— " Болит меньше, когда тебе просто безразлично. "
(Роберт Чейз)
Я чувствовала, как вонзаются раскалённый иглы, пропитанные колючим ядом. Кисло-сладкая нега растекается по всему телу, возбуждаю болевые точки на нём. Мне хотелось кричать – я кричала. Желала убить всех, кто здесь находится и ругается над моим телом и душой. В голове собирались картинки из пазлов, воплощая мои самые изощрённые фантазии и мучения. Нужно выбраться, но я не знаю, как это сделать. Безвыходные ситуации редко происходят в моей жизни – вот одна из них. Располосованной спиной я чувствовала, как Маркус, заказчик заветного мешочка, сделанного из подлинной ткани, пропитанный кровью, смотрит на меня. Знаю, что он улыбается. Знаю, что он хочет продолжения зрелищ. Ждёт звонких и хлёстких ударов по моему телу. На улице рождалась улыбка от воспоминаний, что Лорана является его дочерью, которая точно пошла не в отца. Родная ли? Звук журчания горячей крови в моих ушах и избиения разрезался посторонним грохотом. Тело стало мягким, как тягучий мёд, тонкими нитями падал в вязкую слякоть, из которой рождался. Разум был на подобии гранита: твёрдым, но это свойство было не бесконечным. Маркус кивнул рукой, созывая некоторую часть людей, находившийся здесь, чтобы те проверили, что за шум. Послышался звон бьющегося стекла, вонзаясь тонкими стрелами в уши. Заказчик выгнул бровь, борясь с вялой, но всё же острой порцией гнева. Я положила голову на правую щёку, смотря вокруг себя: рядом со входом стоял Маркус, по бокам от меня двое мужчин и одна женщина. Духота продолжала душить, словно она была на одной стороне с ними и шла к одной цели: убить меня. Лёгкие требовали кислорода, но его не было. Головная боль трещинами раскинулась по вискам. В проходе мелькнула тень. Появился дикий интерес, который отбросил все недуги, насевшие на меня здесь, кто это был? Мысль о том, что пришли за мной была самой маловероятной, но всё же она была. Нужно помочь этому неизвестному: наскучила атмосфера и интерьер, царивший здесь. — Это всё, на что вы способны, вы, твари недоевшее дерьмо?! — кричала я, не осознавая плачевного моего состояния и тела. Теперь точно, если меня не спасут, то убьют быстро. Маркус сделал пару шагов в мою сторону, а палачи покрепче схватили свои оружия. Гнев от его лица постепенно отливал, уступая место смеху. — От кого я это слышу? — От того, кто скоро насадит всех вас на вертел! — ленивость языка сопровождалась обильной слюной. Мужчина качнул головой, разрешая повторение урока с плетью. Сторонники сделали замах, во всю улыбаясь. Спина покрылась испариной, смывая остатки крови, вызывая жгучую, пронзительную боль. Лезвия кинжалов, которыми я любила орудовать, вонзились в спину и каждую кровоточащую рану. Я сжалась, ожидая снова распаться на атомы и крик. Дымящиеся щупальца пронзили тела двух мужчина, которые должны были обрушить очередную боль на мои плечи. Их тела слишком быстро рухнули наземь – крови не было. Как можно было так ювелирно убить людей? Если он меня освободит, то должен показать, как это делать – хочу научиться. Возбуждение от такого мастерства нахлынуло хлеще, чем прежнее волны боли. — "Хочу с тобой познакомиться." Я сфокусировала взор на силуэте, пытаясь понять: мужчина или женщина стояли перед всеми нами. На человеке был надет капюшон – мои попытки, как только не всматривалась, рухнули. Бездыханные тела рухнули, а Маркус обернулся назад, но было поздно – силуэт возрос за его спиной, цепляясь густой дымкой за его трахею и кадык. Резко развернув голову, которую покрывал тёмный капюшон, не пропускающий ни единой частички света, посмотрел на оставшуюся женщину. Желтоватые зубы блеснули во тьме, распаляя гнев в мимике лица. Она медленно припадала к песчаной земле, опуская последний хлыст, которой несколько минут назад должен был разрезать уцелевшие участки моей кожи. Силуэт кивнул, говоря эти