Ты мне больше не враг...

Алтан опустил взгляд, когда ощутил, что Серёжа, кажется, опустился ниже и вообще лёг на его колени. Да, правда, Разумовский лежал на его коленях. Если бы это был кто-то другой, Алтана с головой захлестнуло бы возмущение. Но, как бы нечто такое ни казалось странным, необычным, нереальным — оно происходило. Дагбаев на некоторое время замер, смотря на Серёжу чуть остекленевшим взглядом и не зная, что делать. Алтану казалось, что прошли часы, но на самом деле не больше десяти секунд. Такое вторжение в личное пространство, но… Это было удивительно приятно. Можно было ничего не говорить, просто пообщаться всего-то одним жестом с Разумовским, и это… Было безумно хорошо, тепло, и грело душу. Алтан полностью расслабился, решив не держать какой-то барьер, и улыбнулся, позволив всему идти своим чередом. — Если бы я знал, что у меня тут заведётся большой рыжий кот, я бы подумал насчёт того, что надо покупать в дом отдельную посуду специально для него, было бы куда комфортнее. Ладно, большой рыжий кот, надеюсь, удобно? Алтан слегка фыркнул, и, немного нерешительно, но всё же снова поднял руку и слегка провёл по рыжим волосам. И снова. Серёжа зажмурился и, казалось, даже не дышал, пока Алтан принимал решение. Он уже хотел встать и начать извиняться, когда Дагбаев заговорил. Кот, надо же… Впрочем, Разумовский и сам чувствовал себя котом, подобранным Алтаном. Вроде и заботятся и не гонят, а коту все мало — на ласку напрашивается. — Мяу, — осторожно улыбнулся Сережа и расслабился, под поглаживаниями действительно замурчав по-кошачьи. Глаза слипались, но спать Разумовский не собирался — хотелось запомнить, впитать каждую каплю тепла… Дагбаев тихонько засмеялся. Ну да, точно кот. Впрочем, это даже было мило. Алтану, во всяком случае, нравилось. Он осторожно продолжил поглаживать Серёжу по голове. И улыбался. Фильм меж тем показывал Медведя-оборотня и стаю варгов с орками, под тихое бурчание Разумовского, что вот этого боя в книге он не припомнит. Запылали подожжённые орками сосны, и Сережа прикрыл глаза, стараясь не видеть зарево прошлых пожаров. Он привык к воспоминаниям о делах Чумного доктора, но всё ещё не мог смотреть спокойно на огонь, не чувствуя запаха гари во рту, даже если пламя было иллюзорным. А ведь Серёжа всегда любил огонь, мог часами наблюдать за маленьким колеблющимся лепестком свечки, случайно найденной на дворе и тайком унесённой в комнату… Когда Серёжа открыл глаза, в комнате слышалась веселая песенка, а на экране летали бабочки и шмели… Ту сцену, где Бильбо просыпался в доме Беорна, Алтан очень любил, и то, как тот смотрит на путь к горе, и когда поднимался из леса наверх и дышал свежим воздухом, тоже. Эта эстетика ему нравилась жутко. Такой покой, свобода… На замечания Разумовского Дагбаев только кивал и улыбался: ага, читали, знаем, знаем. Алтан смотрел фильм, отмечая какие-то незамеченные ранее детали, рассеянно продолжая поглаживать Серёжу по голове, пока в голову не пришла чуть шальная идея. Дагбаев наклонился к уху Разумовского и тоже слегка помурчал. А что, он тоже умел издавать утробные звуки. Серёжа улыбнулся, подняв голову, и снова перевёл взгляд на экран. Энергетика Ли Пэйса транслировалась через Трандуила, богача, злобного и несчастного эльфа. Ух, как же актёр был хорош в этом образе. Может, Дагбаев не особо любил этого персонажа, потому что ощущал с ним некое сходство? Вполне. А вот Серёже в тот момент было не до эльфов. Он лишь радовался, что в комнате погашен свет, потому