Крылатый мальчик мой, несущий бремя
Часов, что нам отсчитывают время,
От убыли растешь ты, подтверждая,
Что мы любовь питаем, увядая.
Природа, разрушительница-мать,
Твой ход упорно возвращает вспять.
Она тебя хранит для праздной шутки,
Чтобы, рождая, убивать минутки.
Но бойся госпожи своей жестокой:
Коварная щадит тебя до срока.
Когда же это время истечет, —
Предъявит счет и даст тебе расчет.
Шекспир — Мы любовь питаем, увядая — Сонет 126
Перевод С.Маршака
Это был конец. Он чувствовал, что время подошло к концу, но вместо страха испытывал благодарность за последний год своей жизни. Он ощущал, как его тело готовилось к последнему шагу, но его душа была спокойной. Девятнадцатилетний Тони улыбнулся лучам солнца, наслаждаясь теплом. Дракл, девятнадцать! Ему девятнадцать! Девятнадцать! От одной этой мысли хотелось расплакаться и радостно закричать. Внезапно он почувствовал толчок в плечо и раскрыл глаза, замечая улыбающуюся Кассиопею, которая побежала вперёд. Она раскинула руки и покрутилась вокруг себя. — Какая красота! — протянула Кассиопея, кружась. Она остановилась, покачиваясь, и отыскала глазами Айрис. — Подруга, твой дом прекрасен! Энтони никогда не знал, что такое дом, но он подумал, что это, наверное, должно быть что-то вроде этого. Поместье стояло на защищённом и безопасном месте, где жильцы могли чувствовать себя спокойно и защищенно, окружённые лесом. Словно место, скрытое ото всех. Была защита от трансгрессии и узнать об этом доме можно было только с решения Певерелл. Перед поместьем был скромный дворик, который выглядел немного заброшенным, но если добавить небольшие клумбы с цветами и зелёной травой, украсить двор фонарями и декоративными элементами, чтобы добавить ярких красок в серую окружающую среду, то дворик мог стать уютным и приглашающим местом. — Неплохой, — согласилась Певерелл и встала рядом с Долоховым. — Выбирай комнату, Касси. — Хочу жить с тобой, — рассмеялась она. — Хотя я могу обустроить свою комнату так, как захочу. Мерлин, наконец-то на стены поместятся все мои плакаты! — Пошли разбирать, — хмыкнула Айрис и поманила их вещи за ними. — Я сделаю в своей комнате звёздное небо, — воодушевленно продолжила Кассиопея, когда они вошли в зал. — Настоящее звёздное небо! И я хочу балкон, чтобы можно было вылетать с него на метле. Комнаты были почти пустыми, но наполненными светом. От белых стен отражался яркий свет солнца, что создавало ощущение простора и легкости. Несмотря на отсутствие мебели, зал казался уютным и приглашающим. — Если найдёшь такую комнату, — кивнула Айрис подруге и огляделась. Она посмотрела на Тони и заинтересовано склонила голову. — Так и не решился пойти с нами готовить? Тони хмыкнул и отрицательно покачал головой. — Ну и пусть, трусишка, — выпялила губку Касси и подмигнула Айрис. — Потом дегустировать будет. Пошли, пусть первым выберет комнату. Но моя с балконом, Тони! — Я могу выбрать любую? — удивился Энтони. Айрис остановилась и уголки её губ слабо приподнялись: — Выбери ту, в которой захочешь остаться, — сказала она и скрылась в проёме за Кассиопеей. Тони простоял на месте минуту и пошёл на третий этаж, держа две сумки в руках. Айрис что-то говорила о том, что хотела выделить именно верхний этаж под жилые комнаты. Энтони это тоже показалось хорошим решением. Он всё таки проникся красотой высоты, проводя бесчисленные вечера на Восточной башне. Он открыл первую попавшуюся комнату и скинул вещи в дальний угол. Он сел на единственный предмет мебели — диван и вытащил письмо. Послание, которое принёс змееяд отца, было коротким. Оно содержало в себе дату, время, несколько имён и порт-ключ, который можно было повесить на шею. Просто и понятно. Дата его смерти и имена людей, которые умрут, если Энтони Долохов снова сбежит. Он в последний раз перечитал письмо и сжёг его. Он откинулся на подушках и начал рассматривать комнату. Большие окна пропускали много света, который отражался от белых стен и создавал ощущение легкости и свободы. Воздух был свежим, а атмосфера — спокойной и расслабленной. Это могло стать его домом. Он даже мог представить это. Айрис подала бы документы на работу. Возможно, ему стоило поднажать в учёбе и он смог бы пойти на автора. Но Энтони в глубине души всегда знал, что не доживёт до этого. Ему вообще повезло, что он смог дожить до девятнадцати. Мерлин, ему завтра девятнадцать! Безумие, что он смог столько прожить. Это была не хорошая жизнь, но её последняя часть была прекрасной. Этот год был словно подарок. Интересно, что будет с остальными? Бил и Люк запомнят его, как странного соседа, наверное. Он пообещал прийти через месяц на пробные Форда в профессиональную команду по квиддичу. Бил расстроится, узнав, что Долохов исчез? Люк, вероятно, как обычно, будет покрывать Энтони нелестными прозвищами. А Айрис обустроит этот дом, чтобы он стал настоящим безопасным и светлым местом. Розье определённо заставит её повесить несколько своих картин. Касси будет приезжать сюда отдохнуть во время своих отпусков. Каково это — хоть раз иметь настоящий дом? Было ли у него самого место в этом мире? Быть может, он действительно мог бы здесь остаться. Может, Айрис бы понадобились его навыки. Или он мог бы попробовать себя в чём-то другом. Возможно, писательство или история? А что, писать сочинения оказалось интересным, как и узнавать то, что было раньше. Будто это было важным. Словно он мог смотреть в прошлое без страха. Будто он мог воображать и давать мыслям свободу. Он не знал сколько так и просидел, представляя продолжение своей жизни. Забавно, раньше он так никогда не делал. Но сейчас было приятно просто помечтать о другой жизни. Он встал и переоделся в светлый джемпер подаренный на Йоль Биллом. Долохов спустился на первый этаж и пошёл в сторону кухни, из которой доносился смех Кассиопеи. Внезапно из кухни вылетела перепачканная Касси, держа в руках что-то похожее на торт. За ней вышла Айрис и прислонилась к дверному проёму. Удивительно, но Певерелл выглядела максимально расслабленно. Она посмотрела на него и в её глазах засверкали хитрые огоньки. Она ушла на кухню в вернулась с тремя ложками. Она взяла кусочек торта на одну и поднесла ко рту Энтони. Он вздохнул и открыл рот. Мерлин, это было ужасно. Сколько сахара девушки туда добавили? Кусочки белого шоколада на фоне крема показались Энтони просто безвкусными. Он невольно поморщился и начал осматриваться в поисках воды, чтобы убрать этот ужасный привкус с языка. Дракл, ему многое приходилось есть за свою жизнь, но это? Кошмар. Кассиопея подала ему стакан с водой и он жадно выпил до последней капли. А потом наполнил ещё один с помощью магии, так как одной порции было явно мало. Успокоившись он снова поморщился, проверяя языком ротовую полость на нахождение остатков этой сладкой жути. Смех Айрис был спонтанным и неожиданным. Энтони замер , чтобы внимательно присмотреться к этому редкому явлению. Это был такой прекрасный звук, что рот Тони сам растянулся в улыбке. — Кто-то не фанат сладкого? — хмыкнула Певерелл. — Значит нам с Касси больше достанется. Мы ещё макароны сделали. Последний год был для него особенным. И если он жаждал его продолжения, то никак не допускал об этом мысли. Последний день жизни Энтони Аллесио Долохова был прекрасен. Кассиопея и Айрис придумывали, как можно