жестом, что она делает всё правильно. А я пыталась разглядеть, кто скрывается во тьме, рождающаяся от капюшона. Взгляд блеснул недобрым свечением. По росту походил на мужчину. — Отцепись от меня, — прорычал Маркус, пытаясь периферическим зрением увидеть лицо нападавшего. Его рот закрыли ладонью, окутанной в кожаную перчатку. Силуэт качнул головой в мою сторону – девушка снова всё поняла и стала надрывно распиливать толстые переплетения верёвок. — "Откуда у него тьма? Сбежавший?" — я сразу вспоминала рассказы про бывшую королеву Аскориду, которая распустила Тьму на всю округу Риндарка более пятидесяти лет назад. Люди их боялись за их новоиспечённую силу, и за то, что следует за ними: дворцовая армия, которой приказали выслеживать и убивать их. Но он должен мне подчиниться – я являюсь членом королевской семье! Являлась. Я не ждала никакой нежности в действиях этой женщины. Она словно грызла плетения, а не разрезала их. С каждым её движениям мою затёкшее тело благодарила эту женщина и этот силуэт. Приятная нега наслаждения и благодати циркулировали в каждой вене, во всём организме. Любая моя попытка размять тело сопровождалось хрустом. С дрожью в теле я села на деревянный, пропитавшийся моей слюной, кровью и потом, настил, совсем позабыв о обнажённости тела. Женщина смотрела на мою спину, с которой стекали незаметные алые струйки, когда я пыталась сделать хоть какое-то движение. Желваки Маркуса заиграли, но силуэт сжал его лицо до посинения. Вялость раскинула мощные крылья на моём теле, но я всё же выдавила ухмылку. — Только и умеешь прикрываться за женской спиной. Ты слаб и мерзок, — плюнула ему в лицо, смотря, как его накрывает отвращение. — "У парня крепкая хватка." Я проследила за взглядами всех, кто находился в этом помещение: ни один не повернулся в мою сторону, чтобы осмотреть обнажённое женское тело, покрытое кровью. Подойдя к остаткам моей бывшей одежды, я взяла широкие пласты ткани, желая прикрыть грудь, зону между ног и ягодицы. Мой слух уловил приближающийся говор: те самые люди, которые отправились на, ранее созданный, шум. — Нам нужно идти. Быстро, — посмотрела в сторону парня, облачившегося в тёмно-синий, почти чёрный, многослойный костюм, закрывающий всё тело. Силуэт замер. — Как хочешь! Уйду без тебя. Он повернулся в профиль, показывая раздражённую гримасу, оголяющую зубы. Многоголосие приближалось. Его руки дрогнули в неуловимом для обычного взгляда движение, но я всё видела, как он ловко пустил в мозг клубы тьмы Маркусу и женщине. Силуэт отпрыгнул от их упавших тел, хватая меня за руку. — Нет! Кинжалы! — крикнула я, осматриваюсь вокруг. — Я сейчас, — пыталась отцепиться от его захвата, но не вышло. — Отпусти. Это важно! — Нет, — твёрдо заявил парень. Да, голос был мужским. Грубый, но лёгкий, как пёрышко в порывах южного ветра. Мне уже начало казаться, что у него нет языка. — Мне нужно. Парень слегка ослабил хватку, и я воспользовалась этим: ринулась в сторону своих вещей, пробегая, как можно быстрее по всей территории. — Ничего, — прошептала я. Было логично подумать, что они выкинули моё оружие или присвоили себе, но внутри теплилась надежда. Единственное за что я всегда переживала и боялась потерять, кроме Каина, были родные кинжалы, появившиеся у меня в самом начале пути. Реальность была такова – их больше нет со мной. Парень подошёл ко мне, хватая за плечо. — Пора. Я подняла взгляд вверх, смотря на тьму рокочущую у него под капюшоном. — Ты...