Mr. Brightside

      Какаши спешно достал из кармана пальто телефон, приложил его к уху и зажал плечом, чтобы вернуть в освободившуюся руку пакет:       – Удалось дозвониться?       Получив распространенный положительный ответ, он прикрыл глаза. От сердца, наконец, отлегло.       – Хорошо. Спасибо, Асума. Тебе и Куренай. У вас и без меня полно забот… – услышав в трубке исполненный зычным басом протест, Какаши вяло усмехнулся. – Ладно. Просто еще раз спасибо. И хорошего дня.       Дома день только начинался, а здесь, в Нью-Йорке, уже подходил к концу. Какаши дождался, пока Асума сам завершит звонок, убрал телефон и энергичнее зашагал по аллее, ведущей к отелю. Пятилитровая бутылка воды на пластиковой ручке и пакет с покупками первой необходимости теперь казались вдвое легче, чем несколько минут назад.       Минуя длинный ряд скамеек, Какаши сощурился – огни заведений на нижнем этаже гостиницы слепили глаза. Когда размытые буквы вывесок вдалеке превратились в различимые слова, он бросил взор в самый конец аллеи. На одной из лавочек, прямо под фонарем сиротливо мостилась неприметная на первый взгляд фигура.       Он узнал Ируку не сразу, но когда узнал – начал колебаться перед каждым приближающим к нему шагом, ибо поза его выдавала явно угнетенное состояние духа: свесил голову и скрестил пальцы рук, уперся локтями в колени.       Какаши едва не поддался мимолетному порыву скрыться за ближайшим кустом и пройти к зданию в обход (ведь какого рожна он будет прерывать минуту чужой меланхолии?), но тут же это нелепое ребячество пресек. Что, если человеку плохо? Вдруг у него случилось что-то? Не то чтобы Какаши видел хоть какую-нибудь пользу от своего участия в утешающих мероприятиях… В этот момент в нем скорее говорило обостренное чувство ответственности.       – Добрый вечер! – подступив еще на несколько метров, он отважился выдать свое присутствие.       Ирука вздрогнул, а затем весь подобрался, расправил плечи и лихорадочно зашерудил пальцами по скамейке. Какаши признал в прямоугольной коробочке по правую его руку сигареты.       – Не стоит, Умино-сан. Я уже знаю, что вы курите.       – Я не курю, – тщетно пытаясь втиснуть пачку в маленький карман, прогундосил тот.       – Вне рабочего места у меня нет права осуждать ваши вредные привычки, – мирно отметил Какаши. – И я не пытаюсь вас ни в чем уличить. Так что расслабьтесь.       – Я и не напрягался.       Грубо. Даже по меркам их прежнего отстраненно-неприязненного взаимодействия на работе. Какаши вгляделся в лицо напротив, надеясь понять, чем вызвана такая реакция, и тогда увидел, что обычно ясные глаза подернуты легкой туманной поволокой. Точно. У Ируки ведь намечался веселый вечер.       – Как прошла ваша встреча? – решено было спустить дерзость на тормозах.       Умино лишь вздохнул и, неопределенно поведя плечом, опустил взгляд на свои ноги.       – Все в порядке? – справился Какаши. – Могу я вам чем-нибудь помочь?       – Да, – коротко ответили ему на первый вопрос. – И нет, – на второй.       Что ж, тут содержательной беседе вряд ли быть.       – Хорошо. Тогда, пожалуй, оставлю вас. Спокойной ночи, – с этими словами Какаши поменял местами бутылку и пакет в руках и собрался продолжить свой путь к отелю.       – Подождите.       Это прозвучало так тихо и несмело, что Какаши даже не был уверен, что робкая просьба не плод его воображения. На всякий случай он вопросительно промычал.       – Поговорите со мной, Хатаке-сан, – продолжил Умино, чем окончательно сбил его с толку.       За сутки ничего не изменилось: душевные разговоры все еще оставались слабым местом Какаши. Но растерянность и отчаяние в снова обращенном на него взгляде притупили нерешительность. Пусть он и не был так уж хорош в проявлении сострадания, мог хотя бы попробовать сделать то, о чем просят.       Он осторожно поставил свою ношу на край скамейки и присел рядом с Ирукой, после чего плавно, как если бы боялся спугнуть раненого зверька, откинулся на деревянную спинку, обозначая намерение остаться и слушать.       Но заговорить Ирука не торопился. Да и знать бы ему еще, что сказать и нужно ли. Ведь он не дал Какаши уйти лишь из эгоистичного желания не оставаться наедине со своими мыслями.       Случилось то, чего он так боялся: здесь, в незнакомом городе, его одиночеству больше не нужно было прорываться через стены, надежно ограждающие от тоски и огорчения дома. Оно стало всем, о чем Ирука мог думать, ведь рядом не было друзей, готовых в любую минуту подставить свое плечо. Не было и коллег, чьи дурашливые перепалки порой так раздражали, потому что отвлекали от рабочего процесса, но при этом не давали утопить себя в рутине и тяжелых мыслях. И, что самое болезненное и просто поразительно удручающее, – больше не было и никогда не будет его тайного друга в сети.       