Свобода от счастья

             Школа. Одно простое слово вызывало слишком много чувств у Энтони. В школу Долохов в последний раз ходил примерно никогда. В детстве у него всегда были частные учителя, которые никогда не задавали лишних вопросов, выходящих за пределы школьных дисциплин. Такая обычная вещь, как школа, была присуща каждому подростку, но в более позднем возрасте у Долохова уже были немного другие приоритеты, например выжить. Да и не то, чтобы кто-то давал ему выбор. Долохов давно забыл, что такое “нормальные вещи”.              В свои семнадцать для него стало нормальным ночевать в заброшенных зданиях или в любых хотя бы на дольку безопасных местах. Он привык к постоянной бдительности, к своей сумке, к готовности ринуться с места и продолжить бежать, не оглядываясь. Привык к магловкому миру, где его было сложнее найти. Привык к тому, что живот иногда мог скрутиться от чувства голода, что рваную рану придётся заливать украденным алкоголем, стиснув зубы, чтобы не загноилась.              Поэтому, стоя рядом с детьми в Большом зале одной из магических школ, Энтони чувствовал себя крайне странно. Сердце билось слишком быстро, ладони вспотели и он на автомате протирал их об брюки. Всё тело кричало ему, что нужно бежать. Что то, что он собрался сделать совершенно не безопасно. Что это идёт в разрез с правилами его выживания.              Чувствовать на себе множество прикованных взглядов было той ещё нервотрёпкой. Обычно это был очевидный знак, что пора делать ноги. Энтони глубоко вздохнул, вспоминая наставления старшей сестры, и начал считать до ста в голове. Постепенно дыхание выровнялось, хотя дрожь на кончиках пальцев и не исчезла полностью. Энтони начал оглядывать Большой зал, слушая, как детей вызывают вперёд, чтобы надеть распределяющую шляпу и отправить на нужный факультет. Видимо, он будет последним.              Энтони начал осматривать столы с учениками в разноцветных мантиях. Некоторые студенты продолжали с интересом поглядывать на него. Неужели приход нового ученика на седьмой курс их так сильно заинтересовал? Продолжая скользить взглядом по залу, Энтони остановился на столе Слизерина и сердце пропустило удар.              Встреченные зеленые глаза были холодными и пронзительными, словно острие клинка, который Энтони прятал в ножнах. Это был взгляд, в котором плескался интерес или желание убить. Всё тело Энтони напряглось, словно приготовилось к битве или экстренному побегу. Незнакомка, которую он встретил в Лондоне, оказалась волшебницей.              — Энтони Долохов! — произнёс Дамблдор, призывая его подойти к табурету.              Оглядевшись, Долохов понял, что всех первокурсников уже распределили. Вдохнув побольше воздуха, он подошёл и присел на табурет, почувствовав на своей голове остроконечную шляпу.              “Ох, интересно-интересно,” — проворчал голос шляпы в голове.              Энтони вцепился одной рукой в сиденье, стараясь унять волнение, от сотни прикованных к себе взглядов. Невольно глаза снова метнулись в сторону зелёного стола. Девушка также, как и все, смотрела на него и вскинула бровь, когда они снова встретились взглядом.              “Предан, но недоверчив; отважен, но готов в любую секунду бежать; скрытен, но не хитёр или амбициозен; любознателен, но не стремящийся. Как сложно с теми, кто вроде и стал кем-то, но и не стал. ”              Незнакомка слегка улыбнулась. Краем глаза он заметил, как она стала отбивать спокойный ритм пальцами правой руки по столу. Энтони постарался сконцентрироваться на её движении, успокаиваясь.              Наплевать. Он уже всё решил. Он будет обычным подростком. У него будет хоть что-то нормальное. Пусть даже это продлится совсем не долго.              Ещё несколько ударов сердца они вдвоём смотрели друг на друга.              — Гриффиндор! — внезапно взревела шляпа.              Интерес в глазах напротив потух и незнакомка повернулась к сидящему рядом парню, что-то сказав тому. Почему-то когда именно эти серо-зелёные глаза исчезли с радаров, Энтони почувствовал себя более неуютно.              Со стороны учеников, которые носили мантии с красной обивкой, грянули аплодисменты и довольный гул. Дамблдор снял с Энтони Распределяющую Шляпу и добродушно кивнул, призывая сесть рядом со своими новыми сокурсниками.              — Добро пожаловать на Гриффиндор! — воскликнул парень с тёмными волосами и загорелой кожей, пододвигаясь, чтобы Энтони мог сесть рядом. — Я Билл Форд, а это Люк, — он показал на сидящего рядом худощавого парня, который посмотрел на Энтони уставшим взглядом винных глаз. — Ты на седьмой курс?       — Ага, — присаживаясь рядом, кивнул Энтони.              — Клёво, значит ты теперь наш сокурсник! — улыбнулся Билл, предприняв попытку обнять Энтони за плечи. Получив в ответ взгляд хмурых глаз, он поднял руки в знак капитуляции. — Понял-понял, никаких прикосновений. Готовы морально к ЖАБА? — спросил он и скривил лицо. — Я лично нет. Понятия не имею, как буду сдавать экзамены.              — В твоей голове нет места переживаниям об учебе, не ври, — отозвался Люк, покачав головой с густыми короткими коричневыми волосами.              — Я больше о квиддече переживаю, — кивнул Билл. — Чарльз Поттер и Арфанг Лонгботтом свалили и теперь нужно искать новых игроков. Ужас. И всё это теперь моя головная боль. — Парень покачал головой, а потом посмотрел на Энтони, будто совсем забыл о его существовании до этого момента. — Играешь в квиддич?              — Знаком с правилами, — неуверенно кивнул Долохов, стараясь не обращать внимания на стоящий в зале шум. Такой гам редко ассоциировался у него с безопасностью.              Он знал правила и читал несколько спортивных журналов в далёком детстве. Полгода назад его метла сломалась, когда они вместе со старшей сестрой перебирались в другую страну, боясь, что их могут отследить по прыжку трансгрессии. Чувство полёта было одним из любимых у Энтони. Сестра часто ругала его за то, что он иногда слишком сильно ускорялся или резко пикировал, наслаждаясь ветром в волосах и ясностью мыслей. Когда они вставали на землю, она всегда жестоко наказывала его за ненужное ребячество.              — Запишу тебя, — уверенно кивнул Билл, ни на секунду не допуская мысли, что Энтони может ему отказать. — Пробные через две недели. Скажу тебе время на днях. Нам нужен вратарь или ловец.              — Ладно, — пробормотал Долохов. — Но у меня нет метлы.              — Придумаем что-нибудь, — хмыкнул Билл. — На крайний случай возьмёшь мою старую. Мне летом купили новую на день Рождения.              Когда ужин подошёл к концу, Диппет поднялся с места и произнёс воодушевляющую речь, которую Энтони через секунду забыл. Наконец студенты заскрежетали скамьями об пол, поднимаясь из-за столов, и с громкими разговорами зашагали к гостиным своих факультетов, с предвкушением отоспаться после долгого дня.              Гостиная Гриффиндора оказалась на седьмом этаже. Из неё будет сложно сбежать, понуро подметил Долохов. Хотя можно использовать метлу и выйти через окно, если на улице не стоят какие-нибудь защитные чары от несанкционированных полётов.              — Эм, я думал помочь тебе разобрать вещи, — протянул Билл, оглядывая спальню. — Но видимо они уже разложены. Странно.              — Они на моей кровати, — Энтони подошёл к дорожной сумке и присел рядом с ней. Осмотрев её, он понял, что к ней не прикасались и не пытались открыть. Чуть позже, когда все лягут спать, он проверит содержимое, чтобы окончательно успокоить нервы.              — А, чары расширения, — со знанием дела сказал стоящий в проёме комнаты Люк. — Удобно. Но мне больше сундуки по душе.              Энтони пожал плечами, наблюдая за четвёртым парнем, который вошёл в комнату. Золотисто-русые волосы были убраны в небольшой хвостик, одежда явно дороже, чем у Люка и Билла. Парень облокотился на стену около своей кровати и внимательно посмотрел на Энтони. От пристального взгляда, Долохов скрестил руки на груди, крепко стиснув себя, потому что голубые глаза будто пытались заглянуть под одежду, в саму душу, и Энтони захотелось загнать свои многочисленные шрамы под кожу.               — Несколько правил, — скучающим тоном произнёс парень, оценивающим взглядом осматривая одежду Энтони своими голубыми глазами. — Ночью ведём себя тихо, если шумим, то накладываем нужные чары, чтобы не мешать другим. В комнате не мусорим, не приводим гостей, ведём себя прилично. Справишься?              — Какой ты зануда, Эммет, — простонал Билл и повернулся к Энтони, поморщившись и махнув рукой в сторону голубоглазого. — Энтони, это Эммет Браун. Ворчун и тот ещё скучный тип. Из-за него в комнате нельзя курить, а также приходить в стельку пьяным.              — Я тоже против, чтобы ты курил в комнате, — отозвался Люк, присев на свою кровать. — Ты лицо нашей квиддичной команды в этом году. Тебе лучше избавиться от этой вредной привычки.              — Ничего не могу поделать, когда кто-то зовёт меня покурить во время перерыва, — наигранно вздохнул Билл, разведя руки в стороны. — Это уже традиция.              Пока они были увлечены своей словесной перепалкой, Энтони быстро и незаметно решил переодеться.              — Ты из стеснительных, что ли? — фыркнул Эммет, заметив, что Долохов переоделся, надев кофту поверх рубашки, которая была на нём, а потом расстегнул её, вытащив снизу, чтобы получилось не засветить голое тело.              — А где Коллинс? — посмотрев на Эммета, спросил Люк, видимо, попытавшись отвлечь внимание Брауна.              — Без понятия, — махнул рукой Эммет.              — Он что-то тебе сказал, перед тем, как я потерял его из виду в Большом зале, — нахмурился Билл. — Уже отбой и тебе придётся снять с него очки, когда он придёт.              — Официальный отбой через десять минут, а я ложусь спать, — бесцветно отозвался Эммет Браун, тоном, который намекал на окончание разговора.              Билл попытался выяснить что-то ещё, но Браун больше ничего не сказал и захлопнул полог своей кровати. Форд брезгливо поморщился и показал неприличный жест в сторону кровати, где лежал Эммет.              Энтони проверил рукава своей кофты и лег на свою койку. Лежать на тёплой и мягкой кровати было ненормально необычно. Он задёрнул полог постели, но никак не мог уснуть на новом месте. Он лежал, натянув чистые простыни до самого носа и вдыхая аромат свежего белья. Это помогало сосредоточиться и унять нервы. Напоминало, что он находится в защищённом месте, где можно сделать передышку. Спустя полчаса он услышал, как открылась дверь и тихий шёпот Люка нарушил тишину:              — Тебе повезло, что ты смог полюбиться нашему старосте, — буркнул он.              