Наши встречи

Майтимо открыл глаза задолго до настоящего восхода. Небо за окном едва окрасилось серым, но спать почему-то больше не хотелось. Сын Феанора неспешно оглядывал знакомую до мелочей и все-таки подзабытую за века обстановку собственной комнаты в родном доме. Стены, облицованные светлым деревом, увешаны акварельными пейзажами. Когда-то он так любил рисовать. Высокий резной шкаф – одна из первых работ Морьо, лет в пятьсот заинтересовавшегося работой по дереву. Массивный стол тоже его рук дело. А вот мозаику напротив кровати – бурное темно-синее море – собирал когда-то Финьо. Майтимо прикрыл глаза, неожиданно ярко вспоминая самый первый страшный шторм, с которым ему пришлось столкнуться – месть Уйнен за резню в Альквалондэ. Сжав зубы, нолдо с силой провел живой рукой по лицу. Это было так давно. Это уже не имеет значения. Куда важнее свернувшаяся клубочком у стены Бельга. Майтимо искоса взглянул в родное расслабленное лицо и улыбнулся. Смотреть пристально означало неминуемо разбудить. Нет, пусть еще поспит. И все же какое это счастье – просыпаться утром и видеть ее рядом. Почему-то неодолимо захотелось выйти наружу. Вдохнуть полной грудью предутренний воздух. Майтимо осторожно выскользнул из кровати, накинул длинную тунику поверх штанов, в которых спал, небрежно завязал пояс. Распущенные волосы волной упали до пояса, но прибирать их было лень. Ступая бесшумно и осторожно, выбрался в коридор. Деревянные полы были сделаны отцом так, чтобы не остывали за ночь, и теперь почти ласкали босые ноги. Майтимо спустился по лестнице и замер, услышав из кухни тихие шорохи. Кто-то возился у очага, негромко постукивая посудой. Сын Феанора заглянул в высокую стрельчатую арку. У разделочного стола стояла Хайрэ, ловко и сноровисто нарезая зелень. Майтимо замер. Старший брат Амбаруссар, приемный отец Элронда и Элроса, он умел различать близнецов. В том, что на кухне возится Хайрэ, сомнений не было. Невольно припомнился вчерашний вечер. Когда навстречу им с Бельгой и Кано с Тьелпэ, кроме мамы, выскочили девы из рода Отважных, Майтимо показалось, что он сошел с ума и все-таки загремел в Мандос. И только краем глаза увидел шарахнувшуюся обратно в дом светловолосую фигуру. Чуть позже Лайрэ в ответ на прямой вопрос отвела глаза и ничего не сказала. Майтимо помедлил, разглядывая в профиль сосредоточенное лицо Хайрэ. Аданет отложила нож, ссыпала зелень в миску с нарезанными овощами. Потянулась за бутылкой масла. И только тут заметила, что за ней наблюдают. Бутылка заметно дрогнула, но Хайрэ все-таки не разжала пальцы. Худое скуластое лицо залило смертельной бледностью. Голубые глаза в панике зашарили по кухне. Остановились на окне, но то было заперто хитрым механизмом, открыть который быстро не получилось бы. −Хайрэ. – негромко позвал Майтимо. – Не надо. Я ведь не причиню тебе зла. Дочь Эленны отставила бутылку, сцепила руки перед собой и опустила голову. −Это я причинила тебе зло, мой лорд. – прошептала она. – Я предала тебя. Майтимо глубоко вдохнул, отгоняя непрошенные воспоминания. Тот день, у ворот Гаваней, помнился как сквозь туман. В груди бушевала ледяная ярость. Клятва ошейником сжимала шею, и почему-то казалось, что даже зачарованные кандалы Моргота в Ангбанде не давили так сильно и безжалостно. А всего мучительнее было воспоминание об испуганных голубых глазах потомка Бельги. Хайрэ, дочь Эленны, которая не пожелала становиться убийцей. Майтимо покачал головой. −Посмотри на меня, Хайрэ. – велел он. Аданет крепче переплела пальцы, но так и не взглянула на него. −Подними голову, дочь Эленны. – слегка повысил голос Майтимо. Верная выпрямилась мгновенно, услышав знакомую стальную интонацию в голосе своего лорда. Замерла, прямая и тонкая, как лучшая статуя Нерданэли. −В том, что произошло в Гаванях, твоей вины нет. – медленно и тяжело проговорил Майтимо. – Ты поступила так, как велело тебе сердце. И ты не предала меня, попросив избавить тебя от клятвы. Напротив, открыла мне глаза. −На что? – шепотом спросила Хайрэ. Бледные прежде скулы залил