Физика

— Девушки, здравствуйте! Прошу за мной. Школа у нас непростая. Без сопровождения можно и заблудиться.    Если бы сейчас к этой группе совсем зелёных студенток поднесли лампочку, она непременно бы загорелась — настолько, казалось, искрился воздух от их воодушевления. Однако Кото не слишком разделяла всеобщий энтузиазм. В тот момент, когда к ним вышла методистка — невысокая женщина в прямоугольных очках, что так и норовили соскользнуть с её носа, — внимание Кото было направленно к местной доске почёта. В каждой школе была такая. Своего рода алтарь перфекционизму и синдрому отличника, куда десятки, сотни школьников из года в год возлагали свой сон, “лишние” нервы и остатки здоровья.    Из-под застеклённых рамок сверху вниз взирали улыбчивые лица. И если в других школах, которых ей доводилось бывать, почти все школьники были как на подбор — с тёмными глазами, аккуратно подстриженными и уложенными чёрными волосами, — то здесь царил самый настоящий цветник. По крайней мере, именно это слово первым пришло Кото на ум.    — Школа интернациональная, — заметив её интерес, пояснила методистка, — и большая часть наших учеников родом из других стран. Но вы не беспокойтесь, они все прекрасно понимают по-японски!    — Сомневаюсь, — хмыкнула себе под нос Кото, задержав взгляд на фотографии белокурого мальчишки, над бровью которого красовался широкий пластырь.     Подруга пихнула её в бок.    — Ради бога, Кото, не бухти, — прошептала она с досадой, — я взяла тебя с собой, потому что мне нужна была поддержка, а не ворчание под ухом.    — Я не просто поддержка, — пожала плечами Кото, поправляя ворот пиджака, — я голос твоего дремлющего разума. Поэтому говорю тебе, Юка, дели надвое всё то, в чем тебя здесь будут рассказывать. Если уверяют, что проблем с языком нет, значит они точно есть. Они сгребли под одну крышу кучу детей-иностранцев! Ни за что не поверю, что абсолютно все из них отлично говорят и понимают по-японски.    Юка сморщила аккуратный вздёрнутый носик.    — По-моему, ты просто вредничаешь. Я знаю, что тебе не хочется здесь находится, но, пожалуйста, потерпи немного. Эта школа — одна из самых престижных вариантов, и если мне удастся попасть на практику именно сюда...    Кото устало вздохнула, но всё же замолчала, без особого воодушевления прислушиваясь к рассказу тётушки-методистки. Рвение Юки подыскать себе место получше ей было понятно. Однако Кото совершенно не разделяла её любовь к педагогике. Последнее, о чём она могла бы мечтать, — это стоять и готовить скучающих школьников к бесконечным тестам и экзаменам, похоронив себя в бумажной волоките. Оканчивая отделение истории и культуры, Кото грезила идеей о проведении экскурсий и организации выставок, а пределом её мечтаний была работа в Национальном центре айну. Ради своих планов она уже пожертвовала многим. И никакой, даже самой престижной, школе не было суждено сбить её с намеченного пути.   Методистка участливо провела им экскурсию, — школа оказалась просто огромной. Два актовых зала, столовая со шведским столом, большая библиотека, музыкальная аудитория, словно вырванная из какой-то консерватории... и это было далеко не всё. Из окна коридора виднелось отдельное здание, отведённое под занятия кендо и стрельбы из лука, поле для тенниса, для футбола и, прости-господи, бассейн. На резонный вопрос “почему бассейн находится под открытым небом” методистка смущённо ответила, что то был подарок школе от родителей одного из учеников и что сейчас они подумывают переоборудовать его в декоративный пруд.     Кото быстро провела в своей голове параллель “иностранные детишки —> родители богачи” и со скепсисом кивнула в ответ собственным мыслям. Если родители настолько богаты, что могут позволить себе подарить школе бассейн, значит дети, скорее всего, избалованы вниманием. Если они избалованы вниманием, значит думают, что им всё можно. Нда, хуже просто детей могут быть только дети богачей. Юка же выглядела настолько воодушевлённой, что Кото за неё стало даже как-то боязно.    — Также у нас две прекрасные лаборатории, — в заключение произнесла методист, — и есть всё необходимое для того, чтобы ученики могли проводить собственные исследования под руководством опытных педагогов. Позвольте, я вас познакомлю с одним из них, и дальше сможете задать ему любые вопросы, касающиеся практики. А то мне уже пора бежать.    Женщина постучала в дверь кабинета, надпись на котором гордо гласила: “J. FUKUDA, natural sciences”. Кото снова хмыкнула себе под нос. И после этого, подписывая кабинеты на английском языке, они утверждают, что у учеников нет проблем с японским... неужели всё это просто дань имиджу “интернациональной школы”?     — Фукуда-сэнсэй, Вы не заняты? Позвольте, мы Вас побеспокоим!    Голос методиста неожиданно подскочил на пару тонов выше, точно у оперной певицы. Однако в тот момент, как ни странно, Кото ещё не почувствовала подвоха.     