будет обустроить дом, привлекая к этому делу и Энтони. Было даже приятно осознавать, что если Айрис решит реализовать одно из его решений, то что-то останется после него. Пусть это и будет клумба во дворе или пепельница на балконе. Вечером они разожгли костёр и Касси с Айрис жарили какие-то непонятные и безумно сладкие штуки на огне. Энтони же пожарил мясо и хлеб, чтобы девушки съели хоть что-то нормальное. Ночью вместо нормального сна они с Айрис пошли помогать реализовать идею Киссиопеи со звёздным небом на потолке. Они легли спать только под утро в этой же комнате. Энтони сначала лежал без сна. Нужно было уходить. Завтра ему нужно быть в другом месте. Он планировал уйти ночью, но… Он повернулся на диване и увидел Айрис, которая спала на кровати вместе с Кассиопеей на разных концах. Лицо Певерелл было расслабленным. Он не чувствовал страха от грядущей встрече с отцом, но Энтони закрыл глаза, поняв, что не сможет сейчас просто взять и уйти. Завтра придумает какую-нибудь отмазку. Или просто сбежит. Если у него есть ещё несколько часов, чтобы пожить в этом мире в качестве Энтони, то он хотел это использовать. Когда днём парень открыл глаза, то понял, что всё закончилось. Но страх так и не появился в его душе. Вместо этого он оглядел комнату, заметив Айрис, которая потирала свои глаза. — Доброе утро, — пробормотал Долохов. — Помолчи, — процедила Айрис и зажала руками голову, словно она сильно болела. Чувство лёгкости сразу испарилось. Головная боль у девушки была словно такой невыносимой, что она не могла даже открыть глаза. — Вот, — послышался шёпот Касси, которая влетела в комнату, держа в руках какую-то склянку с зельем. Кассиопея присела рядом с подругой и поднесла зелье к её рту. — Айрис. Певерелл приоткрыла глаза и, заметив белоснежные коротки локоны, приоткрыла рот. Айрис не убирала свои руки от головы, словно каждое движение вызывало у неё новую волну боли, которая распространялась по всему телу, позволяя Кассиопее влить в себя зелье. Касси села рядом, взволнованно наблюдая за ней. Айрис некоторое время тяжело дышала, но после успокоилась и опустила руки. — Ты говорила, что приступов больше не было, — прошептала Касси с ноткой укора. — Нужно было выпить перед сном, — пожала плечами Айрис. — Ты пила их раньше только утром, — прищурилась Кассиопея и встала. — Ты увеличила дозу? — Иногда стала пить на ночь, — сухо сказала Айрис, также вставая. Долохов поспешил за девушками, когда они вышли из комнаты, чтобы не потерять нить разговора. — Мне говорили, что это может потребоваться, так как я постоянно в контакте с магией. — Ты консультировалась? Дракл, я же говорила тебе меньше колдовать. Или хотя бы меньше сидеть со своими разработками! — Касси начала теребить браслет на руке, словно успокаиваясь. Но её голос невольно становился громче. — Ты же знаешь, как напитывание артефактов отражается на тебе или их простое создание. Ты же работаешь с энергией напрямую! Ты не можешь так беспечно относиться к этому. — Мне теперь перестать колдовать в принципе? — Айрис развернулась, но говорила в отличие от подруги совершенно спокойно и даже как-то отстранённо. Энтони начал подозревать, что эта тема поднималась уже далеко не в первый раз. — Или перестать изобретать артефакты? — Да, — выдохнула Касси. — Это не стоит твоего здоровья. Энтони не понимал полностью что происходило, но он заметил, как важна была магия для Айрис. Девушка словно жила этим и слова Касси, наверное, были словно нож в глотку. Певерелл просто продолжала смотреть на Кассиопею. Воздух будто застыл, и даже дыхание казалось громким в этой неприятной тишине. — Я в душ, — холодно сказала Айрис и ушла. Кассиопея прислонилась к стене и тихо простонала, когда подруга скрылась за поворотом коридора. Она помассировала лицо и осела на пол. — Она болеет? — высказал своё предположение Долохов, садясь рядом с девушкой. Кассиопея посмотрела на него, словно взвешивая все “за” и “нет” в своей голове. — Вроде того, — вздохнула она. — Что-то связанное с магическим ядром. Пьёт свои зелья, но что толку, если лучше ей не становится? — Не слышал о такой болезни. — Я тоже, — пробормотала Касси. — Может, семейное проклятье? Как у Ноттов или Гринграссов? Вдруг это смертельно? Айрис мне ничего не рассказывает. Мне повезло узнать это только потому, что Айрис забыла зелье в своей спальне, когда решила остаться в нашей комнате Слизерина с ночёвкой. — Думаешь, Айрис откажется от магии? — хмыкнул Долохов. — Не могу этого представить. Она же живёт своими разработками. Представь её без этого. — Ты ведь не серьёзно? — глаза Кассиопеи сузились, и она начала смотреть на Энтони с недоверием. — Она умная, найдёт другую вещь для страсти. Вон, она в помощники Министра податься хочет. Лучше умереть, чем отказаться от обычного хобби? Энтони прислонил голову к стене и отстранённо хмыкнул. — Это её страсть. То, что делает её счастливой, — он прикрыл глаза. — И если это помогает эй жить, а не выживать, то пусть. — Есть множество причин для счастья и Айрис это знает, — в голосе Кассиопеи прозвучала нотка раздражения. — Но нет, она же не успеет построить карьеру, если сейчас перестанет создавать артефакты. Она же перестанет быть хорошей ученицей, если перестанет демонстрировать свои знания на практических занятиях. Она же станет слабачкой, если вообще расскажет преподавателям о своём недуге, ведь слухи быстро разойдутся. Касси простонала и тоже откинула голову к стене. — Она бывает невообразимой идиоткой, обладая невероятным разумом, — пробормотала она себе под нос. Энтони воспользовался заклинанием времени, чтобы узнать какой сейчас час. Вау. Он и не помнил, когда в последний раз спал так долго и спокойно. У него, оказывается, осталось меньше двух часов. Кассиопея тоже посмотрела на время. — Пол дня проспали, — голос Касси стал тихим и неуверенным, и она начала говорить очень медленно. — А через пару дней я уезжаю на собеседование в Германию. — Слышал, что это красивая страна, — хмыкнул Энтони, обрадовавшись сменой темы. — Айрис рассказала несколько вещей о Германии. Сначала я не понял причину её увлечения этой страной, но теперь понятно. Интересно, Айрис также переживала о нём? Наверное, нет. Но Энтони позволил эгоистичной мечте поселиться в голове. В ней он был дорог тем, кто ему нравился, носил имя Энтони Долохов и имел свой собственный дом. — Айрис доверяет тебе, — прошептала Касси и Тони посмотрел на неё с тоской в глазах, понимая, что никогда больше её не увидит. А она же смотрела на него с какой-то надеждой и страхом, словно надеялась на непонятное чудо. — Можешь пообещать присмотреть за ней? Энтони почувствовал, как сердце пропустило удар. На горле словно завязали петлю. Он сидел перед ней, чувствуя, как его сердце разрывается на части. — У неё же есть ты, — попытался улыбнуться Тони. — Ты знаешь о её болезни и присматриваешь за ней. — Но я больше не смогу всегда быть рядом… Её глаза наполнились внезапными слезами, и она начала пытаться их скрыть, когда заметила взгляд Долохова. Он почувствовал себя неловко, не зная, что нужно было делать в таких ситуациях, но решил просто не акцентировать на этом внимания, ведь девушка упорно старалась скрыть момент своей слабости. — Я уезжаю в другую страну и останусь там работать, если всё получится, — Касси взяла Тони