Повелитель снов

Тень резко выпустила Императора из своих объятий. Он задыхался. Черная липкая жидкость все еще склеивала глаза и нос, затекала в рот. Император натяжно глотал воздух, кашлял. Его тело отталкивало несуществующую болотную жижу, в которой он чуть было не утонул. Император стоял на четвереньках посреди комнаты и задыхался от кашля. Его легкие горели, глаза слезились, а тело ломило от боли. Разумом он уже осознавал, что выбрался, но тело никак не могло успокоиться. Придя в себя, Император с опаской осмотрелся по сторонам. Он стоял на четвереньках на самом краю пропасти. Маленький камушек осыпался с сухой земли и сгинул в бездонной темноте. Император боязливо отполз от края и упал на спину. Он все еще не мог понять, сон ли это или реальность. На нем по прежнему была его шелковая пижама и ночная мантия. Он помнил, как долго ворочался вчера в кровати, дожидаясь, пока уснут слуги, чтобы потом, словно вор, выбраться из собственного дворца к обрыву. Он ждал выпь, и она пришла. И потом был какой-то странный сон. Император попытался вспомнить, но нить памяти не давалась в руки. Император только сейчас заметил, что до боли сжимает левую руку в кулак. Он сел и медленно раскрыл ладонь — ему было самому интересно, что же он так бережет. Маленький кусочек синей ткани. Потертой, ободранной по краю. — Мальчишка… Мост… Сны…. — бормотал Император. В этот момент словно яркая звезда осветила его воспоминания. Он вспомнил болото, и как в последний момент схватил мальчишку за рубашку, но тот с головой ушел под воду. Император недоверчиво посмотрел на кусок ткани, поднес его к глазам, понюхал, даже лизнул — ткань была настоящей. Значит и мальчишка был реальным, а не приснился ему. Осторожно, будто боясь, что она исчезнет, Император положил кусочек в карман, но тут же достал снова — ему нужно было держать его в руке. Сердце забилось быстрее от осознания. Мост. Сны. Ему не нужно больше искать. Мальчишка гулял по снам, как Император по комнатам дворца — без чужих теней, без мук, без ловцов. Значит не нужно больше день за днем перебирать серые сны, нужно только найти мальчишку, и тот отведет Императора в нужный сон. — Дрянной мальчишка! Он все-таки ушел! Ушел. Дрянь! — Император рассмеялся сквозь кашель. Окажись поблизости кто-то посторонний, он бы точно решил, что Владыка сошел с ума. Повелитель мира прямо в пижаме лежал на краю пропасти и, раскинув руки, хохотал, хихикал, почти как маленький ребенок. — Я нашел его! Нашел! Теперь… — Император глубоко вдохнул, наполняя истощенное тело воздухом. — Теперь… — Мелкие мурашки льдинками покрыли его кожу, оживляя плоть. — Теперь…- Он опять громко засмеялся. Жизнь еще никогда не казалась ему такой сладкой как в тот момент, когда он нашел путь к смерти. — Нашел! Нашел! Нашел! — кричал он радостно и от его крика с деревьев в саду стаями сорвались птицы. Крик горохом отскакивал от голой стены обрыва и наполнял бездну каскадом радости. — Шел… Шел…шел…., — возвращало услужливое эхо. — Шел, шел и нашел! — Император Ун сел и обхватил руками колени. Снова громко вдохнул. Он не мог перестать смеяться. Не привыкшие к смеху мышцы лица сводило от удивительной работы, доступной каждому ребенку, но так редко доступной Властителю Мира. Император махнул рукой и тень собакой свернулась у ног. — Чтож, теперь пора браться за работу, — он озорно почесал Тень там, где у пса было бы ухо, сам испугался своей смелости и медленно отвел руку. — Нужно срочно его найти! Даже голос Императора звучал сейчас иначе. На слух можно было бы решить, что это мальчишка-сорванец планирует опасные, но жутко интересные пиратские приключения по огромной луже. Казалось, еще мгновение, и раздастся залихватское «Свистать всех наверх!» Вместо этого Император поднялся и направился во дворец. Перед дверью он остановился и хотел было принять свой привычный строгий вид, но счастливый ребенок победил в нем жестокого Императора. В этот полдень слуги с удивлением наблюдали редкое явление: Император, Владыка Мира, Повелитель всея и всех почти вприпрыжку бежал в свои