюсь победительницей? Нет. Даже несмотря на чудовищные изуверства, которым я подверглась в Вонголе, они делали это по праву распоряжения данной территорией и попавшими сюда людьми. Мне не повезло дважды, потому что я оказалась девушкой, которых тут привыкли использовать по совершенно иному назначению… Как же жаль… " — Могла бы я всё отмотать назад… — фея не заметила, как последние слова произнесла вслух, обращая на себя пристальное внимание Хаято. — Ты действительно так этого хочешь? — К чему говорить о том, что никогда для меня не сбудется? Я успела натворить бед, совершить множество ошибок. Мне очень жаль, что я оказалась не в своей игре. И я от чистого сердца прошу за это прощение, хоть оно уже ничего не изменит… — поток признаний вырвался изо рта Блум. Она не спешила останавливать его. Впервые за долгое время ей хотелось выговорить кому — то свои настоящие чувства и мысли. Тем более это приятнее было делать, когда осознание завершённости её пути ударяло о все стенки подсознания. Скорее всего, именно он последним видит её живой. Возможно, пожелает кому — нибудь однажды поведать эту историю. — Речь шла не об этом, — прервал душевные изливания парень, сокращая разделявшее их расстояние и всматриваясь в полные боли глаза, — Я спросил тебя о том, действительно ли ты хочешь отмотать все произошедшие события назад? Малахитового цвета глаза впервые источали подобную решимость. Словно само понятие «жизнь» стало существовать только в это мгновение и только сейчас приобрело свой сакральный и полный смысл. С трудом сдерживая слёзы, Блум с силой прикусила тонкие губы, отвернувшись в сторону. В голове стали проскальзывать все известные со времён жизни в Гардении молитвы, которые её мать читала, когда фея была совсем маленькой. Она убеждала дочь в том, что стоит только попросить, и помощь незамедлительно придёт. Но сейчас… Может ли она верить тому, что даже в такой ситуации смеет рассчитывать на спасение? — Так что же? — стальной голос вновь вывел девушку из раздумий. — Да, — вырвался из осипшей от слёз гортани отчаянный ответ, — Да! — Кажется, я слышал голос своего подопечного, — раздавшийся из — за двери голос Азраила окунул фею в палитру смешанных эмоций. С одной стороны, она была рада, что он нашёл её, так как может помочь выбраться из цепких лап Хаято. С другой — боялась встретить его, всё же рассчитывая, что сероволосый киллер спасёт её жизнь и совершит чудо. «Неужели ты так глупа после всего произошедшего с тобой в их логове?.. — подумала Блум, покачав головой». Вдруг над фигурой феи резко склонился Гокудера. Его глаза горели сосредоточенностью и долей неожиданного отчаяния. — Если ты сделаешь вид, что помогала мне, то я помогу тебе, — горячо выпалил парень, перекидывая упавшие на глаза пряди волос назад. Открывшаяся дверь «обнажила» скалообразную фигуру офицера, на лице которого блуждал животный оскал. «Он явно в дурном расположении духа… — подумала про себя Блум, поднимаясь со стула и приветствуя начальника». — Так точно, сэр. Я здесь, — голос феи был готов дрогнуть от пережитых эмоций, но она из последних сил собрала волю в кулак чтобы выглядеть в глазах гестаповского мафиози достойно. — Куда ты пропал, Лум? Я очень долго тебя искал. «Стоит ли мне сказать, что Хаято силой притащил меня в эту комнату и собирается сделать не весть Бог что или… промолчать?..» — Я помогал с оборудованием и уже собирался возвращаться к вам, — нагло соврала фея, выдерживая на себе оледеневший взгляд начальника, проникавший прямо в её душу и рыская там как карманный воришка. — Рад, что мой офицер столь отзывчив… — сухо и без привычного энтузиазма ответил Азраил, обращаясь к Гокудере, который, в свою очередь, внимательно наблюдал за обоими гостями и ожидал худшего поворота событий. — Если бы не Лум, уверен, мне пришлось бы коротать ночь за разбором привезённых боеприпасов без возможности разобраться в их обозначениях. Прошу, дружище, оставьте мне своего ученика ещё минут на двадцать — тридцать. Не думаю, что кто — то с той же готовностью поможет мне в столь поздний час, — лелейно — сладкий голос, неожиданно появившийся у самого мятежного киллера, выбил почву из — под ног собеседника, заставив его на мгновение задуматься. — Что ж… Хорошо… — пожал плечами Азраил, переводя взгляд с Блум на Хаято, — Время терпит. Я подожду, — с этими словами, задумчивый офицер покинул недавно обнадёжившее его настроение, общество. — Пошли! — резко скомандовал Гокудера, схватив фею за руку. — Эй! Это куда ещё? — Тише! Ты хочешь, чтобы он услышал тебя? — встревоженный взгляд киллера прошёлся по лицу собеседницы, требовательно остановившись на глазах, — Если ты согласилась участвовать в этой авантюре, не задавай вопросов, а просто действуй. Как привыкла действовать при появлении в мафии. Сдержанно кивнув, Блум с опаской дала своё согласие на необъяснимое поведение парня и последовала за ним. Отдёрнув тёмно — зелёную штору, Гокудера представил вниманию своей спутницы потайную дверь. Достаточно пыльную и неопрятную. Подобный вид свидетельствовал о том, что о её существовании знал только он и никому не позволял приоткрыть столь неожиданный секрет. К удивлению феи, дверь открывалась не ключом, а электронной дискетой, вставляемой в практически не заметное для человеческого глаза отверстие со считывающим устройством. За всё время пребывания в особняке Блум ещё ни разу не видела подобный дверей, следовательно, через несколько минут её ждёт какое — то откровение или… происшествие. Жадно сглотнув воздух, она покосилась на юношу, словно пытаясь угадать его мотивы, но лицо Хаято не принимало никаких выражений, оставаясь сдержанно сосредоточенным. — Пошли! — вновь скомандовал он и пихнул в открывшуюся дверь фею, заходя следом. Влетев внутрь, ей с трудом удалось удержаться на ногах, так как перед ней была крутая винтовая лестница. Инстинкт самосохранения твердил Блум что она совершает ошибку и необходимо спасать свою жизнь, а не потакать неуравновешенному поведению мафиози. Но ноги сами несли её за спутником, заставляя погружаться всё глубже в подземелье. «Скорее всего, это один из тех потайных участков особняка, которые я хотела увидеть на карте, чтобы сбежать, — подумала фея, осматривая низкие своды». Некоторое время они шли молча, в полной темноте. Только рука Хаято крепко сжимала руку Блум, заставляя не останавливаться ни на секунду, а продолжать движение вперёд. «Почему он не злится на меня? Куда ведёт и для чего? Я слишком много вреда принесли лично ему, оболгав на собрании. Да и он… Избил меня. А сейчас я словно корова, которую ведут на убой, а она продолжает радоваться прогулке, не понимая, что видит зелёную траву и небо в последний раз… — с горечью думала фея, не в силах остановить себя и продолжая подчиняться напору киллера». В голове проносились тысячи проклятий, обращённые к нерадивому рассудку. Мысли путались, заставляя её вновь и вновь сосредотачиваться на происходящем. — Мы почти пришли, — впервые за десять минут полного молчания заговорил Хаято, обращая на себя внимание спутницы. Она всё ещё видела его, но шестым чувством ощущала, насколько сосредоточен его взгляд, устремлённый в черноту, и как сильно напряжены мышцы тела. «Похоже он тоже волнуется… Но почему?» Смятение накрыло оледеневшее сердце павшей принцессы Домино, дрожью отдавшееся во всём теле. Но изменить происходящее она не могла. Боялась вновь ошибиться. Оказавшись в западне, словно загнанная волчица она искала любые, даже самые невероятные пути отхода. Хаотичность мыслей прервал резкий скрип двери. Наконец, путники достигли цели.***