Ты не понимаешь. Это важно. Важно! Слабость собралась в кулаках, ударила ими по песку, поднимая столбы дыма. — Ты кто такой?! — прорычал незнакомый мужской голос, находившийся в проходе. — "Теперь нам точно пора." Мужская ладонь схватила меня за запястье – я побежала за ним. Хвала Матери-Хранительнице, что он знал про потайной выход, погружая нас ещё ниже под землю. Пыль столбом поднялась перед моими глазами. — Ты можешь быстрее?! Если сейчас они открою эту хлипкую дверцу, то меня убьют первой. — Она закрыта с нашей стороны. — Этот хлипкий шпингалет не выдержит такую силу, которая находится в их руках, ногах и прочих местах! — ударяла я его в скрученную спину. — Ещё немного и я проломлю тебе позвоночник. Он остановился, переводя дыхание. Меня пробрал смех: нашёл место, где нужно правильно дышать. — Ты издеваешься? — я пихнула его босой ногой. — Продолжаем движение! — нервы закипали от духоты, тошноты и плачевного состояние моей спины. — Если я получу заражение крови... — Просто заткнись. Немедленно. — Как ты разговариваешь с девушкой? Что тебе вообще от меня нужно?! Пришёл, спас и начал затыкать мне рот, оскорблять! — Закрой свой... — он сжал кулаки, дабы сдержаться. Я замолчала на несколько минут, пока мы пробирались по узкому тоннелю. Вид его спины начинал меня бесить хлеще помещения, в котором издевались надо мной. Позже он поднялся на ноги, и я поняла, что страданиям пришёл конец.ܓ ܓ ܓ
Кислород ударил в нос – моментально заболела голова, принося за собой запах хвои. Как приятно чувствовать не затухлость катакомб, пропитанные пылью, собственный пот и кровь, а чистый воздух. Ещё немного и на моём лице расползлась улыбка. Желание убить этого парня постепенно утихало, но не ушло. Я поднялась с колен, посмотрела на него: тёмно-серый, местами почти чёрный, костюм на ремнях ворошил ветер, собственно, как и его волосы. В обнажённую ступню меня ужалила игла одной из рядом стоящих сосен. От сильного ветра тонкие наконечники хвойных деревьев наклонялись к земле, издавая жалобный треск и визг, чем-то напоминающий мой, после той злополучной коронации отца. Когда изменилась вся моя жизнь и предрешилось будущее. Я спустилась ниже по склону. — И что тебе нужно? — надрывистый, скулящий и хриплый прорезался мой голос после боли и криков. — Деньги. — Они нужны всем, — выгнула правую бровь, смеясь над ответом. — Мне заплатили, чтобы я тебя спас. — Кто? — На этом разговор окончен, — железо пронзило его голос. — Думаешь, ты устанавливаешь здесь правила? — я подошла ближе, желая проскользить холодным лезвием кинжала по его шее, спуститься ниже... Парень сделал шаг вниз, хрустя сухими ветвями. — Считаешь, что я пойду за тобой? — опёрлась на правую ногу, складывая руки на груди и улыбаясь в его закрытый затылок. — Если хочешь выжить – пойдёшь, — продолжал движение он. — Тогда тебе не заплатят. Вот и всё. — Кто сказал, что мне заплатили ни сразу? Он остановился. Звонкая тишина разлеглась между тонкими стволами сосен, разрываемая лишь порывами прохладного тела. Вспоминая, как я сейчас выгляжу: обмотанная кусками ткани только интимные места, шрамами на спине и изуродованными волосами, нормальный человек подумал, что являюсь сумасшедшей. Рука по инерции потянулась к бедру, на котором всегда были закреплены кинжалы. Родные и любимые кинжалы. Благополучно потерянные. По телу прошлась дрожь, после которой я пошла за ним, не желая замёрзнуть в глуши, не знающую Мать-Равновесия. Меж тонкими стволами мелькнула внушительная тень, размазывая пространство углём, сохранивший в себе пепел и дым. Сосновый иглы с каждым шагом впивались всё сильнее в ступни. Конечно, это не сравнится с тем, что было часами ранее. Из-за пригорка вышел он. Вороной, грациозный и гордый конь. Я смотрела на его стойку: задние ноги были готовы броситься в эту же секунду вскачь, а передняя левая перекрывала правую, делая перекрёст. Как только парень подошёл, животное поклонилось, скрещивая ноги сильнее и глубже. Он прикоснулся к затылку, приветствуя его, – конь вздрогнул, ловя на мускулистое тело, еле заметные блики солнца, которые играются в ониксовой шерсти. — Присаживайся, — приказал парень. — Живее. — Мне не нужно там...