Flashback
6 лет назад
Бесконечные коридоры и лестницы тянулись очень долго и нудно. Его шаги раздавались слишком громко в этой тишине, хотя он старался ступать аккуратнее. Он по привычки шёл у самой стены и даже дышал несмело, боясь привлечь к себе внимание, хотя вокруг никого не было. Каждый угол нагонял тоску, страх и обиду, он вспоминал как его били тут и оскорбляли там, всё это здание было пропитано его болью, казалось бы, всего лишь обычная школа. Непривычная тишина и одиночество ему очень нравились, но в глубине оставались страх и напряжение, от которых никак не избавиться. Все давно ушли домой, а он здесь, потому что прятался в кабинке туалета. В ушах до сих пор стоят крики, громкий смех, стук в дверь. Сколько бы не барабанили и не пинали ногами по двери, он не открывал. Сидел в углу, прижавшись спиной к холодной стене, и закрывал уши руками, чтобы насмешки и гогот были тише. Замкнутое пространство сжималось вокруг него, пугало, а мальчик закрывал глаза и представлял другое место, которое безопасное и спокойное. Просидел он так дольше, чем казалось, всё стихло, все ушли, а он продолжал прятаться. Но ничего, он привык. Парень обошёл уже два этажа в поисках своих вещей, которые снова спрятали, желая над ним подшутить. Всё это для них шутки, хоть юмора мало, а для него ад изо дня в день. Он уже привык быть грушей для битья, объектом для насмешек, пустым местом, быть самым слабым, беззащитным, запуганным и одиноким. Парень старается стать как можно незаметнее, чтобы о нём все забыли и не избили лишний раз, сидит за своей последней партой, исписанной прозвищами, ругательствами и угрозами. Он всегда один, потому что кто-то его презирает, а другие бояться показаться такими же как он. Почему-то всем кажется, что с ним что-то не так. Он никому ничего не сделал, тихонько рисовал свои рисунки, которые другим не понравились и писал свои стишки, смысл которых никто, кроме него самого, не понимал, его строчки пугали сверстников, но никто его сначала не травил. А потом появились те, кто был сильнее его, над его рисунками и стихами стали смеяться, их отбирали, рвали и выкидывали, хохоча от этого. Со временем «шутки» становились изощрённее, травля более жестокой, а «сильные» злее и беспощадней. Шаги отдавались эхом по спортивному залу. Его голова низко опущена, а руки нервно сжимались в кулак и разжимались. В мыслях он прокручивал все возможные места, в которых могли спрятать его рюкзак. Пройдя через зал к раздевалкам, он открыл дверь и оказался внутри. Парень осмотрел помещение, заглянул под лавочки, проверил шкафчики, но его вещей нигде не было. Он уже собирался пойти искать в другом месте, но за дверью раздались шаги. Парень застыл на месте, прислушиваясь. Кто-то приближался и ему очень хотелось, чтобы человек прошёл мимо. Сердце бешено колотилось, нарастал страх, что это один из тех, кто его травит. Он мечтал стать невидимым или вовсе исчезнуть навсегда. Секунды тянулись, словно были резиновыми, но это не спасло его. К нему подошёл парень намного сильнее и старше, чем он. Сжавшись от страха, мальчик смотрел на того, кто постоянно был в компании травивших и избивавших его. Этот парень сам его редко трогал, чаще всего смеялся и наблюдал с улыбкой за издевательствами, поэтому промелькнула надежда на то, что он сможет уйти спокойно. Но как только несколько шагов к выходу были сделаны, чужие руки вцепились в его плечи и отодвинули чуть назад. Коридор был узкий и возможности проскочить сбоку и убежать не было. – Уже уходишь, Гëнхи? – насмешливо протянул парень, а надежда превратилась в пепел. – Может, ты всё таки задержишься? – Дай мне пройти, Сонхун, – дрожащим голосом пролепетал Кан и сделал маленький шаг вперёд, ни капли не сомневаясь в том, что его не пропустят. В ответ на его попытку уйти, парень насмешливо помотал головой и растянул губы в улыбке. Он сделал шаг и оказался вплотную к