Mr. Brightside

      За тонированным стеклом черной Камри пестрели многочисленные многоэтажки. Маленький райончик даже в темное время суток казался ярким и уютным. Какаши не бывал здесь раньше — не довелось еще, жилые комплексы достроились буквально пару лет назад.       Служебный автомобиль повернул во двор и притормозил у одного из подъездов, а Какаши негромко вздохнул, увидев двинувшуюся в их сторону знакомую фигуру. Где-то в глубине души он до последнего надеялся, что Умино спасует перед поездкой: подделает результаты теста на «модную» ныне инфекцию, сошлется на выдуманные семейные обстоятельства, или что-то еще, но… Вот, он здесь — видимо, обучение в Нью-Йорке действительно важно для него.       Загрузив напару с водителем чемодан в багажник, Ирука дернул дверную ручку и неловко завалился в салон. Какаши старался больше не обращать на него внимания, но это стало невозможным, когда сиденье заходило ходуном. Он покосился на подчиненного и подавил еще один вздох, увидев, как тот судорожно пытается оттереть со штанины полоску грязи, оставленную автомобильным порожком.       — Здравствуйте, — на секунду отвлекшись от своего занятия, сконфуженно пробормотал Ирука. Его лицо хоть и хмурилось, но выглядело удивительно свежим и бодрым для третьего часа ночи.       Какаши невольно вспомнил узор из полопавшихся в глазах капилляров, увиденный в отражении перед выходом.       Он слабо кивнул в ответ на приветствие. Воздух в салоне в эту секунду стал таким густым и тяжелым, что его, казалось, можно прощупать руками. К облегчению обоих, обстановку немного разрядило негромкое звучание автомобильного радио — водитель завел мотор, вырулил на дорогу, и они отправились в путь.       Бросив безуспешные попытки избавиться от пятна, Ирука поправил на себе одежду, притулился к двери и устремил взгляд за окно.       Тридцатиминутная поездка в аэропорт прошла в гробовом молчании, лишь изредка сменяемым сопением попутчика Какаши. В тактике избегания проблемы, заранее тщательно продуманной последним, явно намечались серьезные прорехи.       На входе в здание аэропорта образовалось столпотворение — люди выжидали своей очереди у вращающейся стеклянной двери и, сонные, не сразу реагировали, когда приходило время продвигаться вперед. Насчитав перед собой аж двадцать человек, Какаши поставил саквояж между ног и бездумно уставился на затылок остановившегося перед ним Умино.       Свободные от полупучка пряди темных волос спускались по смуглой шее в капюшон однотонного хлопкового спортивного костюма цвета кофе. Его образ напоминал о спокойном, теплом осеннем дне и не имел ничего общего с сокрытой за ним сумбурной и неуклюжей натурой.       Как только линия ожидающих немного сократилась, Ирука прокатил чемодан вперед, а затем обернулся, точно проверяя, не сбежал ли Какаши часом. Наткнувшись на взгляд в упор, сконфуженно поморгал и отвернулся обратно.       Какаши легко подхватил свой саквояж — вещей с собой было всего ничего. Но даже упакуй он в дорогу наковальню, ноша была бы подъемнее перспективы маяться от неопределенности: должен ли он завести светскую беседу с подчиненным, спросить о планах на сутки после прибытия и до начала обучения? Упомянуть, что этот чудила одет слишком легко для начала весны в Нью-Йорке? Или же лучше сохранять дистанцию, обозначенную несколькими днями ранее? А может, и вовсе молчать и делать вид, что путешествует один?       Любое общение, хоть немного выходящее за рамки делового, вызывало у Какаши трудности. Исключение составляли только разговоры в сети с midorimochi, но и от них он теперь вынужден был отказаться.       Мысль об этом осталась горечью на губах под маской. Не было и дня с момента рокового разоблачения, когда он не думал бы о том, как ему не хватает этой своей маленькой тайны — крохотного виртуального уголка, куда с удовольствием возвращался практически каждый вечер на протяжении месяца. Он приходил, а его уже ждали.       Стал бы Ирука тянуться к нему, как к Мистеру Брайтсайду, знай он его истинное обличье изначально? Ответ был написан на его лице в то мгновение, когда он узнал правду — нет. А как поступил бы Какаши, будь у него хоть малейшая догадка о том, кто находится по ту сторону экрана? Никак. Не ответил бы ни на один вопрос, не отправил бы ни одного сообщения.       Он чтил трудовой кодекс, соблюдал этические нормы и ни за что не поступился бы собственным моральным обликом. Даже перед самим собой.       