к его морде прикоснуться и так далее? Не хочу получить копытом между глаз. После моих слов, конь фыркнул, скорее всего, выражая недовольство. Кто же этих коней разберёт, ещё и таких гордых? Я сделала шаг, наступая в новые иглы хвои. Остановилась. — "Кто мог заплатить тебе за моё спасение? Придётся ли мне вспоминать свои прошлые заказы. Кто на этот раз желает мне зла? Если я сейчас сяду, то что произойдёт дальше?" Настораживало, что неизвестный парень, как-то меня нашёл в этой, забытой Матерью, глуши, подстёгивая себя тем, что ему заплатят. Надо узнать, кто плательщик. Как только я почувствовала под собой тёплые, в которых бежала горячая кровь, как нрав этого жеребца, и, словно шёлк, мышцы, разболелась голова. Глаза темнели, пропуская через мысли воспоминания, связывающие меня с прошлым. Тот день, когда всё пошло не так, стал проецироваться во всех деталях, даже тех, которые я не замечала: Ветвь в спине отца...Древо-Правитель его не приняло? Или было под чьей-то властью? Каковы были причины его непринятия? Чтобы не упасть, я прикоснулась к мягкой шерсти коня. Мозг отказывался работать, показалось, что рука проваливается и хочу упасть. Хозяин жеребца кинулся ко мне, спасая от падения – стало больно. — Ты...хоче...убит...м..ня?... Родная тьма поглотила меня и мой разум. Вспомнился старый детский сон про какую-то девочку. Веяло теплом, корицей и любовью. Не хочу больше видеть реальность - хочу окунуться с головой в этот мир. Закончите это, я больше не могу. Крики, делая рикошет, рисовали извилистые узоры в памяти и пространстве, представляя ветви.ܓ ܓ ܓ
Пронизывающий ветер распускал цепкие щупальца на опавшую листву. Мелодичный, тоненький голосок, словно перезвон колокольчиков разливался на всю округу. Облака, подсвечивающиеся сверху, казались тёмными, почти чёрными. Интересно, какие секреты они могут хранить в своих волокнах? Я не могла пошевелиться: тело парализовало, окутали невидимые путы. По коже, венам, в сердце струилась тьма. Такая родная и знакомая. Иногда, в детстве, я хотела, чтобы она материализовалась: стала живым существом, которого можно погладить и обнять. Обычные люд боялись, сторонились её, но оно и понятно: кровь, разруха и боль проносили эти силы, дающие Древом. Почти сто лет не было никаких потрясений для мирных жителей. Но никто не может забыть те кровавые правления, когда появилось Древо: Кираль Лаусен и бунты его народа о разделение Тёмной и Светлой стороны, Ветуин Лаусен и его отчуждённость от народа, муж Ионы Лаусен и его нескончаемые войны и присвоения чужих земель. Из поколения в поколения. Они все помнят. Радовало наши сердца и то, что, помимо, страха, в их сердцах расцветала любовь и уважение к нашей семье: моему отцу, матери, детям. Я смотрела в обнажённую спину девушки, которая прикрывалась длинными белёсыми волосами. Взгляд упал на косу, которая была заплетена из волос, взявших спереди. По телу прошлись мурашки с не понимаем от кого, как она могла в такую погоду сидеть на холодной, влажной от недавнего дождя земле в элегантно переплетённой светлой ткани, прикрывающие только чувствительные места. Девушка обняла саму себя, пытаясь согреться. - "Тебе всё-такие холодно." Но она продолжала петь: "Правда за стенами теми храниться. Очаг горит, как сердце львицы." Её голос балансировал на грани смеха и грусти. Ещё немного и я услышу, как она пустит первую слезу, которая со звоном её голоса падёт на неживой камень. Во мне загорелось желание подойти к ней посмотреть, что у неё перед носом, куда она смотрит, но я парализована. Сильные порывы ветра развивали наши волосы в воздухе, шумя в ушах. "Как ветвь влитая, страх томиться. Ложью весь мир до утра корми́тся." Проглотив ком в горле пропела она. Я не понимаю, что всё это такое. Странный сон, который я не хотела смотреть, не хотела видеть какое будет продолжение. Ветвь влитая... В голове всплыли картинки, когда я только сбежала из Дворца. Боялась каждого дерева. Считала убийцей. Девушка сделала глубокий вдох, набирая воздух, чтобы продолжить, но что-то горячее, колючее ударилось о моё лицо. Дымящиеся лоскуты Тьмы обвили мои руки, пальцы. Я снова могу использовать её, не боясь, что закончиться. Счастье разливалось, как Тьма, по венам. И вот я пошевелилась. Пришёл конец обледенению. Родные щупальца оникса затуманили мне картинку. Девушка в откровенном белом постепенно исчезала, пока от неё не остался только голос, а затем пропал и он.ܓ ܓ ܓ