мальчику, а тот отскочил от него, боясь как огня. Но Сонхун продолжил идти на него, забавляясь от этой ситуации, на что Гëнхи оставалось только пятиться назад, пока он не упёрся спиной в стену. Ему захотелось слиться с этой стеной, стать её частью. Мальчик большими от страха глазами смотрел на Сонхуна, в ожидании удара. – А ты красивый… – лениво и манерно протянул парень, подходя настолько близко, что Кан ощутил его тяжёлое дыхание на своём лице. Гëнхи совершенно перестал понимать происходящее, когда парень, схватив его за подбородок, притянул к себе и начал пошло целовать. Он стоял не двигаясь, боясь даже дышать, пока чужой язык облизывал, а зубы больно впивались в его губы. Ему было противно от слюны проникающий в его рот, от того насколько это похотливо, но он продолжал бездействовать, как безвольная кукла. Вскоре Сонхуну стало мало и он попытался углубить поцелуй, но мальчик плотно сжал зубы, не давая проникнуть дальше. Тогда хватка руки парня усилилась, он болезненно надавил по бокам челюсти, чтобы Гëнхи сдался и впустил в свой рот. Добившись своего, Сонхун с жадностью толкал язык в чужой рот. Наконец, оцепенение прошло и Кан начал сопротивляться. Он пытался вывернуться, но чужие руки крепко прижимали его к стене. Никаких попыток ударить или оттолкнуть не было, потому что жизнь приучила к тому, что за это будут бить намного сильнее, так, что ещё несколько дней будет больно двигаться. Чужой язык противно проникал к нему в рот, вылизывая и смешивая их слюни. Уши заполнял развратный, чавкающий звук. Гëнхи было настолько мерзко, что на глаза выступили слезы. Он смиренно ждал, когда это закончится, не зная, что это только начало. Руки Сонхуна сжали его талию, от этого Кан вжался спиной в стену, словно пытаясь пройти сквозь неё, но это не спасло. Пальцы, торопливо задрав рубашку, начали поглаживать его впалый живот, а затем скользнули за спину и, слегка царапнув мягкую кожу, опустились вниз. Страх сковал его железными цепями, когда чужие ладони сильно и развратно сжали его ягодицы. Между ними не было даже миллиметра, поэтому мальчик ощущал возбуждение Сонхуна потирающиеся о его тело, парень вдавливал Кана в стену, не давая возможности шевельнуться и продолжал грязно лапать его в запрещённых местах. Гëнхи ощущал тяжесть в грудной клетки от нехватки кислорода из-за того, что он был зажат между стеной и парнем, который продолжал жадно впихивать язык в его рот, не давая шанса вдохнуть. Всё резко закончилось, Сонхун отступил на шаг назад. Кан продолжал стаять на месте, привалившись к стене, его сердце колотилось как бешенное, к горлу подступила тошнота, а тело отказывалось слушаться и двигаться от страха и шока. Он закрыл глаза, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Ушей коснулось звяканье расстегиваемого ремня и Гëнхи испуганно поднял голову, смотря на Сонхуна, который снова подошёл к нему вплотную. Парень, положив руки на его шею, сперва огладил её, а затем ладонями скользнул вниз на плечи и начал давить, пытаясь заставить Кана опуститься на колени. – Ну же, тебе понравится, после я и тебе сделаю приятно. – Гëнхи казалось, что голос Сонхуна доносится до него через какую-то пелену, а смысл слов он даже не пытался понять. Он резко замотал головой, зная, что это не спасёт. Его просьбы и сопротивление никогда не останавливали насилие. Он никогда не мог себя защитить, а прятаться теперь поздно. – Не ломайся, как ебучая целка, – с этими словами парень надавил руками на его плечи сильнее. Ударяясь коленками об пол, Гëнхи чувствовал как что-то внутри него разбивается на мелкие острые осколочки, впивающиеся в сердце и раздирая его изнутри. Он ненавидел себя за свою беззащитность и слабость, будь он сильный, как те, кто его травит, то ничего подобного не случилось бы. Всë остальное он помнил смутно, страх настолько завладел им, что в голове всë словно окутала пелена тумана. Парень