In the City of Dust

Изуку задержался в дверях своей спальни, почувствовав взгляд Айзавы на своей спине с конца коридора. Ямада разговаривал с полицией, которая ждала снаружи. Насколько мог понять Изуку, маму попросили освободить помещение. Он задавался вопросом, как легко было убедить ее уйти. — Малыш? — позвал Шота. — Десять минут, верно? — ответил Изуку, в его голосе звучала фальшивая радость. Он тяжело вздохнул, толкнув дверь. Он вздрогнул, увидев плакаты на стене, ярко выделяющиеся на сине-желтых стенах. Его взгляд скользнул по фигуркам Всемогущего на его столе. Он должен был их выбросить. Он должен был продать их. Или, по крайней мере, спрятать их в своих ящиках. Он должен был... Изуку закрыл дверь, тяжело прислонившись к ней. Он потер переносицу и моргнул, глядя в потолок. Слезы наворачивались на глазах. Ему действительно не хотелось снова плакать. Не после его небольшого приступа ранее. Изуку вытащил телефон из кармана. Кто-то, имея в виду одного из профессиональных героев, с которыми он жил, зарядил его прошлой ночью. Никакие текстовые сообщения или оповещения не приходили. Не то, чтобы он ожидал чего-либо. У него не было социальных сетей, как у других детей в школе. Ну, у него была одна, примерно за два часа до того, как его нашли другие дети в школе. Изуку сунул телефон обратно в карман. Девять минут. Он прикинул и понял, что сможет собрать большую часть своих вещей, если не все, за половину этого времени. Он сунул все свои школьные принадлежности в рюкзак, его рука задержалась над пустой тетрадью для сочинения. Он собирался использовать его для своего следующего Анализа Героев. Взгляд Изуку метнулся к двери. Айзаве и Ямаде он, кажется, нравился без всех его странных аналитических привычек. Понравился бы он им, если бы они узнали об этом? Он сунул блокнот в мусорное ведро. Изуку открыл сумку, которую ему одолжил Айзава. Он запихнул туда свою скудную кучу одежды, аккуратно сложив униформу. Его пальцы задержались на обгоревшей ткани на плече. Он подумал, не захотят ли герои купить ему новую форму. Будут ли они спрашивать о том что случилось со старой? Он спрятал её в спортивную сумку на всякий случай. Взгляд Изуку наконец скользнул к фигуркам, на его столе. У него было больше, когда-то. Ну, больше Всемогущего. Еще когда ему не поставили диагноз «беспричудный». Когда его отец еще жил с ними. Когда его мама еще покупала ему веселые, приятные вещи. Изуку пытался определить, когда привязанность Мидории Инко начала ослабевать. Это началось не тогда, когда ему поставили диагноз или когда ушел его отец. Она не изменилась за одну ночь, превратившись из любящей, внимательной матери в отстраненную, соседку. Это было более постепенно. Как медленно капающая вода, наполняющая ванну. Изуку всегда хотел, чтобы она гордилась им. Парень попытался остановить слезы. Чтобы заставить их вернуться в тот глубокий колодец, из которого они вытекли. Он прижал руки ко рту, тяжело опустился на свою слишком маленькую кровать и сгорбился. Изуку знал, что это его вина. Он так много лет лгал о том, откуда взялись ожоги и синяки, что у Инко не было другого выбора, кроме как перестать заботиться. Чтобы перестать волноваться. Так было бы лучше, если бы она существовала вне ее беспричудного, бесполезного ребенка. Болезненная тяжесть сдавила грудь Изуку. Пальцы запутались в его непослушных кудрях. Он резко дернул. Снова и снова, лишь отдалённо отмечая пряди, отрывающиеся от его головы. Издалека он понял, что у него паническая атака. Другая. Но не было ни Айзавы, чтобы успокоить его, ни Ямады. Он был один. Как всегда. Как будто ему всегда суждено было быть одному. Шота взглянул на входную дверь, встретившись глазами с Хизаши, когда тот разговаривал с полицией. Он знал, что Немури займется расследованием и будет держать их всех в узде. И если она была права насчет соц.