Хлёсткий звук взорвал мне щеку. Жар разлился по всему лицу, покрывая кожу румяным, красным оттенком. Под ягодицами и бёдрами чувствовала тепло и приятный шёлк, а затем звонкий ржач. Вдохнув воздух, мне в нос попали длинные волосы – грива приятно пахла, чем кисло-сладки и неземным, магическим. Спина изрядно затекла. Появилось желание выпрямить её до хруста, но, начиная делать это, я врезалась в прохладную ткань и тёплое дыхание, вырывающиеся клубами дыма из-под маски в тон костюму. — Решил зажать меня прямо на коне? А животное не против? В ответ жеребец издал громкий ржач, заканчивающийся фырканьем. — Видишь, он не согласен. Я обвила взглядом длинные руки, их кисти, облачённые в тугие, чёрные перчатки. Увидев, как сильно парень вцепился в поводья, заметила эластичность и гибкость кожи, из которой сделан аксессуар. — Настоящая кожа, — сделала я итог, закусывая губу и представляя, что ещё настоящего и дорогого есть у моего спасителя. Фактор, что буду платить ему, а не мне сильно бесил. Если подумать, то сделала половину работы: пошла за ним, села на лошадь. Допустим, не половина, но какой-то процент должен капнуть мне в карман – нужно поговорить с плательщиком. Я постепенно стала узнавать привычные мне места, откуда направлялась на дело – скоро будем на окраинах Риндарка, там через Бигульвей и к столице. Меня, надеюсь, туда везут? Вспоминая, как я выгляжу, захотелось вытошнить все продукты, которые съела несколько дней назад: ободранные волосы, почти полностью обнажённая и растерзанная плетью и другими фантазиями Маркуса с компанией. — Останови своего друга. — Зачем? — Я понимаю, что тебе всё равно на мой внешний вид, но я не хочу выглядеть, как тряпка, за которую дрались кошки, – что-то блеснуло в его глазах после этих слов, — Останови! Я дёрнула за его руку, следовательно натянула поводья. Конь, не понимая, что происходит, встал на дыбы, громко ржа. Ониксовые пряди его гривы струились при малейшем порыве ветра и от резких движений его тела. Парень быстро сориентировался, переводя тяжесть наших тел вперёд, вынуждая коня опуститься. Небольшой испуг вонзился в меня, обездвиживая. Сердце бешено колотилось, а лёгкие быстрее функционировать. Когда жеребец встал на все свои четыре ноги, меня немного отпустило. В детстве, возле Дворца мы любили с родителями устраивать конные прогулки, частенько моя лошадь становилась "на свечу". Несколько раз падала, боясь повредить позвоночник или здоровье животного. Всё-такие годы отсутствия практики дали о себе знать. — Зато сейчас она стоит, как вкопанная, — улыбнулась я, смотря в закрытую маской и капюшоном лицо. — Мне нужно привести себя в порядок. Спрыгнув с вороного коня, отошла к озеру, образовавшееся в углубление между старыми берёзами и елями. Лёгкая дымка тумана опустилась к природному зеркалу, скрывая под собой отражение небесной серости, ленивые облака. Я посмотрела в сторону парня. — Есть что-то острое? — Хочешь убить себя? — Это место красивое, чтобы сделать это прямо здесь, но боюсь, ещё не время. Так есть? — Зачем? — Парень, не переживай, получишь ты свои деньги за моё спасение. Посмотри на моё голову, а точнее волосы, и ответь на свой вопрос, — закатила глаза, желая быстрее скрыться. — Лови. Он кинул холодное оружие в облупленный ствол берёзы, рядом с которой стояла. — Ты так всем передаёшь что-то острое? — цыкнула я в его сторону. Не услышав ответа, я спустилась к озеру. Неприятная