за руку и он инстинктивно отдёрнулся. Она попыталась улыбнуться, но улыбка была искренней только наполовину. Она говорила с Тони, стараясь не допустить слёз, которые были готовы вырваться из её глаз. — Пожалуйста. Я вижу, что что-то между вами происходит. Она даже выделила тебе комнату, чтобы ты остался. — Это только на некоторое время, — покачал головой Энтони, стараясь держать эмоции на расстоянии, но голос все равно дрожал. — Айрис нужен кто-то, — Кассиопея же смотрела на него с пониманием и состраданием, словно знала, что он проходил через трудный период своей жизни. — Она просто не справляется одна. Ей нужен кто-то, чтобы присматривать за ней. Ты не видел, что происходило с ней, когда она теряла кого-то. Это словно убивало её на время, пока она не находила нового человека. Энтони сидел перед девушкой, чувствуя, как его сердце сжимается от тоски. Он знал, что ему нужно было уйти. Он знал, что выбора нет, но было так больно, что он не мог больше смотреть Касси в глаза. — Я вижу, что ты можешь стать с ней близок, — хмыкнула Касси, сняв свой браслет и начиная крутить его в руках. — Поэтому я скажу тебе одну вещь: либо оставайся или уходи. Если ты обидишь её или предашь, оставшись, то я сама тебя убью. И мне плевать, как хорошо ты умеешь драться. Она сделала тебя Тенью, приняла в свой близкий круг. Я готова защитить твою спину из-за этого, но если ты не настроен серьёзно, то лучше уходи. — Я уйду сегодня, — сказал быстрее, чем подумал. — Скоро я исчезну. Навсегда. Браслет выпал из рук Кассиопеи и она настороженно и недоверчиво посмотрела на Долохова, который не нашёл в себе сил посмотреть на девушку в ответ. В появившемся молчании можно было услышать свои собственные мысли, но они казались какими-то чужими и неприятными. — Так просто? — раздался тихий голос Айрис. Опустошение охватило парня, словно он в эту секунду потерял всё, что было ему дорого. Тони повернулся к ней. Её сырые волосы падали на плечи и оставляли след на рубашке. Нет. Не просто. Но так нужно. Он хотел извиниться, что придётся её оставить, но не смог сказать ни слова. Кассиопея молча встала, враждебно посмотрев на Тони. Она взглянула на Айрис, но Певерелл покачала головой. — Дай нам минутку, Касси, — безэмоционально сказала она. — Айрис, — упрямо протянула Касси, но замолчала из-за стали и холода в глазах подруги. Кассиопея прекрасно знала этот взгляд. Приказ, а не просьба. Касси нахмурилась и ушла, толкнув Долохова в плечо: — Я поговорю с тобой позже, — буркнула она Энтони напоследок. Тони подошёл к Айрис и девушка прищурилась. Она медленно переводила взгляд с одного глаза Энтони на другой, словно пытаясь прочесть его мысли. — Что происходит? Энтони промолчал. Хотелось остаться. Просто остаться. Не уходить. Хотелось дать надеждам, возможностям и фантазиям сбыться. Но было нельзя. Айрис усмехнулась и подобрала серебряный браслет, который минуту назад выронила Кассиопея. Она принялась его внимательно и задумчиво рассматривать, а Тони молча наблюдал за ней. Он смотрел на холодную, натянутую улыбку, которая не касалась глаз. Но её глаза не были бездушными. Вместо этого в них кипели настоящие чувства и Тони захотелось рассказать Айрис о себе побольше. О том, как жил в других странах, как учился летать на метле, как впервые охотился на животных. Хоть что-то, чтобы иметь ещё одну причину остаться. Но было нельзя. Или он просто не доверял своему голосу в этот момент. — Ты не разобрал вещи, — медленно и словно с пониманием сказала Айрис. А смысл? Он их и не собирался забирать с собой. Скорее всего Айрис их выбросит, но может хоть что-то оставит на память. — Ты хотел бороться, — напомнила она тихо. Он хотел перестать бежать от проблем. Хотел найти силы бороться со страхами. И теперь он нашёл причину встретиться со своими демонами лицом к плечу. Энтони пожал плечами. Не умел он врать. Конечно, Айрис помнила, что он говорил про своё окончание Хогвартса. И, возможно, начала понимать, какой путь он выбрал. Она также поняла по его лицу, что он прекрасно видел её состояние, так как закрыла глаза и глубоко вздохнула, словно желая стереть любую каплю эмоций в себе сейчас. — Я обещала, что помогу Энтони Долохову остаться в этом мире, — подметила она отстранённо и Долохов почти поверил, что это её совершенно не трогает. — Ты помогла, — тихо сказал он, не желая, чтобы Айрис считала иначе. “Энтони Алессио Долохов” останется здесь. Именно он станется в воспоминаниях этих людей. Именно этот человек будет иметь аттестат за окончание Хогвартса. Именно этот человек будет иметь друзей и место, куда можно вернуться. Он не просто выжил, а жил в этом мире. И может быть останется в воспоминаниях этого мира. Айрис выполнила своё обещание. — Ты знала, что я не из тех, кто остаётся. И Энтони Алессио Долохов тоже сохранит все воспоминания за последний год. Это были его воспоминания. Его жизнь. Айрис оторвала взгляд от браслета и наконец посмотрела на Долохова. — Ты всегда был лживой надеждой, — она сказала это сухо и без эмоций, словно оскорбительно. Энтони чувствовал, как её слова проникли в его душу и вызывали в нём смешанные чувства. Он не знал, что ответить, но понимал, что не сможет просто уйти. Это было как удар молотка, который разбил его сердце на тысячи кусочков. Айрис отпускала Энтони. Принимала его выбор. И это ощущалось концом света. — Спасибо, что поделилась со мной своей жизнью, — сказал на прощание Энтони и улыбнулся. Спасибо за то, что позволила остаться. Что поняла и приняла. Что позволила разделить боль на двоих, позволила забрать столько своих секретов в могилу. Что давала якоря, которые не давали ему спокойно покинуть эту жизнь и личность “Энтони Алессио Долохов”. Спасибо, что показала, что жизнь может быть не простым выживанием. Что можно просто жить. Спасибо, что стала принцессой для Антонио. Спасибо, что стала розой ветров для Энтони. Айрис ничего не сказала. На удивление это была их родная тишина, в которой они слышали друг друга. Они всегда уважали решения друг друга и этот случай не стал исключением. Она отступила и кивнула, поправив волосы. Энтони видел, как она стиснула кулаки, где останутся полумесяцы. Она сделала несколько шагов, уходя, но повернула голову встречаясь взглядом с глазами Энтони, будто собираясь что-то сказать, однако промолчала и пошла дальше. Он больше не чувствовал себя Энтони, когда Айрис скрылась в коридоре. Нет, он ощущал себя так же, когда ему было всего 9 лет и он чувствовал себя совершенно одиноким. Долохов закрыл глаза, прощаясь со своей прошлой жизнью. Он чувствовал себя маленьким и полным страха зверьком. А что делали запуганные звери? Физическая боль? Он мог с ней справиться. Научился. Душевная? Он понятия не имел, как это остановить. Энтони поморщился, чувствуя, как его сердце разрывалось на куски, и опустошение заполняло каждую клеточку тела. Глубокий вздох. Он досчитал до десяти. Медленный выдох, словно избавление от прошлой личности, как парень делал множество раз до этого. Пришлось повторить это действие несколько раз. Парень открыл глаза и взглянул на свои руки, ощущая, что они уже не принадлежали Энтони Долохову. Дикое животное бежало, когда его отпускали. Антонио поспешил на выход, готовый к своей смерти. Именно он всегда мечтал о ней. Именно его мечта должна была скоро