А желание прийти к нему и рассказать о том, чем с другими поделиться гайка слаба, почему-то осталось.       – Мне его не хватает.       Похоже, на наклейке тары с ирландским элем все же где-то прятался мелкий шрифт надписи с предупреждением об отложенном действии. Иначе с чего бы мыслям Ируки самовольно преобразовываться в речь?!       – Кого? – Какаши встрепенулся, и глаза его забегали по лицу собеседника.       Ну да, еще по сторонам бы начал оглядываться, чтобы разгадать эту великую загадку человечества. Ирука хотел вспылить, разозлиться на него за несвоевременно отключенную сообразительность. Хотел, но не нашел сил. Проще сказать как есть.       Он несколько раз открыл и закрыл рот, как будто стоит ему произнести это и пути назад не будет – все станет правдой здесь и сейчас, карета навсегда обратится тыквой.       – Мистера Брайтсайда, – признался наконец.       Они с Какаши могли сколько угодно играть в дружелюбие и патологическую забывчивость, но только не в момент слабости, когда Ируке так нужен был он.       – Понятно, – смиренно проговорил Какаши.       – Я знаю, – поспешил затараторить Ирука, – знаю, как тяжело это слышать. Понимаю, как вы разочарованы. И у меня даже в мыслях нет винить вас в…       – Это не так, – отрезал Какаши.       Когда правда впервые всплыла, он был напуган и дезориентирован. Но точно не испытывал разочарования.       – Нет?       – Нет. Я вовсе не разочарован, Умино-сан.       Ирука все так же недоуменно смотрел на него остекленевшими от легкого опьянения глазами. Похоже, Какаши действительно придется говорить.       – Потому что знаю вас как блестящего, верного и преданного делу сотрудника, – объяснил он, – а еще мне довелось целый месяц вести переписку с действительно хорошим человеком. К сожалению, наше первое знакомство состоялось не при самых благоприятных обстоятельствах, да и продолжилось не лучше, но отыграть назад уже не выйдет. Можно только попробовать начать сначала, поэтому… – он тихо хлопнул себя ладонями по коленям и сел прямо. – Что насчет вас?       – А что насчет меня? – Ирука нахмурил брови и часто заморгал.       – Расскажите, как сильно разочарованы вы, – судя по морщинкам, появившимся в уголках глаз, Хатаке грустно улыбнулся.       Ирука немного помолчал, по капле впитывая услышанное. Ему часто приходилось ошибаться в людях, первое впечатление порой тоже оказывалось обманчивым, и как же приятно было почувствовать, что в этот раз его представления меняются в лучшую сторону:       – Еще неделю назад я и вообразить себе не мог, да и не хотел, что буду просто сидеть и разговаривать с вами… вот так. Так что сейчас – нет, я точно могу сказать, что совсем не разочарован.       Какаши второй раз за вечер ощутил, как гора валится с его плеч. Здесь, на этой лавочке возле одного из нью-йорских отелей, все оказалось так просто, что даже смешно. Офисные стены далеко, нет никаких рангов, статусов, субординации, есть только Ирука Умино и Какаши Хатаке.       – Хорошо, – пожевав губу, сказал он. – Тогда начнем заново?       – Это как?       – Хм… – он прокашлялся, после чего, к удивлению Ируки, стянул с лица маску и оставил ее под подбородком. – Ну, я – Какаши. Мне тридцать один год, и я так помешан на контроле, что мне сложно устанавливать любого рода близость в реальности. Поэтому я предпочитаю вымышленные связи и пишу о них. Тут все просто: Хатаке может облажаться, а Смит и Аккерман – нет. А даже если и могут, всегда в моих силах это исправить.       Выпустив неожиданно откровенный поток сознания, Какаши выдохнул, как после подхода упражнения с тяжелым весом, а затем выжидающе взглянул на собеседника.       – Ладно, – Ирука потер большим пальцем раскрытую ладонь, – Я – Ирука, мне двадцать семь. У меня поехала крыша от одиночества – иначе объяснить свою нездоровую привычку жить прошлым я не могу. Ах, да, еще я испытываю настоящие романтические чувства к персонажу аниме и манги.       – Привет, Ирука.       Умино поднял голову на звук своего так неожиданного произнесенного имени.       – Привет, Какаши.       Они безмолвно смотрели друг на друга лишь несколько секунд, прежде чем дружно расхохотаться. Какаши смолк первым и еще пару мгновений просто слушал чужой смех. Ирука впервые искренне смеялся рядом с ним, и быть этому причиной оказалось весьма приятно.       