до дрожи прохлада облепило моё тело, не желая отпускать. Я прислушалась: умиротворяющая тишина царила в этих землях – закружилась голова, хотелось остаться здесь подольше, но не могла, не позволили бы. Можно убежать? Можно, но на коне догонит. Спокойные порывы ветра блуждали по водоёму, играя с перьями тумана, создавая почти незаметную рябь на поверхности. Я встала на колени, смотря на своё искорёженное лицо, волосы: мешки под глазами почти исчезли, волосы назло не хотели расти. Иногда задавалась вопросом: как я буду выглядеть с ровными, короткими волосами. Вот сейчас и узнаю. Пальцами провела сквозь пряди, находя самые короткие. Вспоминала, как Диана пыталась их расчёсывать, как это делали другие служанки и я сама. Посмотрела в холодную воду, ловя ленивые тучи взглядом. Завела левую руку за спину, собрав оставшиеся волосы. Правой покрепче взялась за рукоять кинжала, вспоминая свои родные. Протяжный – шинк! – и ониксовые пряди упали россыпью. Прямые концы еле-еле касались плеч. Я погрузила грязные руки в холодное озеро - послышалось, как уплыла мелкая рыба, отчаянно убегая. Напоминал меня, когда я бежала с Дворца в тот день. Умыла лицо, руки и ноги, но не осмелилась погружаться в воду полностью. Развязала ткань, прикрывавшую мне грудь, окунул её и протёрла тело так. — "Не желаю выглядеть, как свинья." Я покрылась мурашками от ледяного прикосновения ткани, глубоко задышала, откидывая голову назад, любуясь печальным небом. — "Почему ты так расстроена? Грустишь по мне или по прошлому? Видела ли ты, как там Каин? Место, наверное, не находит себе. А знаешь, кто сейчас управляет Дирлом?" Мысли о том, что я когда-то была принцессой, бросили меня в дрожь. Моментально откинула их, так как не желала больше иметь ничего общего со своим прошлым. — Ты скоро? Дождь начинается! — выкрикнул мне незнакомец, подходя ближе. Я не имела ничего плохо, чтобы он меня увидел без повязки на груди – стесняться нечего. — Я скоро, — вытирала последнюю грязь с левой руки. За секунду мне стало слегка тепло, запахло чем-то кисло-сладким, без резких ноток. Взгляд упал на озёрную гладь – появлялись круги, которые сталкивались своими границами с другими, переплетаясь и разрушая друг друга. Они, словно влюблённые, в сердцах которых давно ушли те чувства, что связывали их узы. Нечем питать огонь былой страсти. Пожар, распаливший в них забвенную любовь, погас. Осталась лишь тяжкая, мучительная привязанность, превращающаяся в боль. Они бояться разбить друг друга сердца, поэтому кормятся ложью. Не мечтала о любви и не планирую.ܓ ܓ ܓ
Прикрыв грудь влажной тряпкой, я вышла к парню. В этот момент он гладил своего коня, а тот радостно фыркал в ответ. Картина поплыла перед глазами – качнул в сторону, наступая на ветку. Ломающийся звук оказался достаточно громким, чтобы парень повернулся ко мне. — Готова? Чуть не упав, я с переменной траекторией дошла до коня. — В глазах помутнело. Усилившийся ветер, подгонял мелкие капли дождь, превращая их в ледяные стрелы. Я поёжилась, понимаю, что из одежды на мне две полоски ткани, прикрывающие грудь и бёдра. Парень посмотрел на меня, деликатно откашлявшись. — Спасибо, не стоит. А то попросишь сумму больше, чем была оговорена раньше. За дополнительные услуги в виде тёплой накидки. — Нет. — Странный ты какой-то. Я бы сделала так. Подошла ближе к животному, прикасаясь грудь к его тёплой спине – стало легче дышать. — Или нет. А, поняла: ты просто хочешь, чтобы я не сдохла, пока доедем? За мёртвое тело точно не заплатят. Хотя должны, так как ты меня привёз, а уже в каком состояние – неважно, — я прищурилась. — Или вы это тоже обсудили? Я о состояние говорю. Нет? — выгнула бровь. — Надевай, — приказал мне. Он достал из сумки, которая удачно висел на жеребце, чёрный плащ с капюшоном. Дождь значительно усилился, превратившись в ливень. Деревья, мирно смотревшие на гладь