исполниться. Антонио на автомате подобрал клинки и ножны, которые оставил у двери, когда они все только пришли в это здание. Присланный порт-ключ по-прежнему весел на шее, ощущаясь удавкой. На заднем фоне парень слышал какой-то звук, который был проигнорирован. Дверь открылась легко и Антонио поспешил к воротам, за которыми была возможна трансгрессия. Внезапно его схватили за плечо и он инстинктивно достал клинок и поднёс его к горлу человека. Через секунду он убрал его и отпихнул девушку, продолжая побег. — Я хочу разобраться, — возмутилась Кассиопея. — Меня что окружают одни идиоты? — Не лезь, — процедил парень, смотря на приближающиеся ворота. — Я выбрал. Довольна? — Я же не думала, что ты реально решишь свалить! — Кассиопея возмущённо встала перед ним. Парень оттолкнул девушку и та раздражённо цокнула, но продолжила идти рядом. — Какого дракла? Всё же было просто отлично вчера. Это из-за моих слов? Так работает дружба, Долохов! Люди заботятся о друзьях! — Поэтому ты выбираешь карьеру, а не свою лучшую подругу? — усмехнулся парень, отдавая своему рту вольную. — Зная, как на ней может сказаться твой отъезд? Хотела на меня всё скинуть? Не будь лицемерной, осуждая меня за то, что я также выбираю не Певерелл. Раньше он бы напал, чтобы заставить девушку остановиться. Он часто не мог сдержать свой язык, но понимал, что удар действеннее слова. Сейчас же он не смог бы в серьёз поднять руку на подругу Айрис. Кассиопея действительно замерла. Удар ниже пояса, так же говорят? Тони отвернулся, не в силах выдержать взгляд Касси. Нужно было уйти ночью. Не было слышно ни шороха, ни звука, но тишина была настолько неуютной, что хотелось крикнуть, чтобы нарушить её. Но парень не знал, что сказать и поэтому просто толкнув ворота и вышел. Антонио отключился от внешнего мира, снимая порт-ключ с шеи и погружаясь в свой разум. Там было так громко, что голос девушки практически исчез. Антонио явится немного пораньше к сожалению, но кто будет против? Явно не отец, который искал его всё это время. Антонио активировал порт-ключ и в эту же секунду почувствовал Кассиопею, которая ввалилась на него. Он не успел оттолкнуть.♛ ♛ ♛
Антонио Франческо Массерия. Парень, который принадлежал семье Массерия. Младший ребёнок Джузепе Массерия. Брат Франческо и Натали Массерия. Антонио прожигал мужчину ненавистным взглядом. Этот человек, как и все члены семьи, был высокого роста, с широкими плечами и мощными мышцами. Его черные волосы были коротко подстрижены, а глаза темно-темно-коричневые, как чёрный кофе. На его лице всегда было выражение серьезности и решительности, что не изменилось с годами, а на губах – легкая ироническая усмешка, которую Антонио ненавидел. Приближённый его отца встретил Антонио с распростёртыми объятиями. Он с детства любил наблюдать за тем, как больно Антонио, а тут они встретились один на один, когда Массерио не имел права сопротивляться. Именно Лоуренс занимался раньше обучением Антонио. И именно Лоуренс оставил шрамы на ногах Антонио, когда мальчик не смог идеально выполнить задание. — Лоуренс, а ты поседел, — прохрипел Антонио на итальянском. — Да и зуба лишился. Галлеоны было некуда девать и ты решил запихать их себе… Новый удар не заставил себя ждать. Он был хорош, учитывая, как у Антонио заболела голова. В огромном зале всё было идеально расставлено по своим местам, от золотых люстр до небольших мраморных статуй. Но несмотря на всю эту красоту, Антонио даже в детстве чувствовал себя неуютно и немного потерянным в этом пространстве. Возможно, это было из-за того, что каждый элемент был идеально расставлен по своим местам, словно это была выставка, а не живое пространство. — Тони! — вскрикнула Кассиопея на английском, стараясь вырваться из хватки другого мужчины. Антонио помнил всех этих людей. Марино облизнул губы и сильнее скрутил руки Кассиопеи за её спиной. Наверное, девушке было страшно. Она же даже не понимала, о чём все говорили без заклинания переводчика. Но дома можно было говорить только на родном языке и Антонио знал, какое наказание может последовать, если он ослушается. Её не должны тронуть. Она сможет покинуть огромный дом из красного кирпича. — О, какие люди, — улыбнулся Франческо, появившись в холле дома. — Братишка вернулся, да ещё и с подружкой. Антонио невольно поднял взгляд, встречаясь с ярко-янтарными глазами старшего брата. Тем, чью жизнь учили охранять Антонию. Тем, на кого Антонио должен был работать и за кого должен был уметь отдать жизнь. Франческо Массерио всегда носил дорогой костюм, который подчеркивал его статус и богатство, а также кожаную обувь и дорогие аксессуары. Ничего не поменялось, только черты лица стали острее, а волосы длиннее. В его руках была сигара, которую Франческо держал с уверенностью и элегантностью, копируя отца. Даже марка таже, понял Антонио по запаху. Дракл, а он и забыл, что табачный запах ассоциировался у него раньше с отцом, а не сестрой. — Она случайно переместилась, — пробормотал Антонио смотря на брата, хоть и знал, что говорить без разрешения запрещено. Антонио говорил медленно и четко, стараясь не допустить ошибок в итальянском на котором не говорил долгие годы. Он пытался сдержать дрожь в своем голосе, но от оскала Франческо становилось дурно. — Отправь её обратно. В целом, внешность Франческо Массерио была привлекательной и мужественной, но в то же время она излучала опасность и непредсказуемость для Антонио. Он помнил характер старшего брата и от этого мурашки плясали на спине. — Ты мне приказываешь? Забылся? — усмехнулся Франческо. — Тебе напомнить правила этого дома, братик? Франческо гадко улыбнулся, разглядывая Касси. Она нахмурилась и глянула на Антонио, словно тот мог что-то сделать. Франческо повернулся к Лоуренсу и кивнул: — Это девчонка Блэков. Она была в списке. — Не похожа она на Блэк, — хмыкнул Лоуренс. — Другу отца она подойдёт, — радостно заключил Франческо. Он повернулся к Антонио и присел на корточки рядом. — Он думал использовать тебя, но теперь даже елозить речью, как он любит, не придётся. Выменяет девчонку на свою безделушку. Другу отца? Джузеппе Массерия был известен своими связями с политическими деятелями и членами правоохранительных органов. Он использовал эти связи для защиты своих интересов и установления контроля над городом. Наверное, кто-то необычайно важный. Зато Касси явно останется жива. — Тони! — закричала Кассиопея, стараясь вырваться из хватки Марино. Ей удалось больно ударить его ногой, из-за чего он что-то неразборчиво процедил и оттолкнул Касси в сторону. Через секунду она стояла на мушке пистолета и в ужасе попятилась назад. — Тони? Что происходит? Тони?! — Успокойся, — прохрипел Антонио на английском. Кассиопея сразу посмотрела на него, распознавая родную речь. — Они тебя не тронут, если будешь послушной. Ты им не нужна. Ей скорее всего просто сотрут память и отправят восвояси. Кассиопея замотала головой и посмотрела на него с ужасом. Его же не так сильно избили? — Тони, — пробормотала она и снова посмотрела на дуло пистолета. — Что происходит? Я не могу оставить тебя здесь. — Заткнитесь оба, — шикнул Франческо. Время словно замедлилось, когда Антони смотрел на то, как в девушку попало оглушающее заклинание. Она осела на пол. — Отведи моего младшего брата в переговорную, Лоуренс, — махнул рукой Франческо. — Отец ожидал его позже, поэтому пока с ним поболтаю я. Марино, присмотри за девчонкой. Франческо подошёл к Антонио, который смотрел на то, как Кассиопею выносят из комнаты. Брат приподнял его голову и прошептал: — Здесь запрещены другие языки, — сказал он и больно приложил голову Антонио о пол. Это было так больно, что сознание Антонио начало затуманиваться. Парень закрыл глаза, позволяя тьме забрать себя.♛ ♛ ♛
