***
— Опять пакостил? — усмехнулся Серёжа, усаживаясь в кресло напротив. — Нет. Сегодня мы с ним играли в игрушки… Он такой забавный! — грустно улыбнулся Арсений, понимая, что бесповоротно привязывается к мальчику всё сильнее. — Сочувствую, старик, сочувствую… — вздохнул Матвиенко, качая головой. Спорить с Арсением было просто бесполезно. Оставалось только смириться.***
Тоше исполняется 6 лет. Арсений, наконец, осознаёт, что он натворил, и теперь твёрдо решает пресечь всякое общение с Тошей. Пусть это и убивает его изнутри. С каждым днём его тянуло к парню всё сильнее и сильнее, но он держался как мог, скрепя зубами, и оставался в тени до недавнего момента. — Где моя птичка? Где моя птичка?! — кричал мальчик, истерично топая ногами по полу. Малыш и не вспоминал вовсе про Арсения, пока ему не приснился страшный сон и память вдруг снова заработала, подкидывая всё новые и новые воспоминания с ангелом. — Где же моя птичка… — прошептал мальчик, горько плача, словно потерял самое дорогое. — Птичка за окном. Посмотри, зайчик. — Майя стёрла слёзы с лица сына и указала в окно. — Посмотри, какие красивые! — Нет, не эта птичка! Где моя птичка? — вновь заплакал мальчик. Майя слабо улыбнулась и поцеловала его в лоб. — Солнышко, тебе просто приснился плохой сон. Давай я тебе лучше мультики включу, а потом вместе состряпаем блины. С этими словами женщина повела под руку мальчика, и тот хмуро поплёлся за ней. Весь день он провёл без настроения, расстраиваясь по любому поводу. Уже в кровати он услышал знакомый тихий шелест крыльев. — Птичка! — встрепенулся Антон и вскочил на кровать, обнимая появившегося парня. — Где ты была? — Тише, малыш. — горько засмеялся Арсений, пряча за улыбкой свои слёзы. — Прости, но птичка больше не сможет прилетать к тебе… — Почему? Я же хорошо себя веду… — почти беззвучно прошептал мальчик, в больших зелёных глазах которого начали скапливаться слёзы. — Так нужно, малыш. — вздохнул Попов и поцеловал Антона в лоб. — Птичка должна уйти. Тоша опустил голову и яростно потёр рукой глаза, чтобы стереть слёзы. — Хорошо. Только подожди немножко. — мальчик сполз с кровати и открыл ящик с игрушками, откуда достал красную ленточку. Он взял Арсения за руку и привязал не очень аккуратный бантик к его запястью. — Пусть это будет с тобой всегда. Арсений улыбнулся и смахнул слезу, выступившую на щеке, а после нежно погладил мальчика по голове и щёлкнул пальцами у самого уха малыша. Антон почувствовал непреодолимый сон, и он сам не понял, как спустя 5 секунд уже сладко посапывал в своей постели. — Прощай, моё солнышко. — прошептал Попов и сглотнул ком в горле. Он поднёс сжатую в кулаке ладонь ко рту и открыл её, сдунув с ладони ярко оранжевую пыльцу. Пыльца забвения. Антон больше никогда не вспомнит о птичке. Антон её больше никогда не увидит.***
Арсений чувствует себя настоящим сталкером, когда в очередной раз прячется за углом какого-то здания, наблюдая за мальчиком. Антону сегодня исполнилось 17 лет. Мальчик достаточно вырос и теперь был похож на настоящего мужчину, нежели на того, кто закатывал истерики от одного упоминания о «птичке». Он всё такой же хулиган. Удивительно, как один человек может притягивать к себе столько неприятностей. Начнём с того, что мальчик дружил с плохими парнями, воровал, грубил матери, мог гулять всю ночь напролёт, выпивал, курил, ругался с учителями, ломал стёкла в школе, сбивал с ног первоклассников и многое другое. И каждое негативное действие приносило физический вред ангелу. Теперь его крылья были покрыты красными царапинами в нескольких местах, а тело покрывалось синяками. Очень сложно оберегать трудного подростка на расстоянии. Шастун слишком быстрый. Вот, казалось бы, он сидит на лавочке, и Арсений отвлекается на какой-нибудь случайный фактор, а когда возвращает своё внимание на ту самую лавочку — Антона и след простыл. Вот и ищи свищи его по всему городу. Арсений шумно вдыхает воздух через сжатые зубы, когда чувствует сильную боль в рёбрах. В глазах темнеет и ангел загибается, хватаясь за живот. Он прикрывает глаза и сосредоточенно пытается представить образ Антона у себя в голове. Он убеждается, что всё получилось, когда открывает глаза и видит, как двое парней избивают Шастуна. Сердце болезненно пропустило удар. Арсений, несмотря на жуткую боль во всём теле, взлетел вверх и закрыл глаза, пытаясь обратить исход драки в лучшую сторону. — Хей, стоять! — появились неизвестно откуда двое полицейских, которые и спугнули парней. — Ты как, в порядке? Может в больницу? — Не-не, нормально. — тяжело дыша, прошептал Шастун и, хромая, пошёл по дороге домой. Гордый стервец.***