озера, медленно покачиваться. Упавшая листва вихрем поднялась ввысь, забирая с собой пыль. — Надевай и садись, — повторил он. Желание стоять здесь ещё какое-то время резко пропало. Не хочется мне больше оставаться здесь и любоваться озером и тишиной. Грузный молот ударил по небу – гром. Его рокот скользил мелкими шариками. — Ждать молний не планирую. Давай сюда! — вырвала из его рук тёплую ткань, поставила левую ногу на стремя, перекинула правую – по внутренней стороне бёдер растеклось тепло, которое дарило животное. Подвинувшись ближе к шее коня, освободила место для парня. Появилось чувство комфорта, что сзади тебя кто-то сидел, правда, не горевший желанием говорить о чём-либо. — Но! Конь кинулся галопом по мокрой земле, наступая в ложи, разбрызгивая их во все возможные стороны. Хочется обратно в паб, к Каину. — Может ты всё-таки ответишь, кто тебя заказал? — спросила я, чувствуя и представляя, как он сейчас напряжён на пути. Как и предполагала, вопрос остался без ответа. Мой голос рассеивался в шуме дождя, ударах грома и фырканье коня.ܓ ܓ ܓ
По холодной брусчатке отбивались звонкие копыта жеребца, словно водопад из золотых монет, льющийся на меня, как вознаграждение. Я упустила нить времени, проваливаясь в давно забытый сон, слушая спокойное сердцебиение спасителя. Тепло его тела и плаща давали мне свои сочные плоды, внутри которых меня ждала тишина и забвение случившегося. Приоткрыв глаза, я увидела ночное небо, которое только-только расплылось над нами в звёздах и хмурых тучах. Снова скоро начнётся дождь. Но сладость сна была настолько пленительна, что я не смогла больше противиться и закрыла глаза окончательно, теряясь в родной Тьме. Конь остановился, радостно фыркая. Чужие руки стали оплетать моё тело, а я не хотела противиться. "Пусть несёт меня, куда угодно," – думала про себя. Сердце участило пульс, переживая о том, что мне всё равно, что сон так пленил разум и сковал тело. Я ощущала себя дома, или хотела ощущать. Медленно покачиваясь, парень пошёл со мной на руках, бурча под нос, думая, что я не слышу: — С тобой возиться ещё надо: донеси, принеси, положи. Верно она сказала: нужно просить дополнительную плату, — фыркнув, словно лошадь, он продолжил ровный шаг к цели. После шести лет такой жизни сложно полностью отключиться от мира и забыть обо всех органах чувств. Дверь с противным скрипом, словно умирающий старик, шепчущий последние слова, открылась, ударяясь о стену. Твёрдый шаг врезался в деревянный настил помещения. В нос ударился сильный запах пота, грязи и перегара. — "Знакомые запахи, словно я попала..." Я решила не подавать вида, что проснулась, но проклятое сердцебиение, скорее всего, меня рассекретило. Рядом с собой услышала знакомый вздох и шёпот, говорящий, чтобы отнесли наверх. — Дополнительная плата за дополнительные услуги. — Нет, подождите, вы не до конца выполнили свои обязанности. А я могу ещё напомнить вам, что опоздали на сутки! — Вы не уточняли, что она будет такой упёртой. — А вы не спрашивала про её характер, так что...будьте любезны, — в голосе парня чувствовалась улыбка. — Я скоро подойду. Парень, не снимая своего капюшона, начал подниматься на второй этаж, сначала не получаясь пролезть в проём лестницы. — Отрубить бы тебе ноги, дорогая. Я хотела прокомментировать эта фразу, что за подобное действие ему точно не заплатят. Понимая, что, как только он уйдёт, мне нужно спросить у Каина про их встречу. Совершенно неожиданно для меня тело рухнуло на мягкую и одновременно жёсткую кровать, чем-то неприятно пахнущую. Плащ всё ещё оставался тёплый от рук парня, оставляя после себя пустоту. — Спасибо, что не отрубил мои ноги, — всё-таки сорвалась я. Парень подошёл к двери, обхватывая ручку, чтобы закрыть за собой. — И просто спасибо, что спас, хоть и за деньги. Как бы мне не была ненавистна вся сложившаяся ситуация, я жива. Осталась живой