что, судя по жгучим ощущениям — от шалости Алтана покраснели не только щёки. Выровнять дыхание и успокоить зашумевший в ушах пульс удалось не сразу. Разумовский не хотел думать о причинах такого поведения Алтана, ведь одни мысли давали слишком много надежды, другие — наоборот, были способны вогнать в депрессию. Остаться бы так навечно… Серёжа тихо фыркнул, сдержав желание дёрнуть головой, привычно вытряхивая оттуда такие наивные мысли и вновь вернул все внимание к фильму. Дагбаев ощущал, что день его очень утомил. Он лениво дотянулся до кукурузы, стараясь не помешать Серёже, благо, вставать было не нужно, и тянуться совсем недалеко. Алтан так поставил стол, что тот был почти возле ладони правой руки, а там было предусмотрено всё: стаканы с апельсиновым соком и чаем, тарелки с лёгкими сладостями — пастилой и зефиром. Дагбаев взял кукурузу, придерживая тарелку, аккуратно откусил. Было очень вкусно. И почти без калорий, что радовало. Откусив ещё пару раз, он отставил тарелку обратно, наблюдая дальше за действиями фильма. Мысленно он молился, чтобы на Серёжу ничего не упало, в чём отлично помогла тарелка. Когда Алтан зашевелился, Серёжа немного напрягся, опасаясь, что может помешать, но его не гнали, наоборот, казалось, старались не тревожить. Было непривычно, ведь до этого так близко он был только с… Нет, сейчас не время вспоминать — он отпустил друга, пытаясь защитить от себя, и сейчас начинал новую жизнь. Это не могло избавить от прошлого, но это было вторым шансом оставить всё там. И стоит ли вспоминать о прошлом, если здесь, в настоящем, у Разумовского был Алтан?.. Серёжа неосознанно протянул руку, касаясь ладони Дагбаева, ведь это лучше всего помогало зацепиться за реальность. А на экране меж тем упрямые гномы и бедный хоббит добрались до горы… Когда Серёжа коснулся его руки, Алтан чуть не вздрогнул. Прикосновение было чуть неожиданным, но Алтан улыбнулся, взял Серёжину руку. Скоро закончится и вторая часть. Величайший огромный дракон Смауг испепелял всё в кузницах, пока гномы пытались использовать их для того, чтобы этого дракона убить. И вот, весь в золоте (Алтан невольно сравнил его со злым Вадимом), Смауг полетел к Озёрному городу. — Серёж, — спросил Алтан, — не устал? Третья часть тоже очень долгая, сейчас уже почти одиннадцать вечера, а она будет три часа точно… Мы можем посмотреть её утром? Разумовский хотел было сказать, что ещё не устал и спать не хочет, но вместо этого получилось невнятное: «Не ус…» и зевок. Серёже очень не хотелось, чтобы этот замечательный вечер кончался, а уж ещё меньше его вдохновляла перспектива остаться ночью одному с кошмарами. — Заметно, — хихикнул Алтан. — Ладно, давай вставать, и пойдём спать. Только на кухне воды возьмём, чтобы ночью вниз не ходить. Дагбаев заметил, что Серёжу, кажется, что-то тревожило. Он бы включил фильм и проследил, чтобы Разумовский уснул, может быть, даже сам с ним уснул, но своё взяла привычка оставаться одному и беречь личное пространство, особенно до выяснения отношений… — Но, если что, я оставлю свою дверь открытой, ладно? Понадоблюсь — значит, я в своей комнате. Разумовский нехотя сел, чувствуя, что от всплеска страха сон ненадолго уходит. Он понимал, что Алтану после сегодняшних событий тоже нужно отдохнуть, поэтому, только кивнул, зная, что вряд ли наберётся сил дойти до него, если снова будет кошмар. — Всё в порядке, и правда пора отдохнуть… — Верно, верно. Но, если что, то моя дверь всегда открыта, не стесняйся подойти, пожалуйста. Я постараюсь