Метаморфозис

Первые изменения ей удалось отследить спустя три дня. Сон после приёма пилюль всегда был беспокойным, по вечерам Лера отмечала повышение температуры, потливости, ломоту в костях и боль в мышцах. Иногда её знобило или тошнило, но на утро все симптомы пропадали, а сама Валерия с удивлением обнаруживала, что энергия странным образом бьёт в ней ключом. Апатия и инертность постепенно уступали места хорошему настроению и вдохновению, но самые ранние сигналы о том, что препарат действует, Егорова получила на четвертый день, когда с удивлением обнаружила, что состояние её кожи заметно улучшилось: проступил здоровый румянец, разгладилось несколько мимических морщин, а сама её текстура стала более ровной, шелковистой и приятной. Встав на весы, Лера не без улыбки отметила, что стала легче. Улетучившиеся пять килограмм нельзя было назвать прорывом, да и визуально это едва ли было заметно, но, тем не мене, цифры на дисплее электронного прибора обрадовали женщину. Всего три дня. Никаких диет, тренировок и процедур. Только девять разноцветных пилюль и ничего больше. Егорова задумчиво покрутилась перед зеркалом, заметила, что волосы стали менее ломкими, приобрели здоровый блеск, а уже давно провисшая от тяжести и потерявшая былую привлекательность грудь, будто бы немного подтянулась и стала выше. Огромная толстая задница никуда не делась, но Валерия невольно закусила губу, когда обратила внимание на то, что портящего картину целлюлита стало в разы меньше, от чего её пышная пятая точка больше не казалась таким уродливым балластом. Именно тогда, залюбовавшись отражением и погрузившись в размышления, Лера внезапно сгенерировала довольно интересную идею. Ей не дали информации о действии каждой пилюли, однако, если она будет пить на протяжении нескольких дней пилюли только одного цвета, а после поочерёдно переключиться на другие, то сможет отследить эффект каждой из них и понять, какая их капсул влияет на те или иные параметры. Мысленно похвалив себя за находчивость, женщина высыпала на ладонь три пилюли красного препарата и жадно проглотила их. Пришло время разобраться что к чему и брать контроль над ситуацией в свои руки. За завтраком она попыталась завести разговор с сыном, но диалог как-то не клеился, а на её вопросы Вадим отвечал односложно и без энтузиазма, будто желая как можно скорее ускользнуть прочь. Лера помнила его еще маленьким мальчишкой, делившемся с ней эмоциями и переживаниями. Было время, когда он вовсе всюду таскался за ней, будто упустить из виду маму значило потерять её навсегда. Но теперь былой связи нет. Вадим избегает её, но в какой именно момент Валерия упустила сына и утратила прежний контакт понять было сложно. В последние годы она все чаще пребывала в унынии и попытках жалеть себя. Кажется всё это её вина. С другой стороны, может оно и к лучшему, что сын больше не привязан к ней так сильно. На секунду она вспоминает и задумывается о своем перепачканном спермой Вадима белье. Перед глазами встаёт образ его молодого крепкого и вздыбленного члена, вокруг которого юноша обернул материнские трусики и самозабвенно онанировал. Эта картина отзывается внезапным чувством тепла внизу живота, но, испугавшись и густо покраснев, Лера отгоняет наваждение. Совсем сдурела! Думать о сыне в таком ключе? Ей бы мужика найти. Спешно покончив с завтраком, Вадим ретируется и вскоре покидает квартиру, нацепив рюкзак и громко хлопнув дверью. Валерия задумчиво сводит брови. Да какого ей мужика? Ещё пару месяцев назад она размышляла о давно угасшем либидо и отсутствии половой жизни, что неизбежно подталкивало женщину к раннему климаксу, а теперь – вот те на! – вдруг позволяет забраться в голову постыдным мыслям, да ещё и с участием сына. Впрочем, вскоре она обо всем благополучно забывает. Суета буднего дня заставляет Леру вновь облачиться в строгий наряд и отправиться на работу. Но если раньше необходимость нести своё тело к стенам учебного заведения каждое утро превращалась в каторгу, то сегодня Валерия Егорова преисполнена прекрасного настроения и порхает навстречу новому дню будто бабочка. Что-то определённо менялось в ней. И дело было не только в цифрах на весах, состоянии кожи и ставшей более подтянутой груди. Причина крылась намного