Альфонс

      Антон внимательно вглядывался в зеркало; сегодня был самый ответственный шаг в его жизни, и он не мог его просрать. Военкомат сука не ждет, если его не зачислят – пиздец. Мать настаивала на том, что ему нужно отслужить, закончить какой-то там колледж, ага, колледж! ПТУ блять! Закончить и пахать всю жизнь на заводе долбанного, и горячо любимого АвтоВАЗа.       Нет спасибо, увольте, такого добра, как жизнь среднестатистического, к пятидесяти годам спившегося от неудачной и херовой жизни, мужичонка, его не прельщала.       Однако надо смотреть правде в глаза, для того, что бы учиться, нужны мозги, хорошие такие мозги и знания. Тоха похвастаться подобным ну никак не мог. На ЕГЭ по алгебре, состоявшимся сразу после дня города, он был еще подшофе, а потом его сильно затошнило. На бланке ответов, он вывел узор из крестиков в виде зигзага, и получил через несколько дней заслуженную пару. Знания русского тоже были весьма скудны, изложение-сочинение, он, конечно, написал, но оказалось, что и с этим предметом у него не срослось – еще одна пара. Отчего-то добавленная им мистика в рассказ о памятниках архитектуры, никого не впечатлила, а он после курения так называемой «гидры», так хотел повеселиться, что придумал потрясающий детектив об исчезновении памятников, которые воровали мелкие бесы по случаю вечеринки в аду.       Еще раз Антон взглянул в зеркало и напоследок подмигнул своему отражению. Все будет путем – он великолепен.       Парень был прав, ума бог не дал, душой тоже особо не жаловал, совесть находилась в зачаточном состоянии, видимо очередь в загадочном месте на седьмом небе Антон только за красотой и стоял. Высокий и стройный блондин с обаятельный улыбкой, ямочками на щеках, пухлыми губками, волевым подбородком, резко очерченными скулами, прямым, с аккуратной круглой пипкой, носом, и конечно, красивыми, словно улыбающимися, манящими, и завораживающими глазами. Ему бы в модели, но для Антона подобное было ниже его достоинства, какие, к чертям, модели?! Он хотел быть хозяином своей жизни, руководителем чего-то масштабного, быть влиятельным и иметь бабло, много бабла. Девки на него вешали всегда, начиная с садика. Кто-то говорил, что красивые дети вырастают в некрасивых людей, Антон всем своим видом эту гипотезу опровергал. Он действительно, и без преувеличения, был красив, молод и страшно амбициозен, ему хотелось всего и сразу, и путь к своей цели он выбрал самый короткий и самый простой – кровать.       Её звали Бирюк Надежда Вячеславовна, тридцать девять лет – вдова, имеет дочь, восемнадцати лет, является главным учредителем и непосредственным руководителем самого престижного вуза АУиФ «Академии Управления и Финансов» Эту информацию Антон нарыл в интернете, и конечно фотографию этого директора. Радовало то, что бабой она была красивой, даже не смотря на возраст, видно было что привлекательна и явно тщательно за собой следит. Она не выглядела старше тридцати четырех - это конечно был плюс для Антона, да и само то, что женщина обладала привлекательной внешностью, делало его цель приятнее. Все-таки страшную бабу трахать в течение пяти лет никак не хотелось. А учиться, предстояло пять лет.       Познакомиться парень решил заранее, за пару недель до сдачи документов в Вуз, с одной стороны, ему не хотелось сразу же давить и говорить чего ему надо от бедной(бедной ли?) женщины, с другой, ему хотелось что бы Надежда Вячеславовна сразу понимала, что ей нужно делать и вскоре его зачислила. Из всего этого выходило, что действовать нужно аккуратно. От размышлений и подготовки отвлек настырный звонок. Звонила Анжела, прикольная, кстати, девчонка, и если бы не обстоятельства он бы был не прочь с ней встретиться ещё разок. С сожалением подумав о грудастой и сексапильной брюнетке, он, не отвечая на звонок, положил телефон обратно в карман джинсов, и выдвинулся в путь.       Уже через час казалось, что все шло с ног на голову, к ректору его никто не пустил, по своим результатам ЕГЕ он естественно не проходил. Наконец-то он, впервые, задумался о том, что все может оказаться не таким легким, однако эту мысль он предпочел отмести. Решив, во что бы то ни стало добиться желаемого, Антон уселся на лавочке у водопада, откуда открывался прекрасный вид и на служебный вход и на стоянку. Даже если эта дамочка решит выйти через центральный он все равно её увидит. Прождал он весь день, и даже почувствовал, как нос начал гореть от июньского солнца. Погода стояла теплая, даже слишком, для начала лета. Но Антон этому был рад, он уже грезил пляжами, и девочками в сексуальных бикини.       