покои. Он улыбался. *** Первым делом Император приказал собрать всех Ловцов. От нетерпения он не мог сидеть на месте и беспокойно ходил по саду. Тень он уже отпустил, а ловцы еще не пришли, поэтому Императору не оставалось ничего другого, кроме как вести беседу с собой самим. — Он действительно мог путешествовать по снам! — Тысячи гусиных лапок электрическими разрядами пробежали по телу сверху вниз. Император сжал в руке маленький кусочек ткани и его лицо непроизвольно расплылось в улыбке. Он слишком долго ходил по серым снам. Император загонял себя и Тень, бродя по снам изо дня в день. Иногда они неделями прочесывали по три-четыре сна за день. Они путешествовали так долго, пока Тень не уползала в самый дальний угол замка и никакие уговоры или угрозы не могли заставить ее вернуться. Тогда и Император сдавался на попечение врачей и нянек. После таких спринтов его тело восстанавливалось очень медленно, на его психику и душу забеги влияли радикально. Каждый раз входя в чужой сон, Император оставлял там кусочек себя, а взамен брал что-то чужое, и это чужое не всегда было хорошим. В последнее время он все чаще болел. Император был уже не таким молодым как прежде, его телу требовалось все больше отдыха, поэтому он все реже заглядывал в чужие сны, а лишь бесцельно бродил по дворцу, да слушал на краю пропасти выпь. Он так долго и безуспешно искал, что уже разуверился в том, что когда-нибудь сможет найти правильный сон или тех, кто держит нити его жизни. И вот теперь, даже без тени — Император вновь улыбнулся. Только одна мысль не давала ему покоя — он вчера совсем не поглощал чужую тень. Как мог он оказаться в чужом сне без тени? Или мальчишка проник в его сон? Это уже случалось с ним однажды. Тогда. С травницей. Она тогда спрятала от него ребенка. Неожиданная догадка сотрясла Императора, и он замер с занесенной для шага ногой. Ну конечно, это наверняка тот самый ребенок. Тот, которого она спрятала от него в их первую встречу. Теперь все сходилось. Теперь Император точно был уверен, что этот мальчишка его путь к спасению, зачем же еще она так долго прятала его. Император сжал кулаки. Теперь не нужно больше ходить по снам. Ребенок травницы сможет дать тот единственный правильный сон, который спасет королевство, и тогда он наконец-то сможет спокойно умереть. — Нужно успокоиться и собраться. Составить план. Я, наконец-то, смогу…., — выдохнул он неверящим полушепотом, даже не договорив, как будто боялся спугнуть мечту. Старый измученный человек в пижаме бродил посреди сада. На его губах играла блаженная мальчишеская улыбка. *** Ловцы стояли посреди огромной пустой залы. Император не любил долгих заседаний, не любил переговоров с министрами и прочей скучной политики, поэтому ни стола, ни тем более стульев в его зале не было. Посетители не должны были чувствовать себя удобно. Вот и сейчас шесть ловцов разных мастей неуютно ежились в холодной и пустой зале. Были тут и диковинные среброкожие Сильванцы, и холоднокровные, похожие на ящериц Ексеры, Драхоны с чешуйками вместо волос, скользкие болотные Мооринцы и, конечно же, люди. Такие разные изначально, все ловцы сейчас выглядели одинаково- высохшая черная кожа обтягивала лысый череп на котором влажными озерами выделялись огромные черные глаза без капли белка. Приметнее самих ловцов, были их тени. Как и все другие тени на земле, они были привязаны к ногам своих хозяев, но жили при этом своей отдельной жизнью. Одни опасными черными безднами сновали по полу. Другие хищниками медленно двигались по потолку и стенам, высматривая добычу. Они постоянно метались, сплетались, ползли, перетекали, изменяли форму, проскальзывали мимо друг друга, боясь соединиться. Казалось, что комнату захлестнул круговорот тени и света. Это могло бы напоминать уютную рождественскую лампу, если б от них не исходило столько холода и страха. Эти темные пятна и были настоящими хозяевами в комнате. Неожиданно в комнате посветлело. Темнота схлынула со стен, будто ее смыло волной. Тени испуганными зверями жались к ногам хозяев. Это означало