Сквозь Ад и обратно

Император не даст соврать: за долгие годы своей верной и относительно преданной службы Империуму мне довелось повидать множество проклятых дыр, включая миры-гробницы некронов, захваченные тиранидами планеты и даже космический скиталец, населенный генокрадами и орками. Но даже на фоне всех пережитых ужасов, в моей памяти надолго останется мирок под названием Итанша но Секай, который было поручено вернуть в лоно Империума 597-му Вальхалльскому полку, в котором я служил уже не первый год. Я хорошо уживался с командующими, полковником Кастин и ее заместителем майором Броклау, наши отношения даже можно было назвать дружескими, а благодаря моей, хоть и не совсем заслуженной, репутации героя Империума, мне было обеспечено хорошее отношение рядовых. К тому же, время от времени, я закрывал глаза на незначительные нарушения дисциплины и старался избегать смертной казни внутри полка, даже за серьезные проступки. Поддерживая образ заботливого комиссара, а не злобного надсмотрщика, я мог быть спокоен, что в горячке боя не стану жертвой дружественного огня, а боевой дух и мораль бойцов будут всегда на высоте. Однако, как показала Итанша но Секай, даже самые мотивированные бойцы мало что могут сделать, находясь в меньшинстве, против хорошо укреплённых позиций еретиков. Довольно скоро стало ясно, что это война на истощение. Небо было матово-черным, как моя комиссарская шинель, когда вдалеке раздались ритмичные хлопки, а спустя несколько секунд раздался свист и череда взрывов, земля задрожала, принимая в себя залпы вражеской артиллерии. Наши «Сотрясатели» ответили незамедлительно, полностью оправдывая свое название, и спустя мгновение тихая ночь потонула в звуках артиллерийского сражения. Это был уже шестой месяц войны, не спавши несколько суток, я вместе с полковником Кастин и майором Броклау координировали действия солдат из командного блиндажа. Словно одержимые, они перебирали информационные планшеты со свежими разведданными и всматривались в гололитические дисплеи опухшими от недосыпа глазами. Раздался очередной залп, вражеские снаряды ложились все ближе. Моя кружка с рекафом, стоявшая на столе, ощутимо содрогнулась, а в следующее мгновение в нее упала жирная сороконожка. Не только люди прятались под землёй от обстрелов, подземные гады тоже стремились закопаться поглубже и потому нередко сыпались на нас с потолка блиндажа, когда земля внезапно исчезала из-под их лапок. Я почувствовал запах своего помощника за мгновение до того, как он появился у меня за спиной: — Ещё рекафа, сэр? — спросил он. Стрелок Ферик Юрген был моим бессменным помощником практически с самого начала моей комиссарской карьеры. Несмотря на его специфический телесный запах, пренебрежение к гигиене и целый ворох кожных заболеваний, он все же обладал рядом положительных качеств, которые, впрочем, мало кто мог в нем разглядеть. Не слишком умный, но по-собачьему преданный и готовый выполнять любые приказы без лишних вопросов, он ни разу не подверг сомнению мои слова или дела, очевидно, будучи убежденным, что все они направлены на благо Империума. И признаюсь, во всей вселенной он был единственным человеком, которому я мог без сомнений доверить прикрывать свою спину. — Нет, спасибо, Юрген, — ответил я, глядя на барахтающуюся сороконожку в моей кружке. Именно в этот момент один из связистов принес свежие разведданные с картой подземных коммуникаций. Кастин и Броклау едва взглянули на нее, но меня она заинтересовала. — Полковник, а что это за тоннели? — Полагаю, местная канализационная сеть, — ответила Кастин с плохо скрываемым раздражением в голосе, явно больше обеспокоенная ситуацией на поверхности, чем в подземельях. Взрывы вражеских снарядов ложились все ближе, когда проснулось мое врожденное понимание туннелей, а вместе с ним внезапная идея. Я указал пальцем на особо запутанное переплетение линий на карте: — Вот эти туннели выходят практически к вражеским артиллерийским батареям. Кастин наконец-то оторвалась от гололита и взглянула на карту. — Похоже, что так, — рассудительно произнесла полковник, явно приходя к той же мысли, что и я. — Ты же наш эксперт по туннельным боям, сможешь добраться к ним для атаки в тыл? Нельзя было предугадать, кто там рыскает в темных туннелях, но были неплохие шансы, что там намного лучше, чем под обстрелом тяжёлой артиллерии. А потому я уцепился