Коридоры, ведущие к этой комнате, нагоняли на Антонио страх и нервозностью, словно он был в лабиринте. Даже учитывая, что он никогда не смог бы забыть расположение каждой комнаты здесь, к которой у него раньше был доступ. Антонио сидел на полу, а его руки были подвешены, чтобы исключить попытки побега и магические всплески. Запястья были стёрты из-за железных браслетов расписанных рунами, соединенных цепью и закреплённых на руках. Колени и спина болели от неудобной позы. Старший брат всегда был небрежным, но не в плохом смысле. В самом качественном смысле. В самом лучшем, хвалил отец. В самом болезненном, знал Антонио. Он чувствовал каждую больную клеточку своего тела, словно его избивали не пару раз, а целую жизнь. Он был слаб и беззащитен, будто его душу вырвали наружу и покрыли ранами. Хотя почему будто бы? — Не двигайся, — пожурил Франческо, прокручивая палочку между пальцев. — Осталось ещё два. Ты же раньше спокойно справлялся с Круцио? Двигаться было больно. Дышать было больно. Думать было больно. — Если ничего мне не скажешь, то я перейду к твоему любимому заклинанию, — нараспев произнёс Франческо и Антонио невольно дёрнулся от этих слов. — Давай, отец велел мне быть с тобой помягче сначала. Он всё-таки хочет попробовать вернуть тебя в строй. — Я пытаюсь придумать что-то, что звучало бы уместно, учитывая, какая сложилась ситуация, — прохрипел Антонио. — Но хочется просто сказать, чтобы ты шёл нахуй. — О, говорить можешь, значит всё в порядке, — довольно хмыкнул Франческо. — Круцио. Подонок… Антонио снова чувствовал боль, проникающую в самые глубины его души, и крик невольно вырвался из горла. Сердце разрывалось на куски, и боль заполняла каждую клеточку тела. Он чувствовал, как его душа кричала от боли, и он не мог ничего сделать, чтобы остановить это. Только дёргаться, едва не ломая руки в оковах. Только рвать глотку, словно это могло уменьшить боль. — Хватит, — услышал Антонио басистый голос. Этот голос был громким, что добавляло ему авторитетности и властности. Боль резко ушла и оставила только сильную неконтролируемую дрожь. Глаза Антонио Массерия сами раскрылись от страха и ярких свет ударил в глаза. Комната была хорошо освещена, несмотря на отсутствие окон. Он с трудом сдерживал слезы, которые начали набухать в его глазах из-за света. Этот голос приходил в его самых ужасающих кошмарах. Он почувствовал, как чужие пальцы приподняли его голову за волосы. Высокий рост, резкие черты лица и яркие янтарные глаза Джузеппе Массерия. Отец Антонио был известен своей жестокостью и безжалостностью. Он был ответственен за множество убийств и других преступлений, включая контрабанду алкоголя во время запрета, которая казалась самой мизерной заслугой из его послужного списка. Джузеппе Массерия был чистокровным и одним из первых мафиозных боссов, которые использовали насилие и убийства для установления своей власти. Он также был одним из первых, кто начал использовать автоматические пистолеты в своих преступных делах даже против волшебников. Этот человек правил Италией. Его боялись маглы. Его боялись волшебники. Его боялся Антонио. Паника пронзила грудь Антонио, жгучая и острая. Парень чувствовал, как она захлестывает его, словно огромная волна, готовая унести на дно. Он не мог двигаться, не мог дышать, его сердце билось так быстро, что казалось, сломает грудную клетку. Антонио умрёт здесь. Вот так. От рук отца. Почему-то это вызвало истерический смешок у парня. — Давно не виделись, да? А годы берут своё, заметно, как ты постарел… — прохрипел Антонио. — Даже привет не скажешь? Отец, стоящий перед ним, смотрел на Антонио сверху вниз, словно на мерзкое насекомое, которое можно легко раздавить. Джузеппе Массерия скривил губы, словно наслаждаясь страхом сына. Он медленно повернул голову Антонио, изучая свою жертву, а затем резко посмотрел ему в глаза, словно хотел проникнуть в душу. — Я всегда ненавидел твой рот, — спокойно ответил отец, пронзая парня взглядом и стискивая волосы Антонио сильнее. — У тебя ещё слёзы не обсохли, чтобы так со мной говорить. Его усмешка была столь же мрачной, как и его собранное лицо, а глаза сверкали злобой и презрением. Сейчас Антонио ждёт пытка. Наверное, худшая в его жизни. Что будет? Его расчленят? Сожгут? Будут медленно отделять кожу? Франческо никогда не был фанатом маггловских способов борьбы, предпочитая магию, но отец любил кинжалы и пистолеты. Антонио должен был заполнить этот пробел в жизни Франческо. Стать верным псом не чувствительным к боли и способным сделать из человека, перешедшему дорогу старшему брату, фарш. Последствия Круцио стали медленно уходить, хоть тело и продолжало биться дрожью. Антонио постарался оценить ущерб своему телу, чтобы отвлечься. Пальцы правой руки сломаны. Нужно было держать язык за зубами и не говорить на чужом языке, напомнил Франческо. Ноги в небольших ожогах, и глубоких порезах. Что-то было перерезано? Сухожилия? Антонио не чувствовал левую ногу в принципе. — Разочарован мной, отец? — прохрипел Антонио, чувствуя, что чуть не захлебнулся кровью при этом действии. Он закашлял и сложилось впечатление, что он попытался выплюнуть свои лёгкие. — Ты мне не сын, — хмыкнул Джузеппе Массерия и отшвырнул голову Антонио. Цепи неприятно зазвенели. Отец отошёл, чтобы Антонио, не дай Мерлин, не запачкал его дорогой костюм своей кровью. — Какая банальная фраза, — голова Антонио безжизненно повисла, а изо рта на пол продолжила закапать кровавая слюна. — Даже блевать тянет. — Заживи его, — послышался безразличный голос отца. Это был не тот сухой голос Айрис, к которому привыкли уши. Здесь не чувствовалось второго дна. Не было глаз, в которых можно было прочитать эмоции. Только брезгливость и безразличность. Сладкое зелье влилось в глотку Антонио и он не нашёл сил сопротивляться. Странно. Обычно зелья имели отвратительный вкус. Тело покрылось холодным потом, начиная медленно восстанавливаться. Антонио почувствовал, как волшебная палочка отца прикоснулась к его лбу и приготовился. Но почувствовал только лёгкий холодок, который словно достиг его мозга. — Моя сестра сбежала, а мы такого не прощаем, — отец прошёл вдоль комнаты, рассматривая ножи и кинжалы. Он задел один волшебной палочкой и тот загорелся фиолетовым. Джузеппе начал перебирать пальцами по столу, создавая звук, который напоминал Энтони тиканье часов. — Сбежала с каким-то чужаком. Предала семью. Острая боль пронзила виски Антонио, словно ножом, и не давала ему ни секунды покоя. Боль была невыносимой. Он не мог даже открыть глаза, чтобы проследить за передвижениями отца. Его сердце было полно страха и холодных слез. Мальчик был невысокого роста, но его тело было подтянуто и стройно. Его черные вьющиеся волосы были аккуратно уложены в небольшой хвостик, а густые брови дарили ему выразительный взгляд. Его кожа была загорелой и гладкой, словно