Желудок неожиданно свело, он только завтракал, но с поста своего уходить не желал. И вот, о чудо, женщина, вышедшая из служебного входа, показалась ему той самой. План действий сложился за секунду. Весь день он сидел и гадал варианты, как подступиться, а тут вдруг его прошибло, и он нашел беспроигрышный.       День у Надежды выдался суетным и тяжелым, во рту все пересохло, и она словно не могла напиться, жара стояла неимоверная, кондиционер не особо-то спасал, в коридорах по которым она сегодня прошагала километры, кондиционеров явно не хватало. О прохладном душе она мечтала с обеда, скорее бы смыть с себя эту липкость, жир и грязь. К пяти вечера она стала раздражительной и сорвалась на Леночку, слишком тупящую девицу. Хотя сама прекрасно понимала дело не в Леночке, а в том, что она просто хочет отсюда уйти. Уйти получилось лишь в восемь. На улице её ждала духота, и откуда в начале лета такая жара? Задавалась Надя немым вопросом. Скорее в машину, там кондиционер и бутылка минералки, которая уже, наверное, вскипела за такой жаркий день.       Женщина уселась в машину, повернула зеркало дальнего вида и невольно пришла в ужас, лучше бы она себя не видела – растрепанная, вся, какая-то неопрятная, с испариной над верхней губой, от красоты картины, раздражение прошлось новой волной. Она зло кинула на соседнее сиденье сумку, достала влажные салфетки из бардачка, и протерла лицо, избегая области вокруг глаз. Пусть насовсем чуть-чуть, но стало легче, свежее. Женщина попробовала оставленную в машине минералку, вода была, как и предполагалось слишком теплой и оттого омерзительной. Психанув еще раз, Надя, резко надавив на газ и восхвалив бога за автоматическую коробку передач, дала задний ход. Тупой, страшный звук, удар-шлепок-стон. Так же резко женщина нажала тормоза, выскочив из Порше Кайен’а, она тут же кинулась к бамперу. В метре от автомобиля распластался парень.       - А-а-ах, - целая гамма чувств была вложена в это «ах» и страх за жизнь парня, и страх перед законом, и вопросы что теперь делать. Парень двинулся, вновь издав, что-то похожее на стон.       - Господи, ради Бога, как?! Как вы? – Надежда, не заботясь о дорогой шелковой юбке, уселась на асфальт. Её состояние было близко к шоковому, сердце стучало неимоверно, руки тряслись, а по венам с силой от новых немых упреков и страха бежал адреналин. Антон не рассчитывал на столь сильный удар, да и не думал он, что такая дамочка захочет шумахерством позаниматься и резко подавать. Ударился он действительно сильно, но вроде бы по предварительной оценке организма, насколько это могла позволить ситуация, был цел.       Голос Надежды Вячеславовны был близок к истерике, а этого парню уж точно не хотелось бы, и он подал голос:       - Да вроде цел. Я, я, прошу прощения я не заметил, - решив, что лучшая стратегия это извиниться, дабы вызвать у несчастной еще большее чувство вины, он попытался подняться.       Надю его реплика смутила, она тут же положила свои руки, на ребра пострадавшего пытаясь и одновременно ощупать на повреждения и успокоить.       - Лежите - лежите, я сейчас скорую вызову, - но сама она внутренне надеялась, что парень по каким-то загадочным причинам от скорой все-таки откажется, может не так страшно все, и Надя отделается только деньгами. В такой момент от женщины можно было требовать любую сумму, она бы заплатила, находясь в подобном состоянии.       - Не надо скорой, прошу, - он приподнялся и взял её руку в свою, другой опираясь об асфальт, ладони саднили, как и спина, на которою он не хило приземлился. Антон заглянул в глаза Надежде, отчего у последней неожиданно перехватило дыхание. Она и сама не поняла, является ли это следствием аварии, или же чего-то другого, но затрясло её сильнее.       - Я могу встать, кажется ничего страшного, - заявил Антон, пытаясь подняться. Бирюк пыталась ему помочь, придерживая за руки.       - Давайте я вас отвезу, домой или к своему врачу, если скорой не хотите. Антон, хотел было отказаться, но вдруг понял для себя, что в голове все кружится, а стоять было и вправду нелегко.       - Я не знаю, вроде я ничего, - Антон сам попробовал отойти от Нади, но потерял равновесие, благо женщина была рядом и тут же подхватила несчастного.       - Нет, нет, к врачу нужно съездить, - усадив паренька в машину, Бирюк тут же набрала номер Вениамина – хорошего друга, а по совместительству отличного врача. Тоха разговор этот не слышал, но ему и не до него было, он вдруг взволновался о своем теле, об ушибах и всех ссадинах, а может быть, у него открылось внутреннее кровотечение? Последняя мысль поглотила его и о соблазнение ректора, он успел забыть. Надя чувствовала, как паника отступает, она уже могла начинать трезво мылить, Веня как это и водится смог её успокоить. И она уже уверенная, отряхнув испорченную юбку села за руль. Но только женщина взглянула на парня, как уверенность сразу сошла на нет. На глаза навернулись слезы, такой молодой, такой красивый, а она парня чуть не покалечила, это слово «покалечила» – засело в её голову на всю поездку, она старалась ехать, соблюдая правила, но сделать этого было тяжело, хотелось мчаться к Вениамину, что бы он уже осмотром подтвердил, что все в порядке.       К концу пути Тоха вспомнил, для чего же весь этот цирк с тяжелыми последствиями затевался и заговорил:       - Меня Антоном зовут, а вас? Для Бирюк этот вопрос оказался столь неожиданным, что она, на секунду взглянув на парня, назвалась:       - Надежда, Надя, - а потом пришла мысль: как бы Антон чего не подумал, а то назвалась старушка, надо было с отчеством имя сказать, а она теперь выглядит как дура. Но говорить она уже нечего не стала, они подъехали. Бирюк помогла выйти Тохе из машины.       Страхов Вениамин Александрович, был высококвалифицированным хирургом травматологом, имел своё частное крыло в травматологическом отделении, проводил курсы реабилитации, вправлял кости, и делал соответствующие операции. С Надеждой они были знакомы, по стольку, поскольку были знакомы с её ныне покойным супругом, вместе служили, вместе отдыхали, и дружили впоследствии семьями, их дочерям предстояло вместе учиться, и отношения после смерти Никиты Бирюк не стали между ними менее теплыми.       Антона сразу же уложили на стол, и Вениамин Александрович преступил к осмотру. Уже через пятнадцать минут вердикт был объявлен: переломов и вывихов нет, возможно, легкое сотрясение. Необходимые лекарства были даны, ушибы тщательно промазаны бодягой и еще какой-то разведенной мазью, состав которой Антон не запомнил. У Надежды груз с сердца упал, счастье, что с парнем все в порядке не передать словами. Антон, предстал перед женщиной, голым по пояс. Ссадины на теле были заклеены пластырем, а ушибы промазаны мазью.       Вид обнаженного торса произвел неожиданно слишком волнующее впечатление на даму. Она попыталась себя одернуть, но не тут-то было, красивое молодое тело стояло перед глазами: худощавый парень с бронзовым загаром и развитой мускулатурой, без какой либо растительности в области груди. А ей ведь всегда нравилось, когда у мужчин в этом месте волосы, должно быть она просто никогда не встречала тех, у кого там ничего нет, конечно, не встречала. С мужем они познакомились в двадцать лет, он был её первым и единственным мужчиной до её тридцати пяти, страшная авария забрала Никиту у неё, она приходила в себя года два, с головой уйдя в работу и посвящая себя заботе о дочери. Второй мужчина в её жизни появился, когда ей исполнилось тридцать семь. Это был Профессор, работавший с ней в одном институте, чуть располневший, холеный, женатый мужик, отношения не продлились дольше полугода. Третьим стал Зураб, кавказец – настоящий эталон для любительниц агрессивной красоты, но восточные корни слишком давали о себе знать, Надя не привыкла к тому, что ею помыкают, сначала это казалось интересным и новым, потом приелось и начало тяготить, с ним отношения продержались почти полтора года. И вот уже полгода Надя была одинока, как физически, так и морально, дочь уже повзрослела и во внимании матери не нуждалась. Былая красота уходила безвозвратно и все чаще Бирюк стала задумываться о подтяжках, ботоксе и силиконе. Никита, конечно, был бы категорически против, услышь он подобные мысли. Но Надежда уже не могла спокойно смотреть на низкую грудь, которая с каждым годом провисала все ниже, на пару с задницей, они словно сговорились, даже на руках кожа стала выглядеть дряблой, а лицо уже покрыла сетка мимических морщин. Все это было страшно и непривычно воспринимать себя так, как женщину, а не девушку, как будущую бабушку, которой ей по-честному становится, совершенно не хотелось. Еще вчера, будучи молодой, свежей и привлекательной, сегодня она наблюдала, как увядает, с каждым днем. Все подобные мысли навевали на Надежду глубокую, обычно покоящуюся где-то на затворках сознания, депрессию. И вдруг, совершенно неожиданно эта депрессия захватила её. Ей стало до слез обидно глядеть на этого красавца, молодого, поджарого, чего уж там, слишком сексуального, она давно не испытывала такого физического влечения. Надя забыла, когда в последний раз трусики могли мокнуть под взглядом мужчины, когда она чувствовала начинающую зарождаться тяжесть внизу живота, а во рту пересыхало не от жары, а от желания. Все эти чувства калейдоскопом забытых эмоций обрушились на Надю. И она покраснела, чего не делала так же давно. Буквально тут же она и испытала чувство жгучего стыда, парню на вид не больше двадцати, он мог бы приходиться ей сыном.       