Моя жизнь теперь хвостатая

      Нии горделиво поднимала голову, перебарывая трудности, точно встречались одни только рядовые мелочи. Откуда ей было знать, что в тайном уголке сознания она согласится со своим другом Наруто и преисполнится веры, что точно еще пожалеет о предательстве.       Вероятно, оказаться отступником было все-таки чуточку лучше, нежели терпеть нытье Хидана.       Для Югито педагогика не становилась сложной задачей. Каге родной земли с абсолютным спокойствием доверял ей руководство над тайными группировками, вышкаливая грубые огрехи поведения, которые могли привести к провалу операции. Нии пропускали в академию шиноби, ставя в пример перед генинами, и страшили перед иностранными послами, озвучивая все возможные последствия слива информации. Женщина владела сотнями самых красноречивых взглядов от «тут ты расколешься, давай-ка поподробнее» до «мигом замолкни, пока есть чем затыкаться».       И, честно, ни единый противник не игнорировал. Возникала хоть какая-то реакция. И уж точно ни у кого не было словесного поноса, которому нет конца и края, никто ей не жаловался на абсолютно всех напарников. Одно объединяло Хидана и всех прошлых жертв — он не скупился на оскорбления в ее сторону.       — Прекрати привлекать внимание, — рычала, цокала и исходила ядом когда-то самая спокойная и выдержанная куноичи.        — Блеааа, да с наркоты Орыча проще слезать, чем не хуярить косой по головам долбоёбов.       — С меня станется обеспечить тебя препаратами и рубануть одного идиота косой, если он не научится внимать человеческой речи. Ясно изъясняюсь?       — А че это они меня бесят?       Дипломатия смялась комочком, вслед за кодексом шиноби, да откровенно говоря все летело в… Хидан знал много адресов, и Югито заразительно быстро брала на вооружение словечки, сдерживаясь одной силой воли, чтобы не отбрасывать их рикошетом.       Кочевание следовало маршрутом по гостиницам и мелким мотелям. Видя, как Хидан поощрял проституцию и сорил деньгами, чтобы женщины затыкали рты и исполняли его прихоти, Югито возмущалась.       Она обрубала на корню возможности, запечатывая его двери номера и даже снимая одну с ним комнату. Но позорно ретировалась прочь с желанием промыть глаза и очистить орбиты черепа одного ублюдка. Глаз дергался, норовя перерасти в новое додзюцу, доселе не виданное миром. А сама куноичи была в шаге от столь же оглушительно успешного и известного преступления, где Хидану уготовано стать героем байки, от которой испуг ловят даже взрослые.       Все ее меры воздействий, испытанные годами, терпели крах. Ее вынужденный напарник привлекал общественность эксцентричностью. Был громким, манерным, видным в толпе. Если раньше ей доставалось прозвище призрачной гончей, то теперь оставалось терпеть абсолютное правило: оказываясь рядом с ним значило быть в центре толпы.       Хидан не гнушался алкоголя, сигарет и поджогов съемных комнат, когда проливал одно и ронял другое.       Одиночные миссии в стране Снега не вымотали Югито так, как непродолжительное а будто целую вечность приключение с бывшим членом Акацуки.       Тактика следовала в направлении успеха исключительно по одной причине. Кровожадный наемник азартно зачищал мелких сошек из книги бинго, пока Югито вынашивала план, как разузнать, кто главенствует, как подобраться.       Кровавому Туману не хватало такого выпускника как Хидан. Он преисполнялся бессмертия, глотая последние вопли шантажистов и жуликов. Как противно Югито ни было, она признавала поражение: это был единственный рычаг давления, который она нащупала.