работницы, то ему не о чем было беспокоиться. Но небольшое беспокойство все же появилось в его голове, когда он подумал о том, чтобы передать большую часть дела совершенно незнакомым людям. Он отказался позволить им бросить это. Если понадобится, он возьмет это дело на край света, каждый день ходя в участок, чтобы напомнить полиции, что нужно делать свою чертову работу. И он знал, что Хизаши сделает то же самое. И, как только неудачники узнали что, Айзава и Ямада были силой, с которой нужно считаться, тогда они о чём-то задумались. Хизаши показал Шоте «три», сигнализируя, что Изуку еще долго собирать свои вещи. Сотриголова вздохнул и бросил взгляд на дверь в спальню. Он надеялся дать ребенку немного больше времени, чтобы приспособиться к новой реальности. Но им нужно было закончить. Нужно было забрать его зубную щетку и туалетные принадлежности и уйти, пока полиция не позволила Мидории Инко приблизиться к квартире. Шота подошел к двери и осторожно постучал. — Эй пацан? Он сделал паузу, нахмурившись, когда не получил ответа. — Изуку? — попытался он, зная теперь, что мальчик чувствует себя неловко, когда его называют по фамилии. До сих пор нет ответа. — Я вхожу, — заявил Шота, толкая незапертую дверь. Ему потребовалась всего секунда, чтобы понять, на что он смотрит. И когда он понял, что происходит, что-то треснуло в его груди. Полномасштабная паническая атака, отражение того, как могла бы выглядеть та, что была в то утро, если бы Шота и Хизаши не были рядом. — Дерьмо, — прошипел Шота, бросившись вперед. — Заши! Он, не дожидаясь ответа мужа, присел на корточки перед Изуку. Обычно он выглядел маленьким, но вот так, согнувшись и хватая ртом воздух, он казался крошечным. Слезы текли по его щекам, и всё его тело дрожало. Шота потянулся к рукам Изуку, когда прошептал успокаивающую чепуху. Он вытянул пальцы из волос, поморщившись от выбившихся вместе с ними прядей, и убрал руку парня от рта. — Прости, — выдохнул Изуку, хватая Шоту за руки. — Мне очень жаль. Мне очень жаль. Это моя вина. Мне очень жаль. Пожалуйста. Мне очень жаль. — Эй, дыши для меня, Изуку. — попытался привлечь его внимание Шота. Он прижал руки Изуку к своей груди. — Мне нужно, чтобы ты дышал. Изуку покачал головой, его глаза расширились от дикой паники, когда он попытался вырваться из крепкой хватки Шоты. — Бесполезно! Бесполезно! Бесполезно! — Изуку пробормотал слова задыхаясь. — Дыши, — снова сказал Шота, преувеличенно втягивая воздух. — Дыши со мной. Взгляд Шоты метнулся к Хизаши, стоявшему в дверях. Стоя между Изуку и копами, он, несомненно, говорил им, что они должны уйти. Лицо Заши было искажено беспокойством, руки дергались. Взгляд Айзавы вернулся к Изуку. Он водил рукой по кудрям и рисовал успокаивающие круги по ладоням. И просто дышал. В конце концов, прерывистое дыхание Изуку замедлилось. Его рыдания утихли. Его глаза все еще были остекленелыми, а плечи устало осунувшимися. Сердце Шоты сжалось. — Извини, — хрипло пробормотал он, морщась, когда говорил. — Не извиняйся, — ответил мужчина. Он знал, что звучит слишком грубо, но не стал поправляться. — Мы уже должны идти. Есть что-нибудь, что ты ещё хочешь взять? Изуку уныло покачал головой. — Даже твои фигурки? — тихо спросил Хизаши отойдя от двери. Он подошел немного ближе. В глазах Изуку появилась какая-то твердость, когда он посмотрел