Энтони слегка напрягся и прислушался, услышав тихий смешок с другой стороны комнаты.              — Завидуй молча, — отозвался новый голос. Видимо это и был Коллинс, о котором ранее говорили парни.              — Что же такого важного случилось, что ты куда-то свалил в первый же день? — тихо протянул Люк. — У нас тут новенький, не подавай ему плохой пример.              — Новенький-новенький, — забавлялся Коллинс и Энтони услышал, как он подошёл к соседней кровати. — Не суй нос не в своё дело, Люки.              Последовала тишина, нарушаемая только звуком снимающейся одежды.              — Мне стоит беспокоиться? — раздался тихий голос Люка. — Ты с ней говорил?              — Тебя и твоего дружочка это никак не касается, Люки, — пропел Коллинс. — Просто кое-кто попросил, чтобы мы с Эмметом присмотрели за новеньким.              — Присмотрели? — медленно спросил Люк и Энтони услышал напряжённые нотки в его голосе. — Она сказала тебе нам не рассказывать?              — Она сказала мне действовать так, как я считаю нужным, — в голосе Коллинса была слышна насмешка. — А я не считаю нужным говорить тебе что-либо.              Раздался звук задвигающихся пологов кровати. Коллинс закончил разговор. Энтони решил понадеяться, что “она” была одним из преподавателей.              Заснуть Энтони смог только под утро. Всю ночь его сестра кричала на него в голове, молясь, чтобы он одумался. Когда появились первые лучи солнца, он встал и поплёлся в ванную комнату, плеснув себе холодной водой в лицо, окончательно просыпаясь.              Он не мог изменить своё или чужое прошлое, но и убегать от него тоже вечно не мог. Оно напоминало о себе каждый раз, когда он смотрелся в зеркало, каждый раз, когда он инстинктивно искал путь побега, осматривая новое помещение, каждый раз, когда он снимал одежду и видел своё уродливое тело. Отметины, шрамы, зажившие раны “украшали” всё его тело. Долохов слегка провёл кончиками пальцев по шрамам на запястьях, которые он изо всех сил скрывал от сестры, когда та была ещё жива. Стоило признать, что не все шрамы на его теле были нанесены другими людьми.       

♛ ♛ ♛

             Когда декан его факультета — профессор Дамблдор, дал ему пергамент с перечнем дисциплин, Энтони слегка напрягся. Его скудных познаний со времён средней школы явно не хватало, чтобы взять ЖАБА по тому же зельеварению или истории. Все зелья всегда варила его сестра. Слегка успокоило наличие таких дисциплин, как боевая магия, ЗОТИ и чары. Именно они по большей части продолжали изучаться на практике во время его побега. Поставив ещё несколько галочек напротив наименований дисциплин, которые Энтони понадеялся, что сможет осилить, он передал пергамент обратно декану. Получив ободряющий кивок, Долохов узнал, что вскоре ему назначат даты внутренних экзаменов по этим предметам, чтобы получить справку о СОВ.              Что ж он был к этому готов.              Первые два дня были странно нормальными. Следовать определённому распорядку было непривычно. Он привык, что время для сна часто было ограничено. Привык спать днём, а ночью бодрствовать, ведь передвигаться ночью было более безопасно.              Сплетни распространялись, как лесной пожар. Казалось, вся школа обсуждала, кто такой Энтони Долохов и откуда он взялся, что вызывало у парня зуд под кожей. Они улыбались ему в лицо и перешептывались за его спиной. Раздражение Энтони росло, словно по капельке, наполняя кувшин. Против воли Энтони стал огрызаться на слишком заинтересованных. Всё что он хотел, чтобы они отвернулись и перестали следить за каждым его шагом. Постепенно студенты перестали пожирать его взглядом, предпочитая просто проходить мимо, но шепотки не исчезли.              Занятия проходили в своём темпе. Все места в классных комнатах были давно распределены и Энтони с досадой приходилось садится за передние парты, которые оставались свободными. Билл и Люк первое время сопровождали его до классных комнат, чтобы он не заблудился, что казалось довольно простым. Замок был поистине огромным.              Во время пар к нему часто подсаживалась однокурсница — Луиза Браун, которая оказалась сестрой близнецом Эммета Брауна. Те же золотисто-русые волосы, как у брата, свисали по бокам крупными кудрями до середины шеи, из-за чего Энтони невольно сравнивал девушку с пуделем. В волосах блестели пёстрые заколки, которые раздражали глаза Энтони. По началу она старалась завести с ним беседу, но когда дело перешло в допрос о его прошлом, Энтони инстинктивно замял разговор. Его ложь всегда была не складной. Он боялся, что может перепутать факты разным людям и в конце попросту запутаться в том, что кому наговорил. Было легче просто уходить от разговоров.              Долохов устало вздохнул, когда они вместе с Луизой шли на следующее занятие по коридору школы, маневрируя между потоком учеников.              — Слушай, — посмотрев на Энтони своими голубыми глазами, спокойно продолжила Луиза, когда он снова пробормотал что-то непонятное на её вопрос. — Я просто пытаюсь поболтать с тобой. В чём твоя проблема?       — Это больше походит на допрос, — усмехнулся он.              — Ох, Энтони не обижай Лизи, — словно из неоткуда появился Коллинс, в голосе которого появился намёк на угрозу. Он приобнял Энтони за плечи одной рукой, от чего Долохов стиснул зубы. — Неужели ты настолько необразован, что не умеешь поддерживать простецкий диалог?              У Коллинса были тёмные, почти чёрные волосы, а цвет глаз светло-болотный. Они мало походили на те холодные зелёные с серой кромкой у значка, которые иногда пытался поймать Энтони. Выглядел Коллинс небрежно, будто ему было лень заправить рубашку в брюки, как нормальному человеку, а на лице часто танцевала язвительная улыбочка.              — Он общался с Хаспером на чарах, — выдала Энтони Луиза. — Ни разу ему не нагрубил.              — Который Стефан? Пуффендуец из компании отбросов? — грустно протянул Коллинс, усилив хватку на плече Энтони и начиная барабанить пальцами другой рукой по бедру. — Новичок-новичок, это совсем не дело.              — Какое мне дело до ваших предпочтений? — не подумав, огрызнулся Энтони, отбросив руку Коллинса. — Он не устраивал мне никаких допросов, в отличие от вас.              — Действительно, гриффиндорец, — довольно протянул Коллинс, певуче и размеренно произнося каждое слово. — Ты новенький, поэтому на первый раз прощаю, но вот тебе совет, новичок. Будь более осторожен, я не сильно люблю, когда мне или моим друзьям грубят.              Энтони захотелось рассмеяться. Этот парень, действительно, пытался его напугать? Коллинс даже рядом не стоял с теми, от кого прятался Энтони. Обычный подросток, который был лишь на десять сантиметров выше него, и набором дрянных гормонов, что бушевали в его черепной коробке.              — Что я могу поделать, если ваше общество не приносит мне удовольствия?              — Значит тебе приятнее общаться с отбросами с грязной кровью? — по совиному наклонил голову Коллинс.              — А вы значит из фанатиков? — скопировав его выражение лица, произнёс Энтони, забавляясь от того, как в глазах Луизы вспыхнула злость.              — Я имею право их так называть, — сказал Коллинс. Почему-то Энтони показалось, что он не может уловить весь смысл, который парень вложил в эти слова. — Они сами запятнали свою кровь.              — А ты пятнаешь моё настроение, — буркнул Энтони, чувствуя напряжение в воздухе.              — Коллинс, — раздался тихий голос Люка рядом. Парень смотрел на них, скрестив руки на груди. Возможно, это могло бы выглядеть хоть немного угрожающе, если бы парень не был на двадцать сантиметров ниже Коллинса. — Что-то случилось?              — О, Люки-Люки, — радостно воскликнул Коллинс, растягивая гласные. — Какими судьбами?              — У меня окно и Билл попросил меня передать Энтони даты пробных в квиддичную команду, — спокойно произнёс Люк, вставая между Энтони и Коллинсом. — Никаких проблем?              — Только совсем маленькие, — усмехнулся Коллинс, смерив взглядом Долохова. Пару секунд он будто о чём-то размышлял в голове, а потом хмыкнул и расплылся в улыбке. — Но я закончил. Пошли Лизи, нам тут совсем не рады. Не скушай его, Люки!              Когда парочка удалилась, из груди Люка вызвался тихий стон. Он схватил Энтони за руку и втолкнул в пустой кабинет, закрыв замок на двери с помощью заклинания.              — Блять, ты не мог вести себя нормально? — выдохнул Люк, зачесав свои волосы назад. Он прислонился к стене, осуждающе посмотрев на Энтони.              — Я сама доброжелательность, о чём ты? — усмехнулся Долохов.              — Слушай, — пробормотал Люк, — я не знаю, почему ты заинтересовал Коллинса, но не беси его. Ты новенький и понятное дело, что он захотел узнать, что ты за фрукт. Просто поотвечай на пару вопросов Луизы, Эммета или Коллинса и всё. Они отстанут.              — Я не собираюсь никому ничего рассказывать. Они не могут просто отстать?              — Это же Коллинс, — хмыкнул Люк, будто это всё объясняло. — Просто сделай так, чтобы он потерял интерес. Если ты перестанешь быть загадкой, то он быстро потеряет заинтересованность.              Энтони прислонился к стене, обдумывая то, что успел подметить за пару дней. Близнецы Браун общались с Коллинсом. Луиза общалась с некоторыми соседками по комнате, но в основном проводила своё время с Коллинсом или братом, который являлся старостой.              Люк обычно проводил своё время с Биллом, который говорил в основном только о квиддиче. Энтони не совсем понимал, как эти двое могли быть друзьями, ведь они были совершенно разными. Форд был душой компании, капитаном команды, а Люк был довольно тихим и не из болтливых. Билл Форд был ростом около ста восьмидесяти сантиметров, в то время, как Люк был даже ниже Энтони. Долохову было обидно, что здесь сыграли гены его матери и он к своим восемнадцати не мог похвастаться высоким ростом, как тот же Форд, который обгонял его сантиметров на пятнадцать. Удивляло также то, что Билл явно не питал тёплых чувств к компании близнецов и Коллинса, в то время, как Люк, будто заключил с троицей мирный договор.              — Я заинтересовал не Коллинса, — мрачно произнёс Энтони, вспомнив ночной разговор между этими двумя. — Он хочет узнать обо мне для кого-то другого.              — Не лезь в это, — пробормотал Люк, посмотрев на Долохова в немой просьбе. — Тебе это не нужно.       

