***
Еще один локоть был так близок к тому, чтобы ударить его по лицу, что Нил собирался поделиться своим мнением с Эллисон. Он понимает важность соревнований — в конце концов, он тоже нервничает, ведь это его первый раз на национальном чемпионате по фигурному катанию, но всё же. Эллисон могла держать локти в другом месте. Это не значит, что у них мало времени и они будут прыгать из автобуса на каток — она сможет сделать прическу, прежде чем ей придется выйти на каток. — Эллисон, ты можешь…? — говорит Нил, считая до десяти, до двадцати, а затем и до тридцати на всех языках, которые знает, чтобы не сказать большего. С тяжелым вздохом Эллисон убирает руки от и без того идеальных голландских косичек на голове и две секунды ерзает, прежде чем повернуться, чтобы заплести волосы Нила. По крайней мере, его лицо, а значит и лицо Эллисон, таким образом в безопасности. — Элли, все будет хорошо, — говорит Дэн, поворачиваясь к ним лицом. Мэтт следует за ней, хотя он слишком высок, чтобы удобно сидеть на коленях на сиденьях. — Абсолютно. Если Сет посмеет появиться, умоляя о прощении, он встретит только мои кулаки. Нил уронил бы голову на окно в поражении, если бы только Эллисон больше не держала на нем свои руки. Он не готов еще три часа слушать напоминания Эллисон о том, что Сет и она были будущими парами фигурного катания, пока он не изменил ей, не сменил школу и не переключился на баскетбол, потому что это был «настоящий мужской вид спорта». Натан бы одобрил решения Сета, это точно. Но Нил? Его сердце леденеет, даже если его партнерша чаще всего оказывается ему не по зубам. Если бы дело было в Ниле, он был бы в категории одиночек, но именно уход Сета заставил Ваймака завербовать его в качестве Лиса. Поэтому он либо с Эллисон, либо он вообще не катается, а Нил слишком слаб, чтобы отказаться. — Это очень благородно с твоей стороны, но я не беспокоюсь о Сете. Мне все равно — он может продолжать бросать мячи до конца своих дней. Что меня беспокоит, так это одна из новых пар на конкурсе. — Вот опять, — думает Нил. — Другие ребята из Южной Каролины? У них нет шансов против тебя. — Ты знаешь, что говорят о них. Как они познакомились и все такое. Когда она приняла причину своих нервов, Эллисон откидывается на спинку кресла и смотрит на парочку перед ними. Нил не понимает, почему Дэн поджимает губы, а Мэтт смотрит в другую сторону при упоминании этих ребят, и ему наплевать. Он здесь для того, чтобы доказать, на что он способен, а не для того, чтобы бояться других фигуристов. — Ты понятия не имеешь, о ком мы говорим, не так ли? — спрашивает Мэтт Нила. Неохотно Нил качает головой. — Ты что? В нашей группе будет соревноваться самая опасная пара всех времен, а ты не знаешь? Нил пожимает плечами. — Рене Уокер и Эндрю Миньярд? Пара психов, которые встретились во время чемпионата среди несовершеннолетних? Несовершеннолетних, как в грёбанной тюрьме для несовершеннолетних? — Я знаю, что означает несовершеннолетний. И что, ты боишься, что у тебя украдут дорогую сумочку? Мэтт задыхается от смеха, а Дэн опускает голову на скрещенные руки. — Говорят, они оба носят ножи в рукавах, — Эллисон начинает объяснять тихим голосом, словно кто-то из вышеупомянутых вот-вот появится из ниоткуда. — И за ними обоими — след из тел. Ходят слухи, что они уже некоторое время встречаются, но они отрицают это, возможно, для того, чтобы их не называли новыми Бонни и Клайдом. Я не беспокоюсь о своих вещах; я беспокоюсь о тебе. Что я буду делать, если ты откроешь свой умный рот, и в следующий раз я увижу, тебя в мусорном баке? — Я думаю, что вы, возможно, слишком остро реагируете. Ни один из них не серийный убийца, — вмешивается Мэтт. — Откуда ты знаешь? Я лучше буду в безопасности, чем потом пожалею. — Почему вы боитесь ножей, если