даже в том случае, когда отняли все мои кинжалы, раздели. Не хочу этого признавать, но я была беспомощна. Желая сделать больно Лоране и её отцу, я причинила боль самой себе. На окно приземлились первые капли дождя, мирно постукивая. Комната полностью была поглощена тьмой, и только маленькая прорезь от двери пускала тонкую полосу света. Плащ продолжал дарить мне и моему телу обжигающее тепло, только без его рук и чёткого сердцебиения. Свет стал пробираться в комнату, расширяя свои границы, выгоняя тьму прочь. Я поняла, что это был Каин. На пол приземлилось что-то стеклянное, в рамке. Парень медленно подошёл ко мне, долго смотрел. В этот момент нужно прыгнуть на него и улыбнуться, сказать, что всё хорошо, но под его острым, словно иглы боли, которые вонзались в меня ранее, взглядом, не могла ничего сделать. Он упал на пол, разбивая колени, взял в свои холодные, длинные пальцы мои, переплетая и пытаясь подарить тепло, но ничего не получалось. — Ты дома. Наконец-то ты дома. Дома, дом-а-а, — Каин выдохнул последние слова, опуская голову на кровать, прикладываясь лбом к ноге. И тут я вздрогнула по-настоящему, когда услышала первые всхлипы. — Ты...дома, — шептал, будто заговорённый. Я чувствовала тяжесть его лба: он вдавливался мне в ногу. — Как я боялся тебя потерять. Как я боялся. Думал, что я не успею, что он не успеет, что никто не успеет! — Каин ударил кулаком по кровати. — Дерьмо Матери! — выругался, что чуть меня не разбудил. Положив голову рядом со мной, он начал шептать молитвы, благодаря Мать-Равновесия за то, что я жива. Тьма осела мне на лицо и волосы, так что Каин не видел моих изменений. Стала понимать, что слёзы начали скатывать и по моим щекам, перекрывался кислород, а голова болела. Я осмелилась и погрузилась пятернёй в его мягкие, каштановые волосы, медленно поглаживая. Парень вздрогнул, быстро вытирая слёзы и откашливаясь: — Рина, не делай резких движений. Всё позади. Проглотив едкий ком в горле, я хотела посмеяться и задать вопрос: ты что, плакал из-за меня? Но играть на чувствах друга...не хочу. — Что с глазами? — улыбнулась ему, но не как обычно, а по доброму, с той самой братской любовью, которой частенько не было у меня с Мэлой. — А что с ними? — Они красные... — Ничего особенного. В ночи работа над новым заказом. — Больше так не делай, а то придётся очки носить. — Думаешь, они мне не пойдут? — В какой-то степени. Иди сюда. — Куда? Что ты делаешь?! Я протянула руки в его сторону, цепляясь за плечи и роняя парня на себя, заключая в объятия. Пушистые пряди его волос защекотали мне нос и начала пытаться не чихнуть. Хотела сжать его до удушья, чтобы аж пищал! Но я закусила губу, дабы по-настоящему его не лишить воздуха. — В последний раз я тебя обнимаю, понял? — А если мы получим благодаря мне самую лучшую сделку в нашей жизни? — Можно сделать исключения, так уж и быть, Каин. — Не хочу даже спрашивать, что с тобой делали, раз ты так на меня набросилась. — Что-то имеешь против? — скривилась я. — Ни в коме случае, — выдохнул парень, пододвигаясь ближе ко мне на кровати. — Э-э-э. Ты хочешь спихнуть меня? — Скорее насладиться этими редкими моментами. Всё тепло и любовь друг другу, доверие и уважение сконцентировалось в одной маленькой точке между нашими телами. Оно хотело излиться на нас, накрыть волной, но слишком крепкие объятия не давали ей этого сделать. Улыбками, которые, словно влитые, осели на наших лицах можно освещать оставшуюся тьму, царившую в комнате, прогнать её, как можно дальше. У меня случился стресс от того, что потеряла свои родные кинжалы, но, что произошло бы, если бы я потеряла по-настоящему ценное себе: Каина, родного и близкого человека. Того, кто единственный во всём мире дорожит мной. — Только без соплей. — Так точно, принцесса. За окном сверкнула ветвистая молний, капли дождя стали напоминать кровь, а гром крики с коронации отца.