Моя жизнь теперь хвостатая

      День был в самом разгаре. Шиноби и простые жители деревни сновали кто куда и, казалось, заполонили улицы. Ниндзя выглядели уставшими, их утомило палящее солнце. Погода явно не сопутствовала выполнению миссий, но что генины, что чунины были отправлены Хирузеном на работу. Особенно посочувствовала я выполняющим задания ранга D: прополка огородов и погони за кошками были, конечно, увлекательным занятием, но не в тот момент, когда хочется спрятаться в тени или отдохнуть у реки.       Вокруг раздавались гомон и разговоры. Торговые ряды учиняли много шума, вокруг напитков и мороженого толпился народ. Всем хотелось заполучить свою долю свежести в знойный день.       Как я могла понять, время подходило к трем часам.       Я озиралась по сторонам, вглядываясь в привычные пейзажи Конохи. Альтер до сих пор несла меня. За это время мы с Иннер преодолели четверть пути до дома. Дышать за это время стало гораздо легче, а ран будто вовсе не было. Энергия и оптимизм одолели верх над пережитым недавно шоком. Самочувствие было отличным, и я спрыгнула с рук Альтер. С немым вопросом в глазах на меня уставилась девушка.       — Мне гораздо легче. Дальше я пойду сам.       Но того же самого нельзя было сказать про Иннер: на ее лицо налегли тени, под глазами расположились мешки, не было привычного довольного выражения лица, — долгое пребывания вне печати давало о себе знать. Я искренне пожалела ее, тут же развеяв действие призыва. Девушка исчезла в пространстве.       Ее техника расслаивания воздуха вокруг себя отдаленно напоминала шуншин, которым пользовался сенсей Какаши. Но все же это дзюцу куда мощнее. Несомненно, эта наглая Фуксия имела не один козырь в запасе. И вряд ли раскроет их все. Про демона не стоило даже заводить разговор. У меня, несомненно, давно глаза горят от предвкушения тренировок с Курамой и Иннер. Только что противопоставить таким противникам?       Мысли напрочь выбили меня из настоящего. Если бы эта дорога не являлась затертой памятью до дыр, я бы точно ушла куда не стоит. Но опасаться этого не стоило: впереди я увидела здание, где теперь находится мой дом.       Общежитие, как рассказывал Наруто, пестрило различными соседями. И попадаться им на глаза мне не хотелось ровно столько, сколько и Узумаки. Разогнавшись, я не без помощи чакры допрыгнула до своего этажа. Пунктом приземления оказались весьма шаткие перила. Они явно были не для того предназначены, я услышала хруст дерева. Падать вниз не хотелось совсем. Поэтому, распознав характерный звук, я быстрее сиганула в холл.       Дверь в мою квартиру была открыта, это я заметила еще не доходя до порога. Из щели доносились подозрительные звуки и запах, напоминающий горелые сандалии. Я испугалась, подумала, что там пожар. В тот момент, когда я вбежала в квартиру, с разбегу распахнув пошире дверь, стала невольным свидетелем ритуала сжигания пищи. Мое тело, до этого бегущее в ванную за водой, остановилось на полпути, скрывшись от внимания Сакуры.       На моей кухне нечто готовилось, даже, возможно, горело. Но я осталась в укрытии. Не замечая меня, Сакура бегала по кухне в поисках новых жертв сковороды. Судя по всему, тех угольков, что были блинами, ей не хватило. Девушка суетилась, скидывая содержимое шкафчиков с полок. Аккуратный оранжевый фартучек, завязанный на спине в бантик, был перепачкан мукой. Точнее это было самым безобидным, ведь мука разлетелась по всей кухне, даже дверца холодильника стала белоснежной. А вообще-то она черная. Бестия носилась от холодильника к полкам, пока не остановила выбор на первом. Поверхность стола оказалась заваленной почти всем содержимым холодильной камеры. Выудив из шкафа объемную миску и палочки для еды, она вернулась к столу. В посуду были разбиты яйца, добавлено молоко, а после все было взбито палочками. Ножом Харуно орудовала умело: овощи были порезаны за пару мгновений. И, наконец, дело дошло до сковороды. Куноичи чуть ли не на цыпочках кралась к безжалостной утвари, спалившей ее старания, она с недоверием глядела на шипящий соевый соус. Испортить еще и омлет не входило в ее планы, она убавила огонь. Конфорка озарилась слабым пламенем. Температура дошла до нужного уровня, и на металлическую поверхность были выложены томиться овощи.       