мы буквально носим лезвия на ногах? — спрашивает Нил в большей части про себя. — Ты можешь заткнуться, если твоя тупость заразительна? — кричит Ваймак с водительского места. — Мы будем на месте минут через пятнадцать, и я надеюсь, что вы не выставите себя дураками с самого же начала. Если кому-то из вас надо отвлечься, оставшуюся часть пути можете пройти пешком. Нил испытывает искушение принять предложение, если это даст ему передышку от нервов Эллисон. Жаль, что угрозы Ваймака всегда просто блеф. — Но тренер… — Но ничего, Рейнольдс. Оставьте Мэтта и Дэн беспокоиться о них. Вы столкнетесь с другим Миньярдом, а его напарница — красотка. — Что вы только что сказали, тренер? — спрашивает Дэн, поворачиваясь лицом вперед. — Что слышали. Черт возьми, не говорите мне, что вы все спортсмены из колледжа и не умеете читать. — Значит, мы не столкнемся с монстрами? — спрашивает Эллисон с надеждой в голосе, пока ищет программу в сумочке. Она достает бумагу и читает категории. — Боже мой, Нил! Мы спасены! Они действительно в категории одиночных игр. Мы однозначно победим! Объятие, которое Эллисон дарит Нилу, настолько удушающее, что он задумывается открыть дверь и выйти из движущегося автобуса, даже если он переломает всего себя. Единственное, что удерживает его от этого, — напоминание, что за любые недостатки отправят его домой, чтобы играть в футбол за команду Натана. Или, что еще хуже, в гребаный бейсбол. Нил не может этого допустить. Он не стал менять имя, носить контактные линзы и позволять Эллисон красить волосы в нелепые цвета только ради этого. Он хочет сделать себе имя и держать людей своего отца как можно дальше, по крайней мере, в течение нескольких лет. Если все пойдет по плану, он будет неоднократно побеждать в чемпионатах, пока не станет профессиональным фигуристом, и оттуда он сможет делать все, что ему заблагорассудится, включая победу на зимних Олимпийских играх. Никакая команда его не остановит — психи они из колонии или нет. Когда они прибывают в Пенсильванский университет — принимающую сторону этого года — Нил уже чувствует себя победителем. Он и представить себе не может, как изменится его жизнь.***
Эндрю сидит на синем сиденье. Аарон перед ним целует чирлидершу? Что за хрень на самом деле. Голове требуется минута, чтобы наверстать упущенное. Нил просит его закрыть ворота. Бунт. Нил прощается, Нил пропал, Нил ушел. Эндрю был один на дороге, с раскалывающейся головой и заплаканным лицом. В этом он уверен. Но что, черт возьми, здесь делает эта чертова чирлидерша? А где Ники? Где остальные Лисы, если уж на то пошло? Эндрю оборачивается, чтобы найти остальную часть команды, и обнаруживает, что находится в самолете. Какие к чёрту полёты? Он сильно вздрагивает, пытаясь совладать с дыханием, но безуспешно. Может быть, Лисы уже нашли его. По мере развития событий для Эндрю, он, должно быть, снова накачан наркотиками, летит в шести футах над головой куда-то, где он не сможет кому-либо навредить, и поэтому ему снится этот странный сон. Он бы не удивился, если бы Дрейк, Стивен, Сэм, или Пруст прошлись по нему сейчас — Эндрю, ты в порядке? — рядом с ним сидит Рене со своей глупой нежной улыбкой. Это определенно сон. Рене тоже плакала, когда Эндрю ушел. Может быть, если он проигнорирует всё, он сможет проснуться и перерезать глотку тому идиоту, который решил, что отправить его под таблетки еще раз было отличной идеей. Если они хотят монстра, Эндрю даст им того, кого они точно запомнят. — Эндрю, ты хочешь встать? Эндрю игнорирует голос Рене и сосредотачивается на том, чтобы проснуться от своего безумия. — Что происходит? — спрашивает голос Кевина. — Я не знаю. Должно быть, у него кружится голова. — У него не может кружиться голова! Он крутится на катке по пять часов в день. У