помочь, если что. Алтан потянулся и встал с дивана. Ноги ожидаемо чуточку ныли, но, когда Дагбаев прошёл пару шагов, постепенно размялись. Он обернулся к Серёже и уже привычно, с улыбкой, протянул руку. — Пойдём за водой. Разумовский невольно улыбнулся, выкидывая мысли о ночи, и чуть сжал ладонь Алтана. Он не торопился отходить, стараясь хоть немного отодвинуть тот момент, когда вновь останется один. — Хорошо, но ведь завтра мы сможем досмотреть? — Серёжа с надеждой посмотрел на Дагбаева. — Так, — не отпуская руки Серёжи, Алтан взял телефон и посмотрел, что ему предлагало завтра. Удивительно, кроме ужина с Каменным по его приглашению, от которого Дагбаев уже заранее отказался, но сказал, что, если дел не будет, то всё же придёт, в графиках ничего не было. Отчёты были сданы, компания получала прибыль, поработать, если что, можно и днём. Утром же, после часов завтрака, как раз самое время для фильма. Зато вот послезавтра Алтана чуть напрягло: там было четыре встречи за день и пять договоров на подписание. «Бо-оо-же», — Дагбаев мысленно перенёс три встречи на видеоконференции днём. — Да, конечно, — сказал Алтан, подняв глаза и улыбнувшись Серёже. — Как позавтракаем, сразу же. Болтая таким образом, они потихоньку дошли на кухню. Дагбаев считал, что ночью вода обязательно должна быть. Послышался звук у входной двери и знакомые шаги. Вадим вернулся, и пошёл на пост охраны. Увидит через камеру, и начнётся. Впрочем, Алтану было плевать. Дракон знал, что вспыливший Дагбаев и его может уволить запросто, не посмотрев, что тот вообще был принят по просьбе Юмы. Ох и стычка будет. Значит, Вадим не станет сильно выводить Алтана из себя. Разумовский всерьёз задумался о том, что можно попробовать не спать ночью, а чем-нибудь заняться. Есть идея для рисунка, да и телефон ему вернули, можно покодить или просто позависать в сети… Но организм явно был против — столько переживаний вымотали, и было ясно – сна не избежать, хотя Сережа предпочел бы подремать днём, и желательно в присутствии Алтана. В душу закралась какая-то почти детская вера, что рядом с ним никакие кошмары не страшны.

***

— Как тебе вообще первые две части трилогии? Дагбаев решил перед сном отвлечь Разумовского, чтобы тому было немного легче. Как Алтан думал, события в галерее не могли не отразиться на Серёже, хотя бы в виде панических атак, страха, может бессонницы. — Мне после её просмотра часто снились страны с драконами, где много бабочек, а хоббиты бегают и помогают драконам, и сами хорошо живут. Странно, наверное, но… — Алтан чуть смутился: о снах он не рассказывал обычно, но тут решил поделиться. Разумовский вряд ли осудит. — Но вот, снилось такое. Серёжа улыбнулся: — Я в детстве всегда хотел, чтобы Смауг и Бильбо подружились… Да, пусть большая часть людей считала дракона из этой книги главным злодеем, Разумовский искренне не понимал, зачем гномы вообще полезли в гору? Ведь с того времени, как это был их дом прошло столько лет, да и дракон уже давно мирно спал, а тут… — Мне никогда не нравился Торин, вот тут сейчас показали его истинное отношение к Бильбо… – сказал Алтан. — И правда. Торин мог бы спокойно жить с Бильбо и был бы счастлив. Странно идти отвоёвывать гору спустя шестьдесят лет. Хотя, с другой стороны, это их дом… Но, опять же, ты прав. А Бильбо и Смауг стали бы друзьями, я уверен. Хотя бы потому что Бильбо золото не нужно. — А я, не зная, что это называется «шипперить», сделал это по отношению Бильбо и Торину. Третья часть ещё интереснее в плане их