Завораживающий запах дымкой пронесся и до меня. Хотелось посчитать, что все уже готово, но основа блюда покоилась в миске. Хозяйка следила, как овощи покрывались карамельной корочкой, и потянулась к столу. Захватила миску и вылила содержимое на сковороду. Из-за смены температуры возникло незаметное пофыркивание, но Сакура быстро перемешивала блюдо. Наконец, все было закончено, и я незаметно перебралась за стол.       Омлет был разложен на две порции, и Сакура обернулась к столу с горячими тарелками в руках. Она испугалась, для нее стало неожиданностью обнаружить за столом меня, завизжала, и тарелки полетели вверх. Я, оказавшись зажатой между подругой и столом, быстрее подхватила ужин. В таком положении сложно было удержать равновесие, я едва не упала, но меня за шкирку подтащила Харуно. В итоге я с едой оказались в порядке.       Дальнейшее продолжение ужина прошло в молчании. Сакура хотела завести разговор, что-то там рассказывала, расспрашивала меня, требовательно тряся за плечи, смотрела прямо в глаза. Она посчитала, что я ее всего-навсего игнорирую, но это не так. Тишина угнетала, я только сильнее убеждалась, что больше не могу так же, с открытой настежь душой, говорить с ней. Что-то этому мешало, изнутри заставляло молчать и твердило, что справиться я должна сама. И я подозревала, что этим чем-то была пресловутая мужская гордость. К сожалению, она стала проявляться и у меня — все-таки тело Наруто воздействует на мою душу и сознание. Высказаться хотелось до боли, но я каждый раз теряла дар речи, пытаясь сказать хоть что-то. Разговор не клеился. Пропал аппетит.       Отодвигая тарелку в сторону, я ушла из-за стола. Когда я уже было вышла из дома, перешагивая порог дверного проема, донеслось тихое и неуверенное предположение.       — Ты тоже это чувствуешь? — она с долей сожаления вздохнула. — Все не так, как было прежде.       Я буквально оторопела. Небольшая реплика убила наповал, доказав все мои догадки. Но я не остановилась и пошла дальше. Вслед она добавила, уже громче и быстрее крича:       — Неужели ты думаешь, что я ничего не вижу и слепо не замечаю твоего состояния?! А ну верни свой зад на место, а не то в мире шиноби станет на одного Узумаки меньше!       Видя, что на меня это никак не действует, а я неторопливо продолжаю идти по коридору, она розовым вихрем выскочила из дверей. Глаза от злости сверкали по-дикому. Она любила меня душить, ее руки, схватившие меня за ворот куртки, доводили до слез. Перед глазами было вновь окружение квартирки, успевшее стать родным. Кроме сегодняшнего дня, разумеется.       Откуда-то из кармана красного платья была выужена веревка, которая теперь змеей обвила ноги. Я упиралась, брыкалась, фыркала, как настоящий еж. Но в неравной борьбе победила Сакура, поймав мои руки и потянув их на себя. Появилась уже забытая боль, заставляя меня скривить недовольную мину. На что недоуменно взглянула куноичи. Задернув мне рукава, она изучающе оглядела руки. Они были в ссадинах и синяках. От предплечья тянулась длинная синяя полоса. Гематома. Стоило пораньше исправить это, чтобы она не заметила. Лицо девушки, на которое я взглянула, излучало злобу. Нет, скорее негодование. Точно! Именно злостное негодование.       — Отпусти меня, я не игрушка тебе. Хочешь привязать кого — ищи любителей садо-мазохистских наклонностей. А меня пусти, мне нужно идти.       