♛ ♛ ♛

             Не лезть в это. Жить спокойно, игнорировать, не привлекать внимания. Наверное, Люк также имел в виду, чтобы Энтони не ходил на восьмой этаж Хогвартса ночью, когда получил записку спустя неделю после их разговора.              Почему люди всегда думали, что раз он невысокого роста, то он лёгкая мишень? Энтони увернулся от кулака и сильно ударил Коллинса в левую почку, повалив парня на пол. Коллинс явно не ожидал такого яростного сопротивления, но продолжал пытаться обезвредить Долохова, даже, когда у обоих выпали палочки. Удар, блокировка, новый удар. Энтони чувствовал, как ярость кипит под кожей, и ему не хотелось сейчас ничего больше, чем доказать, насколько он может быть опасен.              В голове Энтони кричал голос сестры. Она яростно упрекала его, напоминала об обещаниях. Если бы она была жива и узнала о том, что он решил поступить в школу, узнала, как он себя ведёт, то точно бы ударила его, чтобы вышибить всю дурь из его головы.       Но это было так приятно. Освободить часть кислоты, накопившейся внутри него.              Энтони выкрутил руку Коллинса, и повернулся к близнецам, что стояли, направив на них свои волшебные палочки. Хотелось достать свои ножи, чтобы увидеть, как обидчик истечёт кровью, но Энтони подавил это желание. Брауны мрачно молчали, но не осмеливались запустить новые заклинания, видимо, боясь попасть в Коллинса, которого Энтони выставил вперёд, словно щит. В пустом ночном коридоре, на который были наложены заглушающие чары, никто не мог их потревожить.              Долохов клялся сестре, что будет держать свой характер в узде, чтобы сливаться с толпой. Клялся всегда бежать вперёд, не привыкать к новым людям, всегда оставлять всё позади. А она молилась, чтобы правда умерла вместе с ними.              Они вчетвером застыли. Коллинс пытался безуспешно вырваться. Энтони пытался отдышатся. Внезапно все напряглись, когда услышали звук шагов по коридору.              — Ты же наложил чары, — тихо пробормотала Луиза, обращаясь к брату, но не отводя напряжённого взгляда от Долохова.              Внезапно раздался спокойный женский голос, который заставил близнецов и Коллинса вздрогнуть и одновременно повернуть головы.              — Благодаря мне они у него и получаются сносными, — холодно отозвалась подошедшая девушка, незаинтересованно проскользив взглядом по ним. В руках изящно танцевала белоснежная волшебная палочка. Серо-зелёные глаза ненадолго задержались на Энтони. — Внимательно слушаю.              — Мы… — Луиза запнулась, неуверенно опустив свою волшебную палочку. — Просто общались с новичком.              — Общались? — вскинула чёрную бровь девушка, усмехнувшись. — Это какое-то гриффиндорское общение, о котором я никогда не слышала?              Никто больше ничего не сказал и на лицо девушки вернулось выражение скуки.              — Свободны, — холодно отозвалась она. — Отбой был два часа назад.              Коллинс наконец вырвался из захвата Энтони и сильно толкнул Долохова в ушибленное в драке плечо, поднимаясь. Он подошёл к черноволосой девушке и, что-то шепнув ей, удалился вместе с близнецами. Энтони поднялся, подобрал выпавшую в бою палочку и уже хотел уйти, когда ему преградили путь.              — А с тобой я хочу поговорить, — сказала черноволосая девушка и обновила заглушающие чары. — Энтони Долохов, ты доставляешь мне некоторые проблемы, в курсе?              — Разве? — процедил Энтони. — По моему как раз наоборот. Все мои проблемы из-за тебя, незнакомка.              Девушка удивлённо хмыкнула и покачала головой.              — Неужели они настолько плохи, как разведчики? — усмехнулась она. — И неужели ты так и не выяснил моё имя?              — Айрис Певерелл, — мрачно отозвался Энтони, — что тебе от меня нужно? Зачем натравила на меня Коллинса?              — Я попросила его просто присмотреть за тобой, — невинно произнесла она и раскрыла объятия, повернув руки ладонями вверх, остановив танец своей волшебной палочки. — Но ты видимо их задел, раз они решили поговорить с тобой в таком тоне. Ты же тоже теперь грифон, ты должен лучше меня понимать своих собратьев по характеру.              — Из них отвратительные сиделки, — усмехнулся Долохов. — А вот кто ты такая, раз по твоей просьбе эти трое донимали меня допросами на протяжении нескольких дней?              — Староста школы, — улыбнулась девушка, но Энтони это больше напомнило оскал.              Он смотрел на неё, на мгновение отвлекшись на улыбку пока не заметил, что её глаза оставались холодными и эмоции, которые она показывала на лице, не проникали в них.              — И чем же тебя заинтересовала моя скромная персона, принцесса?              — Это первый раз, когда меня так называют. Очки за оригинальность я тебе добавлю, но больше так не делай, — шагнула к нему Айрис. Она медленно подошла к нему вплотную, с интересом заглянув в его глаза. Они были практически одного роста, но Энтони всё равно был рад, когда понял, что выигрывает в этой схватке примерно на два или три сантиметра. Неожиданная тишина напрягала Долохова (если честно, то он всё время ощущал себя оголённым нервом). Айрис несколько раз моргнула и Энтони начал изучать её глаза, стараясь унять учащённое сердцебиение от столь близкого контакта. — Обливиейт!              Это случилось слишком неожиданно. Долохов даже не успел среагировать, как заклинание Айрис ударило в его голову. Парень моргнул, почувствовав жжение в висках и выдохнул сквозь зубы, попятившись.              Он понял, какое воспоминание попыталась убрать Айрис. Воспоминание о их первой встрече, когда он понял, что она из магловского приюта. Из груди вырвался смешок.              Мерлин, кого они все из себя здесь строят? Айрис, действительно, думала, что сможет так просто лишить его воспоминаний? Она и рядом не стояла с его отцом, который стирал его память столько, сколько он себя помнил.              — Какая слабая попытка, — подняв взгляд, посмеиваясь, сказал Энтони.              В глазах Айрис не появилось никакой эмоции. Она прищурилась, медленно выдохнула и направила на него свою волшебную палочку. Энтони заметил, что, несмотря на аккуратный крой одежды, которая была надета на Айрис, рукава серого пиджака и рубашки под ним были сравнительно свободными. Они были достаточно свободны, чтобы что-то без труда могло выскользнуть, например нож. Или два ножа. Если клинки достаточно тонкие, то могло поместиться и три.              Не то, чтобы у Энтони пряталась парочка ножей под свободным кроем собственного джемпера.              — Кто ты такой? — медленно спросила она, пронзая его немигающим взглядом.              — Тони, — усмехнулся он, наслаждаясь эмоциями, что наконец заплескались в глазах напротив. — Я уже представлялся, забыла?              — Врёшь, — процедила Айрис, а её выражение лица разгладилось до идеальной маски.              — С чего бы, — ощетинился он, напряжённо стиснув волшебную палочку. Второй раз уловка на неожиданность не прокатит. В реальной жизни это промедление могло стоить ему жизни, подметил он.              — От тебя воняет ложью.              — От меня воняет потом после драки, — усмехнулся Энтони. — Так не нравится, что кто-то знает твой маленький секрет, принцесса?              От Айрис чувствовалась опасность — может быть, не для всех, но для тех, кто знал, что искать, по крайней мере. Она будто рассуждала в голове, как его будет лучше расчленить, чтобы было меньше крови и шума. Бежать, бежать, бежать — кричали наученные опытом инстинкты.              — Долго бежишь? — скучающим тоном произнесла Айрис, что совершенно не клеилась с её ядовитой усмешкой на лице.              — Не понимаю о чём ты, — процедил Энтони.              — Не лги, — усмехнулась Айрис. — В кабинете директора было крайне интересное письмо о твоём переводе. Найти информацию о тебе оказалось не так-то сложно, имея связи в Министерстве. Неужели ты думал, что у Британии нет связи с другими странами? Деньги легко решают этот вопрос.              Энтони замер. Сердце пропустило удар. Так быстро? Он знал, что правда вскроется рано или поздно и был к этому готов, но чтобы за неделю?              — О, нет, неужели я задела нерв? — насмешливо протянула девушка. — Успокойся, не хватало, чтобы тебя инфаркт схватил. Ничего я не взламывала. Закинула удочку и ты сам себя выдал, придурок.              — Зачем тебе это? — непонимающе пробормотал Энтони, с трудом протискивая слова сквозь узел в горле.              — На всякий случай, — улыбнулась Айрис. — Но поверь, я смогу найти о тебе всю информацию и выдать её нужным людям, если ты не дашь мне уничтожить нужное воспоминание.              — Я не могу. Мне физически нельзя ничего изменить или удалить из памяти. — стараясь унять дрожь в голосе, сказал Энтони. Его мозг был слишком сломан из-за игр отца. Он выдержал долгий взгляд Айрис и понадеялся, что она поняла, что его слова были правдой.              — Это какая-то аномалия? — что-то неразборчивое мелькнуло на её лице, слишком быстро, чтобы Долохов успел это уловить. — Я не почувствовала твоего блока, но ничего не стёрлось.              — Слушай, — пробормотал Энтони, — я обещаю, что никому не расскажу о твоём прошлом.              Девушка продолжала смотреть на него, словно пытаясь понять, лжёт Долохов или нет.              — И я должна тебе поверить? — рассмеялась она. — Я хочу заключить магическую клятву.              — Тебя это настолько беспокоит?              — Долгие разговоры меня утомляют. Поверь, ты не хочешь знать, что случится, если ты меня утомишь до того момента, как мы придём к согласию.              — Клятвы слишком опасны, — нахмурился Энтони. — Я не собираюсь лишаться магии или жизни, если не выполню какое-то твоё желание.              — Тогда будь умён для того, чтобы правильно составить предложение. Ты же боишься, что тебя найдут, — со знанием дела произнесла Айрис и снова усмехнулась. — Я буквально слышу, как громко кричит твоё сердце в припадке. Я не собираюсь наблюдать твой нервный срыв только ради спортивного интереса.       В груди разливалась холодная и опустошающая апатия. Он устало выдохнул и прикрыл на мгновение глаза, ощущая ноющую боль в груди. А о чём он думал? Сестра всегда говорила, что нужно только бежать, не обращая внимания на боль, усталость или голод, ведь это было не важно, если они были живы. А он пренебрёг всеми установленными правилами и устроил непонятно что. Захотел почувствовать себя нормальным? Выкуси.              Он откинул голову назад, медленно выдыхая, под внимательным взглядом Айрис. Нужно просто сохранять контроль, как учила сестра. Просто дышать и считать циферки в голове. Не обращать внимание на стук сердца, что неприятно отдаёт в виски. Не обращать внимание на мерзкую тошноту в горле. Не обращать внимание на то, что всё провалилось. Что…              — Это было глупо с самого начала, — выдохнул Энтони, — но я хотя бы попробовал быть свободным.              В глазах Айрис что-то появилось. Что-то странное и непонятное Энтони.       — И что ты просто пустишь всё на самотёк? — в её тоне послышались какие-то разочарованные нотки. — Подожмёшь хвостик и упрыгаешь дальше, зайчик? Вот уж не ожидала от гриффиндорца. Тебе так сильно наплевать, что может настать конец, если прошлое настигнет?              — Лучше хуёвый конец, чем бесконечная хуйня, не думаешь?              — Мнение о жизни у тебя хуёвое, — скептически протянула Айрис.              — Тебе то какая разница? — хмыкнул Энтони. — Я просто хотел побыть нормальным столько, сколько получится. Знаешь, иногда устаёшь от бега и тело требует передышки.              — Тони, — она неверяще огляделась по сторонам, как будто у неё за спиной была аудитория, а тон её голоса стал до боли жалостливым, — мне на тебя наплевать. Мне плевать от кого ты бежишь. Мне наплевать, что с тобой будет завтра или через неделю. Единственное, что меня касается — это одно воспоминание, которое не должно тебе принадлежать. Просто дай мне клятву, чтобы я могла забыть о твоём существовании. Мне не интересно возиться с твоим прошлым. Поэтому давай просто разберёмся с этим говном и сделаем вид, что не знаем друг друга.              — Я поклянусь, что никогда не расскажу о том, что ты из приюта, — напряжённо произнёс Энтони. — Не больше.              — Устраивает.              Спустя минуту тонкие серебряные узы появились на его руке, а на конце палочки появился небольшой огонёк. Он завороженно наблюдал за слабым светом от заклинания. Раньше он видел это только со стороны, когда сестра проводила переговоры. Она твердила ему, что заключать магические клятвы крайне опасно и чтобы он никогда этого не делал. Твердила, что поступает так, только потому что у них нет выбора.              Но он и так уже нарушил кучу правил, которые она создала. Одним больше одним меньше. Действительно, какая разница?              — Знаешь, твоя паранойя даже забавна. Смысл мне кому-то рассказывать о твоём прошлом? — пробормотал он, когда свечение исчезло.              — Это осторожность и предусмотрительность, — холодно отозвалась Айрис. — Знаешь, если тебе не знакомы такие слова, то я удивлена, что ты до сих пор жив. Но это оправдывает наличие красного галстука на твоей шее.              Айрис наблюдала за ним некоторое время, её глаза были настороженными и ровными. Энтони не знал, что искала Айрис и нашла ли она это в его глазах. Когда девушка отвернулась, он почувствовал одновременно облегчение и холод.              — Я скажу, чтобы тебя не трогали с расспросами, — произнесла она скучающим тоном. — Так что успокойся и просто сделай передышку, как ты и планировал. Я с тобой закончила, так что пообещай не добавлять мне проблем. И прими душ.              — Не могу ничего обещать, но могу постараться — медленно сказал Энтони, нахмурив брови, но почувствовав облегчение. — Скажешь близнецам и Коллинсу отвалить?              — Скажу, чтобы отстали с вопросами, — повторила она, безэмоционально. Любые эмоции исчезли с её лица и, возможно, безразличие было искренним, подумал Энтони, в отличие от множества усмешек, что были ранее. Он был больше не интересен девушке. — Я уже говорила, что мне плевать, кто ты такой, что ты натворил в прошлом и прочая ерунда.              Айрис отступила на шаг, начав уходить, но спустя секунду обернулась через плечо:              — И я серьезна на счёт душа. От тебя воняет.              Энтони долго смотрел на пустой коридор, когда фигура Айрис скрылась за поворотом, прежде чем выпустить тихий смешок. Он не понимал, как она может это устроить, но решил поверить Айрис. Даже слабый намёк на спокойствие поселил в него крохотный лучик надежды. Возможно, его мир разрушится от решения остаться, но это было самое нормальное ощущение за последние пару лет.              