— Тош, уже пришёл? — устало потёрла переносицу женщина, настраиваясь на серьёзный разговор с сыном по поводу его поведения. — Нет, блять, приплыл. — огрызнулся он, пребывая в ужасно плохом настроении, и направился в ванную. — Понятно. — хмыкнула она, понимая, что разговор сегодня точно не состоится. — Что же с тобой стало? — тихо прошептал Арсений, наблюдая, как на его запястье появляется новая царапина. Майя не стала ругаться с Тошей, потому что давно смирилась с его характером. Новая ссора лишь привела бы к бегству трудного подростка. Женщина тяжело вздохнула и молча ушла в свою комнату, потому что прекрасно понимала, что если останется на кухне — мальчик так и не выйдет из ванной. Когда она уже вошла в свою спальню, она услышала тихий скрип двери и шумное шарканье ног мальчика. Он пошёл кушать. Парень угрюмо кинул оценивающий взгляд в зеркало и тут же скривился. Дождавшись, когда мать закроет за собой дверь в свою комнату, мальчик, наконец, вышел из ванной и направился на кухню. На лишние вопросы по поводу его разбитого носа отвечать категорически не хотелось. Он прекрасно знал тех двух парней. Им было примерно 20 лет. Антон недавно снял колесо у отца одного из парней и выгодно продал его своему знакомому. Именно поэтому сегодня парни разбили ему нос и отняли все деньги. Хотя, насчёт этого Шастун не парился. Подумаешь… Зато теперь они в расчёте. Майя старалась стабильно давать деньги на карманные расходы своему сыну, но, понятное дело, подростку этого категорически не хватало. Он прекрасно понимал, что не стоит нагружать мать своими проблемами, потому что у неё и своих достаточно. Нет, Антон очень любил свою маму. Просто со временем он разучился показывать эту любовь. Да и обстоятельства не позволяли. В основном он приходил домой в ужасном настроении, а бедная Майя просто подворачивалась под горячую руку. Шастун иногда задавался вопросом: «Почему я стал таким?», но, сколько бы он не копался в себе, ответ был скрыт за тысячью замками. По одной из версий, которой Антон придерживается это то, что в какой-то непонятный момент Антон упустил что-то очень важное настолько, что заполняло его душу теплом. Там словно образовалась дыра, которую он пытался залатать всевозможными способами. Мальчик любил смотреть фильмы про брутальных дяденек. И в один прекрасный момент твёрдо решил спрятать свою тряпичную сущность глубоко внутри и забыть её навсегда. Отныне он не нюня, а самая настоящая гроза. Гроза района. Почувствовав, словно кто-то бурит его спину прожигающим взглядом, парень обернулся и, к своему облегчению, никого не увидел. «Шиза» — хмыкнул Шастун, доедая бутерброд.***
— Заебись! — пессимистично заметил Шастун, вытягивая руку вперёд для проверки наличия дождевых капель. Сначала капли были едва ощутимы и достаточно редки, но потом кто-то словно открыл до максимума кран. Антон, как назло, был одет в тонкую кофту без капюшона, поэтому тяжело простонал, подходя к пешеходном переходу. На светофоре горел красный свет. Недалеко от него неловко стоял парень его возраста в большом капюшоне и с еле заметным горбом, создаваемым спрятанными под толстовкой крыльями. Антон вновь обернулся, и Арсений спрятал свой взгляд, понимая, что в любую секунду может спалиться, находясь рядом с парнем. Попов решает вести слежку на другой стороне тротуара, чтобы не так сильно бросаться в глаза парню. Ангел опускает вниз голову и решительно ступает к пешеходном переходу, когда кто-то резко хватает его за рукав и грубо отдёргивает от дороги. В метре от него с громким гулом пролетает фура. — Пацан, ты чё? Жить надоело?! — сморщился Антон, вставая с асфальта и потирая ушибленное место. — Ты слепой что ли? Арсений молча сидел на асфальте, низко опустив голову, тогда Шастун не выдержал и скинул капюшон с головы собеседника. — Алё! Я с тобой разговариваю! Ты бухой что ли? — закричал Антон, стараясь переорать гул машин и дождь, перерастающий в ливень; но тут же замолчал, пересекаясь со взглядом голубых глаз. — Извини, а мы с тобой случайно нигде не встречались? Арсений, за долгое время впервые столкнувшись со взглядом Антона, замер, боясь упустить момент. Он ощущал, как что-то волнительно щекочет его живот, вызывая мурашки по телу и непроизвольный румянец на щеках. Лишь сейчас до него наконец дошла суть вопроса, и он быстро захлопал глазами, пытаясь придти в себя. — А, нет. Нет, ты ошибся. Я недавно сюда переехал. Арсений, кстати. — вскочил он, протягивая руку, и Антон подозрительно сощурившись, сначала обвёл внимательным взглядом, казалось, каждый миллиметр лица, а после кинул взгляд на протянутую руку, и хотел было пожать её в ответ, но резко застыл, сверля взглядом подозрительно знакомый предмет. Попов нахмурился и проследил за взглядом Шастуна и ужаснулся, осознав, что парень смотрит на ту самую ленту, которую он сам повязал на запястье Арсения 11 лет назад. Неужели вспомнил? Нет, это невозможно. Арсений ведь стёр все воспоминания о себе. Но дальнейшие действия Антона заставили брюнета расслабленно выдохнуть. — Извини, задумался. Чё на светофор-то не смотришь, Арсений? — Антон пожал руку в ответ. — Задумался. Я очень спешу. Мне пора. — скомканно попрощался Попов и быстрым шагом попытался уйти от опасно близкого расстояния, но вдруг его остановил громкий крик Антона. — Птичка! — окликнул он ангела. Арсений вздрогнул и обернулся к парню, и Антон, увидев, как глаза напротив наполняются блеском, тепло усмехнулся, подтверждая, свою догадку. — Птичка тебя очень любит. — Никогда больше так не делай, ладно? — прошептал он на ушко и посмотрел в глаза малышу. — Или птичка обидится и больше никогда не прилетит к тебе. — Так нужно, малыш. — вздохнул Попов и поцеловал Антона в лоб. — Птичка должна уйти.