фигуриста не может закружиться голова. Сон это или нет, но слышать голос Кевина слишком для Эндрю сейчас, сразу после потери Нила. Ведь его идиот ничего не рассказал, а Кевин, который также знал о секретах Нила, не сказал ни слова. — Я вырву твой гребаный язык, если ты еще раз заговоришь, Дэй. — угрожает Эндрю, резко поворачиваясь на сиденье лицом к Кевину, сидящему в ряду у прохода. У парня хватает наглости, чтобы широко открыть глаза и таращиться, будто он не нарочно глуп. Эндрю очень, очень хочет, чтобы это закончилось. — Слышу о неприятностях; что происходит? — спрашивает мужчина, держась за место Рене и чирлидерши, которого Эндрю видел всего раз в жизни. Что это за кошмар, что Эндрю снится и тренер Эрнандес? — Я не уверен, тренер. Может, он плохо себя чувствует? — Ты нервничаешь, парень? Все в порядке. Я знаю, что вы с братом впервые соревнуетесь, но ты отличный фигурист, и совершенно нормально, если вы не займёте первые места. Мы посмотрим на ваши слабые места и будем работать над этим. В конце концов, это твой первый год. Все мысли Эндрю замирают. Он сказал фигурист, как и Кевин? — Ударь меня, — говорит он Рене. Она поднимает бровь. Эндрю нужно вырубить. Он не может придумать другого способа вырваться из этого дурацкого кошмара, в котором нет никакого смысла. Он привык, что руки на нем, открытые двери по ночам и монстры из его прошлого сопровождают его худшие моменты, но не это. — Я могу это сделать, — радостно предлагает Аарон со своего места в следующем ряду. Они с Кейтлин обернулись и тоже увидели Эндрю. Кейтлин толкает Аарона локтем в бок в качестве протеста. — Что? Он сам попросил! — Все успокойтесь. Эндрю, я знаю, что полеты не твоя сильная сторона. Сделай глубокий вдох и воспользуйся пакетом, если нужно, пока я схожу за Мариссой. Эндрю не нужно знать, кто такая Марисса, поэтому он снова поворачивается лицом к Рене. — Выруби меня. — Ты уже делал это раньше, Эндрю. Это не так уж и плохо. Я не буду бить тебя в самолете. — Ты делаешь это в любой другой день без каких-либо проблем. Сделай и сейчас. — В любой другой день? — Аарон поднял брови. Почему в этом сне все такие тупые? Что еще хуже, Аарон начинает смеяться. — Бля, в чем твоя проблема? — Никогда бы не подумал, что Рене тебя ударила. Неудивительно, что ты не признаешь, что встречаешься с ней, если она тобой командует. — Мы не встречаемся, — говорит Рене, предупреждающе кладя руку перед Эндрю, чтобы он не задушил Аарона. — И я ударила его только один раз во время тренировки. Это была случайность. Всё это неправильно. Ничто из этого не было правильным. Эндрю должен был вернуться. Он проснется, выяснит, что, черт возьми, произошло, и сбежит из той дыры, в которой застрял, чтобы выследить идиота, решившего, что лечить его лекарствами — хорошая идея. И, воспользовавшись приступом мести, он выследит Мясника, его людей, Морияма, Пруста и любого другого ублюдка, который приложил хоть немного усилий, чтобы привести Эндрю к этой нелепости. — Ладно, выруби меня, если Псевдо-Рене слишком скромна для этого. — С удовольствием, брат, — отвечает Аарон с широкой улыбкой. Брат? С каких пор Аарон начал называть Эндрю бра… Мир становится черным прежде, чем Эндрю готов столкнуться с реальностью.***