за эту возможность, к тому же это была отличная возможность закончить затянувшуюся войну. — Не попробую — не узнаю, — с улыбкой ответил я. — Спасибо, Кайафас. Ты наш лучший шанс, — Кастин опустила взгляд, — и, похоже, последняя надежда. — Тогда не будем мешкать, — невесело отшутился я, — мне будет нужен Федерер и его ребята, если грамотно заминировать тоннели под вражескими позициями, мы сможем одержать победу без единого выстрела. — Ты эксперт, делай как знаешь, — ответила Кастин. Я несколько раз стукнул по комм-бусине в ухе, вызывая капитана Федерера. Обсудив ряд вопросов и изучив карту, капитан заверил нас, что сделает все в лучшем виде. Уже через несколько минут мы стояли возле входа в тоннель, саперы ждали нас на месте, в дополнение к обычному вооружению у каждого за спиной находились подрывные ранцы. — Немного воняет, — заметил мой помощник, заглянув в люк и явно упуская иронию своего замечания. Я лишь кивнул, в воздухе действительно витал канализационный душок, смешанный с запахом пыли, плесени и влажности, отчего я почувствовал ностальгию по детству. Я первым спрыгнул в люк, и стоило мне оказаться в подземном лабиринте, как я почувствовал себя наиболее комфортно, чем за все время, проведенное на Итанше. За мной последовал Юрген, в одной руке он сжимал стандартный гвардейский лазган, а второй придерживал висевший за спиной мелтаган, тяжёлое термическое оружие, предназначавшееся для уничтожения танков и не раз спасавшее наши жизни в особо жарких заварушках. Следующими были Федерер и его люди. Сначала все шло хорошо, гвардейцы двигались медленно и осторожно, держа оружие на готове. Когда над нами захлопнули крышку люка, мы погрузились во тьму. Как всегда, я ощутил, как напряглись мои чувства при отсутствии света. Ощущение слабого сквозняка на лице давало чувство направления, а отражавшееся от рокрита эхо ботинок позволяло точно определить положение стен. Юрген пристегнул люминатор к своему лазгану, и несколько гвардейцев последовали его примеру. Узкие конусы света освещали арочные своды подземелья, которые уводили нас все ближе к вражеским позициям. Примерно через час ходьбы мы упёрлись в тяжёлую металлическую дверь. Конечно же она была заперта. — Сейчас откроем, — сказал Федерер, поигрывая бруском взрывчатки. — Погоди, — поспешил я остановить капитана, — Юрген, лучше ты. Навыки капитана не вызывали у меня сомнений, но идея взрыва в замкнутом пространстве все же вызывала определенные опасения. Юрген закинул за спину лазган, достал мелту и выстрелил в дверь. Яркая вспышка на мгновение осветила тоннель, больно резанув по глазам. Сгусток высокотемпературной плазмы расплавил дверь, одновременно подняв густой туман из сточных вод. Вонь стала невыносимой, и мы поспешили пройти дальше. Однако, через секунды, вонючий туман полностью заволок весь проход, уменьшив видимость до пары метров. Свет люминаторов с трудом пробивал окружающую дымку, и мы погасили их, предпочитая двигаться, ориентируясь на звуки. Спустя сотню метров послышался шум, туман искажал расстояние до источника звука, а потому мы удивились не меньше еретиков, когда внезапно вышли в широкое сводчатое помещение. Сотни ламп и фонарей прорывали тьму под высоким потолком. Раскаленный воздух был полон гари. На стенах виднелись богохульные знамена и символы Хаоса. От одного взгляда на них слезились глаза. Те, кто смотрел дольше, хватались за головы. Я стал поближе к Юргену: его особая аура позволяла нейтрализовать действие губительных сил варпа. Это был ещё один талант моего помощника, который мы держали под строгим секретом. Головная боль сразу отступила, не дожидаясь реакции хаоситов, я отдал приказ открыть огонь. Воздух содрогнулся, разрываемый треском разрядов лазганов. В первую минуту десятки еретиков упали замертво там, где их застали выстрелы. Две тележки, груженные снарядами, перевернулись, увлекаемые уже безжизненными руками сектантов. По-видимому, еретики использовали данное помещение как склад боеприпасов. Раздалось несколько мощных взрывов, лазерные заряды попали в боеголовки, и те сдетонировали. Сквозь клубы синеватого дыма я увидел, как один из сектантов бежит к грузовому лифту на противоположном конце склада. Тщательно прицелившись, я выстрелил из лазерного пистолета, попав ему точно промеж лопаток. Хаосит упал, не дойдя несколько шагов, чтобы вызвать подкрепление. Спустя ещё