говорил что-то ещё, но до Гëнхи не доходил смысл слов, он закрыл глаза, крепко сжимая зубы. Он прекрасно понимал, – если не сделает того, что от него хотят, то его снова изобьют. Выбор между насилием и насилием. Либо он снова рыдает и задыхается от пинков, либо послушно открывает рот и терпит. Он готов блевануть от одной мысли о минете, но слишком живы воспоминания, боль от чужих кулаков и ботинок с тяжёлой подошвой слишком сильно пугала. Рядом с избиением отсос казался совсем не сложным и не тяжёлым. Видя в себе последнего труса, боящегося быть избитым в очередной раз, Гëнхи открыл рот, когда Сонхун попросил этого. Он почувствовал как парень толкается членом в него, ощущения были ужасными. Это было не легче, чем получать сильные пинки в солнечное сплетение. Унизительно, мерзко, гадко, неправильно, грязно, противно до тошноты, больно, обидно, страшно и никакого выхода нет. Он не мог даже сказать что-нибудь, снова замер, не в силах даже пошевелиться. Гëнхи дергался от рвотных позывов, а руки Сонхуна вцепились в его волосы, оттягивая голову чуть назад и не давая отстраниться. Ему казалось, что это никогда не закончится, по щекам градом катились слезы. На самом деле, это закончилось быстро. Парень вышел из его рта, поняв, что всë идёт совсем не так, как должно быть. Он растерянно смотрел на Кана, который, не устояв на коленях, сел на пол и не переставал рыдать, вытирал губы рукавом рубашки. Затем Гëнхи склонился ближе к полу, по его телу прошла дрожь, а все мышцы напряглись и его стошнило. Сонхун, тихо выматерившись, попятился назад и убежал, боясь, что кто-то придёт и узнаёт о произошедшем. Выбегая он лишь злобно крикнул мальчику: «Молчи, скажешь кому-нибудь и тебе, блять, не поздоровится» После этого Гëнхи осознал, что сексуальное насилие – это самый страшный, разрушающий и уничтожающий способ сделать больно, который может сломать человека за каких-то десять минут. Кану долго мерещился противный солоноватый вкус на языке, сколько бы он не чистил зубы и рот. От резких и грубых движений зубной щётки его десны начали кровоточить, но он продолжал, снова и снова пытаясь вычистить из себя грязь. Гëнхи дал себе клятву, что станет сильным и больше никогда никому не позволит над собой издеваться.End flashback
Для кого-то достигнуть дно – это шанс оттолкнуться от него и всплыть на поверхность. А он, достигнув дна, останется там и задохнётся под толщей океана ненависти, ошибок, своей внутренней темноты и страхов. Его лёгкие, словно вода, заполняло отчаяние, отбирая последнюю надежду, олицетворяющую жизнь, а он хотел бы захлебнуться по настоящему. Он давным-давно заблудился в своей темноте, идти больше некуда, остаётся только шагнуть с края обрыва. В шестнадцать лет он пообещал стать сильным и был уверен, что сдержал обещание. Раньше он считал, что сильны те, кто над ним издевался и сам не заметил, что стал таким же, как они. Гëнхи никогда не был сильным, теперь он это видит. Он слабый, намного слабее, чем в свои шестнадцать лет, чем Юнги и все остальные. Но этого уже не исправить, он свой шанс изменится и стать сильным уже использовал неправильно. Он в сотый раз обводит взглядом белые стены, окно, несколько больничных коек. Лучше бы его не нашли или прошли мимо, он бы остался умирать от передозировки, лежа в луже собственной блевоты, в темном и грязном закоулке. Собственная жизнь была невыносима, он ненавидел каждый свой вдох. В голове уже давно не было ни одной нормальной мысли, он не понимал, что чувствует, что хочет, зачем написал Юнги. Когда дверь открылась и зашёл Тэхён, Кан удивился. Он не ожидал, что старый друг найдёт его здесь и захочет прийти. А вот, вошедший следом за Кимом, Юнги нисколько не удивил, он уже привык к галлюцинациям. В сердце впервые за долгое время проблеснули живые эмоции. Вглядываясь в лицо иллюзии, Гëнхи чувствовал болезненное и одновременно приятное тепло