Mr. Brightside

      Какаши тихо прокашлялся и спрятал руки в карманах серых спортивных штанов. Он спускался на четвертый этаж, будучи железно уверенным, что поступает по совести, но едва не пошел на попятную, оказавшись у двери.       Впрочем, когда она приоткрылась, выбора уже не было. Ирука остановился на пороге своего номера и вытаращился в изумлении:       – Хатаке-сан?       Нет, черт возьми, император, государь небесный. Какаши не знал, как продолжить диалог, начатый с абсурдного вопроса.       – Добрый вечер, – наконец, сипло проговорил он. Ну и что это такое? Для чего прочищал горло минутой ранее?       Умино оторопело провел пальцами от линии роста волос назад, к кончикам. В распущенном виде еще влажная каштановая гладь оказалась длиннее, чем можно было себе представить.       – Добрый, – повторил он.       Это определенно тупик. Какаши сделал глубокий вдох и заглянул ему за плечо, словно оттуда могла прийти поддержка невидимого зала.       Из щелки между дверью и косяком ванной комнаты тянулись почти прозрачные клубы пара, и обоняние стало улавливать слабый запах мятного геля для душа. Столь деликатный нюанс в и без того щекотливой ситуации оказался достаточным основанием для легкого головокружения.       Какаши сделал крошечный шаг назад и тряхнул головой, отгоняя наваждение.       – Вы впервые в городе, – непреднамеренно идеально спародировал интонацию онлайн-переводчика он.       – Д-да?       – Я бывал здесь раньше, но собирался немного освежить память и освоиться на местности этим вечером. Составите компанию?       В повисшей на несколько секунд тишине отчетливо слышалось потрескивание лампы коридорного светильника. Какаши опасался, что его крепко-накрепко сжатые зубы вот-вот заскрежещут, и звучать это будет так же оглушительно.       – Ну… – в конце концов вымолвил Умино. – Хорошо.       – Прекрасно.       Казалось, вот – все уже решено и предельно ясно, но они так и стояли, оцепенев, точно два домашних кота, впервые в жизни лицезреющих воочию другую особь своего вида.       – Позволите, я… – Ирука дернул за нижний край своей свободной домашней футболки, и только тогда до Какаши дошло, что ему и самому неплохо бы одеться поприличнее. – Пятнадцать минут. Встретимся внизу?       Какаши лаконично кивнул, развернулся на месте и не оглядываясь направился к лифту. Дверь номера глухо захлопнулась за спиной, лишь когда он уже дошел до самого конца коридора.       Нажав на кнопку нужного этажа, он отер взмокшие ладони о штаны.       Всего каких-то восемь реплик, и они пришли к соглашению, но эти переговоры определенно были самыми сложными в его жизни.       Однако стоило им состояться, как Какаши испытал нечто вроде облегчения. А уж мучился он до настоящего времени – будь здоров! Так и не поспал толком за все пятнадцать часов полета, потому как мог поклясться, что одно только присутствие Умино в салоне распространяет беспокойные волны, не уступающие по силе небольшой турбулентности во второй половине пути.       Это невозможно было игнорировать.       Новоосознанная перспектива неизбежного трехнедельного соседства вынудила Какаши экстренно планировать новую тактику действий.       Этим он и занимался с момента посадки самолета и до самого вечера.       С чего-то нужно было начинать, и теперь Какаши, пока переодевался потеплее (к вечеру снаружи ощутимо похолодало), убеждал себя в том, что все сделал правильно. Ведь так? Умино нужно разобраться в инфраструктуре на новой местности, а он несет за него ответственность как руководитель и потому предложил помощь.       Да и кто ж знает этого недотепу. От него всего можно ожидать: отдавит ногу незнакомцу в метро, огрызнется и ввяжется в драку или, не приведи господь, попрется темной улицей, где у него обязательно умыкнут бумажник… А он только и сможет, что хлопать этими своими глазами-блюдцами.       Незнамо откуда возникшее покалывание – щекотка в области затылка – не принесло ничего кроме дискомфорта, так что Какаши повел плечами, растягивая так черную водолазку, накинул пальто и направился на выход.       Ирука уже ждал внизу, у ресепшна. Он рассматривал висящие над стойкой мировые часы: первый – Нью-Йорк, а за ним – Берлин, Москва, Пекин и Токио. Время продолжало свой ход в разных частях света – и днем и ночью.       