Кабинет оказался небольшим, но светлым, в привычных желтоватых тонах. Вместо обычных столов здесь стояли настоящие четвероногие чудовища с чёрными панелями, на каждой из которых виднелись розетки и торчащие провода. Висящие на стенах плакаты с изображением Эйнштейна, Ньютона, Теслы и прочих выдающихся учёных только укрепили мелькнувшую в голове догадку — физика. Кото внутренне содрогнулась. На мгновение ей показалось, что она угодила во времена собственной школы. Отношения с физикой у Кото всегда были натянутые. Ещё несколько месяцев после выпуска гневное лицо учительницы стабильно являлось ей в кошмарах и злостно плевалось слюнями.     В глубине души она и сейчас ожидала увидеть за столом женщину в годах: с короткой стрижкой, с какими-то зеленовато-синими тенями и неуместным рыжим шарфиком, обёрнутым вокруг шеи, точно удавка.     — О, простите, Фукуда-сэнсэй, у Вас ученик, — всплеснула руками методист, как-то подозрительно щебеча, — нам зайти попозже?    Учительский стол стоял в конце кабинета на небольшом возвышении. С него шустро сгребал тетради юноша с тёмной, как те самые эбонитовые палочки, кожей. Вероятно, один из местных учеников. Пришёл на дополнительные занятия?    Тем временем, обходя юношу, к гостьям спустился мужчина. Высокий, с чёрными небрежно уложенными волосами и цепким внимательным взглядом. Рядом с Кото томно вздохнуло несколько девичьих голосов.     Юка подёргала её за рукав, пытаясь привлечь внимание.    — Теперь я хочу сюда ещё больше, — шепнула она, едва размыкая губы.    Остальные студентки явно разделяли настроение Юки. Одна заметно приободрилась, другая выпрямила сгорбленную от тяжёлой сумки спину. Третья смотрела на педагога, как бы невзначай похлопывая накладными ресницами. А тётушка-методистка вообще выглядела так, словно была готова сдувать с мужчины пылинки, как с античной статуи в музее.     Вердикт ясен: местный секс-символ для школьниц и женщин за 40.    Юноша сгребал свои вещи в рюкзак чисто механически и с нескрываемым интересом поглядывал на группу студенток. Однако сейчас ему явно здесь было не место. Поэтому он вскоре накинул рюкзак на плечо и, буркнув на прощание “до свидания”, юркнул за дверь.     — Всего доброго, Джейк, — кивнул Фукуда уходящему школьнику и, с как бы извиняющимся видом разведя руками, повернулся к методистке. — Нет, как видите, мы уже закончили. А это... те самые практиканты?     — Да-да, но они пока только осматриваются, — прощебетала методист, широко улыбаясь. — Мне на совещание надо бежать, так что Вы им тут покажите, что да как. На вопросики, может, ответите, если будут. А потом отпустите.    — А можно и не отпускать... — многозначительно хмыкнула Кото на ухо Юке, на что та тут же возмущённо шикнула.    Справедливости ради, этот Фукуда действительно был недурён. Он выглядел лет на 30, в самом что ни на есть лучшем проявлении этих лет. Худощавый, с точёными чертами лица, уже без тени той юношеской смазливости, которую так ценили во многих айдолах. Образ лёгкой небрежности только добавлял ему стати. Интересно, сколько времени он проводил перед зеркалом, чтобы уложить волосы? Кото даже отсюда видела, как едва поблескивали от геля чёрные пряди. Засученные рукава рубашки неминуемо подчёркивали выступающие на руках вены.     Просто недурён.    Методист спешно распрощалась и ушла, оставив педагога на растерзание молоденьким студенткам. Однако Фукуда не растерялся. Он спокойно провёл девушек в лаборантскую, показал, где и как хранятся принадлежности для опытов, как происходит подача электричества к столам учеников. Те буквально ловили каждое его слово, — несмотря на то, что все как одна были с гуманитарного факультета и даже в перспективе не имели никакого отношения к кабинету физики.    — Боже, он просто... уф, я не могу! — застонала Юка, как только девушки вышли с территории школы. — Я хочу сюда, я точно хочу сюда!    Скепсис не давал Кото в полной мере поддержать энтузиазм подруги.    — Из-за симпатичного мужика? Ты ведь в курсе, что роман на работе — отвратная затея? — хмыкнула она как бы в шутку, однако после всё же попыталась воззвать к голосу разума Юки. — Я серьёзно, Юка, смотри не на секси-препода, а на условия работы и методиста. На берегу-то у всех всё радужно. А попадёшь к какому-нибудь самодуру, так он тебе всю практику запорет.     Юка вздохнула, подтягивая сползшую лямку сумки.    — Легко тебе говорить... ты сама-то уже определилась с базой? Пойдёшь в тот айнский музей, как и хотела?    — “Пирка Котан”? Не знаю, наверное, — Кото пожала плечами. — Туда, правда, ездить далеко.    — Везёт тебе, конечно. У тебя всегда были стойкие интересы. С твоими навыками они тебя потом с руками и ногами оторвут. А я вот всё маюсь и не знаю даже, чем действительно хочу заняться после выпуска...    С утверждениями подруги Кото согласиться не могла, однако желания спорить не было. Эта затянувшаяся экскурсия порядком её утомила. Остаток дня требовалось срочно потратить на что-нибудь приятное. Поэтому Кото решила припомнить Юке данное ею обещание.    — Сейчас что ли? — удивлённо моргнула девушка.    — Почему нет? Тебе ж не завтра на практику, — как ни в чём ни бывало отозвалась Кото. — Или у тебя планы на вечер?    Планов на вечер у Юки не оказалось. Может быть, она просто не успела их вовремя выдумать. Впрочем, Кото это не особо волновало: хотела бы, — сказала бы, что устала или просто занята сегодня. Но Юка этого не сделала, а значит взятки с неё были гладки.