отношений, – Алтан усмехнулся. — Отношения…? — голубые глаза удивлённо расширились. — Так я на это ещё не смотрел… Но тогда то, что хоббита послали одного к возможно спящему дракону выглядит ещё более… Эта часть истории всегда возмущала — ведь гномы даже не знали про кольцо, полагаясь лишь на слова старого мага о незаметности взломщика… — Да, всё верно, но они просто верили Гендальфу и в Бильбо. Я не виню их. Важна была любая надежда. Вот они слегка и перебарщивают. Алтан вздохнул. Да, это так, когда есть надежда, ты цепляешься за неё. Они зашли на кухню, пришлось отпустить руку. Дагбаев подошёл к фильтру для воды, достал две кружки и налил. Снова подошёл к Серёже и отдал кружку ему. — Слушай, тут есть отвар ромашки и мелиссы, если хочешь, в воду можно добавить капель десять, вода будет куда полезнее, сон лучше. Серёжа лишь невесело фыркнул на слова про надежду, постаравшись не думать о том, сколько раз для него это оборачивалось кошмаром. — Думаешь, на меня подействует что-то настолько лёгкое? — Разумовский не отказывался, просто не был уверен, что после всех колес и транквилизаторов, выписываемых ему в прошлом, его организм воспримет простые отвары. — Ну, не знаю, но, не попробуешь – не выяснишь, верно? Алтан сделал глоток воды из своей кружки. Хотелось пить. Когда же этот глоток был сделан, он снова протянул свободную руку Серёже. — Пойдём отдыхать? Или всё же надумал с отваром, попробовать? Разумовский не то чтобы верил в травки, но, скорее, был готов на все, только бы подольше не уходить в спальню. — Давай попробуем, хуже точно не будет, — руку Алтана он, несмотря на слова, перехватил сразу, впитывая тепло, успокаивающее лучше всяких отваров. Дагбаев слегка сжал руку Серёжи, намекая, что всё хорошо, и, хоть это было не самым удобным действием, он всё же поставил свою кружку и другой освободившейся рукой достал заваренный чайничек и специальную мерную ложечку. Набрав сколько нужно, сказал: — Серёж, можешь поставить пока кружку, я налью туда отвар? Разумовский понимал, что проще было бы отпустить, но что-то в душе противилось, поэтому он просто кивнул на просьбу Алтана, и быстро достав кружку, поставил ее на стол рядом с чайничком. Дагбаев с улыбкой кивнул и налил в воду отвар. — Он очень сильный, работает не хуже седативных препаратов, мелатонина много. Ну, — Дагбаев подхватил свою кружку, — пошли, проверю, чтобы ты спокойно лёг спать и сам пойду попозже. Сережа кивнул, забирая кружку, и улыбнулся: — Спасибо. Если Алтан так говорит — может и правда стоит попробовать заснуть? Хоть немного отдохнуть, а когда вновь проснется от кошмара — будет легче не спать… Во сне он редко кричит, побеспокоить вроде не должен. На очередное «спасибо» от Серёжи Алтан снова с улыбкой ответил, что благодарить не за что, после чего они вышли из кухни. Дагбаев предусмотрительно зафиксировал двери, чтобы не закрывались. Открывать-закрывать с кружками было бы сложно, а так они могли идти, по-прежнему держась за руки. Алтан собирался просидеть с Серёжей ровно столько, сколько нужно было бы, чтобы тот уснул. Удобное кресло-качалка в его комнате было просто прекрасной идеей. Да, оставалось взять плед и наушники, чтобы не мешать. Просто иногда Алтан читал что-то под музыку, и, чтобы Разумовскому это не мешало уснуть. На пару минут, чтобы переодеться, взять всё нужное, Сергея точно можно было оставить одного. Возник вопрос, а почему же он вообще вторгается в личное пространство? Ответ был простым — ненадолго и только чтобы помочь нормально уснуть. Да и