болезненный румянец. Тонкие губы дрожали. −На то, что мы творим. – не опуская глаз, ответил Майтимо и повторил. – На то, что мы творим во имя своей Клятвы. Он помолчал и все-таки продолжил: −Когда я увидел детей Эльвинг – мальчиков-близнецов – я уже знал о смерти Амбаруссар. Я хотел убить этих детей. За то, что упрямство их матери лишило нас Сильмарилла. Сделало смерть младших напрасной. – Майтимо судорожно вдохнул, облизнул пересохшие губы и продолжил. – А они так смотрели. И я вдруг вспомнил вас с Лайрэ. Тебя, когда ты уходила прочь. И опустил меч. Перепуганные мальчишки жались друг к другу, как котята. Верно, Маэдрос был страшен. В пляшущем свете факелов, высокий, в массивных доспехах и алом плаще. С залитым кровью тяжелым мечом. Мальчики смотрели с таким ужасом. А перед глазами стояли другие близнецы. Рыжие лисята Амбаруссар. Светлоглазые дочери Эленны. Маэдрос медленно опустил меч. Из-за его спины вынырнул Кано. Стеной воздвигся между старшим братом и детьми. −Нельо, не надо. – сверкнул глазами Менестрель. – Они ни в чем не виноваты. −Я знаю. – глухо уронил Маэдрос, отворачиваясь. – Знаю… −Утром после боя в Гаванях – медленно начала Хайрэ. – ко мне явился Саурон. −Саурон?! – Майтимо вскинулся с такой яростью, что Хайрэ отшатнулась. – Проклятая тварь! −Он сказал, что я исполнила пророчество Моргота. – продолжила дочь Эленны. – О том, что мой род предаст тебя. Майтимо сжал в кулак пальцы правой руки и сделал осторожный шаг вперед. −Не было никакого пророчества. – твердо произнес он, отгоняя мысль о давней стычке с Тхурингветиль. – У Моргота не было власти прозревать будущее. Все это пустое. Лучше расскажи мне, как сложилась твоя жизнь после? Хайрэ несмело улыбнулась. В голубых глазах мелькнули искорки. −Я встретила Эскела. – проговорила она. – Он стал моим мужем. Мы жили счастливо, и у нас родилась наша Рогнеда. Потом я погибла, но еще успела увидеть, как дочь обретает свою силу. По губам Майтимо скользнула такая же несмелая улыбка. −Твоя дочь спасла нас с Макалаурэ. Хайрэ кивнула. −Я знаю. И я очень горжусь ей. И моими внучками. −Я не видел здесь Ганнику. – заметил Майтимо. −Она последовала Путями людей. – отозвалась Хайрэ. – Вслед за своим мужем. Нолдо и аданет замолчали. Хайрэ не глядя взяла со стола солонку, покрутила ее в тонких пальцах и поставила обратно. Майтимо осторожно разглядывал ее, отмечая, что Хайрэ выглядит несколько старше, чем он помнил. Возможно, она такой и умерла. Хотя Бельга, Маэдра да и остальные в Валиноре явно помолодели. −Я никогда не хотела воевать. – произнесла вдруг Хайрэ. – Сестра – другое дело. Ей бы коня, меч и славную битву. А мне всегда хотелось спокойствия. И своей семьи. −Я понимаю. – тихо ответил Майтимо. – Мне тоже временами этого хотелось. Но выбора не было. −Выбора не было. – негромко повторила Хайрэ. Майтимо все-таки приблизился к понурившейся аданет. Положил живую руку ей на плечо. Хайрэ больше не вздрагивала. Напротив, подняла голову, стиснула пальцы поверх кисти Майтимо и спросила: −Значит, ты не держишь на меня зла? −Нет. – покачал головой Майтимо, тяжелые рыжие локоны свесились ему на грудь. – А ты на меня? −Нет. – улыбнулась Хайрэ. – Значит, теперь я свободна от своей вины. Майтимо только кивнул и коротко сжал ее плечо. На рассвете Лайрэ почудилось, что в комнату вошла сестра. Как в детстве, улеглась на кровать рядом, лицом к лицу. Коснулась губами лба и тихо прошептала: −Прощай, Лайрэ. Я очень люблю тебя. За завтраком сестры за общим столом не оказалось. Только Маэдрос по своему обыкновению положил тяжелую широкую ладонь Лайрэ на плечо и негромко сказал: −Хайрэ ушла. −Куда? – недоуменно вскинулась Лайрэ. Ладонь Маэдроса удержала ее на месте. −Обратно в вотчину Намо. Она пожелала уйти Путями людей. За своим мужем. Лайрэ мгновение стояла неподвижно, почти захлебываясь в водовороте чувств. Потом глубоко вдохнула и произнесла: −Вот как. Что ж… Верно, у нас с сестрой и впрямь разные дороги. Маэдрос ничего не сказал. Только глаза у него на миг стали какими-то совсем не здешними.