затопляющие разум. Выученные наизусть черты родного человека напоминали о прошедших годах. Несмотря на всю боль, которую он причинял Юнги, за три года он стал близким и любимым. Кан не умел любить и, наверное, никогда не научиться, он любил парня по-своему, неправильно, нездорово, но помимо чёрных, были и белые моменты. Сейчас единственным светлым местом в голове был уголок, в котором хранятся воспоминания о давних вечерах, когда они согревались в объятиях и шептали друг другу слова о любви, о тех ночах, в которые Юнги тайком сбегал из дома, чтобы быть с ним и о рассветах, что они встречали забравшись на крышу. Была и обратная сторона, воспоминания о том, как он ломал улыбку Мина, заставлял плакать, оставлял на теле синяки, калечил его душу, запугивал. От этих мыслей хотелось сбежать, но они вечно будут его преследовать и мучить, единственный способ от них избавиться это оборвать свою жизнь. Юнги, который, к слову, не был галлюцинацией и состоял из плоти и крови, смотрел на совершенно незнакомого человека. Никакого страха он не испытывал, скорее жалость и отвращение. С трудом узнавая черты лица, изменившегося настолько сильно, Юнги понимал, что Гëнхи, который когда-то был самым близким и дорогим, сейчас для него незнакомец. Странные у него мысли, да и вообще всё происходящее сложно назвать нормальным. Кан исхудал из-за наркотиков и напоминал скелет, обтянутый белой, чуть сероватой, кожей. Спутанные и грязные волосы спадали на безжизненные глаза, под которыми залегли темные круги. Слабость и болезненность бросались в глаза, а от красоты не осталось даже следа. Тэхëн замер, смотря на друга. Он знал, что Гëнхи уже пол года зависим от наркотиков, понимал как сильно он изменится, видел его месяц назад, но всë равно было тяжело видеть его таким. Кан сидел на больничной койке, опираясь на руки, и выглядел настолько обессиленным и больным, что Тэ, не выдержав этого, опустил голову к полу. Он пытался сказать что-нибудь, но в голове не осталось ни одного слова и мыслей. Ким повернулся к Юнги, ожидая, что тот заговорит. Гëнхи, заметив возможность Тэхëна тоже видеть Мина, начал понимать различия между тем Юнги, который являлся ему в галлюцинациях, и стоящим перед ним. Кан не верил в то, что он придёт. Засомневавшись в реальности происходящего, он поднялся и сделал несколько шагов к Юнги, но как только Гëнхи подошёл слишком близко, тот отпрянул назад и, оказавшись рядом с дверью, положил ладонь на ручку, готовый сбежать, если снова почувствует опасность. – Ты пришёл… – с удивлением прошептал Гëнхи, голос его был охрипший и тихий, но настолько знакомый и привычный, что Юнги на мгновение почувствовал страх смешанный с грустью. – Техëн меня заставил… Но раз уж я здесь, то давай договоримся, ты сейчас звонишь сестре, она приезжает, забирает тебя и ты лечишься от зависимости, – выпалил Мин. – Ты думаешь реабилитационный центр мне поможет? – Разобравшись с зависимостью от наркоты, ты сможешь разобраться с головой и, может быть, заживешь как нормальный человек. Гëнхи, смотрел на Мина непроницаемым взглядом. Он не хотел в наркологичку, его много раз уговаривали, но он не соглашался. Теперь, видя перед собой парня, который глядел на него с притворной уверенностью, Кан вспоминал сколько раз делал ему больно и как сломал. Вылечившись от наркозависимости, он перестанет проходить через ломку, исчезнут галлюцинации, придётся отказаться от тех блаженных моментов эйфории, ради которых он существовал. Ради кого или чего ему лечиться, если можно убить себя… – Я знаю о чем ты сейчас думаешь, – с грустью произнес Юнги. – Тебе кажется, что умереть проще. Но задумайся, хочешь ли ты этого на самом деле? Если это так просто для тебя, то почему написал и просил помощь? Какая-то часть тебя не хочет умирать. Мин попал в точку, что-то в нём противилось мыслям о самоубийстве, желание жить ещё теплилось глубоко внутри. Тогда