Разбиваются сердца
День за днем на этом свете.
Страсть живого мертвеца
Неподвластна силе смерти!
Стань моей, стань моей, стань моей!
Прикоснувшись к ней губами,
Он разбил окно крылами и во мгле ночной пропал.
Ни упал с нее ни волос, но с тех пор вампира голос
Все в ушах ее звучал:
Прими, дитя, мою любовь!
«Галичья гора»
Устроить обыск в Галичьей горе, граф Дашков не мог, но он точно знал, что Алину увезли именно туда. Руневский пах Викторией, точнее той ужасной травой. Поэтому, воспользовавшись отсутствием папеньки Виктории, граф Дашков бесцеремонно ворвался в комнату Романов. — Что вы здесь делаете?! — Привыкайте, такова специфика нашей работы, — Дашков пошёл по комнате, носом втягивая воздух, но ничего, кроме полыни и корицы, он не учуял. В отличие от Руневкого, который использовал керосин, чтобы скрыть запахи, Романов прибегала к иным методам. — Что вы хотите здесь найти? — Романов подошла к Дашкову на расстояние вытянутой руки, — Может ещё под кровать загляните? — Виктория, наконец-то, поймала взгляд графа, — Я знаю зачем вы пришли, — продолжила Романов, не разрывая зрительного контакта, — вы пришли к Дарье. Она вам глубоко симпатична. И сейчас вы спуститесь вниз, найдёте Дарью и… — Романов призадумалась, — Пригласите её на прогулку. Ступайте, граф. Дашков чувствовал, что что-то не так, что-то внутри него отчачнно сопротивлялось, но Романов была настолько убедительна, что он отправился на поиски Дарьи, чей аромат уже успел запомнить: Дарья Мелекова пахла, как свежие персики. — Как ты это сделала? — Алина вышла из-за ширмы. — Во Франции меня научили не только вышивать, — Виктория улыбнулась, как бы желая уйти от ответа, но Алине этого было мало. — Скажи, что ты не такая, как они… — Нет, что вы, что вы. — Я тебе верю. — Вы можете остаться здесь, не обязательно возвращаться к Руневскому.***
Дашков решил, что нет лучше способа избавиться от Романов, чем загрузить её работой, а ещё лучше напугать. — Хватит, пожалуйста, хватит! — Кричало что-то лишь отдалённо напоминающее человека. Что-что, а пытать в тайном отделении умели. — Я ничего не сделал! Сдержав рвотный позыв, Романов сглотнула подступивший к горлу ком. — Если вам неприятно, то можете уйти. В канцеля… Поймав взгляд Дашкова, девушка сделав усилие над собой, приблизилась к преступнику. — Барышня, — неожиданно для всех Федот Филиппович перестал кричать, а его беззубый рот растянулся в улыбке, — А я вас знаю, вы — смерть. Чёрное платье, чёрная вуаль и неестественно бледное лицо, неудивительно, что он сделал такой вывод. — Причиститься я хочу барышня, в грехах вам покаяться! А потом уж забирайте. — У мужчины потекли слезы. — Сгубил я душеньку свою. Попутал нечистый… — Говори, голубчик, говори. Всё тебе прощу. — Романов переборола себя и присела напротив. — Не хотел я барина губить, видит Бог, не хотел! Снасильничал он Дашеньку мою, и не выдержала душенька моя, ох, как горько то она плакала. Не выдержала голубушка моя, да утопилась в реке. Я как её увидал, бледную, холодную… Так вилы взял, и прямо в барский дом…а Егнат Яковлевич спит себе спокойно, когда Дашенька моя… Ах! — Упала голова Федота Филипповича на бездыханную грудь, Романов чуть заметно кивнула головой, как-бы прощаясь с мужчиной. Граф Дашков, внимательно следивший за девушкой, был готов поклясться, что смерть Федота Филипповича — вина Романов. Да, его пытали, но всё было совместимо с жизнью, а как только появилась эта ведьма, он внезапно умер. Не бывает в жизни таких совпадений! Не бывает. Романов же поднялась, медленно подошла к столу с бумагами, села на стул и разрыдалась. — Не надо, барыня, не надо, — Сказал неказистый с виду мужчина и протянул Романов платок с каплей крови в самом углу, — Это дело такое… — Какая ж я барыня, — Романов утерла слезы. — А что есть, исконно русская! Вот вам крест! — От избытка чувств или по наивности, мужина перекрестился. — Барыня… Спасибо, милый, напомнил ты мне, что клятву давала народ защищать, — Романов схватила со стола нож, — Дмитрий, не дам я вам Алину убить. Что хотите делайте, но не дам! А коль вас так волнует частота крови, то сначала разберитесь с моей, — Виктория провела ножом по ладони. — Что ж вы? Неужто грязная?! — Романов рассмеялась. Дашков не понимал, что с ним. Кажется, он должен был растерзать её прямо сейчас, но вместо этого лишь выбил нож и потащил за дверь. — Что ж вы творите? Узнай ваш батюшка… — А вы?! Каждый день только и слышу о том, что «грязная» кровь «дурно» пахнет! Невыносимо! Это ведь дар, чтобы людей защищать! А не с себе подобными бороться! Вот вы например, мне папенька рассказывал, как вы этот шрам получили. Детей прачки из огня вытаскивали! Что