— Где пропадает этот ублюдок? — прорычал Занзас, время от времени поглядывая на циферблат часов. Ещё десять минут назад его осведомитель из Вонголы должен был принести сведения о наиболее благоприятном моменте для наступления, но опаздывал. Луссурия, знавший ярую ненависть своего босса к подобному проявлению неуважения, деликатно стоял в стороне, прикусывая губы и мысленно умоляя вонгольского предателя явиться на свет божий. Больше всего хранителю Солнца не хотелось оставаться единственным объектом для испускания зла у своего начальства, поэтому мужчина надеялся на лучшее. Но было в его взгляде, и то что он не смел показывать окружающим, позволяя подобным эмоциям проявляться, лишь оставаясь наедине с собой. Страх. Да, именно он сковывал сердце бесстрашного киллера в моменты, когда он мог становиться настоящим. Мимолётом увидев страдание на лице напарника — меченосца, Луссурия понял что с его рыжеволосой подопечной случилась беда. Она не выходила на связь и уже долгие недели не возвращалась с задания. Всё было не так гладко, как прочил он сам. Ей не удалось обхитрить вонгольских прохвостов, и она угодила в западню, из которой самостоятельно не смогла найти выхода. «Конечно эти животные накинуться на такую сладкую конфетку, как она, — думал про себя мужчина, — Видно же, что девчонка чиста. А им бы только загрести своими лапами чужое… " Неподдельная обеспокоенность отразилась на лице варийца, бросившего взгляд на Скриани, фигура которого была пропитана такой ненавистью, что Луссурии не требовалось видеть выражения лица, чтобы убедиться в его настрое. Хранитель знал, что и его начальник положил глаз на Блум. Знал, что Занзас также не является достойной кандидатурой, но верил, что он не станет причинять ей вреда, раз не сделал этого в первые встречи с нежданно явившейся незнакомкой. — Когда же ты придёшь… — вслух прошептал мужчина, раз за разом проверяя входящие звонки на телефоне, но он молчал, — Чёрт с тобой. Я наберу сам, — решительно сказал киллер, набирая номер ожидаемого «коллеги». — Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — ответствовал ледяной и непоколебимый голос автоответчика, заставляя забегать мурашки на теле Луссурии. — Почему… Выключен?.. Он же… Должен был… — ошеломлённо прошептал вариец, но сам перебил ход своих мыслей, кинувшись к боссу, опустошавшему очередной стакан с виски. — Босс! Босс! Телефон вашего осведомителя выключен! В иной ситуации «солнечный» помощник в эту же секунду получил бы наказание за беспокойство начальства по столь явным пустякам, но не в этот раз. Луссурия был одним из тех людей, которым меньше всего доставалось от своенравного Скриани, так как он нутром чувствовал важную информацию и осведомлял босса только о том, что ему действительно могло быть важно. Бросив сосредоточенный взгляд на офицера, Занзас убедился в серьёзности своего докладчика. — Мразь… Решил соскочить со сделки… — прорычал алоглазый вариец с шумом поднимаясь из кресла, — Спасает свою задницу, должно быть! Инстинктивно вздрогнув от громогласного ора, Луссурия уступчиво кивнул, соглашаясь с резкими предположениями своего хозяина. — Куда едем, босс? — всё тем же услужливым голосом спросил он, преданно заглядывая в глаза варийца, так как знал, что лучшее лекарство от подобного настроения начальника, активные действия. Только они могли умерить пыл разбушевавшейся стихии. — В особняк Вонголы.***
Взгляд, скользнувший по лежавшему на полу теле, привёл фею в состояние ужаса. Она узнала его. — Хибари — сан… — прошептала она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы, — Н — не — ет… — Он жив, — поспешил её заверить Хаято, зашедший в подвал после спутницы. Взгляд сопровождавшего не дрогнул, как и голос, оставшийся серьёзно непреклонным и даже каким — то отстранённым. — Что с ним? — Ничего. Он просто лежит без сознание. Скорее всего, истощение. Азраил не был склонен заботиться о своём подопечном так, как заботился о тебе, — произнесённые киллером слова были пропитаны едкой «сталью» на которую фея сразу обратила внимания, но не подала виду. Осознавая критичность своей ситуации, она поставила новую цель: любой ценой вызволить Кёю.Даже если для этого ей придётся пожертвовать собственной жизнью. — Ему можно как — то помочь? — как можно более отстранённо спросила она, но голос предательски дрогнул, несмотря на то, что был мужским. — Можно, — спустя несколько секунд прозвучала долгожданная обнадёживающая фраза, после которой сердце Блум забилось с новой силой, пропитанное сладкой надеждой. Обернувшись к Десятому, она внимательно смотрела в его глаза, рассматривала правильные черты лица собеседника и бледно — фарфоровую кожу. Раньше она не замечала, что его облик так схож с внешностью Хибари, ставшего таким дорогим. В памяти предательски всплыли все слова, сказанные ею в порыве гнева и отчаяния Гокудере, когда она пыталась спасти себя и исполнить порученное задание. Разве могла глупая девушка тогда знать, что одна из самых влиятельных семей Италии не окажется такой простой как казалось на первый взгляд? Тогда она об этом не подумала. Как быть сейчас? Упасть ему в ноги и говорить, какая она была дурочка, как обманывала всех и никогда не любила Тсунаёши, а тот мимолётный поцелуй в подворотне с ним всегда был пределом её мечтаний? О не — е — ет… Она не могла позволить себе пасть так низко и глупо. Глупее, чем уже смогла. Покачав головой на свои мысли, она с горечью усмехнулась, отворачиваясь к стене. — Ты же хотела мне что — то сказать. Почему передумала? — прозвучал неожиданный вопрос, заставивший фею вновь встретиться взглядом с киллером. — Это не рационально… — шёпотом ответила Блум, неотрывно смотря на своего спутника. — В чём же заключается иррациональность невысказанного? — В том, что мы оба всё знаем. Я не хочу вешать тебе лапшу на уши, делая вид, что сама верю в то, что буду произносить. Потому что это не так, — услышав в ответ тишину, фея поняла: он ждёт продолжения, о котором она не имеет права промолчать. Глубоко вздохнув, она продолжила, — Я ни секунды не любила Саваду. Он был мне противен. Как и я самой себе. Но… Невыполненным обязательствам не скажешь об этом. Им всё равно. Как и тем, кто стоит за ними. Поэтому мне приходилось играть дурочку, чтобы повысить свои шансы на успех. Как там женщины могут выживать в мужском мире? Умело стреляя глазками и не задавая тупых вопросов? Так и я. Гокудера молчал, внимательно слушая неожиданный рассказ знакомой. Ставшее привычным выражение лица не изменялось. Он был всё так же сосредоточен, как и всегда. — Знаешь, мне кажется, что все ваши недолюбливали Тсунаёши. Его характер разительно отличался от любого иного, которым обладали другие офицеры Вонголы. Тщедушный