лишь одно — приближается она! В хрустальной тишине Тень Императора темным дегтем заполняла залу. Причудливыми чернильными пятнами она проступала на стенах, рисовала на стеклах сковывающие узоры, холодом проникала в души. Когда в зал вошел Император, Тень Ши уже влаственно нависала над миром, согнав остальных пожирателей к ногам ловцов. В гробовой тишине Император прошел к трону. Сел. Махнул рукой, и Тень раздвинулась, освобождая ловцам проход к Императору. Вперед вышел только один из ловцов- высокий поджарый Сильванец. Перекрестив запястья и согнув пальцы в приветственном знаке, он низко поклонился. — Какие сны нужны Императору? — голос был густой, обволакивающий словно мед. — Аджари, сегодня мне не нужны сны, — если главный ловец теней Императора — боевая сильванская девушка — и удивилась, то не выдала своих эмоций. За годы службы Императору она научилась скрывать свои мысли. — Мне не нужна тень, мне нужен человек. Аджари медленно вернулась в ряд ловцов и повернулась к трону. Тени других ловцов кинулись в стороны, словно Аджари разделила море напополам. Император медленно подошел ближе, достал из кармана кусочек ткани, в последний раз сжал ее в руке. — Принесите мне этого человека и я освобожу вас. — Император кинул кусок ткани, развернулся и поспешно оставил залу. Тени будто только этого и ждали, словно обезумевшие бешенными псами бросились они на подачку, разрывая ее в воздухе. Каждая пыталась урвать для себя кусочек. Запах сна сводил их с ума, напоминал о доме, о свободе. Они грызли друг другу глотки, отрывали куски. Ошметки теней улетали в стороны, чтобы быстрой кляксой по стенам прошмыгнуть к хозяевам. Черное месиво закрыло окна, поглотило свет. Ловцы уперлись ногами в пол, вцепились в тени, напрасно пытаясь удержать их под контролем. Тихий шепот, прерываясь, звучал с одной стороны, потом с другой, пока не был подхвачен всеми и не перешел в полугромкое бормотание. Голоса нагрядали, собирались, катились, будто собирался вдалеке гром. Светящиеся символы и руны собирались в углах залы. Еще слишком слабые и отдаленные друг от друга, чтобы сцепить прутья. Гром заклинаний прибывал, накатывал, пробивался, но еще не смел обрушиться в полную силу. Символы светились все ярче, плотнее сжимая кольцо вокруг теней и сгоняя их в середину залы. Напряжение достигло апогея, и гром раскатом прокатился по зале, как будто обрушился в саду огромный кусок скалы. Задрожали стекла, руны сблизились, соединились, заключая тени в клетку. Ловцы, взявшись за руки, приближались все ближе, усиливая клетку со всех сторон. И вот уже клетка уменьшилась до размеров мяча, тени прижались к друг другу, и уже непонятно было, где кончается одна, и начинается другая. Не в силах остановиться, ловцы все громче бормотали удерживающие заклинания. Их разум не принадлежал больше им, каждый из них погрузился в тень, наполняясь видениями из сна Императора. Светящаяся клетка становилась все меньше, напряжение нарастало, пока, наконец, тени ни взорвали связующие цепи. Вторая волна выбила стекла в окнах, раскидав ловцов в беспамятстве по зале. Яркий свет ворвался в глаза и Аджари зажмурилась. Металлический скрежет мурашками потряс тело, когда тень резко вытянулась из ее руки. Болезненные волны поднимались от самого низа позвоночника по всей длине, как будто кто-то вытягивая его из тела — тень устало рвалась на свободу. Аджари мысленно ослабила цепи, тень выпласталась из шрама на руке и скрылась в бесчисленных коридорах дворца. Аджари опустила рукав, скрывая шрам, и вышла из залы. Все остальные молча разошлись по своим палатам, чтобы приготовиться к ловле. Каждый из них находился под впечатлением ото сна, и им требовалось время чтобы разобраться самим, до того как они соберут весь сон воедино. В огромной комнате Аджари первым делом опустилась в ванну со льдом. Холодный вдох боли сковал на мгновение ее тело, когда она с головой ушла под воду. Она ненавидела холодную воду, но это ощущение давало ей понять, что на все еще жива. Тень бесшумной проворной ящерицей проскользнула по полу и юркнула