глубже, будто трансформации подверглись само сознание. Её аура. Душа, если изволите. Это преображение радовало Леру куда больше, чем малозаметные физиологически изменения. Горящий взгляд обычно серой, незаметной для окружающих и пребывающей в хандре Валерии не остаётся незамеченным коллегами. В коридоре вуза её провожают удивленными взглядами, а две неразлучные, как палочки твикс, подруги – Ольга Константиновна и Седа Самвеловна – начинают шушукаться. – Вы сегодня сама не своя, Валерия Андреевна, – подмечает высокая блондинка. – Похорошели даже. Вся светитесь. В чем секрет, дорогая? Неужели дело в каком-то… – Она заговорщически оглядывается по сторонам и шёпотом заканчивает фразу: – Мужчине? Щель красных напомаженных губ математички удлиняется и раскрывается, обнажая белоснежные зубки. Её слова должны были звучать как комплимент, но больше напоминают насмешку, что только подтверждает ухмылка коренастой химички, скрестившей руки на полной груди. – Разве только мужчина может быть причиной женского счастья? – пожимает плечами Лера. – День сегодня прекрасный, вам не кажется? Когда Егорова покидает кабинет, то отчётливо слышит голос Седы Самвеловны: – Какой мужчина? У нашей коровушки? Ты посмотри на неё. С катушек просто слетела. Видать от недотраха. Подружки прыскают и сладкое медовое тепло, разлившееся по телу, в миг оказывается испорчено хорошей такой щедрой ложкой дёгтя. Покраснев и нахмурившись, Лера ускоряет шаг. Только не заплачь. Никто не должен видеть твоих слёз. Они просто идиотки. Ты прекрасна. Ты неотразима. Ты безупречна… Коровушка… *** По узким глоткам коридоров сочатся студенты: утомлённые учёбой и лениво перемещающиеся между этажами старшекурсники, молодые парни и девушки с первых курсов – вчерашние школьники, – в глазах которых читается одновременно и тревога и любопытство от попадания в новую среду, темнокожие студенты из Анголы, нервные аспиранты. Университет будто живой организм. Раньше Лера не замечала этого, но даже здесь – в стенах здания, которое она за годы преподавания начала искренне ненавидеть, был свой шарм и очарование. Стоя перед многочисленной аудиторией и читая лекцию, Валерия больше не нуждается в том, чтобы выкручиваться свою холодность на максимум. Раньше это был единственный способ абстрагироваться от обстановки. Она превращала себя в механизм – бездушную, лишённую эмоций машину, запрограммированную давать материал. Так время летело быстрее и удавалось не замечать перешептываний в рядах, как и обидное прозвище «коровушка», которым её клеймили уже давно. Сегодня же Валерия ощущает себя кардинально иначе, находит в себе силы улыбаться, всмотреться в лица студентов и немного порассуждать над темой, отклонившись от заученной наизусть программы лекционного занятия. На удивление, это даже доставляет удовольствие и немного пробуждает сонных молодых людей, обычно слушавших её вполуха. Но на третьей паре начинает происходить странное. Всё началось с того, что Леру бросило в жар. Что-то подобное она теперь испытывала каждый вечер после приёма пилюль, но на этот раз женщина буквально горела. В перерыве между парами, измерив температуру в медпункте, Егорова лишь находит подтверждение своим опасениям. Ртутный столбик в стеклянной пробирке градусника остановился на отметке в 38,5. Лицо Валерии покраснело, на лбу выступил пот. Кости ломило так, будто она была метеозависимой, а за окном бушевал шторм. Мышцы скручивало до боли и голова страшно кружилась, от чего Егорову мутило. Три капсулы красной формулы явно были тому причиной. Сославшись на дурное самочувствие, Лера покинула стены учебного заведения после третьей пары. Дорога до дома показалась ей девятью кругами ада. Такси ехало невообразимо долго и Егорова, кажется, несколько раз теряла связь с реальностью. Картинка перед глазами то двоилась, то вертелась, то ходила волнами. Покачиваясь, женщина с трудом добралась до квартиры. Лишь бы сын не застал в таком состоянии. Первым делом она избавилась от промокшей насквозь одежды и приняла прохладный душ. Но вода не могла остудить жар, что бил изнутри, будто пробудившийся вулкан. С трудом справляясь с паникой, Лера отыскала в списке контактов телефон проклятого НИИ. Гудки тянулись издевательски долго. Слова во