На щеку с хлопком легла рука. Оплеуха была неслабой, лицо горело. Девушка едва слышно заплакала.       — Я доверила тебя Кураме и Иннер в надежде, что они помогут тебе. Я не просила калечить тебя, — вытирая слезы тыльной стороной ладони, она, как на запале, говорила. — И не забывай, что не тебе одному сложно! Неужели ты забыл, как мы поклялись все время быть рядом и всем делиться? Мне ли не знать, каким тяжелым грузом бывает одиночество. Ты опять меня оставляешь с ним один на один. У меня больше никого нет. Понимаешь?       Руки не были связаны, и свободной ладонью я перехватила запястье девушки, так и оставшееся на моей щеке. Не больно, но крепко сжала ее руку и подняла глаза на уровень ее глаз.       — Я всегда оставался позади, не было сил и возможности помочь и разделить с тобой темноту и холод одиночества. Я до боли в сердце смотрел на это, оставаясь беспомощным. Пойми, наконец, что это шанс отплатить тебе сполна. Хочу стать сильным, чтобы больше не нуждаться в опеке, а помогать кому-то. Перестань меня опекать.       Она дрогнула, опустив взгляд вниз. Потом выпустила руку из моих ладоней и сказала, не смотря мне в лицо.       — Ты никогда, похоже, не поймешь, — я по интонации уловила, как на ее лице появилась горькая улыбка. — Что в той жизни, что в этой. Для тебя я продолжаю оставаться никем, какие бы старания приложены не были.       Она ушла. Тихо затворив дверь. Без истерик и хлопанья всеми дверьми на пути. Я не встала на пути и не побежала вслед. Сакура права, я, видимо, никогда не смогу оценить всю глубину ее чувств. Стало так горько, мерзко и паршиво, что я просто осела на кресло. Сидела неподвижно час, а может, больше. Из этого состояния вывело тиканье часов. Размеренное, проникающее в глубины сознания и просто раздражающее меня. Хотела отшвырнуть часы в сторону, но вдруг заметила на столе рядом с ними сложенную пополам записку с подписью «Для Наруто». Я раскрыла ее.       Не знаю, когда ты вернешься с тренировки в очередной раз. Лишь бы живой. Постоянно я тут бывать не могу, да и родители начинают о чем-то догадываться. Не стоило, наверное, тогда путать Мебуки с Кушиной. А что? У меня ассоциация со словом «мама» — имя моей матери. Да и я не виновата.       А вообще мне, если честно, сейчас сложно. Все вокруг такое чужое, и дело даже не в доме. Мир стал иным, я на все реагирую по-иному. Постоянно хочу то реветь, то улыбаться. Иногда улыбаться тем, кому не хочу. Проявился дух соперничества с Ино-чан. Ксо, меня это выводит из себя.       Мне так бывает одиноко. Никто не должен ничего знать о нас или будущем, я не могу вдоволь наговориться. И даже мой рамен в Ичираку с «даттебайо» теперь слишком подозрительны. Становится тяжело. Ты же теперь вечно где-то болтаешься. Так тяжело быть девушкой.       И, возможно, я не смогу придти, поэтому лучше напишу. Я не сидела без дела. В общем, разузнала, что Джирайю видели неподалеку от Конохи. Найди его. И тут же сообщи мне. Есть кое-какое дело.       На душе было скверно, я нечаянно смяла листок. Решив не оставлять подобное на виду, положила его в карман. Теперь остается пойти к Какаши. А потом сразу же примусь за поиски.       Темнело. Солнце скрывалось за горизонтом. Тени надвигались на деревья, покрывая темным покрывалом дороги. Я ушла за пределы общежития, вновь направляясь к полигонам.       Идти в темноте было жутковато, но я, не останавливаясь, быстрым шагом направилась к двенадцатой площадке. Вновь выполнив дневные действия предосторожности от ловушек, переступила порог полигона. Не успела я твердо ступить на землю, как послышался звон бубенчиков. С хлопком из дыма был призван мопс. Подняв вечно уставшие карие глазенки на меня, он смотрел так, как будто считал лишь случайным прохожим.       — Здравствуй, Паккун. Сенсей Какаши что-то говорил про то, что ты мне якобы все покажешь, — я выложила все как есть, но призывной зверь продолжал таращиться. — Ну что, мы так и будем тут стоять?       — Идем, мальчонка, — сказал пес, медленно ступая к своей цели.       Я не произвела на него впечатления. Впрочем, Паккун всегда таким был: нет ничего такого, что могло бы возмутить его. Не представляю, что может мне показать мелкий мопс. Какаши — другое дело, джонин как-никак. Мне оставалось только недоумевать. Пес шел достаточно медленно, не растрачивая попусту силы. Я не спешила следовать за ним, видела, что бесполезно. Смогу нагнать, когда тот доберется до нужного пункта. Успев было заскучать, я обратила взгляд на полигон. Точно посередине площадки сел мопс.       — Может, ты все-таки покажешь мне нечто дельное? — я не выдержала, устав так долго ждать.       — Не сомневайся. Еще как покажу, — ответил пес каким-то замогильным голосом. Отчего меня пробрало дрожью.       Пес с невероятной скоростью, уследить за которой невозможно, чертил лапами на земле неведомые иероглифы. Из-за этого от него песок и мелкий щебень отлетали так сильно, будто врезались в барьер.       От Паккуна на расстоянии метра повалило дымом, послышались характерные для призыва хлопки. Помимо верного пса Какаши, находилось семь фигур, покрытых клубами пыли. Но занавес быстро рассеялся, стоило псам взмахнуть хвостами. Все восемь призывных псов предстали предо мной.       — Не стой в стороне, малец. Теперь это опасно.       Использовать Нинкен было умным ходом. Уж не знаю, кто инициатор затеи: Какаши или Паккун, но дело обирает опасный оборот. Я чем-то насолила Хатаке, ведь ему просто-напросто не получается загнать меня в могилу. Но с этим позже. Стоит разобраться с восьмеркой Нинкен.       Глаза в глаза на меня уставились как маленькие собаки, так и огромные, особенно Булл. И почти все обладают человеческой речью. Надо быть настороже. Сформировавшись по привычной стойке, Паккун запрыгнул на голову бульдога, а остальные примкнули рядом. Я тоже встала в стойку, поправив подсумок и выудив парочку сюрикенов.       Первым не выдержал тишины Шиба, выскочив вперед и козлом помчавшись ко мне. Худенький пес имел достаточно острые клыки, которыми он пытался зацепить меня за рукав комбинезона. По мере возможности я старалась избавиться от него как можно быстрее, поэтому, ловко развернувшись, откинула Шибу к манекену. Ударившись, он исчез в облаке. Сработал обратный призыв, чтобы пес успел залечить раны.       Осталось еще семь противников. Шиба был использован в роли приманки: пока я была отвлечена, псы успели прорыть ходы под землей и кольцом обогнули меня. Выскочив в мгновение ока, использовали видоизмененную Тсуигу. Я оказалась закованной клыками псов со всех сторон. Это была простейшая ловушка. Но стоило же мне в нее попасться!       — Малец, ты бы сдался, — сквозь закрытую пасть сказал Паккун, слова было трудно разобрать. — У тебя все равно нет шансов.       — Ну уж нет, — ответив, я и не заподозрила неладное.       Псы, словно по команде, жалостно взвизгнули и отпрыгнули от меня. Ничего в тот момент не поняла, но это была возможность сбежать. Не мешкая, я воспользовалась деревьями. Как ни крути, отличное укрытие, ведь мой запах будет перебивать цветущий аромат.       Надо было быстрее что-то придумать, но, как на зло, в голове крутилась мысль, отчего псы разбежались. Уловив слухом недовольное цоканье, я обернулась на подозрительный звук. Перед глазами витал сгусток чакры в форме малого Лиса.       — Уже можешь меня восхвалять, — самодовольно улыбнулся Кьюби, задрав от распирающей гордости морду. — Я не слышу оваций. Где же благодарности, фанфары, фейерверки?       — О чем ты?       Нисколько не понимая радости рыжего, я выжидающе смотрела на демона, ожидая ответ. На что была одарена ироничным, разочарованным взглядом. Лис потянулся лапой к морде, устало прикрывая глаза.       — Скажи, тупость Узумаки так заразна? — решив не отвечать на косвенный вопрос, я все еще ждала пояснений. — Догадаться проще, чем изучить Буншин но дзюцу. Я же поставил печать и предупреждал, что буду своевольничать. Посему принимай бонус.       — Ты появился как нельзя вовремя. Молодец, Лис, — неловко улыбнулась, тем показав, что без помощи не обошлась бы. — А теперь давай проучим этих псов.       Многозначно поднял хвосты вверх, согласившись с моими словами, он растворил эту копию в чистейшую энергию. Меня окутала теплым потоком красная чакра. Итог поединка уже предрешен.       Спрыгнув с веток, я умудрилась попасть на Булла. И тем самым прижала к шипам ошейника Паккуна, сидящего на шее массивного бульдога. Мопс громко заскулил и спрыгнул с насиженного местечка. А сам Булл мало того что прижатый мной, еще и был зажат повысившейся ки. От этого он последовал вслед за Шибой, исчезнув в облачке.       Хлопок от обратного призыва означал одно: нет уже двух псов.       Остались Паккун, Уруши, Биске, Акино, Ухей и Гуруко — всего шесть. Но я, разумеется, поняла, что самой сложной целью станет мопс. Поэтому стоит разобраться с пятерыми. Кинув ради отвлечения внимания сюрикены в Уруши, я получила со стороны пса глухое злобное рычание. Я не попала, но сумела одним из сюрикенов пригвоздить его жилет к земле. Четверо оставшихся решили повторить Тсуигу, но они было так же безжалостно откинуты чакрой Кьюби. Под влиянием ки удар стал сильнее и обратно в свиток откинуло всех, даже Уруши. Кьюби малость переборщил, но зато справился.       Остался Паккун. Он — самый маленький из Нинкен Какаши, но самый сильный. Я всегда считала, да и считаю, что Паккун — главарь стаи из восьми собак. Он был разозлен после попадания в шипы. Было достаточно странно наблюдать, что этот флегматик с низким голосом старика может показать другое выражение морды. Обычно он ограничивался ленивой миной безучастности. Этот мопс был отражением Шикамару: тоже умный, но ему параллельно на происходящее. А тут удалось его расшевелить. Подвиг прям.       Пес не терял времени, и за ту минуту, что я мысленно его изучала, он успел выдрать клок шерсти. Активировав собачьих клонов, шерсть обратилась в точные копии мопса. Они не были лишены бежевого меха, темно-коричневых морды и ушей, а также синей куртки и протектора шиноби, которыми обладал оригинал. Они быстро понеслись на меня, в прыжке раскрывая острую пасть. Часть клонов решила использовать в поединке когти. Подушечки лап розового цвета, снабженные коготками, пронеслись прямо перед глазами, но я вовремя успела уклониться. Со всех сторон окружали клоны. Я была загнана в тупик, но Лис нашептывал через ментальную связь, что стоит просто удержать стену из чакры. Что я и сделала. Все клоны, столкнувшись с преградой, были рассеяны. А сам Паккун был вымотан, но продолжал огибать стену в попытке попасть внутрь. В это подобие барьера просачивалась демоническая чакра. Для последнего из Нинкен это было почти губительно. Красная чакра ядовита.       Паккун долго держался, но в итоге не выдержал. Даже его призвали обратным призывом. Я же от бессилия осела на колени. Пот стекал по лицу. Подобные штучки вредны и для меня.       Когда свиток призыва Нинкен взлетел предо мной и засветился восемью канджи, в который раз за день послышался хлопок. Из шуншина вышел Хатаке.       — Ты все же молодец, Наруто-кун. Но, я считаю, что ты должен мне кое-что рассказать, — не выпуская из рук новую книжку, говорил сенсей, уткнувшись в текст.       — Позже. Сейчас мне нужна Ваша помощь, — сенсей Какаши слегка удивился, но кивнул, тем самым попросив продолжать. — В пределах Конохи видели Джирайю, великого Саннина. Вам найти его тоже выгодно: книженцию из серии Ича-Ича подпишет. Ну так что, поможете?       Едва протянув руку, получила рукопожатие. Наконец, извинюсь перед Сакурой. Теперь я просто обречена на успех.