нытик, на голову которого упала корона, — на последних словах фея презрительно ухмыльнулась. — Неужели преданность Занзасу была настолько велика, что ты решила поступиться личными чувствами, только чтобы исполнить приказ? — неожиданно задал вопрос Хаято, обращая на себя внимание озадаченной собеседницы. Небесно голубые глаза на мужском лице с редкими веснушками, подёрнулись поволокой слёз. — Тебе и имя его известно… — грустно покачала головой фея, — Какая же я дура… Думала что способна укрыться, а была как на ладони… — Только из Варии могли прислать такого специалиста, — отчеканил киллер, не сводя внимательного взгляда с фигуры говорившей. — Какого такого? — Отчаянного, сильного и целеустремлённого. — Ты говоришь это специально, чтобы я не чувствовала себя ничтожеством, да? Не стоит. Я сама всё понимаю. Среди мужчин нужно быть мужчиной, что со мной и сделал Азраил, преподав самый главный урок, изменить который невозможно. Ты прав, меня прислал Занзас. Он думал, что я смогу влюбить в себя кандидата в мафиозные боссы, ведь я же баба. Была… А оказалось, вон как всё закрутилось. Ты встал на пути, Тсунаёши никак не мог понять намёков. Да извращённый карлик путался под ногами. А мне всего — то надо было обратить больше внимания на тебя, Хаято… — последние слова прозвучали с долей печали, и Блум поспешила отвернуться. — Я хотел спросить… — голос Гокудеры дрогнул, но он поправил его, — Тот поцелуй… Резко развернувшись, Блум смотрела в глаза юноши, заметив, как его щёки тронул едва заметный румянец. Она не могла поверить своим глазам. Даже сейчас, после всего, что она успела сотворить и рассказать ему, он спрашивает именно об этом. Заметив реакцию феи, он, словно для себя самого, отрицательно мотнул головой: — Ладно, забудь. Это не столь важно. — Я поцеловала тебя ради исполнения задания, — ответила Блум, с жалостью посмотрев на бесчувственное тело Хибари, — Но… Впервые мне не было противно. Увидев озадаченное лицо мафиози, она слегка улыбнулась. — Ты бы хотел этого вновь? Отпусти Кёю, и я останусь в твоём распоряжении, навсегда. Я расскажу больше если ты спасёшь его. — Это правда? — с долей подозрения спросил Хаято. Он потерял контроль над своими мыслями, которые «выливались» через край переполненного болью взгляда. — Клянусь.***
Через двадцать минут закрытый от посторонних взоров кабинет Десятого был пропитан сигаретным дымом. Густые клубы оседали на пол, наполняя и без того маленькое помещение «туманом» снижая возможность ориентации в пространстве. Бегло прописывая освободительное свидетельство, Хаято нервно сжал остаток сигареты между зубов, щурясь и постоянно чертыхаясь. Потёкшая от теплоты ручка оставляла на белоснежном листе размазанные неряшливые капли, источавшие резкий запах чернил. — Вот. С этим он сможет беспрепятственно покинуть особняк и даже город, — ответил парень, протягивая фее написанное и небрежно стряхивая пепел на стол. Пробежав бумагу взглядом, Блум убедилась в грамотности «вольного свидетельства» и сдержанно кивнула. «Быть может, хоть у тебя получится вырваться из этого порочного круга… — пронеслось в её голове, прежде чем лист был вновь возвращён в руки писавшего». — Отдай его сам. Одолжи машину. Пусть он уедет. — Ты не будешь прощаться с ним? — удивлённо вскинув бровь, спросил Хаято, подходя к двери. — Мы с ним не здоровались при первой встрече, не будем прощаться и при последней… — одними губами прошептала фея, смотря в сторону. Когда помещение опустело, она зашлась беззвучными рыданиями.***
Прошло около часа прежде чем дверь в сокрытое от посторонних глаз помещение, вновь открылась. На пороге стоял Хаято: измученный и уставший. И без того бледная кожа аристократичного киллера при искусственном освещении казалась абсолютно прозрачной. Столкнувшись с вопросительным взглядом Блум, он кивнул. — Хибари покинул особняк. До ближайшего парохода его отвезёт мой доверенный человек и купит ему билет. Через полтора часа Кёя будет за пределами Италии. — Спасибо… — искренне ответила фея, впервые за долгое время чувствуя долгожданное облегчение. Она понимала что Хибари действительно в безопасности и была счастлива. Ей удалось достигнуть хотя бы одной из поставленных целей. Пусть и подобным способом, но удалось. — Теперь моя очередь исполнять договорённость, — сказала Блум, поворачиваясь к присевшему в кресло Гокудере, — Чего ты хочешь? Увидев сильную зажатость, фея поняла что парень боится раскрыть свои истинные цели и желания. Подойдя ближе, она посмотрела в глаза Хаято, добавив: — Тебе не стоит ни о чём беспокоиться. Говори всё что тебе придёт в голову и так будет проще, поверь. Сейчас я не в состоянии угадывать. Тем более, ты исполнил свою часть обязательства. Согласно кивнув головой, киллер посмотрел в глаза собеседницы, словно пытаясь в них что — то прочесть, но уже через несколько секунд, перевёл взгляд на единственную висящую в подземном кабинете картину. — Я хочу знать, почему ты ввязалась во всё это? Неожиданный вопрос сбил с толку фею. Она ожидала чего угодно, но не того, на что сама не могла дать точного ответа. — Это запутанная история… Но я расскажу… Возможно ты не поверишь мне, но этот мир — чужд для меня. Он не является моим родным домом, а я… — переместилась во времени, думаю так. В другом мире я являюсь феей, борюсь со злом, по типу вашего Занзас — сама и живу весьма припеваючи. Жила, точнее… Не знаю, быть может какое — то заклинание сработало неудачно или задание моей директрисы повернулось вот так, но я оказалась среди мафии, совершенно одна и без защиты. К сожалению, первыми мне встретились именно варийцы, будь они не ладны. Сначала я активно сопротивлялась всем действиям и словам в отношении меня, но… Скажу честно, мне надо было выживать. Моё знакомство с офицерским составом прошло с переменным успехом: я вступила в конфликт с одним из сумасшедших представителей той семьи, с другим стала общаться, а третий согласился стать моим наставником. Именно из — за него мне пришлось пойти на условия Занзаса. — Кем был твой наставник? — с неподдельным интересом спросил Гокудера, заметив в глазах рассказчицы печаль. — Суперби Скуало. Да, он криклив и суматошен, но… добр. Во всяком случае, по отношению ко мне. Когда он стал помогать, Занзас обозлился и… Случилась подобная ситуация. Согласившись прийти в вашу семью для соблазнения Десятого, я должна была, тем самым, отвести гнев Скриани от Скуало. Но я ошиблась. Ты уже знаешь это. — Почему осознав всю опасность у нас, ты не сбежала когда была такая возможность? — интерес разгорался всё сильнее в глазах Хаято и он уже не скрывал его, требуя новых, ранее неизвестных подробностей. — Ты будешь смеяться, — тяжело выдохнула Блум, переводя взгляд в сторону, — Во мне вновь проснулась жалость. Когда Реборн не поверил в мою искренность на встрече всех представителей семьи, ты пришёл меня избивать… — голос феи предательски дрогнул и на мгновение она зажмурилась, словно опасаясь вновь оказаться в том дне, — Я не думала что выживу. Но когда пришла в себя, оказалось что мне помог Хибари — сан. Он не побрезговал ввязаться в эту ситуацию и ухаживал за моими ранами. А потом помощь