он проводил каждый свой день на солнце… Алессио загородил собой Антонио в доме из красного кирпича. Рыжую женщину схватил мужчина, заломив руки. — Она молила меня пощадить своих сыновей, когда я убил того говнюка, — хрипло рассмеялся Джузеппе Массерия. — Сразу прибежала ко мне со своим заплаканным лицом. Боль в голове усилилась до острого пронзительного ощущения, почти ослепив Антонио. Но воспоминания не исчезали и словно ножами прокладывали путь в его голову. Его башка собиралась взорваться. Это больно неописуемо. Блять, безумно больно, словно он был готов сойти с ума и стать овощем. Алессио замертво падает на пол перед Антонио. Рыжеволосая женщина кричит и пытается вырваться. Джузеппе Массерия стоит рядом с ней, прислоняя острие клинка к её тонкой шее. — Она забыла, что семья не прощает ошибок. Кровь из горла женщины была ярко красной, как её волосы. Антонио присел рядом с телом Алессио, со страхом смотря на упавшее тело женщины. Желудок Антонио скрутило и его вырвало. Он начал тяжело дышать, смаргивая слёзы с глаз. Он был весь мокрым и грязным, хрипя и задыхаясь. Значит, у него была семья? Воспоминания медленно состыковались в его голове. У него раньше был старший брат, любящая мать и отец? Неужели его мама сбежала из этой семьи, но так и не сумела скрыться от собственного брата? И когда кровный брат не смог смириться с её выбором и убил её супруга… Мама прибежала к брату, понимая, что Джузеппе Массерия не остановится. Не простит и не отпустит. А тот убил её и старшего сына, оставив… Антонио в неверии уставился на человека, которого боялся больше всего на свете, чествуя, как губы яростно щипало из-за желчи. Его не волновало, что он давно должен был стать взрослым, что плакать по маме и папе в его возрасте и с жизненным опытом было неприемлемо. Но он не был способен чувствовать стыд за пару слёз, которые очертили его щёки. Видимо, это была наследственная неудача. Он, как и его мать, не смог сбежать от Джузеппе. — Но знаешь? Я решил смиловаться. Ты всё же перенял её черты и был похож на нашу мать. Твою бабушку. Я решил подарить тебе новую жизнь. Я дал тебе новое имя, новую фамилию. Решил дать тебе возможность отработать ошибки твоей матери. Ты должен был стать моим сыном. Защитником Франческо. Антонио мог чувствовать ком в горле, от которого было невозможно избавиться никаким глотанием или рвотой. Он мог чувствовать каждый шрам на своём теле, каждую отметину. — Но ты сделал смерть своей матери и моей сестры бессмысленной, — улыбнулся Джузеппе Массерия. Антонио тоже был не настоящим? — Как меня звали? — едва разборчиво прорычал парень. — Моё настоящее имя! Какое оно?! Мужчина приблизил его лицо к своему и оскалился: — А я помню, парень? Никто. Пустое место. — Веселись, сын. Здесь скоро начнутся переговоры и мне нужно поприветствовать старого друга, — мужчина вышел из комнаты и стало слишком тихо. Джузеппе Массерия даже не захотел сам лишить его жизни. Парень так сильно боялся этого, а Джузеппе Массерия даже удара не нанёс. Словно не хотел пачкаться. Словно парень перед Джузеппе не имел никакого значения. Он помнил, в детстве, когда ещё не всего понимал, что хотел получить внимание отца. Позже, конечно, он понял, что было намного лучше, когда его не замечали. Но сейчас такое безразличие отдалось глухой болью, на удивление. Бледные губы парня задрожали. Он даже не попытался это как-то скрыть. У него не было сил ни на что. Он просто захотел, чтобы всё это закончилось. — Ну как? — раздался весёлый голос Франческо. — Есть идеи? О, я помню твоё любимое заклинание. Раньше ты мог продержаться три минуты без передышки. Проверим, на сколько тебя сейчас хватит? Обещаешь, не разочаровать? Можешь кричать, я понимаю, что будет больно. Фиолетовый огонь окружил парня, словно зловещий фонтан, извергающийся из глубин земли. Парень знал этот огонь. В первую секунду он почувствовал адскую жару, во вторую — леденящий кровь холод. А с третьей секунды начался ад. Он закричал и забился в оковах. Он просто хотел, чтобы всё это закончилось. Чтобы боль и страдания ушли, оставив лишь пустоту. Здесь и сейчас. Раз и навсегда. Но огонь продолжал свою работу, словно пожирая все его внутренности. Парня бросало то в жар, то в холод и это было не остановить. Он просто хотел, чтобы всё закончилось.♛ ♛ ♛
Парень оттолкнулся от другого человека, скользя по полу, пока не уперся в стену. Он хрипло закашлял, но вдруг понял, что его руки были свободны. Он не был скован. Парень поднял мутный взгляд, замечая фигуру девушки перед собой. — Тони? Мир замер. Сердце парня словно перестало стучать. Дыхание прервалось, чтобы оставить только слух. — Не смотри на меня так, Энтони, — голос Айрис был мягким, но чем-то искаженным. Больше никто не говорил “Энтони” с такой нежностью. Так мягко и странно. “Эн-тони”. Совершенно не так, как произносили остальные. От Айрис это всегда звучало совсем иначе, когда она узнала, что парень выбрал “Энтони” из-за “Тони”. — Ты встать можешь? Парень не сразу понял, что голос обращался к нему. Словно видение, черноволосая девушка сидела рядом, боясь к нему прикоснуться без разрешения. Действительно, иногда же от боли у него происходили раньше галюны после этого проклятия. Лицо парня пронзило болью, когда он попытался улыбнуться, смотря в родные серо-зелёные глаза. — А как мне на тебя смотреть? — с трудом произнёс парень и сжался. — Ты иллюзорная надежда. Неуловимая возможность. Недостижимая фантазия. Наверное, это не те слова, которые он должен был говорить, но было плевать. Он надеялся, что был при смерти и его разум решил его успокоить напоследок. Эти слова вырывались из его рта быстрее, чем он мог подумать, но какая разница? Айрис покачала головой и осторожно взяла парня за запястье, чтобы почувствовать его пульс, разумно не трогая ту, что была неестественно изогнута. Он слышал, как вдали десятки людей в ужасе кричали, но ответное молчание ненастоящей Айрис было оглушительней любого вопля. — Мне больно, — сглотнул парень, чувствуя как орган внутри него рассыпается на части. Его тело пробило крупной дрожью. Он был голым, если не считать изодранных брюк. Как открытая рана, сплошная сырая ткань и оголенные нервы. Он видел, что его тело напоминало поле боя. Синяки, порезы, посинения, почернения, ожоги. Всё стало в десятки раз хуже, чем, когда Айрис видела его тело в последний раз. Правая рука была сломана в пяти местах. Ног он не чувствовал, но их вроде не особо трогали. Парню казалось, что все кости в его теле были сломаны, хотя на деле он мог быть совершенно здоров. Пусть она закончит это. Пусть это закончиться. Пожалуйста. — Я заберу твою боль, — прошептала галлюцинация, и он почувствовал горячие пальцы на своих губах. Он послушно что-то выпил. Парень болезненно застонал, когда Айрис прислонилась ближе, чтобы вложить волшебную палочку в его руку. — Я не знаю где твоя, но надеюсь, что палочка этого, — махнула головой она в сторону лежащего Франческо с остекленевшими глазами, — тебя послушается. Её рука была тёплой и настоящей. И платина парня рухнула, когда он понял, что Айрис действительно здесь. Что Франческо и вправду лежит мёртвым. Он вцепился в девушку, словно в спасительный круг. Тело пронзило острой болью, но было плевать. — Тебе надо уходить. Тебе нельзя здесь быть… Уходи, — начал