на двух мужчин. Он медленно поднял дрожащие пальцы и, к удивлению Шоты, начал использовать жесты. «Только не Всемогущего.» Айзава моргнул. Он посмотрел на мужа, который явно сдерживал легкую улыбку. Почему Изуку знал язык жестов, было загадкой на другой раз. — Хорошо, — ответил Шота. — Не эти. Он взял спортивную сумку Изуку, нахмурившись от того, насколько она легкая. Он еще больше нахмурился, когда увидел заправленную внутрь школьную форму с обожженным воротником. Он вздохнул. Одна проблема на другой раз. Изуку лежал на своей новой, слишком большой кровати, раскинув конечности во все стороны. Ямада упомянул что-то о новых простынях, что-то более личное. Ему удалось отговорить их. Он не знал, почему они хотели сделать что-то подобное, когда он останется максимум на несколько недель. Но ему понравилась кровать и ее мягкие простыни, не изношенные за годы использования. Это была хорошая кровать для размышлений. Придумать оправдание, почему он не мог вернуться в Альдеру. Он думал о том, чтобы заявить, что болен, но лгать своим опекунам было противно. Что также отменяло любые другие отговорки. Ни одна из них не сработала бы, если он не мог солгать об этом. И не то чтобы он мог бы просто…не идти. Айзава и Ямада были не только про-героями, но и учителями. Изуку сомневался, что они позволят ему просто бросить учебу. — Но почему ты не хочешь идти? — пробормотал Изуку себе под нос, подражая энергичному голосу Ямады. Он со вздохом закрыл лицо рукой. Он не хотел объяснять всё своим временным опекунам, какими бы героями они ни были. Насколько знал Изуку, они поверят учителям. Что это он спровоцировал. Этот он был нарушителем спокойствия. Плохой ученик. Плохой человек. Герои не любили плохих людей. Изуку действительно хотел, чтобы он продолжал им нравиться. — Изуку? — Ямада сказал за дверью, легонько постучал. — Завтрак готов, если хочешь. И бенто на обед. Изуку повернулся, чтобы посмотреть на дверь. Бенто? Сделано для него Про Героем? Идея казалась смешной. Даже если бы у него были друзья, они бы никогда ему не поверили. — Уже иду! — ответил он и прислушался к удаляющимся по коридору шагам. Изуку скатился с кровати и быстро оделся. Он нахмурился, глядя на состояние своей рубашки, прежде чем засунуть ее в рюкзак. Он наденет ее до того, как доберется до Альдеры. Когда Ямада и Айзава его не увидят. Изуку проскользнул на кухню. Герои разговаривали друг с другом за стойкой, спиной к нему. Он медленно сел, сложив руки на коленях. — Рис? — спросил Хизаши, глядя на парня через плечо. На нем не было слуховых аппаратов. Изуку кивнул, прежде чем сделать пару пасов руками: «Спасибо». Айзава наблюдал за ним своим обычным пристальным взглядом, прежде чем повернуться и сесть за стол. Он пододвинул Изуку миску с рисом и чашку мисо. Мик обошел мужа и поставил маленькую тарелку жареной рыбы. «Спасибо.» — снова махнул Изуку, быстро переводя взгляд обратно на стол. — Где ты выучил язык жестов? — спросил Айзава, садясь. Изуку быстро поднял взгляд, вздрогнув, когда увидел, что Шота смотрит на него. Парень переключил внимание на свою еду. «Библиотека.» — ответил он, показывая на ходу. — «У меня есть друг детства, который потеряет слух из-за своей причуды». «Значит, вы учились вместе?» — Ямада с энтузиазмом подписал. — «Очень круто с твоей стороны, Маленький Слушатель.» — О, эм, — покраснел Изуку. — Не совсем. Каччан не знает, что потеряет слух. Неправильно это говорить. Ямада и Айзава замолчали, и Изуку попытался игнорировать их взгляды, ковыряясь в своей рыбе. — Что ты имеешь в виду? — спросил Шота. Парень сглотнул и пожал плечами. Без