Попав, наконец, в здание аэропорта, они прошли в зону досмотра, и там их ждал новый конфуз. Сотрудник службы безопасности с недоверием перевел взгляд с Какаши на его попутчика. Подобного стоило ожидать — не каждый день в благоприятной обстановке встретишь тандем путешественников с похожими шрамами на лицах. Да и лица эти — идентично кислые и подозрительно напряженные. Когда у них обоих потребовали открыть кейсы с ноутбуками и включить устройства, Какаши мысленно возмутился: Умино вечно надевает медицинскую маску как попало! Подними он ее на пару сантиметров выше, и лишней возни удалось бы избежать.       Какаши повернул ноутбук экраном к работнику аэропорта, но и тот не уделил прибору столько внимания, сколько Ирука — тот буквально сверлил глазами изображение надкусанного яблока на задней панели. Какаши не нужно было обладать телепатией, чтобы прочесть его мысли — да, именно здесь писалась и до сих пор хранится «Капитуляция Аккермана».       Все несколько минут по пути к стойкам регистрации уши Умино сохраняли интенсивный оттенок красного. Вероятно, аналогичным образом полыхали и его щеки — Какаши оставалось только догадываться. Он намеренно замедлил шаг и, сохраняя безопасную дистанцию в пару метров, двигался сзади.       — В багаже есть электронные испаряющие устройства, аппараты для нагревания жидкостей, аппараты для производства пара, проводные испаряющие устройства? — уточнила девушка на стойке регистрации после того, как Ирука продемонстрировал ей паспорт и водрузил чемодан на ленту.       — Простите? — растерянно переспросил он.       — Электронные сигареты, вейп-системы везете?       — М-м, — неопределенно протянул Ирука, пристыжено поглядывая на Какаши. Тот ожидал своей очереди за специально проклеенной линией.       — По новым правилам авиакомпании перевозка данных устройств в багаже запрещена, — объяснила девушка.       — Я могу убрать их в ручную кладь сейчас? — В голосе Умино сквозила безысходность.       — Конечно. Времени до посадки достаточно.       Далее Какаши с ужасом наблюдал за чередой немыслимо хаотичных движений, что совершил его подчиненный, стараясь быстро исправить оплошность. Вот он расстегивает замок на чемодане, а затем для чего-то ставит его в вертикальное положение — аккурат на колесики, которые при неправильном наклоне немедленно выполняют свое прямое предназначение — катят всю конструкцию прямо на ее обладателя в раскрытом виде...       Пойманный врасплох фейерверком из собственных вещей, Умино присел на корточки и попытался затолкать их обратно. Чемодан снова угрожающе покачнулся в его сторону. Не в силах больше созерцать эту катавасию, Какаши перешагнул через желтую линию и, подойдя ближе, уверенно подхватил чужую поклажу снизу и сверху — за ручку, чтобы устойчиво поместить ее горизонтально — дном вниз.       — Спасибо, — не смея посмотреть на него, пролепетал Ирука.       Заправив сбежавшую из пучка прядь волос за ухо, он откинул крышку чемодана, достал из сетчатого отсека кислотно-оранжевую трубочку — виновницу неразберихи — и убрал ее в карман.       Дальше он поднимал с пола выпавшие пожитки, а Какаши вернулся на место в очереди и изредка поглядывал в его сторону, убеждая себя, что просто следит, чтобы Умино снова чего не вытворил, и вовсе не ищет глазами среди его вещей смешные трусы…       С горем пополам, но вскоре регистрация была пройдена. До отлета оставался целый час. Остановившись у ряда кресел в зале ожидания, Какаши достал из саквояжа небольшую коробочку и спрятал в карман пальто.       — Сможете присмотреть за моими вещами? — Он решил обратиться к Ируке, который сел через два места от него.       Тот посмотрел озадаченно, а затем густые темные брови растянулись в ровную линию. Он сложил руки на груди.       — Это просьба, — устало объяснил Какаши.       — Смогу. — В карих глазах мелькнула угрожающая искра, и был в этом какой-то странный комфорт. Так казалось, что все между ними по-прежнему.       Какаши оставил кейс с компьютером рядом с остальными вещами и направился в сторону уборной.       Там, хорошенько промыв, обработав и высушив руки, он вытащил из заготовленной коробочки пузырек с глазными каплями. Пять капель в левый, две — в правый, для профилактики. Его ежедневный утренний ритуал, неустанно напоминающий об ошибках прошлого. Минутная резь и легкое пощипывание под веками — мелочь по сравнению с упущенной возможностью построить блестящую военную карьеру. По неосторожности, в порыве ребяческой смелости получив травму на тренировочном полигоне академии, он больше не мог заниматься наравне с одноклассниками.       «Нарушение кровоснабжения сосудов» — так звучал приговор, навсегда закрывший дорогу к исполнению мечты его отца. К последнему, что у Какаши от него осталось…       Впрочем, оглядываясь назад, он понимал, что это — отнюдь не самое худшее из всего, что с ним случилось.       Поморгав и осторожно вытерев влагу в уголках глаз салфеткой, Какаши собрал весь свой нехитрый медицинский набор и вернулся в зал ожидания.