бормотать он, но только сильнее стиснул Айрис живой рукой. — Дракл, уходи. Он ощущал, что ему не хватает защиты и безопасности, которые могла ему дать только Айрис. Он прижался к ней, не обращая внимания на свои слова. Айрис держала его рядом с собой, не давая развалиться на части, но при этом не прижимала слишком сильно. Его мысли были заняты только одним: "Это Айрис. Это безопасно. Она не навредит. Это Айрис." — Я заключила сделку с Грин-де-Вальдом, — казалось, спустя целую вечность быстро проинформировала его она, положив свою голову на его плечо. — Он планировал обмануть меня с кровавым договором. Он должен был обеспечить тебе защиту от твоего отца, а я отдать ему своё родовое кольцо. Не ожидала, что твоя семья такая важная в Италии, как и то, что Грин-де-Вальд с ними подружился. — Он не мой отец, — пробормотал парень. — Я… я даже не знаю, как меня зовут. — Энтони Алессио Долохов нравится? — Айрис отодвинулась и заглянула в его глаза. — Мне вот очень. А тебе? — Да, — прохрипел парень. — Мне тоже. — Тогда поднимай задницу, Энтони, — процедила Айрис, потянув его наверх. — Облокотись на Касси, зелья должны скоро подействовать. Готовы бежать? И это словно отрезвило. Энтони с трудом поднялся, заметив потрёпанную Кассиопею в дверном проёме. — Быстрее, — пробормотала Касси, заметив, что Долохов сумел подняться. Она магией закрепила сломанную и покрасневшую руку Энтони на его груди. Что ж, подумал он, по крайней мере, это была не нога, уже и на этом спасибо. — Тут сейчас всё рухнет. Энтони Долохов только сейчас почувствовал ненормальную жару. Кассиопея наложила на него чары невидимости и Айрис потащила его за здоровую руку. Истерзанные руки отозвались жгучей болью, но он их не убрал. Айрис с Кассиопеей скоро тоже слились с окружением и они втроём помчались по коридору, держась за руки, чтобы не потеряться. — Тебя обманули? — пробормотал Энтони, игнорируя звуки кричащих людей и то, как стены трескались. От жара кожа парня покрывалась потом, а его сердце замирало от ужаса перед этим необъяснимым явлением.— Почему так жарко? Пожар? — Появилась Касси в их уравнении, — усмехнулась Айрис. Он этого не видел, но мог догадаться по интонации. — Но я знала из-за меток, что ты тоже здесь. — Что ты отдала взамен? Почему стоит такой грохот и жара? Энтони повернул на развилке, чувствуя прилив сил из-за зелий. Айрис отдала ему управление и послушно последовала за ним, как и Кассиопея. На их пути встречались некоторые работники отца, но их лица были перекошены ужасом и они совсем не обращали внимание на небольшое помутнение в воздухе. — Я отдала кольцо без камня, — протараторила Певерелл. — Что ты говорил? Когда мы окружены, можно бить в любом направлении? Я ударила в твоего отца первым, когда мне отдали Касси. — Он… — Он успел увернуться. Надеюсь, что он не смог далеко убежать от источника огня. Внезапно раздался грохот и потолок над ними разрушился. Источник такого ненормального пекла, криков и суеты сразу стал понятен. Заклинание невидимости спало — Касси потеряла концентрацию. — Дракл! Айрис, контролируй это! — вскрикнула Кассиопея в ужасе и побежала вперёд, потащив ошеломлённого Энтони. — Это сложно! — пробормотала Певерелл и Энтони только сейчас заметил аномальную бледность лица девушки, словно она была готова в любой момент свалиться в обморок. Воздух был тяжелым от количества магии, запаха дыма, крови и горящей плоти. Блять, им же не выбраться от сюда живыми? Сколько будут действовать зелья, которые выпил Энтони? Огонь был быстрым и беспощадным, словно живое существо, пожирающее всё на своем пути. И дом, который казался Энтони неприступной крепостью, стал жертвой этой беспощадной ярости. Энтони, Кассиопея и Айрис неслись по коридорам, ощущая жар и слыша крики и стоны, которые заполняли весь дом. Огонь был таким сильным, что стены трескались, а потолок рухнул в нескольких местах, создавая еще больше паники и хаоса. Люди бросались наутек, не зная, как выжить в этом аду. Они выбежали из здания, через дыру на первом этаже, попадая в темному улицы. Видимо, кто-то уже выбрался, использовав Бомбарду, понимая, что дом не спасти. Они вышли на идеальный дворик, где красные цветы зловеще выделялись на фоне зелени и мглы. Раньше это место было красивым и ухоженным, но времени рассматривать знакомые красные цветы не было. Они втроём побежали дальше. Заметив черные коротко подстрижены волосы и высокую фигуру, Энтони кинулся вперёд. Он с детства ненавидел эти тёмно-тёмно-коричневые глаза, словно чёрный кофе. Лоуренс не успел среагировать и Энтони вонзил острие палочки в глазницу мужчины. Послышался неприятный булькающий звук и пронзительный крик Лоуренса, но Энтони было наплевать. Он с громким хрустом сломал руку мужчины, когда тот потянулся за пистолетом. Долохов взял пистолет и выстрелил в голову Лоуренса. Он сделал ещё один выстрел. Он стрелял до тех пор, пока не понял, что патроны закончились. Энтони, как зачарованный, смотрел на месиво вместо лица, чувствуя странную эйфорию от этого зрелища. Он медленно повернул голову, услышав звук падения рядом. Айрис упала на колени, явно вымотанная. Она тяжело дышала и Кассиопея подлетела к ней, помогая подняться. Тони стиснул палочку Франческо в руке, осматриваясь и готовясь защищать девушек. Но остальные люди бежали мимо, не обращая на их компашку внимания. Энтони позволил себе взглянуть на дом из красного кирпича. Огонь перебрался на дворик и теперь Энтони снова чувствовал жар, который проникал сквозь одежду. Дом из красного кирпича, который казался неуязвимым, теперь выглядел как руины. Парень оцепенел и не мог поверить, что все это происходило на его глазах. Огонь пожирал прошлое Антонио и Натали словно это была его единственная цель. Дом, в котором Антонио провел годы своей жизни, превращался в пепел. Люди кричали, заживо сгорая, не успевая покинуть огненную клетку. Пахло горелым мясом. Но Энтони не испытывал грусти или страха. Только удовлетворение. Вместе с домом, горели все его проблемы и неудачи, всё то, что мешало ему жить полной жизнью. Он смотрел на огонь, который выглядел как красивый танец, и улыбался, чувствуя, словно теперь он свободен. Пусть это будет могилой Антонио. Этот парень должен был умереть сегодня. Энтони никогда не принадлежал этому месту. — Зона трансгрессии должна быть через метров двадцать, — сказал Энтони, когда Кассиопея толкнула его в плечо, возвращая в реальность. — Тогда поспешим, — процедила Айрис, поморщившись. Она отошла от Касси и выпила зелье, посмотрев на огонь. Айрис подняла руку, намекая не подходить к ней. Певерелл подняла палочку и махнула ей, заставляя огонь распространяться с новой силой. Айрис болезненно поморщилась и на мгновение приложила руку к груди. Внезапно их ослепила голубая вспышка и Энтони невольно зажмурился и упал. Голубой огонь окружил горевший дом из красного кирпича, словно клетка, но Тони остался за её пределами. Его прошиб холодный ужас, когда он не смог пошевелиться и по звукам понял, что у Касси такая же проблема. Он посмотрел на Айрис, которая осталась за стеной появившегося синего огня, разделившего их. Энтони не мог скрыть своего ужаса понимая, что Певерелл оказалась в ловушке. Адский огонь безжалостно приближался к ней, а голубая пламенная стена преграждала дорогу к спасению. — Леди Певерелл, я