Какаши остановился рядом со своим компаньоном и выразительно на него посмотрел. Не обменявшись и словом, они двинулись по холлу к дверям, положив начало вечернему променаду.       Неловкость в новой компании быстро позабылась – фундаментальная архитектура и величественная атмосфера Большого Яблока заняла внимание обоих. Какое-то время они просто молчаливо спускались вниз по длинной улице и восхищенно озирались по сторонам, пока не очутились у входа на станцию метрополитена. Кирпичное здание с широкой аркой, выкрашенной в яркие цвета, выделялось среди прочих строений и неизбежно притягивало взгляд.       – Отсюда на первом маршруте можно добраться до бизнес-центра. Адрес уже нашли? – немного замедлив шаг, уточнил Какаши.       – Конечно, – Ирука принялся вытягивать из-под кожаной куртки рукава темно-кораллового свитера. Температура, казалось, падала с каждой минутой, и его нос принимал схожий оттенок.       – К слову, эта станция – самая глубокая в городе. Внутри вестибюли отделаны мозаикой, а на стенах туннеля сохранились граффити прошлого века, – Какаши продолжал делиться информацией словно для справки, не упоминая, что в более юном возрасте всем этим был безмерно впечатлен. – Хотите, спустимся посмотреть? – предложил он.       – Звучит очень занимательно!       Какаши кивнул:       – Вы бы надели маску. Час поздний, но внутри все еще куча народу.       Когда Ирука послушно последовал его совету, закралось подозрение, что он посмотрит на что угодно и вообще сделает все, что скажут, лишь бы поскорее спрятаться от холода.       Но догадки не подтвердились. Спустившись по лестнице внутрь, он провел несколько минут, с неподдельным интересом разглядывая мозаичную стену, а проходя по ведущему к поездам туннелю, даже несколько раз остановился, чтобы сделать снимки особенно понравившихся участков раскрашенных различными рисунками и глубокомысленными надписями стен.       – Станция работает круглосуточно, – отметил Какаши, когда они уже возвращались обратно на улицу, – но спускаться в метро ночью все равно не рекомендую – считается, что в позднее время здесь повышается криминальная активность.       – А что насчет автобусов? Такси? – Ирука замер на ступеньке.       Какаши неслышно усмехнулся в маску – это что же, он замыслил какие-то ночные похождения?       – Лучше всего будет скачать «Убер». Большинство автобусов ходит с четырех утра и до полуночи. Пойдемте, я покажу две остановки поблизости.       Выйдя с другой стороны улицы, они сделали круг по кварталу: мимо автобусных остановок и минимаркетов к небольшой площадке с фудтраками, которую освещали гирлянды, растянутые между грузовичками.       – Как вы смотрите на то, чтобы взять что-нибудь поесть? – осторожно спросил Ирука, оценивая скопление народа у черно-желтого фургона с сэндвичами и горячими напитками.       – Вы разве не заказывали ужин в номер? – удивился Какаши.       – Нет, – метнув колючий взор, ответили ему. – Я спал.       Ну, вот опять. Какаши задал, казалось бы, абсолютно нейтральный вопрос, но умудрился каким-то образом превратить парня в раздутого морского ежа.       Бессильно ссутулившись, он поплелся за ним в очередь.       За добрых двадцать минут ожидания Ирука успел разговориться с пожилой латиноамериканкой и ее внуками и пропустить их вперед – Какаши пришел в ужас, когда женщина похлопала его по щеке и назвала очаровательным юношей. Сам бы он подобной фамильярности не потерпел (да и зачем вообще трогать чужое лицо, пусть даже в маске, руками?!), а вот Умино, кажется, таким вниманием совсем не брезговал – едва ли не жмурился от удовольствия.       Вскоре он уже разворачивал упакованный в цветастый пергамент бутерброд.       – Можем присесть, – Какаши поднял подбородок, указывая на свободные пластиковые столики и стулья неподалеку.       – Поем на ходу, – как словом, так и делом: забрав у кассира стаканчик с чаем, Ирука и на пару метров от фургончика не отошел, как нетерпеливо вгрызся в булку.       Какаши подмывало сделать замечание – сказать, что так он обязательно подавится, но снова видеть в карих глазах огоньки, сулящие горение в температуре плавления железа, как-то не хотелось.       – А у вас прекрасный английский, – вместо этого (тщательно подобрав слова) сказал он. Беседа в очереди действительно далась Ируке легко и непринужденно. Он говорил бегло, и это заслуживало похвалы. – Самостоятельно изучали или брали дополнительные занятия?       Какаши отчаянно старался разрядить обстановку. До вопроса об ужине казалось, что натянутость в общении немного сошла на нет, и ему хотелось вернуться к этой комфортной точке.       Точно считав чужое сомнение, Ирука замер с бутербродом на полпути ко рту и перевел взор с каменных плиток мостика под ногами прямо на Какаши. Секунду-другую он просто смотрел на него, обрабатывая информацию и – Какаши не сомневался – ища подтекст.       – М-м, – все-таки откусив немного и спрятав хлеб за щекой, протянул он. Какаши предусмотрительно отшатнулся в сторону, опираясь на печальное знание о том, на что способен этот рот, будучи набитым, и беспокоясь за свое пальто. – Университетская подготовка и стажировка в Беркли. А потом – да, только самодисциплина. После выпуска я занимался преподаванием – недолго, но пришлось немно…       Умино прервал свой рассказ как раз на том месте, где Какаши тоже стало дурно.       Он ведь уже знал об учительском опыте Ируки.       midorimochi рассказывал.       Ирука шумно проглотил большой кусок, спешно завернул бутерброд в бумагу и убрал в карман, а затем зашагал по мосту, стремительно отдаляясь.       – Послушайте, Умино-сан, – громко окликнул его Какаши. Тот остановился как вкопанный. Счет шел на секунды. Какаши поморщился и прикрыл глаза, собираясь с силами, чтобы продолжить. – Нам обоим стоит смириться с тем, что в жизни происходят случайности и не всегда такие, как нам хотелось бы.       Ирука медленно повернул голову. Он на одно мгновение задержал взгляд на лице начальника и опустил глаза в ожидании продолжения.       Какаши рвано выдохнул паром.       – Простите мне мою резкость в стенах кабинета, – тише сказал он. – Ситуация требовала быстрого и эффективного решения. И поймите, – Какаши сделал шаг вперед, – я не враг вам. Хотя вы, возможно, думаете иначе, – добавил с горькой усмешкой. – Честно признаться, я предпочел бы никогда об этом не разговаривать, но…       Ирука развернулся всем телом и подошел ближе.       – Разговаривать о чем, Хатаке-сан?       Легкое дуновение ночного ветра всколыхнуло свободные от резинки пряди каштановых волос, придавая его облику воинственности. Сжав пальцами стаканчик с чаем так, что тот слегка погнулся, он скрестил руки на груди.       Какаши немного помедлил, соображая, действительно ли от него хотят услышать то, о чем он сейчас подумал.       – О том, что произошло между нами в сети, – на одном дыхании выдал он. – Но, учитывая обстоятельства, – он вытянул руку в направлении простирающегося на многие километры за мостом города, – выбора нет. Мы с вами оказались в одной лодке и, если начнем грести в разные стороны – далеко не уплывем.       Выражение лица Ируки заметно смягчилось.       – Чрезвычайно метафорично, – беззлобно подшутил он, – но я все понял и врагом вас тоже не считаю. Можете не беспокоиться – ваша… наша тайна под надежным замком.       Испытав неимоверное облегчение, Какаши опустил плечи и переместил вес тела на одну ногу.       – Спасибо. Рад, что мы с этим разобрались, – с этими словами он протянул Ируке раскрытую ладонь.       И тот уверенно ответил на жест. Мимолетно глянув на их переплетенные руки, Какаши весь похолодел: воспоминание о том, что меньше недели назад эти руки делали – каждая на своей стороне провода, – пришлось совсем некстати.       Судя по тому, как быстро Умино прервал рукопожатие и как стремительно вспыхнула кожа вокруг шрама на смуглом лице, неуместные постыдные мысли возникли не только у его начальника.       Что ж, с чем-то еще только предстояло разобраться…