понадобилась ему и я не могла подвести. Не имела на это права. Я поклялась самой себе, что обязательно помогу ему избежать погибели. Вот и всё… После рассказа, Гокудера несколько минут сохранял молчание. Блум стало казаться, будто он больше не произнесёт ни слова и их разговор окочен, но внезапно он вновь задал вопрос: — А если бы ты сразу узнала, что Десятым являюсь я? Даже не являюсь, а всего лишь выступаю в качестве кандидатуры, то как бы ты себя повела? — Ты знаешь… — Нет, я хочу чтобы ты произнесла это! — впервые воскликнул он, стукнув кулаком по столу и прожигая собеседницу пытливым взглядом. — Я бы всё своё внимание обратила на тебя, стараясь получить расположение, — безучастно ответила фея, смотря в пол. Сейчас ей было предельно всё равно на то, как она выглядит со стороны и какие эмоции вызывает. Подчиняясь воле Хаято, она рассказывала то что он желал услышать, не утаивая подробностей. Её душу это больше не трогало. — Почему же ты не спросила раньше о Десятом?.. — с нескрываемым сожалением намного тише спросил Гокудера, цепляясь за подлокотники кресла. — Спросить? — непонимающий взгляд уставился прямо в зелёные глаза юноши, — У тебя? Как я должна была сказать? Привет Хаято — сама, как дела? А ты не знаешь, случайно, кто должен стать следующим Десятым боссом Вонголы и нет ли случайно тайных, никому неизвестных кандидатур? А то я работаю на Занзаса, ну ты его знаешь. Он ваш противник, но пусть тебя это не смущает. Так что ли? — Но… Когда ты целовала меня? — Я целовала тебя потому что пыталась избавиться от твоей назойливости и подозрительности! — вспылила павшая, всплеснув от негодования руками, но увидев выражение лица киллера, сбавила тон, — У меня не было явных союзников из вашей семьи и я никому не могла открыть свою тайну. Даже вечно молчаливый Хибари не знал о том, что происходит на самом деле. Да он и не спрашивал. Почувствовав, что она в своём рассказе переступила черту, Блум попыталась сбавить градус напряжения. — Ты же уже всё знаешь обо мне. О том кто я и как действовала. Как можешь ожидать чего — то честного? Я просто пыталась выжить среди мужчин всеми доступными для меня способами… И теперь ты ненавидишь меня. Как ненавидел в тот момент, когда избивал в той комнате, требуя признать свою вину… Щелчок зажигалки и первое кольцо дыма вновь поднялось в воздух. Сжимая длинными пальцами сигарету, Хаято сидел, закину нога на ногу и пытался «переварить» услышанное. Он не желал обсуждать с феей её рассказ. Не желал чтобы она продолжала. — Я понимаю что тебе противно… — практически шёпотом сказала Блум, первой нарушив молчание, — Просто скажи мне то, что ты хочешь получить или услышать от меня. Мне будет привычнее исполнить приказ чем выжимать из себя сожжённые новой семьёй, чувства. От каждого произнесенного слова веяло холодом безнадёжности, схожим с могильным. Парень поднялся, расхаживая по комнате. Его шаги были тяжёлыми и гулкими, издававшими звуки, характерные выстрелу из пистолета. Фея ждала что вот — вот он взорвётся от негодования, вновь ударит её и назовёт самыми последними словами, но он сохранял молчание. Время тянулось бесконечно и Блум думала, что прошла целая вечность ожидания. Внезапно, Хаято нарушил гробовую тишину. — Скажи что он ничего не значил для тебя. Тсунаёши. Скажи что твой взгляд из толпы нашего клана выхватил меня, но… ты не успела в постоянном водовороте событий понять ценности этого момента. Скажи это. Павшей принцессе показалось что она ослышалась, но последняя фраза заставила её поверить в то что он не шутит. Да и весь вид киллера был предельно серьёзным. Он выглядел решительно и бескомпромиссно. Казалось, в эти мгновения для Гокудеры не существовало никакой иной реальности кроме той, что он представлял в своей голове, прокручивая в постоянных мыслях. Парень, отчаянно сжимавший наполовину выкуренную несколькими затяжками сигарету, не был готов к отказу и фея понимала это. Зажатая словно между отбойным молотком и наковальней, Блум вдохнула в грудь побольше воздуха и размеренно произнесла: — Когда я появилась в вашей семье, после происшествия на дороге, то увидела каждого из присутствующих, запомнив тебя. Сначала мне показалось, что всё это сон, но потом ты стал появляться всё чаще и чаще. Ты прав, я не успела оценить ценности момента, ведь назойливый Савада постоянно крутился рядом. Но я всегда помнила о тебе. В тот день, когда ты… несколько раз поднял на меня руку… моя жизнь оборвалась. Я не хотела лгать тебе, за это поплатилась, но для меня было важнее просто промолчать, нежели сказать откровенную и такую неприятную ложь. Упав в кресло, киллер молча застыл в одной позе, будто боясь пошевелиться. Затуманенный взгляд был направлен в сторону двери, но не выражал никаких эмоций. — Мне хотелось вот что сказать тебе, Хаято, — склонив голову набок, добавила Блум, — Всё это время я подвергалась поистине чудовищным испытаниям, которые не каждая девушка могла бы вынести. Допросы, пытки, издевательства — это лишь малая часть того что мне пришлось пережить. Ты опасался прихода Занзаса, который мог лишить тебя власти, но забыл о том, что в кругу вашей семьи было слишком много тех, кто желал захватить её не меньше сумасшедшего варийца. Тот же Реборн, якобы учитель Савады… Кем он является на самом деле? Не говоришь… Потому что уверена, ты сам до конца не знаешь. Он заставлял меня принимать наркотики и… с того момента я не чувствую себя реальной. Совсем. Азраил, лишивший меня тела тоже был одним из тех, кого стоит опасаться даже спящим, но ты почему — то не избавляешься от них. Почему, Хаято? Чем они столь сильно заслужили твою благосклонность? — Думаю, мне стоит просто показать тебе это, — пожал плечами парень, поднимаясь из кресла, — Я понимаю что тебе необходимо время чтобы осознать происходящее, но мне было достаточно того, что ты сама жертвовала собой ради других людей. Каждый раз. Даже когда имела возможность спастись в одиночку. Честно, я никогда такого не видел в нашем мире. Уверен, в вашем подобного тоже мало, — достав из — под крышки стола деревянную шкатулку, он показал ей оранжевый порошок, невероятно яркий по сравнению с увиденным Блум ранее. Каждая гранула вещества будто переливалась по светом лампочки, обнажая каждую частичку. — Прими это, — сказал Хаято, протягивая фее блюдце с несколькими гранулами. — Ты что, издеваешься? — недоуменно вскинув бровь, спросила Блум, внимательно смотря в лицо парня и пытаясь найти в нём хотя бы толику логики. — Ты обещала исполнять всё что я тебе прикажу. Так вот, это приказ, — жёстко отозвался он, не обращая внимания на реакцию собеседницы, — Когда тебе было надо, я отпустил Хибари. Твоя. Очередь. Скривив губы в подобии презрительной усмешки, фея мотнула головой: — А я думала ты действительно особенный, раз стал Десятым, — с этими словами она приняла поданное ей вещество. Прошло пол минуты прежде чем голова девушки закружилась и она стала терять ориентацию в пространстве. «Господи… Что это… — пронеслась в голове шальная мысль, прежде чем она потеряла сознание».***
«Причина несостоятельности любого человека в его мировоззрении, сознании и восприятии жизни».