почему бы не сделать так, как говорит Юнги? Он ведь совсем недавно думал о том, что опасен для Мина, когда под наркотой. Вот ради чего и кого нужно избавиться от зависимости. Ради парня, который был рядом с ним три года, любил, терпел издевательства над собой, чтобы теперь он смог жить дальше спокойно и в безопасности. Его взгляд перешёл на Техëна, который не знал тех ужасных вещей, которые делал Гëнхи. – Если бы ты знал правду, то не стал бы даже просить Юнги приходить сюда, – устало протянул Кан. – Какую правду? – спросил Ким, надеясь получить тот недостающий пазл картины, который ответит на все вопросы. Юнги не ожидал того, что Гëнхи когда-нибудь сам захочет честно рассказать всë, вместо бесконечной лжи и сказок, делающих его невиновным. Но теперь, смотря в исхудавшее лицо с потухшими глазами, он понимал, что Кан хочет сказать правду. Мин не хотел чтобы Тэхëн знал о том, что он пережил, ещё больше он боялся слышать о произошедшем от лица своего насильника. Как только снова раздался голос Гëнхи, он выскочил из больничной палаты. Юнги сам не заметил как, пробежав коридоры и лестницы, оказался у выхода. Он толкнул дверь и лёгкие заполнил свежий воздух без тяжёлого запаха медикаментов. Отойдя чуть дальше от больницы, Юнги закурил сигарету. Никотин, попадая в кровь, успокаивал и отгонял тревожные мысли подальше. В голове всë сильно запуталось, он не понимал, что чувствует после встречи с Гëнхи. Он почти не боялся, только когда Кан приблизился на мгновение стало страшно. Мин просто сделал то, о чем просил Тэхён, попытался отговорить от самоубийства. Он больше не испытывал желания отомстить и сделать Гëнхи также больно, как когда-то тот сделал ему. Жалость, отвращение и неприязнь – это то, что он чувствовал теперь к своему насильнику. Только вот даже то, что Кан стал настолько слабым, не уменьшало страха перед прошлым. Опасность всë ещё была рядом, ходила следом за ним, преследовала, пряталась по углам, а он никак не мог от неё избавиться. Юнги сможет почувствовать себя в безопасности только вылечив посттравматическое стрессовое расстройство, а до тех пор он будет жить бок о бок со страхом. Минут через десять к нему подошёл Тэхëн. Тот лишь быстро скользнул по Юнги взглядом и остановился, низко опустив голову. Сказанное Гëнхи казалось бредом, его близкий друг был совершенно другим человеком.Flashback
5 лет назад
Парень, часто дыша, привалился к холодной кафельной стене. Он прибежал в школьный туалет в надежде, что сможет спрятаться. Пару раз везло, «ëбнутая четвёрка» не находила его и целый день мог пройти без серьезных издевательств. Весь урок в него летели скомканные бумажки, на многих из которых были написаны обидные прозвища и шутки, он понимал, что это не конец, эти придурки только вошли во вкус и захотят ещё поиздеваться, поэтому нервы были натянуты до предела. За дверью раздались весёлые, ненавистные до стиснутых зубов, голоса. Захотелось застонать от обиды на судьбу. Он хотел проскочить в одну из кабинок и спрятаться там, но не успел. Перед ним появилась «ëбнутая четвëрка», так он их называл. Четыре парня с гаденькими улыбками смотрели на него, закрывая собой проход к двери. Один из них стоял чуть впереди и выглядел особенно гордо. Тэхён оказался в ловушке, все пути спасения перекрыты, он ничего не может сделать. Говорить что-то и просить абсолютно бесполезно Ким это точно знает. От своей беспомощности и обречённости хотелось заплакать, но он твëрдо решил, что не доставит четвëрке такого удовольствия, сколько бы они над ним не издевались. Двое парней подошли к нему сзади и схватили его рюкзак. Они были намного сильнее, поэтому попытки их остановить и отобрать свой портфель обернулись провалом. Пока один держал его за локти, не давая двинуться и сбежать, второй с победным видом высыпал содержимое рюкзака на пол. На кафель падали тетради, учебники, бутылка с водой и его телефон, который был хоть и старой модели, но для него не дешёвый. Со всех сторон раздавался смех и веселые выкрики, а Тэхён безуспешно пытался вырваться из хватки. Ëнджун (авторка ничего личного против Чхве Ëнджуна из txt не имеет!