***

      >> Изумо Камизуки: Честно говоря, боялся сегодня открывать международные новости…       >> Котецу Хагане: Я тоже. Думал, сразу наткнусь на заголовок вроде «Кровавое Цудзигири: в результате жестокой расправы от руки своего коллеги погиб Хатаке Какаши – великий бледный начальник и остальные регалии, бла-бла-бла».       >> Генма Ширануи: :D       >> Ирука Умино: Пока все в порядке. Вчера он вел себя вполне любезно и вежливо. Даже показал мне метро, остановки и все такое…       >> Котецу Хагане: А потом распахнул перед тобой пальто в темном переулке?       На этой реплике в рабочем чате Ирука закатил глаза, заблокировал телефон и отбросил на кровать. Мобильный продолжал разрываться от уведомлений, но времени на участие в прожарке собственной персоны уже не оставалось – нужно было быстро позавтракать и отправляться на занятия. Да и обсуждать Хатаке как-то больше не хотелось…       Прошедший вечер принес немного душевного успокоения. Сперва Ирука приятно удивился тому, как много Какаши знает о городе и как живо этим знанием делится. А потом этот разговор… Да, все, кажется, вставало на свои места – беспомощный страх и неопределенность постепенно слабели. И пусть ему все еще было жуть как стыдно проводить время с человеком, чья грязная фантазия в двухстах страницах занимала его мысли (и руки) на протяжении долгого времени, он все равно уважал Какаши за то, что тот нашел в себе мужество признать проблему и не оставлять все в подвешенном состоянии.       К тому же, временами он действительно был очень мил с Ирукой. Например, когда предложил порассматривать замысловато декорированную станцию метро, или когда оценил его английский…       С толикой грусти Ирука думал о том, что чего-то подобного мог ожидать в свою сторону от Мистера Брайтсайда, но… Какаши очень точно подметил: иногда случайности ставят людей перед осознанием того, что реальность далека от всяческих домыслов и фантазий. И это как раз их случай.        Торопливо одевшись, Ирука выругался на беспрестанно трезвонящий телефон и отключил уведомления в чате, прежде чем выйти из номера.       По пути в расположенный на первом этаже отеля ресторан он несколько раз перечитал вчерашние сообщения от Наруто и радости не было предела: мальчик писал о том, что за время поездки на прошлой неделе ему удалось сдружиться с несколькими ребятами из параллельного класса. Так, парнишка по имени Шикамару теперь захаживал к Наруто в гости – поиграть в приставку и помочь ему с математикой.       Получив такие новости, Ирука решил, что больше у него нет поводов для переживаний.       В ресторане яблоку было негде упасть. Люди с бешеными глазами забрасывали тарелки сосисками и картошкой фри и заливали все это безобразие кетчупом. Кто-то дежурил у кофейных автоматов, наполняя вторую, третью и четвертую кружку – нет, не для соседей по столику и не от фанатичной любви к кофеину, а из одной лишь жадности.       Собрав со шведского стола достаточно скромный завтрак, к одному из таких автоматов Ирука и направился.       Он выбрал капучино с корицей и стал ждать, а когда стаканчик наполнился, быстро понял, что с подносом в руке забрать его будет проблематично. Покорячился так и эдак и подумал уже сперва занять столик, а за напитком вернуться позже, но кое-кто, кажется, мог предложить вариант получше.       – Нужна помощь? – послышалось за спиной.       Неловко потоптавшись на месте вокруг своей оси, Ирука смог, наконец, увидеть, кто к нему обратился.       – Здравствуйте, Хатаке-сан, – он улыбнулся: впервые был на самом деле рад видеть своего начальника.       – Доброе утро. Идите, садитесь. Я как раз пришел за кофе, так что и ваш принесу.       – Спасибо! А какой столик вы заняли? – решив, что невежливо теперь будет просто смотать удочки, спросил Ирука и сразу двинулся в указанном направлении.       Когда Хатаке вернулся с двумя стаканчиками, сел напротив и достал из кармана флакон с антисептиком, Ируку пришибло пониманием одной тревожной истины.       Какаши собирается есть. Люди едят ртом. Какаши (скорее всего) – человек. Он увидит Какаши без маски!       О, Котецу пошел бы на многое, чтобы прямо сейчас оказаться на месте Ируки, – когда-то он даже делал ставки на то, какое именно уродство скрывается на лице Хатаке под черной тканью.       Вот только Котецу в настоящий момент, вероятно, намывает задницу и отправляется в койку у себя дома, и именно Ирука Умино напряженно следит за тем, как тонкие бледные пальцы Какаши касаются не менее бледных ушей… Как спадает петелька с одного уха. Затем с другого, и…       Бессмысленное и беспощадное «ничего». Если бы реальность, в которой проживал свои дни Ирука, была дополнена музыкальным сопровождением, то в этот момент непременно прозвучали бы три протяжно-разочарованные ноты духовых.       