Сильные хлопки заставили Блум с трудом приоткрыть глаза. Окружающее пространство приобрело очертания сломанного калейдоскопа, отдававшегося болью в голове несчастной. Перед ней стоял Реборн. — Очнулась, наконец, — инфантильно произнёс он, отходя к столу, — Я уж думал, ты ласты отбросила от небольшой дозы. — Какой… дозы?.. — приподнявшись на кушетке, спросила фея, пытаясь сосредоточиться на рассыпавшемся образе собеседника. — Я угостил тебя своим извечным и очень действенным лекарством. А ты отрубилась, — с долей обиды и обвинения в голосе, ответил карлик, вновь поворачиваясь к ней, — Я рассчитываю, что ты ещё поживёшь. Мы же с тобой должны были… немножко отдохнуть. Внезапно, в голове девушки произошло озарение. Она окинула взглядом комнату, увидела расстеленную кровать, бокалы с шампанским и выжидающее лицо мафиози. — Да — а… — выдавила из себя фея, восстанавливая в голове последовательность событий. — Да? — лицо Реборна озарила удивлённая и, одновременно, довольная улыбка. — Я вспомнила о чём ты говоришь. Но… Мне надо отойти. Потом я вернусь. — Куда ты пойдёшь? — приторно — сладкий голос наполнился нотками подозрительности, а иссиня чёрные глаза — бусинки сузились. — Мне надо извиниться. Срочно, — выпалила Блум, ловко соскочив с кровати и побежав босыми ногами по полу. — Э — эй! Ну ты вернёшься? — донесся до её ушей жалобный выкрик Реборна, но ей было уже всё равно. Она видела собственное тело, ставшее вновь женским. Оказалась в том моменте, когда появилась возможность хоть что — то исправить. Преодолевая коридор за коридором, она наконец увидела высокую дверь, обитую тёмно — красным бархатом. Ворвавшись без стука внутрь, фея застала Гокудеру, лежащим на кожаной кушетке с закинутыми на её спинку, ногами. — Как?.. Как ты смог это сделать? — Чего? Откуда ты здесь? -недоброжелательно пробурчал парень, принимая сидячее положение, — Тебя не учили, что в дверь к особям мужского пола, раз уж ты явилась, принято стучать? Пропустив мимо ушей его слова, она сократила разделявшее их расстояние и впилась глазами в лицо киллера. — Ты — Десятый, — ответила павшая, неотрывно наблюдая за реакцией Гокудеры, которая не заставила себя ждать. Зелёные глаза расширились от удивления, а тонкие губы вытянулись, став ещё тоньше. Вскочив на ноги, он в несколько прыжков допрыгал до двери и выглянул за неё. Убедившись, что там никого нет, Хаято вновь повернулся к девушке. — Откуда… Ты это знаешь?.. Кто тебе рассказал? — прошипел он, буквально испепеляя её взглядом. — Ты сказал. Когда давал мне какие — то яркие гранулы. Ты обещал, что можно всё исправить. Так помоги до конца, — на автомате выпалила Блум, рассчитывая только на удачу и что он поверит её сумасшедшим словам. Хотя сама она до сих пор не верила в реальность происходящего. От незримого безумия её спасало только собственное магическое сознание, натренированное за долгие годы обучения. Потупив взгляд, парень остервенело засучил рукава и достал пачку сигарет. — Значит моя более новая версия посчитала тебя достойной этого знания, — более тихо ответил он, закуривая. — Всё же, это не сон? — Нет. Но я должен знать, что о себе ты мне рассказала в той реальности, которая была изменена ради тебя, — твёрдый голос киллера, впервые за долгие годы её пребывания в особняке, внушал не страх и опасение, а спокойствие надежду. Блум вновь поведала ему то, что уже говорила ранее. Он согласно кивнул. — Я понял. Хорошо. Ты в каких отношениях с Реборном? Внезапный вопрос заставил фею вздрогнуть. В голове сразу промелькнуло подозрение, что Хаято может быть заодно с двуличным карликом, который пытается сломать её жизнь, но ещё не успел сделать этого. — Он опоил меня и дал дозу. Сегодня, хочет позабавится, — до безумия откровенно ответила павшая, поражаясь открывшемуся в её душе безразличию к подобным вещам. — Хорошо… — словно в трансе повторил киллер, — Это твой шанс. Прежде чем он посмеет приблизиться к тебе, скажи что порошок понравился, но хотелось бы попробовать нечто новое, от чего точно сорвёт крышу. — И?.. Что мне это даст? — Он тебе даст, — перебил её слова киллер, серьёзно смотря в глаза, — Даст небольшие кристаллики фиолетового цвета. Это то что тебе нужно. Реборн скажет, что для кайфа нужна одна, а от бОльшего количества может случиться передозировка и смерть. Но… Тебе нужно принять не менее пятнадцати. Увидев на лице феи изумление, он повторил: — Это. Твой. Шанс. Если не сделаешь, то ничего не сможешь изменить. — Когда я сделаю это, что со мной произойдёт? — с долей испуга спросила она, но мафиози устало выпустил облако дыма изо рта и отрицательно покачал головой. — Я не скажу большего. Действие для каждого своё, но то, что станет лучше чем есть сейчас — несомненно. — Почему ты сам не дал мне это в первый раз? — озадаченно спросила Блум, смотря на своего собеседника. — Эти гранулы создал сам Реборн. Однажды я лишь попробовал их действие совместить с моими и понял, что они дают ошеломительный эффект. Но… Есть только у него. Возвращаясь в комнату карлика, фея чувствовала как внутренне её потрясывает от страха. — Наконец — то ты вернулась. Я уж думал, сбежать решила, — довольно улыбнулся Реборн, когда она села на диван. Откупорив бутылку с вином, он заботливо разлил его по бокалам, протягивая девушке. — Держи. Давай, за хороший вечер, — чокнувшись, проворковал киллер, залпом выпивая налитое. Прошло несколько мгновений и нахальный карлик уже приставал к несчастной. пытаясь улучить момент чтобы поцеловать. — Какой ты быстрый… Дорогой, — едва сдерживая отвращение, улыбнулась Блум, — Может ты сначала угостишь меня чем — то более особенным, чем порошочек, а? — М — м… Я вижу у нас тут плохая девочка? — игриво улыбнулся мафиози, рассматривая фею. — Да — а… Это я… — промурлыкала девушка, откидывая назад копну рыжих волос и заставляя собеседника восхищённо вздохнуть. — Ну… Хорошо. Сейчас, — согласно кивнув, Реборн встал с дивана и направился к высокому трюмо, стоявшему в самом дальнем углу комнаты. Несколькими ловкими движениями он открыл его, набрал какой — то шифр и взору Блум открылся целый запас