думал, что мы смогли найти общий язык, — пропел беловолосый мужчина, появляясь в поле зрения Энтони. Долохов узнал в нём Грин-де-Вальда. — Мы же так хорошо общались в течении года. Ошибочно было полагать, что вы умнее меня. Айрис махнула волшебной палочкой, пытаясь сконцентрироваться, но её пламя не исчезло. Оно медленно приближалось к ней, обжигая раскалённым воздухом. Айрис безэмоционально посмотрела на Грин-де-Вальда, сохраняя сухое выражения лица. Но это было бессмысленным. Синяки, небольшие ожоги, ссадины безумно сильно выделялись на её почти белом лице, контрастируя с подпалёнными чёрными волосами и капельками пота на лбу. Она была будто на грани смерти, почудилось Долохову. Он видел её неустойчивую стойку, словно ноги молили о том, чтобы Айрис просто упала и дала мозгу отключиться. Энтони захотелось кричать, рвать и метать от бессилия и бесполезности, когда попытки вырваться из невидимых пут оказались бессмысленными. Грин-де-Вальд направил волшебную палочку на Кассиопею, словно намекая Певерелл поспешить с чем-то. — Не смейте! — и Энтони почувствовал, словно его снова парализовало, только теперь внутри, с таким отчаянием в голосе крикнула это Айрис. — Вы не планировали отпускать Тони. Вы тоже планировали обойти клятву! — Я хочу кое-что узнать, — спокойно произнёс Грин-де-Вальд, заслонив собой Айрис от взгляда Энтони. Он махнул свободной рукой, указывая на голубой огонь. — Вы ведь знаете, что это такое, Леди? И Тони стало страшно. Он вспомнил разговор Айрис и Анники об этом огне Правды. Это была безвыходная ситуация. Собственный огонь Певерелл почти достиг девушки и она явно не могла это проконтролировать. Она начала кашлять, задыхаясь и Энтони возненавидел этот момент своей беспомощности, особенно, когда палочка Грин-да-Вальда указала на него. — Дары Смерти - это правда. Я обещаю принести вам камень воскрешения, — прошептала Айрис с чем-то, похожим на мольбу. — Дайте нам уйти и мы сможем договориться. — Я вам не верю, Леди, — мрачно произнёс Грин-де-Вальд, театрально отходя и махнув рукой. — Вы говорили, что согласны с моими мыслями. Докажите это. Дайте мне причину доверять. Айрис стиснула зубы и встретилась взглядом с Энтони. Она закрыла глаза и втянула длинную струю воздуха и задержал его в легких. Она выпустила воздух, словно отгоняя все эмоции и чувства. Позволила своему телу расслабиться, ослабив напряжение или убрав его полностью. Вот только кончики пальцев девушки всё равно подрагивали, выдавая её для Энтони с головой. Адский огонь почти поглотил последний свободный островок, когда Айрис сделала шаг, а Энтони беспомощно попытался дёрнуться в последний раз. Она медленно шагнула в голубой огонь, словно в трансе. Её кожа покрылась потом, но глаза остались закрыты. Энтони смотрел на это с удивлением и трепетом. Он видел, как Айрис проходит сквозь огонь, и его сердце замирало от страха за её жизнь. Огонь мог убить её, но Айрис все же шла дальше, словно не верила в свою смерть. Голубой огонь окружал девушку словно магический щит. Айрис прошла через пламя и, пошатнувшись, направила палочку на мужчину. Казалось, что огонь обладал своей собственной волей и стремится поглотить Айрис. Языки пламени обволакивали её тело, создавая вокруг голубоватый ореол. — Вам придётся остаться. Я не могу позволить вам просто уйти, Леди, — спокойно сказал Грин-де-Вальд и сразу отправил жёлтую вспышку в Кассиопею. Айрис в тот же момент послала алый луч в мужчину. — Глупо, — он увернулся и потерял контроль над Энтони и Касси. — Вам придётся остаться, если не хотите, чтобы с мисс Блэк что-то случилось. Или с… парнем рядом с ней. — Боюсь, что вы больше не вписываетесь в мой график, — сухо сказала Айрис, посылая в Грин-де-Вальда ещё несколько ярких лучей, которые тот быстро отразил. Долохов резко вскинул волшебную палочку и отправил залп заклинаний в мужчину, но ни одно не попало в цель. Тони заметил, как Касси медленно поднялась с земли и стиснула своё древко в руках. Значит не что-то смертельное. Жёлтое… должно быть Круциатус. Грин-де-Вальд не использовал что-то смертельное, видимо, желая оставить Айрис в живых. Скорее всего он хотел получить от неё какой-то камень. Девушка тоже перестала использовать что-то смертоносное, боясь, что заклинания могут отрикошетить в Тони или Касси. Но скорее всего у Певерелл просто не оставалось сил на что-то стоящее. Они втроём были словно незначимыми сошками. Грин-де-Вальд с лёгкостью отбивал их заклинания. Босые ноги Энтони покраснели и покрылись мелкими царапинами, левая рука не хотела слушаться. Айрис начала сокращать с Грин-де-Вальдом дистанцию и внезапно выставила щит. Певерелл исчезла и Тони почувствовал луч надежды, когда понял, что здесь возможна трансгрессия. Айрис переместилась к ним с Касси, вставая спереди. Энтони встал рядом и направил палочку на мужчину, замечая, как сильно собственная рука дрожала. Не удивительно, что он ни разу не попал в цель. Ноги переставали держать, что означало — действия зелий проходило. Он почувствовал ладонь Айрис на своём плече и метил, что она также схватила Касси, которая трансгрессировала. Айрис смотрела в глаза Грин-де-Вальда во время перемещения. На его усмешку, словно он знал что-то. Поместье Певереллов встретило их тьмой и тишиной. Кассиопея упала на землю, как и Долохов. Лёжа на спине Энтони посмотрел на лежащую рядом Касси. Блэк не выглядела сильно измученной, но тройная трансгрессия определённо выматывала. Видимо, она сразу потеряла сознание и сейчас выглядела мирно спавшей. Энтони на секунду посмотрел на ночное небо и позволил себе выдохнуть и отпустить тревогу с напряжением. Звёзды с неба смотрели с безразличием, сверкая холодным светом. Глаза Энтони предательски защипало. Он… он свободен? Всё действительно закончилось? Повернув голову вбок, он с улыбкой посмотрел на Айрис. Большая ссадина на лбу, от которой не должно было остаться шрама. Колени содраны. Она была в юбке, и обгорелой рубашке. Другая одежда, не та, в которой она была, когда он уходил. Время в красном доме казалось для парня вечностью, но сколько он пробыл там на самом деле? — Поллукс здесь, — Айрис склонилась над подругой и начала дрожащими пальцами расстёгивать пуговицы на её рубашке. — Так что не теряй сознание, Касси. Ты тоже, Тони. Она открыла плечо Кассиопеи, которое почернело. Певерелл направила волшебную палочку на почерневшую кожу, а другой рукой потрясла Касси, стараясь привести подругу в чувства. Внезапно она замерла и опустила руку с палочкой. — Касси? — пробормотала Айрис, перепетая их с девушкой пальцы. — Эй? — Айрис? — Энтони сел рядом, стараясь заглянуть в лицо Певерелл. Он прислонился к её плечу, понимая, что Айрис сложно самой держать равновесие. — Нам нужно в больницу? Она выдержит ещё один прыжок? — Это было проклятие на расстояние, — произносила Айрис отчаянным шепотом. — Я… Она медленно повернула голову в сторону Тони. Совсем вяло. Словно это действие было непосильной ношей. Она была ненормально бледной. Безэмоциональной. Пустой. На долгое, ужасное мгновение Энтони показалось, словно мёртвой. — Айрис? Он обхватил её щеку и смахнул слезу, о падении которой Айрис, наверное, не подозревала. — Тони, — пробормотала она, одними губами, и если не бы гробовая тишина, то Энтони бы точно не смог её расслышать. — Она мертва.