♛ ♛ ♛

                    — Мы понимаем, как сложно может быть новому ученику, особенно, на последнем курсе. Все дисциплины, по которым прошёл мистер Долохов также есть и у вас, — добродушно продолжал декан Гриффиндора, смотря на невинное лицо Айрис. — Все профессора знают о ваших способностях и уверенны, что это никак не повредит вашей успеваемости. Пареньку нужна рука помощи, как в учёбе, так и во вливании в коллектив.              Улыбка, которой Айрис одарила Дамблдора, казалась доброй, на первый взгляд.              Долохов не выполнил просьбу Айрис не добавлять ей проблем.              — Разве этого не может сделать Эммет? — удивилась Айрис. — Думаю, гриффиндорцу будет намного легче общаться с гриффиндорцем. Не поймите не правильно, но разве так не логичней поступить?              — Многие заметили, что мистер Долохов не отличается дружелюбием, — грустно вздохнул директор Диппет. Он поднял свои глаза на Айрис и слабо улыбнулся. — Признаю, что мистер Браун ответственно подходит к своим обязанностям, но он также не из общительных. У них явно что-то не задалось в общении.              Айрис захотелось скривиться. Когда она только увидела Долохова в Большом зале первого сентября, её сердце пропустило удар. Мало того, что она допустила такую промашку, так ещё и не смогла избавиться в его голове от воспоминания. Единственное, что успокаивало — клятва.              Она была бы счастлива забыть о Долохове. Она оставила своих теней присматривать за парнем, но на этом всё должно было закончиться. Ей было наплевать от кого бежит Долохов. Какая ей разница? Главное, что проблема устранена. Айрис была только рада забыть о раздражающем гриффиндорце, который в голове ассоциировался с потерянным кроликом. Она не видела в нём никаких перспектив. Никакой выгоды. Раздражающее ничто.              Но она до сих пор не могла понять, что Долохов был за человек. Единственное, в чём она была уверенна, что этому придурку было совершенно наплевать на чьё-либо мнение. Ему было абсолютно наплевать, оттолкнёт ли он кого-нибудь своими словами или действиями. И Айрис могла это уважать, хоть и осознавала непрактичность этого. Этот придурок не стремился быть навязчивым, он был самим собой. Айрис могла даже позавидовать, несмотря на то, что эта сторона Долохова её раздражала.              — Я уверен, что вы сможете помочь мистеру Долохову найти друзей. Тем более, что вы умеете находить общий язык со всеми в этой школе, — добродушно продолжил Дамблдор, под одобрительный кивок Слизнорта, который довольно улыбался.              Айрис подавила желание театрально вздохнуть. Она была уверенна, что это идея Дамблдора. Это ещё один из его способов наставить её на путь истинный? И ведь все ему подыграли, вон как Слизнорт лучился от удовольствия. Двое семикурсников с его факультета стали старостами школы и он наверное причислял и себе эту заслугу. Диппет вообще старик, который всегда потакает любым прихотям Дамблдора.              Её репутация сыграла с ней злую шутку. Для многих она была общительной, той, кому легко найти общий язык с людьми. Все считали, что учёба ей даётся легко. Многие считали, что она помогает другим ученикам в учебе. Хорошая. Добрая. Амбициозная. Общительная. Желающая помогать тем, кому нужна помощь. Эта роль была выгодна до сегодняшнего дня.              — К тому же, будем честны, успеваемость мистера Долохова оставляет желать лучшего, — покачал головой декан грифонов. — Вы могли бы открыто продемонстрировать, что между факультетами не существует стен. Мы всегда будем сильны настолько, насколько мы едины, не так ли, мисс Певерелл?              Вообще-то Леди Певерелл, но Дамблдор всегда возвращался к обычному “мисс”. Хорошо, что хоть на “ты” сегодня ни разу не обратился, как он иногда делал, чтобы сделать разговор более “семейным”, как считала Айрис. Это ни разу в жизни не приносило ничего хорошего, и чаще всего всё, что хотелось сделать Айрис, после такого обращения от Дамблдора, это забыть прошедший с ним разговор и жить дальше.              — Согласен, — воодушевлённо провозгласил Слизнорт. — И моя ученица подходит под эту роль лучше всех!              Айрис натянула улыбку, понимая, что её пригласили не для того, чтобы спрашивать мнения. Всё уже давно было решено. Она подавила желание сжать кулаки и впиться ногтями в ладонь до боли.              Мерлин, почему ей казалось, что седьмой курс не будет таким же дерьмовым, как предыдущие?