У Какаши Хатаке обычное лицо. Нос – длинный, к кончику чуть искривленный – ломаный, как пить дать. Его шрам заканчивается чуть выше уголка широкого рта и в сочетании с маленькой родинкой под губой превращается в восклицательный знак, очевидно, предупреждающий: «Осторожно! Об эти скулы и подбородок можно порезаться!», потому что да, черты лица Какаши острые, но он вовсе не уродлив. Даже наоборот…       Поправка: у Какаши Хатаке привлекательное лицо. И оно выглядит неожиданно молодым, даже в сочетании с заметными гусиными лапками в уголках глаз.       «Сколько тебе лет?»        «31».       Ирука сделал глоток кофе, пока не подозревающий о его замешательстве Хатаке разворачивал салфетку со столовыми приборами.       Вот и еще одно открытие на сегодня. Точнее, уж это Ирука мог осмыслить еще несколько дней назад, но почему-то именно сейчас факт казался особенно удивительным. Какаши Хатаке тридцать один год. Всего тридцать один, на четыре больше, чем самому Ируке. Да он был уверен, что ему не меньше сорока! Конечно, седые волосы собьют с толку любого, к тому же его высокая должность…       Ирука начинал испытывать к нему все большее уважение: должно быть, он чрезвычайно целеустремлен и трудолюбив.       – Все в порядке? – Какаши как ни в чем не бывало пилил яичницу ножом.       – Да, – Ирука поставил стаканчик на стол. – Кофе очень горячий.       – М-м, – чужой взгляд задержался на его тарелке. – Вы занимаетесь спортом.       – Я? – в замешательстве выдал Ирука. Вот уже второй раз за сутки Хатаке спрашивает, утверждая, а он отвечает на это вопросом. Театр абсурда какой-то получается.       – Да. Вы, кажется, следите за питанием, – Какаши выразительно посмотрел на несколько лоснящихся кусочков форели, приправленную брынзу, зелень и остывающую горочку киноа на его подносе. – И вчера просили заменить соус в вашем панини на греческий йогурт.       – Ну, в общем-то, можно и так сказать…       – На цокольном этаже есть тренажерный зал. Вход за небольшую доплату, но это лучше, чем ничего. Утром дешевле.       – О-о, спасибо, конечно, – посмеялся Ирука, нанизывая на вилку квадратик брынзы и отправляя его в рот, – но я больше по занятиям на свежем воздухе. Легкая атлетика и воркаут, если конкретнее.       – Неплохо, – пробормотал Какаши, чьи глаза скользнули по его рукам и груди, прежде чем устремиться обратно в тарелку.       – Ну а вы чем занимаетесь? – позволил себе полюбопытствовать Ирука. Однажды он испортил пиджак, за которым Какаши долго прятал последствия пристрастия к физической культуре, и больше их было не скрыть.       – Когда-то давно увлекался боевыми искусствами, но с тех пор, как один из моих друзей открыл тренажерный зал, пришлось немного сменить курс. Иначе порог моего дома был бы залит мужскими слезами.       Неожиданное озарение номер три: у Хатаке Какаши есть друзья.       – Отличная возможность составить конкуренцию и открыть бассейн, – отшутился Ирука, и так он впервые увидел, как Какаши улыбается.       – О, нет. Боюсь, он и так ведет счет.       Далее завтрак проходил в комфортной тишине. На улице распогодилось, и, когда солнце стало слепить посетителей, расположившихся у окна, решено было вернуться в номера, чтобы не торопясь собраться на занятия.       Ирука покидал в сумку все необходимое и, заперевшись в ванной (предусмотрительно изученной им же на наличие противопожарной сигнализации), сделал несколько затяжек электронной сигаретой. Наскоро развеяв пар ладонью, он поспешил одеться и обуться и уже через несколько минут жал кнопку вызова лифта.       Пока кабина спускалась к его этажу, он нашел кейс с наушниками и открыл подборку плейлистов в поисках чего-нибудь незаезженного. Как раз когда удалось найти музыку под настроение, из лифта раздался приглушенный звон. Двери открылись, подсказывая Ируке, что вниз он поедет не один.       – И снова здравствуйте, Умино-сан, – едва ли не виновато проговорил Какаши.       Именно этого стоило ожидать с самого начала – в ближайшее время надолго расстаться у них не получится.       – Давно не виделись.