🙃), который был главарём «ëбнутой четвëрки», взял из кучи вещей Тэхëна телефон и посмотрел на него с хитростью в глазах, не предвещающей ничего хорошего. – Интересно, сколько твоей семье пришлось голодать, чтобы позволить себе купить это барахло. – С этими словами парень подошёл к раковинам и включил воду, – Тэхён, наверное, ты сильно расстроишься, если эта штука, которую телефоном назвать сложно, упадёт в воду, – он поднёс мобильник близко к струе, льющейся из крана. – Перестань, Ëнджун, не надо, – просит Ким, очень сильно сомневаясь в том, что его послушают. – Ладно, – слишком легко соглашается парень и Тэхён чувствует, что за этим кроется коварный подвох. Чхве убирает телефон Кима в свой карман и, подняв с пола бутылку с водой, выплёскивает её содержимое в раковину и направляется к кабинке туалета. У Тэхёна появилась догадка на счет того, что хочет сделать Ëнджун, но он очень не хотел в неё верить. Когда парень снова подошёл к Киму, в бутылке была вода, а на его лице сияла довольная улыбка. Снова по комнате раздался противный гогот, а Тэ почувствовал как к горлу подступает тошнота. – Давай, выпей воду из унитаза, отброс. Тебе ведь не привыкать, ты наверное питаешься объедками и помоями, только на это денег и хватает, – смех раздался ещё громче, врезаясь в уши. Дверь позади открылась и вошел ещё один его одноклассник. Этот парень был новеньким и когда Тэ впервые увидел его, подумал, что он присоединиться к тем, кто его травит. Тот был очень красивый, высокий, подкаченный и из богатой семьи, как и Ëнджун, наверное, они легко сдружатся. Оглядев Чхве и Тэхëна, которого держал за предплечья один из «ëбнутой четвёрки», парень нахмурился, он слышал последнюю фразу, стоя за дверью. Киму даже на секунду показалось, что на него тот посмотрел с сочувствием и пониманием. – Можно это сделаю я? – натянув на лицо коварную улыбку и подойдя к Ëнджуну, спросил парень. У Чхве чесались руки самому поиздеваться над Кимом, но решив, что новенький неплохо впишется в их компанию, он протянул тому бутылку с водой, набранной в унитазе. В следующую секунду произошло то, чего не ожидал никто. Парень, подняв бутылку над головой Ëнджуна, вылил содержимое на него. – Ты чë, блять, проблем захотел? – к спасителю Тэхëна подбежал один из «ëбнутой четвёрки» и схватил его за ворот рубашки. Кан Гëнхи, взяв чужую руку, сжавшую его воротник, вывернул её, заставляя парня вскрикнуть. Затем он заехал кулаком в челюсть придурка. Тот, что держал Тэхëна, наконец, отпустил его и удрал к выходу из школьного туалета. Больше лезть к Гëнхи никто не решался. – Забирай своих пëсиков и проваливай, урод, – повернувшись к взбешенному Ëнджуну, сказал Кан. Тэхëн, облегченно вздохнув, посмотрел на своего будущего лучшего друга, не понимая почему тот пошёл против обидчиков Тэхëна, а не прошёл мимо. Только позже он узнает, что Гëнхи заступился за него, потому что был когда-то на его месте и поклялся себе стать сильным.End flashback
– Я до сих пор не могу поверить в то, что он действительно сделал это с тобой. Я знал его совершенно другим, – тихо произнёс Ким, закуривая сигарету. – Прости, что заставил тебя помочь ему. Белесый сигаретный дым, который Тэхëн выпускал изо рта, будоражил воспоминания. В шестнадцать лет резкий запах курева ассоциировался только с Гëнхи, так пахли их поцелуи и объятия, потом вспоминалась боль, принесённая Каном. Теперь это просто ничего не значащий едкий аромат. Так медленно и постепенно обрывались ниточки, связывающие его с бывшим парнем абьюзером и насильником. Понадобится очень много времени, чтобы обрезать все нити, сплетающиеся в верёвки, которые прочно связывают его с Гëнхи.