— О чем ты думал, Миньярд? Завтра у него первое соревнование! Он не сможет соревноваться с сотрясением! — У него не сотрясение, он просто без сознания. Он очнётся с минуты на минуту. — Если он проснется таким же странным, каким он был в самолете, можешь держать его в ударе на протяжении месяца. — Кевин, не будь таким грубым. — Итак, ты бьешь его наедине и защищаешь публично? Не знаю, позволила бы Кейт сбить меня с толку чем-то еще, кроме ее потрясающей внешности. — Оу, котёнок! Ты всегда такой сладкий. Котёнок? Нет нет нет. Эндрю должен вернуться. Он должен проснуться в мире, где у него с Аароном все еще была сделка, а не в этом странном кошмаре, где чирлидерша стоит так близко к Аарону, и они оба не только нарушают правила на глазах у Эндрю, но и заявляют, что Рене с ним встречается. Разве недостаточно было чуть не задушить Кевина за ответы на глазах у всех? Эндрю боится открыть глаза, но всё же делает это. Это единственный способ доказать, что голоса находятся у него в голове, и увидеть, где он на самом деле. Он заранее приготовился к плачущим лицам и ненужным добрым словам. Чирлидерша рядом с ним — совсем не то, что он ожидал увидеть. — Вот он. Как ты себя чувствуешь? Первое, что замечает Эндрю, это то, что Псевдо-Марисса как минимум на десять лет старше, чем он помнит. — Где Ники? — спрашивает он вместо этого, понимая, что сейчас находится в зале прилета аэропорта. Эндрю должен приложить все усилия, чтобы подавить воспоминания о том, как Нил впервые прибыл в Южную Каролину; Нил в идентичном пальто сказал ему своё настоящее имя. Всё это Нил, Нил, Нил. — В Германии, с Эриком, как и последние лет пять, — отвечает Псевдо-Аарон, хотя формулирует это больше как вопрос. Эндрю требуется минута, чтобы вспомнить вопрос. — А тренер? — Я здесь, Эндрю, что тебе нужно? — снова ебаный тренер Эрнандес. Что это за жестокая шутка в его мозгу, ставит Эндрю с бывшим тренером Нила, когда Нил ушел, ушел, ушел, ушел. — Не вы. Ваймак. — Ты его знаешь? — спрашивает Псевдо-Кевин с раздражающей, но странной ноткой надежды в голосе. Парень хромает к нему. Эндрю быстро осматривает Кевина и видит, что татуировка отсутствует, а его левая рука не покрыта шрамами. Кевин без чертовой татуировки на лице — не Кевин. — Почему ты хромаешь? Кевин делает шаг назад и бледнеет. — Ты знаешь почему. — Вы не могли бы оставить нас на минутку? — спрашивает остальных Псевдо-Рене. Они не выглядят убежденными, но когда Псевдо-Аарон забирает свою дурацкую чирлидершу, остальные следуют за ними. Псевдо-Рене пристально смотрит на Эндрю своими темными глазами. Только тогда он замечает, что ее волосы стали длиннее, а порядок цветов на кончиках изменился. Если всё это его воображение, а его память безупречна, то почему всё настолько по-другому? — Я не знаю, что происходит, — говоря это вслух, Эндрю чувствует себя уязвимым. Он надеется, что Псевдо-Рене будет такой же терпеливой и понимающей, как и настоящая Рене. В этот момент Эндрю даже не возражал, если бы она начала со своей религиозной болтовни, если только это объяснит, что происходит. — Мы летели из Колумбии в Пенсильванию на студенческий чемпионат США по фигурному катанию. Это ваш с Аароном первый год. Вы были в хоккейной команде и сменили спорт на второй год. — Фигурное катание после хоккея? — Да. Нет, нет, нет, нет. — И Кевин Дэй с коньками, а не клюшкой. — Клюшкой? — Экси. — Что это? При любых других обстоятельствах Эндрю не стал бы жаловаться на то, что экси стирают с лица земли. Как бы то ни было, сейчас он только больше запутался. Он пробует другую стратегию. — Где остальные? — Какие остальные? — Другие Лисы. Улыбка Псевдо-Рене дрогнула. Вот он и добрался до сути сна. Какую бы симуляцию он ни использовал, она вот-вот рухнет, когда Псевдо-Рене напомнит ему, как умер Нил, а Эндрю отказался от лекарств, потому что стал слишком жестоким, чем и был известен. — Эндрю, мы Бойцовские Петухи. Лисы из Пальметто. — И мы из Пальметто. — Нет, мы учимся в Южной Каролине. Тебе точно не нужен врач? Я думаю, из-за Аарона у тебя действительно сотрясение мозга. — У меня будет сотрясение, если я снова увижу его с этой чирлидершей. — Чирлидерша? Что ты имеешь в виду? Кейтлин — его партнерша по фигурному катанию. Мы одиночки, а они соревнуются как пара. Это безумие. Полное и абсолютное сумасшествие. Это не может происходить