рту слипаются как жевательная резинка, когда наконец ответившая на звонок Анна просит Егорову подробно описать симптомы. Валерии приходится повторить сказанное дважды, позволяя девушке записать каждое её слово. Закончив, Анна всё же обращает внимание на взволнованность женщины. – Валерия, возьмите себя в руки, вам не о чем беспокоиться, – говорит она и мягкий голос собеседницы Егоровой действительно звучит успокаивающе, если не пытаться представлять эту её не сползающую с лица улыбку. – Реакция на красный оказалась сильнее, чем мы рассчитывали, но не так страшна, как кажется. Прямо сейчас клетки вашего тела ускоренно перестраиваются, тратя огромное количество энергии. Скорее всего в скором времени вы начнёте ощущать сильную жажду. Всё это неизбежная часть процесса и цена, которую вы за него платите, на самом деле ничтожно мала. Я рекомендую вам вернуться к прежней дозировке красного, а также прошу обязательно зафиксировать ваши параметры завтра утром. – Параметры? – растерянно переспрашивает Лера. – Рост, вес и прочие физические данные, которые могут подвергнуться трансформации, – поясняет голос на той стороне. Когда Егорова добирается до кровати, светло-русые волосы уже липнут к мокрому лбу, а все мышцы в теле словно становятся жидкими. Женщина падает в постель безвольным куском мяса, впервые ощущая себя настолько беспомощной и ослабевшей. Ей хочется чтобы всё это закончилось как можно скорее. К черту пилюли. К черту весь этот идиотский эксперимент. Угораздило же её ввязаться в эту глупую авантюру! Взрослые и ответственные люди так не поступают, а она… просто дура… неудачница и ужасная мать! На мгновение ей кажется, что все её тело буквально разобрали на атомы, поместили в огромный блендер и смешали в однородную массу. Комната кружится, во рту вдруг становится сухо и солоно. А потом веки опускаются и наступает тьма. *** За ночь её выворачивает раз пять, не меньше. В очередной раз обнимаясь с унитазом, она слышит за спиной обеспокоенный голос обычно отстранённого и безучастного Вадима: – Мам, что с тобой? Может скорую вызвать? Могу я помочь? Отплевываясь и утирая рот, Лера качает отяжелевшей головой. – Всё в порядке, сынок. Отравилась чем-то. Это пройдёт. Потом она всё же доползает обратно до кровати. Кажется сын был рядом и даже придерживал её, но детали расплываются в памяти. Она падает в мокрую от пропитавшего её пота постель и снова засыпает. Утро настигает Валерию Егорову сильнейшей жаждой и странной лёгкостью в теле. Она чувствует вялость и необходимость восполнить силы, но мыслит ясно, не ощущает тошноты, головной боли или желания проспать до обеда, что довольно странно учитывая то, как тяжело Лера перенесла ночь. Уже стоя перед зеркалом, женщина окончательно приходит в себя, склеивает элементы сложного паззла воспоминаний, а затем обращает внимание на свое отражение и изумленно ахает. Рука тянется к лицу, пальцы касаются кожи и какое-то время Валерия ощупывает её, будто не веря, что трогает собственную плоть. Склонившись над раковиной, она крутит головой, подмечая как мелкие детали, заметные только ей, так и более явные. Без следа исчезли морщины на шее, несколько особенно глубоких морщин под глазами и в носогубной зоне. Второй подбородок, который так бесил женщину, уменьшился настолько, что в некоторых ракурсах почти незаметен. Её округлое лицо несомненно схуднуло, приняв более эллипсовидную форму. Вспомнив о наставлениях Анны, Валерия не без терзающего изнутри любопытства, достаёт напольные весы и встаёт на них. Раньше, взглянуть на вспыхнувшие на дисплее цифры было для неё равносильно попытке посмотреть в пропасть. Но этим утром Егорова больше не думает о самообмане. Она жаждет правды. На маленьком экране застывает результат. 