От Антона взгляд, и порозовевшее лицо Надежды не укрылось, и он ей улыбнулся, той самой улыбкой характеризовавшей хищника – самца. Впрочем, Надя ему искренне нравилась, было в ней что такое, обворожительное и притягательное. Её возраст его особо не заботил, он спал с женщинами и постарше и менее привлекательными, карьеру альфонса он начал еще год назад, и не жалел об этом. Надежда казалась, не смотря на свой возраст, какой-то по-девичьи доверчивой и наивной.       Надя перевела дух, видимо глубоко вздохнув и выдохнув, она, тепло улыбнулась Антону. Вышедший из кабинета Вениамин, оставил их побеседовать. Бирюк теперь не знала, как подступится и дать денег.       - Антон, я безумно рада, что вы в порядке, поверьте, я очень испугалась за вас, и виню в произошедшем только себя, и …       - Всё в порядке Надь, я и сам виноват, совершенно не заметил, как вы выезжаете, да и подумал, что проскочу, не вините себя, главное - все обошлось. От этого «Надь», женщину обдало новой порцией смущения. Такие молодые парни её еще так не называли, да и выглядело это как то интимно слишком. Но акцентировать внимание юноши на фамильярном отношении ей не хотелось, не до того, потому она заставила себя проигнорировать, сокращение своего имени.       - Я бы хотела отблагодарить вас за то, что вы не стали обращаться в полицию и скорую… Антон вновь перебил женщину.       - Я бы тоже хотел, что бы вы меня отблагодарили, - он чуть помедлил, глядя на ярко проступающие эмоции на лице Надежды: смущение, возмущение. – Вы согласитесь со мной поужинать?       Наде показалось, что последнюю фразу она не поняла. Этого просто не могло быть: он вдвое младше неё, его должны привлекать девушки его возраста. Будь ему хотя бы тридцать, она, возможно, даже решилась бы на кокетство, но не с этим, же юнцом право слово. Вновь распознав эмоции на лице ректора, Антон опередил Надежду буквально на секунду.       - Другого возмещения морального и физического ущерба я не приму. Чего вам стоит со мной поужинать? – Он пер напролом, это его шанс, складывалось все удачно, в других обстоятельствах его бы ждал стопроцентный отказ, здесь же он может надавить, подмазать, уговорить.       - Простите, но это слишком, - Надя словно задыхалась когда говорила. – Я не могу с вами ужинать, это будет выглядеть как, как…       - Свидание, - услужливо подсказал Антон, - да, именно его я и хочу.       - Но…, - Бирюк разинула рот, поражаясь тому, что не ослышалась, неужели она сейчас серьезно хочет согласиться? Она его не знает он намного младше неё – все это какой-то бред.       - А какое может быть «но»? Вы привлекательная молодая женщина, которая мне понравилась даже в полуобморочном состоянии, - и он вновь ей улыбнулся, глядя на широко распахнутые глаза женщины.       - Я намного старше вас!       - Бросьте, - шутливо сказал Антон, - ну на сколько? Максимум лет восемь, бросьте, не велика разница, вы намного привлекательнее многих моих сверстниц. То, что от этих слов Надя поплыла, было так же заметно Антону, как и предыдущие эмоции женщины. «Лет на восемь, привлекательна», да она слышала комплименты в свою сторону, но слышать их именно сейчас от этого юноши было безумно приятно.       - И все-таки…       - Завтра в восемь вы свободны? Я заеду за вами, назовите адрес.       Черт! Надежда была в шоке от его напора, от испытанного чувство давно забытого волнения перед мужчиной, от возбуждения которое разгонял по венам адреналин. И она решила, будь что будет. А почему она должна терять такой шанс. Антон её привлекал, и сильно, и чего уж, ей хотелось бы и ужина с ним и продолжения, и она назвала адрес. После чего парень встал с кушетки, и накинул рубашку, сказав, что будет рад, если Надя подкинет его до дома. Само собой Надя согласилась, приговаривая:       - Конечно-конечно, она прибывала в легком шоке, теперь уже оттого, как себя с ней вел парень.       Антон жил в хрущёвке, на что естественно Бирюк обратила внимание, мысли об альфонсе полезли сразу же, как она увидела район, где живет парень. Однако это мысль была, и исчезла, она решила: альфонс, так альфонс, у неё полгода никого не было, и она не знала, как скоро этот кто-то появится, и будет ли он ей подходить. Она дала ему свою визитку. А Антон довольный и помятый, вошел в подъезд.