***

      К объявленной по громкоговорителю посадке и открывшемуся номеру нужного рейса на табло Ирука отнесся как к волшебному избавлению.       Он действительно старался смотреть на реальность позитивно. Вещи были собраны заранее, он даже немного поспал и проснулся в относительно приподнятом настроении… Которое покинуло его, едва он вышел из дома, сел в автомобиль и лицом к лицу столкнулся с объектом своих переживаний.       И если еще вчера, заручившись поддержкой друзей, он почти поверил, что поездка может пройти хотя бы нормально, то сейчас, проведя рядом с Хатаке несколько часов, уже серьезно сомневался, что выдержит еще целый двадцать один день в таком же режиме.        По правде говоря, его буквально разрывало на части от противоречия.       «Не позволяй ему испортить поездку. Не хочет разговаривать — не надо», — так сказал Ибики, утрамбовывая в чемодан Ируки свитер крупной вязки. «Чего там судачить? Это просто виртуальный секс, вы же не сбыт наркоты обсуждали, в конце-то концов».       «Да, но ты же помнишь, как много значило общение с ним для Ируки», — с трудом отрываясь от недавно завязавшейся переписки с Югао, вступился Хаяте, что сидел тогда в позе йога на полу рядом. «Что плохого в том, что он пытается понять заносчивого болвана? Нужно просто разобраться во всем, как взрослые люди. И поставить точку. Ты же этого хочешь, так, Ирука?»       Ирука не знал, чего он хочет. До сих пор. С одной стороны, разыгрывать отсутствие проблемы было удобно — они с Хатаке и в прежние времена не слишком-то ладили. А с другой, у него руки чесались зажать его в первом же попавшемся углу, тряхнуть за плечи и закричать прямо в лицо что-то вроде «Признай, что это было! Признай, что ты можешь быть хорошим человеком — не только высокомерным дерьмом!»       В итоге, не удавалось ни как следует придерживаться первой линии поведения, ни решиться на вторую.       Наконец оторвавшись от Какаши на борту самолета, Ирука оставил ручную кладь под сиденьем и занял место у иллюминатора. На его счастье их разделяли целых три ряда и проход — теперь он видел только серебристую макушку начальника.       Расслабленно выдохнув, Ирука откинулся на спинку, пристегнул ремень и прислушался к негромкому бормотанию инструкций бортпроводника.       В салоне самолета стояла приятная прохлада. Сидящие рядом две женщины среднего возраста выглядели спокойными и добродушными. От пережитого за последние несколько часов стресса и непривычного раннего бодрствования клонило в сон, но Ирука упрямо держал глаза широко распахнутыми — пообещал себе, что не заснет, пока они не взлетят.       Самолет постепенно разгонялся по взлетно-посадочной полосе. Подняв шторку иллюминатора, Ирука всмотрелся в задающийся рассвет. Разве не об этом моменте он мечтал весь месяц? В чем-то Ибики прав: стоит выжать из поездки максимум, насладиться ею на всю катушку. Какаши, вон, похоже, драму себе не накручивает. Вот и ему не стоит…       Крохотный, едва уловимый миг невесомости, когда воздушное судно отрывается от земли, Ирука не мог сравнить ни с чем иным. Не было у него никакой аэрофобии — совсем напротив, ощущение полета захватывало его дух. Это он, он парит ввысь, вырываясь из опостылевшей рутины! На губах появилась блаженная улыбка. Он перевел мобильник в авиарежим и вставил в уши наушники, желая прожить каждую секунду своей эйфории с музыкой.       Первую половину полета он проспал. Женщина слева осторожно попыталась растормошить его, когда стюард предложил еду и напитки, но он вежливо отказался и снова провалился в объятия дремы. Ко второму приему пищи проснулся сам. Желудок уже просил заполнить его хоть чем-нибудь, и Ирука так торопился унять его урчание, что обжег язык и небо пресным омлетом с овощами. Залив разочарование литром холодной воды, он взялся изучать учебные материалы для грядущих занятий и провел за ними оставшуюся часть воздушного пути.       По прибытии в пункт назначения, он не старался следовать за Какаши — они встретились только у багажной карусели. После долгих и практически непрерывных часов в положении сидя тело болело и требовало движения. Возможно, именно поэтому ему жуть как захотелось размяться и от души вмазать начальнику. Просто так — за пристальное внимание к своей персоне в момент, когда он снимал чемодан с ленты.       