86.3 кг. Сердце едва не выпрыгивает из груди. Лера повторяет попытку взвеситься, но и на этот раз получает тот же результат. – Этого не может быть, – выдыхает она. За четыре дня она потеряла почти 10 кг. Затем, вооружившись рулеткой и нанеся на кафельные стены отметки с помощью губной помады, Лера измеряет свой рост. Прежние 168 теперь превратились в 170. Разница едва ощутима, но она есть и это удивительно. Нетерпеливая, словно собравшаяся на первое свидание девчонка, Егорова перемещается в спальню и, сбросив с себя все ещё влажную просторную футболку встает перед большим зеркалом, позволяющим увидеть себя в полный рост. И вновь перемены не ускользают от её внимательных серых глаз. Уродливое пузо, которое больше не могли спрятать даже корсеты, пострадало от резкого сгона веса больше всего, утратив добрую половину прежнего объёма и превратившись в немного выпирающий вперёд мягкий животик. Задница и бедра, прежде напоминавшие желе, не уменьшились, но заметно окрепли. Когда Валерия сжимала их, то не без удовольствия ощущала сопротивление упругой кожи. Талия Егоровой, давно исчезнувшая под складками боков, снова дала о себе знать. Замерив её обхват, а затем обвязав мерной лентой бедра, она вычислила, что разница между ними составила 16 см. Покрутившись перед отражением, Валерия позволяет себе поверить в реальность того, что видит и в какой-то момент щеки начинают болеть от улыбки, а глаза щипать от выступивших слез. Такой как сейчас она была в лучшем случае лет десять тому назад. Всего четыре дня курса препаратов будто вычеркнули эти десять лет из хронологии. Ей нравится смотреть на себя без отвращения и чувства стыда. Нравится снова видеть плавные женственные изгибы, блестящую и здоровую кожу, находить в себе все больше по-настоящему красивых деталей. Ещё неделю назад она полагала, что в её жизни уже никогда не случится ничего хорошего, а теперь училась любить себя снова. Руки гуляют по телу, исследуя его будто в первый раз. Она сама не замечает как пальцы вдруг забираются под резинку трусиков и касаются пульсирующего клитора. Лера закусывает губу и, чуть надавив, массирует его, заставляя низ живота сладко ныть и наполняться теплом. Глядя на свое помолодевшее тело, массивную, но высокую грудь, на соблазнительный влажный блеск мягкой кожи и гордо торчащие соски, Егорова ласкает себя всё смелее и настойчивее, пока звук за стеной не возвращает женщину в реальность. Черт возьми, Вадим же дома! Глубоко выдохнув и выпустив из лёгких воздух, Лера берет себя в руки. «Это только начало», – убеждает себя она. – «Ты не остановишься. Плевать, что было вчера, ведь оно того стоит». Накинув на себя халат и покачивая бёдрами, Лера отправляется в душ. Как давно она практиковала такую походку? Тело все ещё помнило каково это быть роскошной и притягивающей внимание окружающих женщиной. Лера упустила так много за годы, проведённые в тюрьме душевных мук, самокопания и сетования на несправедливую судьбу. Пришло время возмещать упущенное. *** Ощущать на себе цепкие и оценивающие взгляды так непривычно. Наверное, прошла целая вечность с тех пор, когда Валерия Егорова в последний раз получала такое внимание и восхищение со стороны мужчин. Она чувствует лёгкую неловкость, вышагивая по коридору в чёрном платье, достаточно облегающем, чтобы подчеркнуть крутые волны её пышной соблазнительной фигуры, но всё ещё вписывающегося в рамки приличия. Туфли на высоком каблуке громко цокают и пухлая округлая задница завораживающе подпрыгивает под тканью, заставляя студентов и преподавателей буквально выворачивает шеи, провожая женщину. Егорова запретила себе появляться на людях в таких нарядах ещё со времен замужества. То, что облепившее её тело платье сохранилось в гардеробе уже было чудом, как, собственно и то, что Лере удалось в него влезть. Тем не менее, это натолкнуло Егорову на мысль о том, что ей действительно стоит принять предложение Ксении и прошвырнуться по магазинам в ближайшие недели. Безразмерные скучные и мешковатые шмотки в её шкафу должны были уступить место чему-то новому, более женственному, изящному и современному. Роман Григорьевич, встретившийся Лере на втором этаже кажется сраженным на повал и далеко не сразу признает в роскошной женщине свою коллегу, но когда его взгляд наконец достигает её лица, успев оценить все видимые достоинства фигуры, он нервно сглатывает. – Валерия Ивановна, – роняет университетский сердцеед и растлитель первокурсниц. – Прекрасно выглядите. – Благодарю, Роман, – скромно принимает его комплимент Лера. Сердце гулко стучит в груди. Так, словно она только что впервые в жизни прыгнула с парашютом. Но этот прыжок ей определённо пришёлся по вкусу. В крови медленно растворяется содержимое трех синих пилюль, принятых утром.