с ним. Эндрю нужен выход, и он столкнется с реальностью, какой бы ужасной она ни была, вместо того, чтобы продолжать эту чепуху. Может, если он позвонит… Он должен найти способ выбраться. Он тянется к карману и находит не свой телефон. Это не телефон-раскладушка, вроде того, что он сломал на шоссе. Это просто плоский экран без кнопок. Как, черт возьми, он собирается звонить по этому? Он вертит устройство в руках, пытаясь сообразить, как им пользоваться, одной лишь силой воли. — Приложи палец к кружку на задней панели, — подсказала Псевдо-Рене При слабой вибрации экран оживает. Часы показывают 15:45 и дату. Что за хрень на самом деле. Этого не может быть. Почему этот сон разворачивается в гребаном 2022 году? Был 2007 год. У этой херни, очевидно, нет быстрого набора, а Эндрю не хочет больше нуждаться в помощи Псевдо-Рене, поэтому фокусируется на значках на экране и выбирает зелёную иконку телефона. Его сердце сжимается, когда он видит, что большая часть истории звонков разделена между «Мама» и «Другой Я». Он звонит Маме. Если ответит Касс, Эндрю найдет способ избавиться от себя во сне. Гудок идёт один, два, пять раз. — Здравствуй, дорогой. Ваш самолет приземлился? — голос вызывает у Эндрю поток облегчения. — Би? — Да, Эндрю. Что такое? Ты не называл меня Би уже пятнадцать лет. Пятнадцать лет? Это прекрасно согласуется с разницей во времени между 2022 и 2007 годами. — Сколько мне лет? — Двадцать. — Не ври мне. Ты лучше знаешь. — Эндрю, дорогой, что случилось? У тебя проблемы? Эндрю поворачивается, чтобы посмотреть на Псевдо-Рене, что наблюдает за ним с любопытством, но без намека на подслушивание. Он все равно уходит в поисках уединенного места для разговора и почти ожидает найти невидимый барьер, как в видеоиграх. Кажется, он может свободно ходить. Это странно. — Расскажи мне, что происходит. Мне нужно, чтобы ты была честна. У нас был матч против Бингемтона 9 марта 2007 года. Там был бунт и Нила похитили. Оказалось, это был его отец, он убил Нила. Я был зол, обижен и убежал от автобуса. Меня тоже ударили по голове во время драки. Следующее, что я помню, это то, что я, видимо, летел в самолете на чертовы соревнования по фигурному катанию в 2022 году. Скажи им, что я буду хорошо играть, но дай мне проснуться. Я не могу вынести столько дерьма. Если это голова, просто… я не знаю. Я должен проснуться. — Ладно, кажется, золпидем был для тебя слишком сильным, и он вызвал у тебя адский кошмар. — Значит, меня накачали наркотиками. Снова. — Дрю, ты просил меня дать тебе снотворное, чтобы избежать приступа паники в самолете, и судя по твоему тону, могу сказать, что тебе это не удалось. Я говорила, что золпидем слишком силен для тебя, но ты настоял. Ты скажешь мне, кто этот Нил? Тебе снятся кошмары только о людях, которые тебе небезразличны. Эндрю сжимает в руке полноэкранный телефон. — Ты знала Нила. Ты знала, как я к нему отношусь. — Эндрю, дорогой, клянусь, я понятия не имею, кто такой Нил, но ты явно взволнован этим. Вот что ты можешь сделать: пойти в отель и хорошо поужинать. Полный желудок всегда способствует хорошему сну. Вот увидишь, утром ты почувствуешь себя лучше, и этот странно яркий кошмар, к тому времени исчезнет. Может быть, когда ты успокоишься, ты сможешь рассказать мне больше о… — Отлично. Эндрю уже собирается захлопнуть телефон, когда вспоминает, что эту штуку с единственным экраном нельзя закрыть. Псевдо-Би требуется ещё много вопросов, чтобы наконец повесить трубку. — Мне нужно вздремнуть, — говорит он Псевдо-Рене, когда возвращается. Возможно, если он будет здесь хорошо играть, то сможет выбраться из этого дурдома. Так что пока он будет следовать совету Псевдо-Би, и в следующий раз, когда он откроет глаза, все вернется к тому дерьму, которое он знает и ненавидит.