под лед. Руку обожгло огнем, когда тень вернулась в тело. Аджари улыбнулась, она не знала, где бывала тень, и даже знать не хотела, чем она питалась, но без нее Аджари всегда чувствовала себя полупустой, и всегда радовалась, когда тень возвращалась наместо. Когда лед растаял, Аджари выбралась из ванной, села в кресло, опустила горящую руку в чашку со льдом и закрыла глаза, позволив тени показать ей сон Императора. Постепенно темнота начала рассеиваться, уступая место цветам: Желтый и красный — радость и страсть. Аджари видела цвета, грелась в них. Она любила, когда цвета грели. К краскам примешивался ледово синий цвет покоя. Когда-то Аджари слышала, что северные народы различают больше двухсот оттенков льда. Может быть она с севера, раз сама различает столько, а может еще и больше. Неожиданно к радостным цветам добавился коричневый оттенок зависти. Плавную гармонию разрушила резкая какофония: Бежевая растерянность, кровавый страх, ржавая злость. Аджари открыла глаза, взяла кусочки льда и прижала к вискам. После обсуждения, нужно будет еще раз просмотреть сон. Сейчас на это у нее не было ни сил, ни желания. *** Пять черных ловцов стояли кругом. Тени мостами соединяли своих хозяев с соратником слева, образуя идеальный круг. Как будто все они закинули свои плащи на плечи соседу. Аджари встала на единственное свободное место. Тень Аида, стоявшего слева, тут же мягко обняла ее, подол тени коброй замер перед лицом. Оставалось только одно открытое место. Тень Аджари поднялась, расправила плечи, медленно обняла стоявшего слева от Аджари Акера, зависла перед его лицом. Круг замкнулся. Тень мягко коснулась щеки. Акера открыл глаза и встретился взглядом с непроглядной тьмой. Одна за другой тени вздрагивали, вглядывались и ловцы терялись в них. Как будто кто-то пустил электрический разряд. Аджари стояла в бесконечной непроглядной темноте, пока тени передавали друг другу останки сна. Аджари всегда было интересно, что видят остальные. Как воспринимают они этот сон, ведь каждый из них мог принимать только одну часть измученного Императором видения: Акер — видел природу, Харон воспринимал движения, Кали — слышала звуки и голоса, Нергал — чувствовал прикосновения, а Хель — вкусы и запахи. Сейчас среди них не было только самого главного ловца — той, которая видела людей. Они потеряли ее пару лет тому назад. Тьма поглотила ее, оставив ловцов без предводителя. Сильной стороной Аджари же были эмоции. В чужих снах она видела только чувства спящих. Именно поэтому Император считал, что Аджари и есть настоящая избавительница. Та, которая найдет для него сон, способный заставить улыбаться всех, в том числе и старуху. Разочарование пришло быстро — любые чувства были однобоки. Сильнейшая ярость могла быть яростью малыша на своих братьев, но их смерти не сделали бы его счастливым. Самая яркая радость- радостью убийцы. Но она не приносила радости остальным, потому что у каждого убиенного находился кто-то, кому он был дорог. И даже свадьбы и рождения делали несчастными отвергнутых любовников и бездетных людей. Император перепробовал их всех: Акер давал ему сны невероятных горных водопадов и тройную радугу, но там водились ужасные людоеды. Харон показывал, что люди могут быть счастливы в движении и танце, но от этих танцев ломались спины. Кали давала ему сны с невероятными песнями сирен, но люди боялись этих песен. Нергал отбирал для него сны с объятиями матери, но не мог прочесть ярости ребенка. Хель кормила его вкуснейшими фруктами, но не знала, что от них сходят с ума. ТОлько общими усилиями ловцы могли отбирать безопасные сны. После того, как Император в ярости чуть не покалечил одного из ловцов, сны для него отбирались только всеми ловцами вместе. Компромисс вел к тому, что сны Повелителю по большей части доставались серые и скучные, но никто из Ловцов больше не страдал. Неожиданно тени спрятались под ногами хозяев. Император вошел в зал совещаний. — Что будет угодно Императору, — спокойно спросила Аджари, хотя перед глазами еще плясали темные пятна. — Ши пойдет с