ж с вами произошло? — Дашков разжал руку, сжимающую запястье Романов. — А ваш папенька не рассказал, как эти же люди меня чуть на вилы не подняли? Об этом, думаю, он умолчал. Если бы не князь Юс… — А вы на меня не кричите! Я знаю, что специально сюда привели. Напугать хотели? Напугали! Дашков ничего не говорил, да и не скажешь в такой момент ничего. Он было хотел объясниться, но нужные слова никак не приходили, тогда он молча протянул Романов платок. — И меня… — практически прошептала Романов, — я тогда девочку нашла…она была…такой, как вы, Сиси, она тоже всё меня барыней величала. А однажды Сиси уничтожила целую деревню, я не досмотрела…ладно бы всех, так нет же, подругу свою пощадила, а та донести на нас успела. Мы должны были уплыть на рассвете, но нас догнали. Император лично Сиси убил, а я сбежала… Трусливо, поджав хвост, бежала до самой России-матушки, а могла ведь её спасти, могла! Понимаете? — Девушка опустилась по стене, закрыла лицо руками и вновь заплакала. — Вы…я про кровь, это так…не вас имел ввиду. Романов приподняла голову, но слезы все ещё предательски катались по лицу. — Я уеду…далеко. — Услышав эти слова, Дашкову отчего стало так тоскливо на сердце, если оно у него, конечно, было. Но где-то внутри ему стало так невыносимо больно. — Только не говорите никому… Дашков хотел сказать, что-то чтобы успокоить Викторию и ненавязчиво попросить остаться, но вместо этого у него вышло колкое: — Опять сбежишь? Виктория промолчала. Желая хоть как-то исправить положение, Дашков присел рядом с Романов. — Никому я ничего не скажу. Хотите посмотреть на павлинов? Павлины в поместье были прихотью Юсупова, впрочем они быстро ему надоели, но птицы оказались живучим и вот уже третий год радовали глаз прислуги и немногочисленным гостям в доме Дашкова. — Павлинов? А как же…надо закончить здесь. — Романов повернула голову. Дашков был ближе, чем она думала, — А у вас глаза красивые, немудрено, что вы так Дашеньке нравитесь. Дашков ещё с секунду смотрел в глаза Романов, после произнёс: — Вставайте, Виктория Павловна. — Пора, пора. — Добавился ещё один голос, — Она уже выходит. Виктория резко распахнула глаза. Первые лучи слабо освещали комнату, где-то в саду чирикал одинокий воробей. — Вставайте, Виктория Павловна, граф Дашков прибыл, срочно вас требует. Наскоро одевшись, Романов спустилась вниз. — Виктория Павловна, взяли убийцу вашей Настеньки. Он в конторе, ждём только вас. Дашков улыбнулся, чуть показав клыки. То-ли он действительно был рад, то-ли статус обязывал. Последние пару недель Дашков на пару с Романов занимался поисками убийцы Настеньки и остальных девушек, живущих по жёлтом билету. — Как? Когда? — Ночью взяли. — Отчего же вы не пришли раньше?! Я бы…скорее едем! Убийцей оказался молодой человек, из вполне знатного рода. Виктория не увидела в нем ни страха, ни хотя бы капли раскаяния. Он лишь предложил денег, в связи с чем, и к глубочайшему удивлению Дашкова, Виктория, схватив со стола пепельницу, замахнулась для удара, но лишь высыпала её содержимое на голову убийце. — Дмитрий, давайте отпустим его. — Уже сидя в кабинете Дашкова, предложила Виктория. Поймав непонимающий взгляд графа, девушка продолжила: — Я расскажу о нем Алине, её подруга тоже пострадала… Уверена, справедливость восторжствует, а пока…пусть насладится последним днём. Дашков понял, что имела ввиду «коллега». Бесспорно, Алина расправится с ним, а Руневский не помешает ей. И тогда у него, наконец-то, появится повод задержать обоих. — Хорошо. — Дашков кивнул. — Не могли бы вы поехать со мной к Руневскому? После инцидента с Алиной он ведёт себя немного странно… — Боитесь? — Я прострелила ему колено… — И я вами горжусь! — не без издевки заявил Дмитрий. — Пойдёмте.*
Они вышли вместе. Вместе и упали, когда неизвестные открыли по ним огонь. — Это тебе за сестру! — Выкрикнул один из нападавших. Дашкову то ничего, но вот Виктория… Виктория умирала. Дашков впервые встал перед выбором между чистотой крови и человеческой жизнью, и как-то мгновенно понял Александра Константиновича, который обратил Алину. — А у вас глаза красивые, — практически прошептала Романов, склонившемуся над ней Дашкову. Перед глазами Дашкова пронёсся момент из сновидения. Юсупов не простит такого своеволия. Но и сейчас не до волокиты с бумагами, нужно срочно что-то сделать. Дашков видел, как к ним на помощь прибежали люди, как уносили Викторию, слышал, как отправляли людей за её батюшкой. «А у вас глаза красивые» — звучало в его голове. Он не помнил, как оказался около Виктории, плохо помнил, что произошло потом, но чётко понимал, что теперь её нужно прятать от Дружины. — Павел Иванович прибыл!