явно запрещённых веществ. — Милый, могла бы я сама выбрать то, подо что запомню нашу… ночь? — Давай посмотрим, что подскажет твоё сердечко. Подойдя ближе, фея поняла что не ошиблась. Перед ней лежали целые стопки с маленькими пакетиками совершенно разнообразных цветов. «Где же они?.. — с ужасом подумала Блум, не увидев необходимого цвета». — Как мно — о — ого… — мечтательно произнесла она вслух, ласково проводя рукой по плечу киллера, — Мне так нравится… — Надеюсь, что тебе понравится не только это. — Какой шалун! — зашлась вульгарным смехом фея, подмигивая карлику и попутно шаря взглядом по полкам. Наконец, ей удалось увидеть то, что подходило под описание. — Вон те! — М — м… Я вижу, у тебя душа истинной ценительницы. Их я не даю никому, но тебе — дам, если ты тоже… дашь… — Если не пожадничаешь, уверяю, всё будет взаимно и в том же количестве, — растянув губы в улыбке прошептала принцесса, стреляя глазами в сторону пакетика с гранулами. Уже через несколько минут на столе лежала маленькая горстка и фея пыталась отделить ровно пятнадцать штук. — Надо принимать одну. — Милый, я же сказала, что количество нашей симпатии будет равным. Если я возьму пятнадцать, то и мы… с тобой… — Всё равно это слишком много, — продолжал настаивать он, но девушка резко закинула все их в рот и проглотила, — Что ты наделала?! — Освободилась… — прохрипела Блум, чувствуя что теряет контроль над своим телом и мыслями, а глаза застилает тёмная пелена. В эти мгновения ей было всё равно что случится дальше. Пропал страх и сомнения. Больше она ни о чём не жалела и ничего не желала. Странное чувство, которого она добивалась в Алфее все годы обучения и никак не могла подняться на вершину этого мастерства, доступного только феям высшего порядка. И даже это не имело сейчас никакого значения для девушки, чьё сердце медленно останавливалось. «Значит, всё же это передозировка… — мысленно улыбнувшись, подумала Блум, прежде чем эта мысль раскололась прямо у неё на глазах, обращаясь в прах, — Но мне всё равно…» Несколько последних ударов сердца перед вечным затишьем.***
— Блум? — Блум, ты жива? — Вы уверены что она дышит? Озадаченные голоса казались знакомыми, но девушка не могла их распознать. — Я… Не знаю… — слабо ответила она, не открывая глаз. — Так и должно быть. Не о чем беспокоиться. Перенесите её сюда, — сосредоточенный мужской голос, перебил окружающих и на некоторое время настала тишина и фея чувствовала как над её телом проводят какие — то манипуляции, — Теперь, ты можешь открыть глаза. Подчинившись чужеродному голосу, Блум совершила волевое усилие и яркий свет неприятно резанул по лицу. Немного привыкнув к нему, она сумела рассмотреть окруживших её людей. Стелла, Флора, Муза, Текна, Лейла, мисс Фарагонда и Палладиум. — Не может быть… Не может быть! — истерично закричала Блум, не в силах сдерживать накативших на неё эмоций, — Как?! Как это возможно?! — Тише, моя дорогая. Всё хорошо, — заботливо заворковала директриса, присаживаясь рядом, — Мы не знаем что ты видела, но происходящее было лишь симуляцией, созданной техно — феями. Она подстраивается под сознание каждой ученицы, чтобы та могла беспрепятственно обучаться и нарабатывать именно те навыки, которые будут полезны ей. Когда обучение подходит к концу, фея получает возможность выйти оттуда самостоятельно. Мы не вмешиваемся в это, наблюдая лишь за тем, чтобы с основным телом всё было в порядке. Объяснение Фарагонды повергли в шок Блум. — Всё… Было не по — настоящему?.. — Нет. Теперь ты в своём настоящем доме и не о чем беспокоиться. — Не волнуйся, Блум. Я тоже проходила испытание. Но… Оно такое идиотское, честно тебе скажу. Я никак не могла выбраться из торгового центра в котором не было ни одного магазина с одеждой, — капризно надув губы, сказала Стелла, вызывая смех у окружающих. — Я боролась с растениями, захватившими власть на моей планете, — добродушно ответила Флора. — А я — с восставшими машинами, — подхватила Текна, — Муза решила присоединиться к моей симуляции и помогала. — Мне пришлось выбираться из океана без магических сил, — сжавшись словно от холода, сказала Лейла, — Дело не из лёгких, скажу я тебе. «Почему у всех были такие лёгкие задания? — подумала Блум, слушая рассказы подруг и вспоминай тот Ад, который пришлось пройти ей». Вязкая боль сжала сердце девушки, наполняя его былыми переживаниями.***
Уже несколько недель прошло после её возвращения в Алфею. Подруги жили полной жизнью, совершенно позабыв о том, что были в симуляции. Лишь Блум не могла привыкнуть к старой жизни и ежедневно мучилась от кошмаров. Ей казалось, что она не смогла выбраться из особняка Вонголы, навсегда оставшись его узницей. Видела своё тело, распростёртое на полу от передозировки и нагло ухмыляющегося Реборна, замыслившего очередную мерзость. Жизнь превратилась в Ад и каждый день она тайно мечтала уснуть навсегда, только чтобы не испытывать постоянных болей, не терзаться воспоминаниями. Фея перестала отличать правду от лжи, каждое утро ожидая возвращение Хибари, который должен сказать, что у него всё хорошо и он успел сбежать. Раздался телефонный звонок. Опустошённая от бессонной ночи, девушка слабо потянулась к мобильнику и посмотрела в экран. «Привет, давай увидимся. Я соскучился. Скай.»***