несколько минут склад был полностью зачищен от сектантов. — Раненные есть? — спросил я, изображая заботу о подчинённых. — Никак нет, сэр, — отчитался Федерер. — Тогда минируйте тут все, капитан, и побыстрее. Счёт шел на минуты: скоро еретики осознают, что поставки снарядов прервались, и пойдут разбираться в причинах. Мои ладошки уже начали неприятно зудеть в предчувствии неприятностей, а когда грузовой лифт начал опускаться, нехорошее предчувствие усилилось ещё сильнее. — Кишки Императора! — выругался я, когда двери лифта открылись. Огромная фигура человека, если это существо ещё можно было назвать человеком, возвышалась над всеми нами. Мне доводилось служить вместе с Астартес, а потому я успел попривыкнуть к сверхчеловеческой природе космодесантников и прочности брони, которую они носили. Но перед нами был не паладин воли Императора — вовсе наоборот. Его доспех был гравирован нечестивыми символами, а в нагрудной пластине брони красовался какой-то серый камень, напоминающий по форме яйцо. — Ты провозглашаешь имя трупа на троне? — голос твари был нутряным, исходящим из глотки, пережатой яростью, и настолько глубоким и резонирующим, что я ощутил его вибрацию где-то в костях. — Сдохни! Практически вся группа была занята минированием склада, и только Юрген успел открыть огонь по этой пародии на космодесантника. Движения твари были быстрыми, она отпрыгнула, избежав большинства попаданий. Несколько попавших лазерных зарядов лишь оставили зарубки на броне, а спустя мгновение хаосит оказался между мной и солдатами, отрезая мне путь для отступления. Я оказался лицом к лицу с чудовищем. Выбор был невелик, и я что было сил ударил цепным мечом. Оружие немедленно вгрызлось в доспехи десантника. Сначала зубья протестующе заскрежетали по керамиту. А затем раздался мерзкий звук, и камень, врезанный в доспех десантника, отскочил мне в голову, в глазах потемнело, и я упал, распластавшись на полу. — Отлично, комиссар, не вставайте, — крикнул мне мой помощник, наводя мелту на космодесантника. Яростный огонь Юргеновского оружия обрушился на монстра, испарив часть его грудной клетки. Однако, благодаря сверхчеловеческим рефлексам и живучести, тварь осталась жива. Следующим своим действием она попыталась раздавить меня ногой. Но, проворно перекатившись, я избежал этой участи. Зачем-то то подобрав выпавший из брони хаосита камень, я встал и принял боевую стойку. — Отдай! — взревел монстр, протягивая руку за камнем, по которой я не задумываясь рубанул цепным мечом. Космодесантник снова взревел, на этот раз от боли. — Попробуй отбери, — злобно отшутился я, надеясь подловить противника на ошибке. Не то чтобы я питал серьезную надежду превзойти десантника в поединке. Но он уже был серьезно ранен, а на моей стороне был Юрген с мелтой и отделение гвардейцев, которые уже закончили минирование склада. Я лишь хотел продержать великана на месте достаточно времени, чтобы солдаты дали надёжный залп. Однако это было проще сказать, чем сделать. Ревущий гигант попытался располовинить меня цепным топором. Я отвел его удар и контратаковал, целясь в прореху в броне, оставшуюся после выстрела мелты. Меч хищно вгрызся в искаженную хаосом плоть десантника и увяз в ней. Отпустив все ещё работающий клинок, я отпрыгнул от противника, а в следующее мгновение смешанный залп из лазерных зарядов и раскаленной плазмы окончательно добил монстра. — Благодарю вас, — сказал я, отряхивая шинель. — Капитан, у вас ещё осталась взрывчатка? — Совсем немного, сэр, вы что-то задумали? — Именно, грузите все, что осталось, в лифт. Отправим им подарочек, а затем немедленно отступаем. Когда на месте оружейного склада расцвели огромные шары огня, пожиравшие вражеские артиллеристские батареи, мы были уже далеко в тоннелях. Только в тот миг я осознал, что все ещё сжимаю в руках камень, выпавший из брони космодесантника Хаоса. Направив на него луч люминатора, я наконец рассмотрел его поближе. Размерами и формой он напоминал яйцо, на котором беспорядочно были разбросаны глаза, нос и рот. «Жутковатый ксеноартефакт», — так я подумал о нем в тот момент. Его стоило выбросить или уничтожить, но эта каменюка спасла мне жизнь, и я решил показать его Эмберли. Как инквизитора, ее могла заинтересовать подобная вещица. Подбросив камень в руке, я положил его в карман шинели, ещё не зная, насколько сильно пожалею об этом в будущем.