тобой, — приказал бескомпромисно. Аджари внутренне сжалась, но без промедления протянула руку и подтянула рукав, освобождая шрам на руке. Она мысленно попросила прощения у собственной тени и приготовилась к принять Ши. Хватило одного взгляда Императора, и Тень тут же метнулась вниз. Опасной змеей закружилась вокруг Сильванки, накидывая на нее кольцо за кольцом тьму. Еще. Еще. Кольца накрывали друг друга, сжимались, душили. Тень Императора клубилась дымом, чадила, сгущалась, пока не нашла вход на руке. Узорчатый шрам вздулся, засветился красным, налился кровью, будто Император только мгновение назад убрал раскаленное тавро. Сильванка стояла натянутая как струна. Казалось, еще немного, и ее кожа не выдержит напряжения и разорвется. Ее собственная тень метнулась вдаль. Раздался хрип, визг и звук брошенного на пол железа — цепи заклинаний надежно удерживали беглянку. Рывок. Еще. Аджари пошатнулась. Ее тень взвыла пронзительным альтом. Кинулась к Аджари. Снова прочь. Скрежет разрываемой цепи царапал уши. Сильванка качнулась еще, грозя упасть в любой момент. Тонкий хлыст выпластался из ее шрама, в мгновение охватил тень-беглянку. Потянул. Лопались цепи. Визг и скрежет наполнили залу. Секунда — и тень оторвали от ног хозяйки. Еще мгновение спустя на полу лежал лишь маленький темный шар. Но Сильванка этого не увидела — в темных глазах уже дымилась чужая тень. Аджари бил озноб. Она ненавидела эту процедуру, ненавидела и боялась Тени Императора. После процедуры деления она часто просыпалась по ночам в поту, боясь, что однажды Ши навсегда останется в ней. Она бы с радостью отдала символ одному из ловцов, но принимающего всегда выбирала Ши, и ей нравилось играть с Аджари. Нравилось напоминать ей, что она всего-лишь номер два, второй выбор, то что досталось Императору после того как пропала Иори. — Найди, — больше дыхнула, чем произнесла главная Тень, танцуя у Сильванки перед лицом. Когда Аджари развернулась и направилась к группе ловцов. Шаги звонким эхом разносились по пустой зале. Тень Императора рваным плащом тянулась за ней по плиточному полу. Заходящее солнце окрашивало степь в теплые вечерние цвета. От каждой травинки через все поле тянулись длинные тени. Как будто кто-то очень аккуратный расчертил равнину темной краской. Удушливая дневная жара спала, и степные жители оставили свои укрытия, чтобы с наслаждением встретить прохладу ночи. Иссушенные солнцем стебли трав покачивались от легкого ветерка. Прыгали зеленые кузнечики. Трещали свои мелодии сверчки. На теплых камнях застыла ящерица. Прожужжал жук. Даже стоящий на обрыве замок, похожий на каменного дракона, казалось зажмурился и вдыхал прохладу. Ворота замка открылись со скрежетом, и выпустили на свободу небольшой отряд из колесниц и всадников. Поднимая клубы пыли, отряд взял путь на север. Движущиеся с отрядом тени словно по немым струнам пробежались по темным линиям. Касались слегка, будоражили, чтобы мгновение спустя перепрыгнуть к следующим, продолжая наигрывать мелодию тишины. Аджари отсутствующим взглядом смотрела из окна колесницы. Она сама выросла в степи. Девчонкой она очень любила лежать на закате в траве и, смеясь, ловить длинноногих кузнечиков. Сейчас же, сегодня, степь не вызывала у нее никаких чувств кроме раздражения и скуки. На общем совете ловцы поделились своими восприятиями друг с другом и решили, что искомая деревня должна находиться в северных горах в полудне езды от дворца. Выехать решено было сразу, чтобы на рассвете, когда их тени особенно длинны, свежи и полны сил, собрать жатву и найти человека. Но для начала придется всю ночь протрястись по дорогам. После процедуры тени еще отдыхали, и Аджари было неуютно одной. Шрам неимоверно горел, и она положила подушку со льдом на руку. Если ей с первого раза не удастся найти его, то процедуру проведут еще раз, а этого ей очень не хотелось. Она с раздражением поправила лед на руке и закрыла глаза. Нужно хорошо рассмотреть ауру, чтобы не ошибиться. Жестокая тень Императора безобидной кошкой свернулась на мягком сиденье напротив.