Решив последовать советам подруг, она направилась на встречу со своим парнем, которого видела лишь раз после прохождения испытания. В тот день Скай пришёл навестить её в школьном лазарете, говорил о том, как сильно гордится что ей удалось успешно пройти симуляцию и выбраться на свет Божий. Фея слушала его вполуха, надеясь что он скоро уйдёт, потому что хотела побыть наедине со своими мыслями и чувствами. Теперь же, когда прошло достаточно времени, Блум боялась сказать кому — либо, что не хочет идти на свидание из — за невыносимой усталости. Но опасалась, что её неправильно поймут. Существование в обществе девушек для которых бойфренды находились на самой верхушке приоритетности, обязывало её соответствовать. Именно поэтому накрасив лицо, она отправилась в ближайший парк, где должна была состояться встреча. Рассматривая счастливые лица прохожих, Блум сосредоточенно улавливала окружавшие её ароматы: свежеиспечённая сдоба, дорогие духи с невероятным фруктовым шлейфом, цветы из ближайшей флористической лавки — всё это казалось невероятно чуждым душе девушки. Преодолев плохо скрываемое чувство дискомфорта, Блум села за наиболее отдалённый столик и уставилась в меню. Буквы расплывались перед глазами, а на душе царила такая тревога, что больше всего хотелось вскочить и убежать куда подальше из неугодного её сердцу, места. — Эй, Блум! Привет, — послышался голос и подняв глаза, фея увидела подходящего к столику Ская, — Как твои дела? Я очень рад нашей встрече. Скривив губы в подобии доброжелательной улыбки, фея кивнула. — Я тоже. Мы действительно давно не виделись. — Что тебе заказать? — поинтересовался приятель, поближе подтягивая к себе ярко красную книгу с меню. — Только кофе. Я не голодна. — Хорошо. Тогда, я тоже буду только его, — ответил Скай и подозвав официанта, стал ему объяснять заказ, а Блум отвела взгляд, рассматривая окружающих. Внезапно, на втором столике этого же кафе она увидела силуэт Кёи, который сидел к ней боком и о чём — то разговаривал с девушкой напротив. Лишь спустя несколько мгновений она узнала в ней ту самую заложницу, которой однажды приказала соорудить бомбу для общего побега. В груди спёрло остатки воздуха и не контролируя себя, Блум вскочила на ноги, направляясь к нему. — Хибари! Что ты тут делаешь?! — голос феи звучал отрывисто и истерично. Она не могла поверить, что после всего сделанного ей, он просто сидит в кафе с ней и думать не думает о существовании той, что была готова погибнуть ради его благополучия. Повернувшись к ней, Кёя смерил её привычным ледяным взглядом, в котором не было ни единого намёка на доброжелательность и теплоту. — Почему ты так смотришь на меня? Неужели всё что было между нами в том особняке забылось тобой так легко, когда на горизонте появилась новая миловидная мордашка?! — выкрикнула Блум окончательно теряя над собой контроль. Кровь пульсировала в висках, затмевая её разум и толкая на безумные вещи. Посмотрев на бывшую пленницу, фея окончательно вышла из себя, — А ты… Как ты смела прилепиться к нему? Дрянь! — звонкая пощёчина раздалась на всё кафе и девушка упала со стула. Раздались крики посетителей и фея почувствовала как её руки выворачивают назад, а предплечья разламываются от неожиданной боли. — Извините, она была со мной. Сестра… Болеет. Впервые вышли на улицу, — оправдывался Скай, заставляя Блум вывернуться изо всех сил чтобы посмотреть за своё плечо. Именно его руки столь больно держали её. «Сестра… Болею? О чём он говорит? — пронеслось в голове феи, прежде чем Скай волок вытащил её обмякшее от боли тело, из кафе».***
Блум не помнила как её доставили в Алфею, как она уснула. Возможно, что всё это происходило насильно и ей просто вкололи укол успокоительного как бешеной собаке, чтобы она отключилась и не доставляла проблем. Между беспробудной тьмой сна, мелькали едва уловимые проблески, которым фея не могла найти объяснения. Лишь странные, изувеченные голоса, принадлежности которых Блум не удавалось установить: — Она примет верное решение, я не сомневаюсь. — Да, ведь для этого было сделано так много. — Но… Что если нет? — Этого не может быть. Вот увидите… Открыв глаза, принцесса увидела что находится в подобии больничной палаты. Её руки и ноги прикручены к кровати, а рядом стоит молчаливый охранник. Столило фее только попытаться двинуться, как громогласным ударом посоха, он призвал директрису и нескольких подруг, явно ожидавших её пробуждения. — Изволь объяснить, Блум, что на тебя нашло? — впервые столь строгий голос мисс Фарагонды ввёл несчастную в ступор. — Что вы имеете ввиду? — Я имею ввиду ту сцену, которую ты устроила в кафе, когда рядом с тобой находились мало того что другие люди, так ещё и Скай! Хорошо что у него хватило смекалки представить тебя сестрой. Но и это… позор. — Я не хотела этого… — промямлила Блум, но её тут же перебила Стелла. — Не хотела настолько, что додумалась устроить своему любовнику истерику прямо на людях?! Для чего? Чтобы все тыкали в нас пальцами и говорили, что раз наша подруга позволяет себе подобные вещи, то и мы такие же! — в глазах феи Солнца горело негодование и презрение по отношению к Блум, которая не нашлась что ей ответить. Пока она молчала, Фарагонда поднялась со стула и собралась уходить. На прощание бросив: — Скоро тебя посетит врач и как только появится возможность, мы поговорим относительно твоей дальнейшей судьбы. — Дальнейшей судьбы? О чём вы? — спросила испуганная фея, но не услышала ответов на свои вопросы, оставшись наедине с собой.***
Около семи дней прошло с момента её попадания в лазарет закрытого типа. Наконец, она получила возможность выйти из него, но только в строгом сопровождении с охраной. Несмотря на то что Блум желала посетить свою комнату и взять некоторые вещи, фею срочно вызвала к себе мисс Фарагонда, уже ожидавшая её в своём кабинете. — Вы звали меня, — сказала девушка, входя в кабинет. Кивнув охране чтобы она оставила их наедине, директриса внимательно посмотрела в глаза ученице. — Звала. Сегодня я выступлю не только в качестве твоего директора, но и как связующая сторона между тобой и Скаем. — Скаем?.. — Да. Скаем. И не стоит выкрикивать и перебивать меня, — резко одёрнула Фарагонда, смеряя фею ледяным взглядом, — Он не пожелал участвовать в этой встрече и сейчас находится у себя на планете, чтобы уладить отношения с родителями. Ему придётся долго объяснять твоё поведение, дошедшее до них через сторонних людей, — на мгновение прервавшись, директриса присела в кресло, указывая фее на стул. Убедившись что Блум внимательно слушает её, женщина продолжила, — Довожу до твоего сведения, что Скай принял одностороннее решение по расторжению отношений с тобой. Он будет молить своих родителей о прощении и просить их найти ему более угодную народу, невесту. Которая не подведёт. — Я… не верю вашим словам… Он не мог так поступить со мной… — на автомате выпалила Блум, но в глубине души ощущала