анализа. Так он обещал себе, когда выбрасывал пустые тетради. Он хотел, чтобы они любили его, а не знали, каким уродом он был. Но даже не поднимая головы, он мог сказать, что это был недостаточно хороший ответ ни для одного из профессиональных героев. «Причуда Каччана производит много шума.» — сделал пасы руками Изуку, сдерживая себя. Он вообще не хотел упоминать ни о взрывах, ни о пожаре, просто на всякий случай. Он не хотел доставлять Каччану неприятности. Не хотел рисковать, тем, чтобы его друг потерял возможность попасть в UA. Не стать героем. — «Его уши не были мутированы, чтобы противостоять этому побочному эффекту. Он, ммм, говорит очень громко и немного вздрагивает, когда использует свою причуду?» — Но он не знает, что оглохнет? — спросил Айзава. — Он не верит мне, когда я говорю ему, — ответил Изуку, прежде чем немного сжаться в себе. Он беспомощно рассмеялся. — Каччан думает, что он непобедим. И он прекрасен, конечно! Но я просто подумал, что выучу его, чтобы я мог научить его, когда он будет этом нуждаться? Потому что я знаю, что он не будет ходить на занятия. Изуку засунул в рот немного рыбы, прежде чем он успел что-то сказать. Говорить о слабостях Каччана казалось слишком личным. — Все равно очень мило с твоей стороны, — сказал Хизаши с теплой улыбкой. Изуку мягко улыбнулся в ответ. Шота еще некоторое время наблюдал за ним, прежде чем вернуться к еде. Они молча закончили трапезу. Было хорошо, спокойно. Ничто не сравнится с гнетущей тишиной скудных обедов, которые он делил с мамой дома. В конце концов Мик встал, потянувшись, подняв руки над головой. — Что ж, нам всем пора идти, — сказал он, заработав раздраженное ворчание от Айзавы. Он ухмыльнулся Изуку. — Хочешь я подвезу тебя в школу, Маленький Слушатель? Изуку моргнул. Мысль о том, что Сотригова и Сущий Мик отвезут его в школу, почти заставила его хихикнуть. Он покачал головой. — Нет, моя школа находится в противоположном направлении от UA. — объяснил он. — И не так далеко отсюда. Я могу дойти. Однако, спасибо. — Хорошо! — ответил Ямада, прежде чем протянуть руку и поднять мужа на ноги. — Ой! Пока мы не забыли… Изуку наблюдал, как Хизаши поспешил обратно к двери. Шота вздохнул, подойдя к стойке. Он взял коробку с бенто, обогнул стол и поставил ее перед парнем. Изуку напрягся. — Не заставляй себя есть все это, — сказал Ластик, и Изуку поднял на него взгляд. — Мы пытаемся подогреть твой аппетит, хорошо? — Хорошо. — пробормотал Изуку. Айзава выглядел так, будто хотел сказать что-то еще, но решил погладить Изуку по кудрям. Парень старался не поддаваться прикосновениям, несмотря на переполнявшее его до краев счастье. Заши, спотыкаясь, вернулся на кухню. Он усмехнулся, протягивая что-то Изуку. Ключ. — От квартиры. — объяснил Ямада. — Это Шоты, но он им никогда не пользуется. — У нас есть окно, — проворчал Айзава, и Ямада шлепнул его по руке. Изуку тяжело сглотнул, игнорируя жжение в глазах. Он спрятал ключ в маленький карман рюкзака. Где-то, где Каччан и хулиганы не смогли бы его найти. — Спасибо. — сказал он, улыбаясь им. — Надо же как-то попасть в квартиру, — сказал Ластик, хотя его слова звучали почти ласково. — Теперь нам действительно пора идти. — заявил Ямада. — Пока, Зуку, хорошего дня. Мы будем дома позже. Они оба ушли в шуме и болтовне со стороны Мика. Изуку смотрел, как они уходят, прижимая рюкзак к груди. Зуку. Прозвище. Изуку задумался, заслужил ли он прозвище от Ямады? Другое слово настигло его через мгновение. Дом. Изуку тяжело вздохнул. Теперь ему оставалось только пережить этот день. И тогда он сможет вернуться домой.