не с ним же на кровати? Хотя какая разница, тот умудрился улечься Алтану на колени. Никто не додумывался, а вот он — пожалуйста. Дагбаев отказать уже не мог. Когда они добрались до комнаты Серёжи, тот неуверенно посмотрел на Алтана, ставя кружку на тумбочку. — Спокойной ночи?.. — несмотря на попытки говорить как обычно, по голосу было слишком хорошо слышно нежелание расставаться. Надо было отпустить руку, но Разумовский позволил себе слабость ещё на пару минут не делать этого. Алтан чуть слабо улыбнулся. — Я сейчас возьму пару вещей и посижу с тобой немного, хорошо? А дальше уже — да, доброй ночи. Алтан слегка сжал его руку. — Погоди немного, пока сам переоденься, и всё такое, и воды выпей тоже, чтобы было полегче. Серёжа удивлённо поднял взгляд, и неожиданно для себя смутился. Он не стал спрашивать причин, отчасти, потому что примерно понимал, отчасти, боясь спугнуть, только благодарно улыбнулся. — Да, хорошо, — в глазах снова заблестел огонёк и испарился страх. Дагбаев кивнул, с лёгким сожалением отпустил Сергея. — Ну, тогда всё супер, сейчас вернусь, – Алтан улыбнулся, вышел из комнаты. Быстро сделав все дела и оставив свою кружку в комнате, поспешил обратно к Серёже. Разумовский поёжился — стоило Алтану уйти, стало холодно. Сжав руку, словно пытаясь сохранить капли тепла от прикосновения, Серёжа как-то растерянно оглядел комнату. Мысль, что Дагбаев скоро вернётся, все же заставила встряхнуться и найти футболку и пижамные шорты, быстро переодеться. Присев на кровать, Сережа взял кружку, грея руки о горячие бока и осторожно принюхиваясь. Пахло травами, и Разумовский, стараясь отвлечься от того, что вокруг было слишком тихо, сделал небольшой глоток. Терпкая жидкость обжигающим теплом прошла по горлу, помогая немного согреться, но ненадолго. С сожалением отставив опустевшую кружку, он завернулся в одеяло, как в кокон и вздохнул. Алтан вернулся довольно быстро и постучал, ожидая приглашения. Хотя это и его дом, но даже тут Дагбаев не мог позволить себе как-то нарушать личное пространство. Он обещал вернуться, они с Сережей за этот день создали самый тесный физический контакт в жизни Алтана, и всё-таки… Всё-таки ну не мог Дагбаев взять и ворваться без предупреждения. Вдруг Разумовский уснул или переодевается, и это его смутит? Если скажет, что можно зайти, то Алтан зайдёт. Серёжа невольно вздрогнул от слишком громкого после тишины звука, потом поспешно отозвался: — Да! Он дёрнулся, собираясь встать, но для этого нужно было распутать кокон одеяла, поэтому он немного замешкался, пытаясь выпутаться. Алтан зашёл, улыбнулся картинке, которую увидел: Разумовский был похож на растрёпанную бабочку в коконе, и это было мило. — Не стоит, не стоит, лежи… Ты отвар-то выпил? Серёжа кивнул, смущённо улыбнулся, и уже более спокойно устроился в одеяле. Спать, несмотря на усталость, не хотелось. Точнее, стоило закрыть глаза, как он вновь видел перед собой белые стены палаты, а в голове возникали мысли — что, если это всё его время с Алтаном лишь очередной глюк? Алтан, сев в кресло, спросил: — Может, почитать тебе что-то? Он задумался, может рассказать Серёже про своё увлечение? Сам Дагбаев его стыдился… Но… Хм, вроде Разумовский не смеялся над ним никогда, да и для чего он тогда делает это, если поделиться не может? Серёжа с интересом посмотрел на Алтана, подумал с минуту, набираясь наглости. «Если что-то хочешь — попроси», да? — вспомнил он совет Жени. Разумовский на миг зажмурился и попросил: — Расскажи что-нибудь о себе. Если можно…