В Нью-Йорке день только начался. Второй за сутки служебный автомобиль вез их к отелю. Оглядывая улицы за окном, Ирука изумлялся бешеному темпу жизни, царящему в этом городе. Люди сновали туда-сюда, одним лишь чудом не врезаясь во встречных прохожих. Работники киосков только и успевали протягивать строго одетым американцам кофейные стаканчики и утренние газеты, а уличные музыканты бодро воспевали оды вечной любви.       Отлипнув от стекла, он украдкой взглянул на своего спутника. Тот изучал обстановку без особого энтузиазма — лишь хмурил седые брови и чуть заметно щурил глаза. Его усталый облик легонько потянул сердце Ируки за ниточку жалости и сострадания. Видимо, Хатаке совсем не спал в самолете.       По пробкам до гостиницы удалось добраться лишь к полудню — зато не пришлось бесцельно слоняться в ожидании заселения в номера. Приветливая рыжая девушка на ресепшн немного покопалась в программе на компьютере за стойкой — оказалось, в базе данных гостем предполагаемого номера Какаши все еще указана Цунаде Сенджу, но неудобство удалось быстро разрешить одним звонком в сервис бронирования.       Получив магнитные карты доступа, они прошли в лифт. В кабине играла музыка, которая, по законам жанра, должна была звучать тихо и ненавязчиво, но по какой-то причине все равно мешала Ируке придумать, что сказать Хатаке перед тем, как выйти на своем этаже. Дважды открыв рот, он дважды его захлопнул, и, прикусив язык, вышел на четвертом — Какаши поехал выше, на десятый.       На контрасте с уютным и буквально сверкающим со всех сторон лобби отеля, жилые этажи выглядели на порядок скромнее. Видавшие виды ковровые дорожки, бежевые стены и двери из дешевого дерева — под слабым желтоватым освещением все это вгоняло в легкое состояние тоски.       Закрывшись в номере изнутри, Ирука тяжело выдохнул и прижался спиной к двери.       Небольшая комнатка с двуспальной кроватью, накрытой красным покрывалом, две тумбы — по светильнику на каждой, — столик у стены с зеркалом, стул да платяной шкаф — вот и все нехитрые предметы обстановки на грядущие три недели проживания. Большего за корпоративные деньги Ирука и не ожидал.       Он отписался о прибытии всем, кому обещал; как смог, из последних сил разобрал чемодан, переоделся и с чувством выполненного долга завалился в койку. Разница во времени ощущалась сильно — тяжело было продолжать день, когда дома уже наступила глубокая ночь.       Проснуться удалось только к вечеру, когда из-за открытых занавесок в комнату проник теплый свет фонарей с тихой узкой улочки за окном. Продрав глаза, Ирука даже не сразу сообразил где находится — события прошедших суток пестрыми частичками калейдоскопа мелькали перед глазами и казались причудливым вымыслом. О долгом путешествии напоминала только легкая заложенность в ушах.       Подумать только: раз — и он оказался на другом континенте!       Просто посидев немного в кровати, Ирука достал из шкафа пару чистых вещей и отправился в душ, где хорошенько прогрелся и оттерся жесткой мочалкой.       Позже, понятия не имея, чем далее себя занять (и как теперь уснуть ночью, чтобы на следующий день бодрым отправиться на занятия) он, поджав под себя одну ногу, уселся на стул. Одной рукой промакивал полотенцем вымытые волосы, другой — скучающе листал Грайндр, таки установленный на его мобильный сердобольными друзьями:       «2.3. километра от Вас. Джеймс, 44. Ищу себе конфетного мальчика для исполнения самой сладкой мечты».       Ирука издал вполне себе правдоподобный звук имитации рвоты — с фотографии на него смотрел типичный американский папаша. Не исключено, что снимок сделан в гараже и где-то на фоне прячется рамка с семейным портретом его жены и троих детей.       «1.7 километра от Вас. Аарон, 29. Интересуют отношения на строго безвозмездной основе. Жиголо — мимо, каждый платит за себя».       Может, и удовлетворяет тогда каждый себя? Так ведь точно проще.       Ирука честно хотел дать шанс и следующей анкете, но с воплем яростного отвращения отбросил устройство в сторону — профиль «украшала» фотография несвежего вида члена с гигантской бородавкой у основания. Тихо похныкав, он вновь потянулся к мобильнику и не глядя закрыл приложение от греха подальше.       Похоже, сегодня — совсем не его день. Он прочесал чуть подсохшие волосы расческой и хотел пойти в ванную комнату, чтобы воспользоваться феном, но остановился на полпути — в дверь постучали.       Поздновато для уборки номеров. Осмотрительно прислушавшись, Ирука тихо подошел поближе к порогу.       — Кто там? — настороженно сведя брови к переносице, спросил он.       — Хатаке. Откроете?