только пустоту и тьму. — Он так поступил из — за твоего, абсолютно недопустимого поведения, — отрезала Фарагонда, ожидая что фея начнёт спорить с ней и молить о прощении, но этого не произошло. Оледеневшее сердце Блум билось только в ритме мыслей о Хибари, которого она видела в кафе с той девушкой. Ей было всё равно, что подумают другие люди; что подумает Скай и всё магическое измерение. Она слово не принадлежала ему. Отторгла как нечто отжившее себя, более не имеющее значения. В эти мгновения она хотела только получить возможность вновь увидеть его, чтобы поговорить. — Где… он? — прошептала Блум, смотря в глаза Фарагонды, ни на секунду не проникнувшиеся сочувствием. — Я же сказала тебе, он улетел на свою планету к родителям. — Нет. Где Хибари? — Кто — о?.. Ты и сейчас смеешь вспоминать о своём любовнике? Да ты совсем лишилась чести! — гневно крикнула директриса, но не увидела понимания от своей собеседницы. — Где он? — вновь повторила девушка, словно не слыша брошенных ей оскорблений. — Охрана! Запереть её в подготовленной комнате и никуда не выпускать!***
Несколько долгих недель прошло с момента разговора Блум и Фарагонды. Всё это время к ней не подпускались посетители, никто не разговаривал и лишь изредка подавали еду. Она чувствовала что сходит с ума. Пытаясь воспользоваться своей силой, принцесса поняла что комната огорожена сильнейшим полем, не пропускающим магию, но она не теряла надежды. Все мысли несчастной были заняты только недавним мафиозным защитником, который засел в её сердце непозволительно глубоко. Несмотря на всех окружавших фею киллеров, именно Кёя стал тем отражением потаённых уголков её души, в которых она сама боялась себе признаться. Он позволил открыться новой, неведомой силе благодаря которой Блум удалось выжить в те моменты, когда ей виднелась только смерть. — Кёя… Ты — ферзь моей невольной шахматной игры. Я всё бы отдала, лишь бы видеть тебя. Любого… — шептала девушка, утирая слёзы. Впервые израненная душа всегда боевой рыжеволосой бестии обнажилась всеми уродливыми шрамами, столь долго скрываемыми ото всех. — Любой… Только вернись… Я готова простить всё… Очередная волна безудержной истерики пронзила сердце несчастной, заставляя её без остановки атаковать поставленный в комнате барьер. Внезапно, снаружи раздался треск и огненная сила дракона вырвалась наружу, уничтожая остатки животного капкана, указывая фее путь на свободу. Вырываясь вперёд, она не осознавала своих действий. Окропившее сознание боль, притупила смысл окружающей действительности и она больше не верила происходящим с ней событиям. В глазах темнело и Блум чувствовала как голова, словно раскалывается на две части. Голос Хибари раздался прямо в её сознании, заставляя всё тело замереть от неожиданной, но долгожданной встречи. Пусть она и состоялась незримо для самой феи. — Блум, прости меня за то, что было в кафе… — Кёя… Где ты?.. — жалобно прошептала фея, пытаясь отбросить тьму от своих глаз и увидеть киллера. — Я здесь… Прости меня. Я желал найти тебя после произошедшего, но не нашёл самостоятельно и хотел спросить у Беатрис. — Прошу тебя, остаться! — вскрикнула Блум, осознавая что Хибари отдаляется от неё, унося то долгожданное тепло, которого она так долго искала. — Не могу. Мне не повезло. Меня больше нет и я лишь мизерный отголосок твоего сознания, но уже не имею значения. Ты просто помнишь меня и всё… — Ты не мог погибнуть… Нет! Нет! Безумный крик затмил и без того обезумевший от горя рассудок феи. Больше в этом мире у неё не было союзников. Она всех потеряла. Но не искала никого кроме Хибари, ведь он соединял её с той частью реальности, в которую никто не желал верить. Все были уверены что она сошла с ума. — Зачем жить… Зачем… Если нет ничего, что подтвердит мою жизнь в мафии. Я стала одной из вас и совершенно утратила принадлежность к миру магии. Он больше не нужен мне… Сознание не остановило несчастную, когда та взяла горсть таблеток в руки. Не остановило и когда она приняла их все, жадно запив водой. Вдалеке послышались голоса: Занзас, нахальный Бельфегор, которого уже давно убил Луссурия. Хаято, оказавшийся хорошим приятелем и справедливым человеком и… Кёя… Это была тьма в конце тоннеля, манившая фею к себе, сжигавшая её крылья на подступах к иному миру и говорившая что она не сможет выбраться обратно, если попадёт туда. Но ей было всё равно. Ведь фигуры уже давно расставлены на шахматной доске. Каждая из сторон готова начинать игру. Не хватает лишь… Королевы…***
Погружённая в сумрак комната озарялась только всполохами камина. Высокое кресло, выполненное из красного дерева величественно возвышалось над окружающей обстановкой, указывая на ведущую роль своего владельца. — Ваша партия, милорд, была безупречна, — раздался раболепный голос и из тьмы появилась слегка ссутуленная фигура с поросячьими глазками, — Пожелаете играть ещё? — Да. Моя королева уже возвращается на шахматную доску и вскоре, мы сможем вновь начать игру, — ответил мужской голос, расслабленно отхлёбывая вино из бокала. — Сколько партий вас устроит в этом сезоне? — Столько, сколько понадобится чтобы белая королева стала чёрной. Она уже почти к этому готова. Слишком много иллюзий было наложено, слишком много симуляций создано чтобы было иначе. — Да, милорд. Фея находится в ней уже около семнадцати лет, с самого её рождения. Вы воспитали её, — восхищённо выдохнул собеседник, провоцируя на лице мага самодовольную ухмылку. — С момента падения Домино, у Блум не осталось совершенно никого. Только сила, которая так схожа с моей, что я просто не мог оставить её или убить. Постоянное создание миров и симуляций: Земля, Алфея, учёба, друзья, а потом и симуляция в симуляции вроде того мира мафии, постепенно взрастили в ней ту, кого я желал видеть. Мне совершенно не важно сколько времени придётся ждать окончательной трансформации если потом из этого выйдет толк. Порой игрокам приходится просчитывать свою победу заблаговременно, на несколько ходов вперёд, чтобы потом насладиться результатом. — Вы вновь правы, господин Валтор. Мы будем ждать возвращения феи к нам…