Он утер выступившие слезы и прочистил горло.       – Ну и кто твой нарисованный избранник? – не удержался Какаши. – Командир Смит?       – Сейчас же прекрати, – Ирука отвернулся и спрятал нещадно краснеющее лицо в темноте. Он хотел сказать что-то еще, но с мысли сбило звучание рингтона телефона Какаши. Гитарное начало казалось смутно знакомым, однако вспомнить исполнителя Ирука не успел.       – Я на минуту, – поднявшись с места, Какаши поспешил отойти к деревьям.       Ирука проводил его взглядом и продолжал смотреть, пока тот расхаживал под голыми кронами с трубкой в руке. Со своего места он не слышал разговора, но все еще мог отчетливо разглядеть силуэт в пальто. На секунду зажмурившись, Ирука попробовал сравнить его с заветным, пусть и совсем нечетким образом Мистера Брайтсайда, и… Нет. Даже близко не то.       Но это же он. Тот, кто скрывает в шкафу рубашку с нарисованными собачьими мордашками, пьет исключительно американо и с легкостью перемежает возмутительные колкости с поразительной отзывчивостью. Все такой же бледный, вечно уставший и раздражающе флегматичный, но при этом внезапно приятной наружности человек с припрятанной горсткой сюрпризов в рукаве.       – Прости, это было очень срочно, – раздавшийся в непосредственной близости голос Какаши подсказал, что Ирука уже долго отстраненно смотрит в одну точку. – Продолжим?       Ирука вздохнул.       – С удовольствием, только в следующий раз, ладно?       От усталости, постепенно выветривающегося опьянения и пережитого спектра самых разных эмоций мысли окончательно спутались, и он боялся ненароком наговорить лишнего. А вечер все же хотелось закончить на хорошей ноте...       Какаши взглянул на него настороженно.       – Все хорошо, – Ирука слабо улыбнулся. – Просто язык уже не шевелится. Пойдем по домам?       Так и поступили – вместе зашагали к отелю.       Там, залетев в набитый до отказа лифт, как в последний вагон отъезжающего поезда, они протиснулись в самый его уголок.       Какаши посмотрел себе под ноги в поисках места для бутылки и пакета на полу и, найдя только многочисленные чужие ботинки, недовольно выдохнул в маску. Ему было крайне некомфортно в столь ограниченном пространстве среди плотного скопления людей: все скованно двигаются, неловко соприкасаются, дышат и… смотрят.       Оторвав глаза от пола, он наткнулся на карий взгляд Ируки в такой близости, что впервые можно было рассмотреть бледные веснушки прямо над верхним краем его маски. Сквозь ткань на лице Какаши пробивался уже знакомый запах мяты, смешанный с чем-то пряным и немного алкогольным. Он почти чувствовал тепло чужого тела, и от одного только этого фантомного ощущения коварные мурашки на затылке юркнули вниз по его позвоночнику и дальше.       Колени Какаши подкосились, когда кабина лифта ухнула и остановила движение.       – Четвертый этаж, – объявил автоматический женский голос из динамиков.       – Доброй ночи, Какаши, – негромко сказал Ирука, прежде чем начать прокладывать себе дорогу на выход.       – Доброй ночи, – оторопело повторил тот.       Добравшись до номера, закрыв дверь и медленно поставив свою ношу рядом с гардеробом, Какаши замер на месте и воззрился в темноту за окном.       Комната была наполнена тишиной, но в ушах стоял тревожный звон колоколов, возвещающих об одном: с ним что-то не так.

***

      Ирука закончил серию отжиманий, перевалился на пятую точку и откинулся назад, на локти. Шумно выдохнул через рот и вдохнул через нос, а затем рывком сел и вытащил из волос карандаш, распуская тяжелые пряди по голым плечам.       Сделав пару пометок в маленьком блокнотике, он еще раз просмотрел только что составленный план тренировок. К четвертому дню пребывания в Штатах адекватный распорядок установить так и не удалось и поспать получилось всего несколько часов, зато похмелье обошло стороной. Ирука счел это за знак свыше: алкогольные приключения стоит предусмотрительно прекратить, физической нагрузки – добавить.       За несколько дней вдали от дома он успел соскучиться по занятиям на стадионе. И, хоть пару раз и видел на улицах американцев, одетых в спортивную форму и беззастенчиво рассекающих трусцой прямо по пешеходным дорогам, сам на такое пока не решался: слишком плохо знал местность. В пробежках ему нравилась монотонность, полное отключение мыслительной деятельности, а добиться подобного в совершенно новой среде было сложно. Так он и пришел к «домашним» тренировкам.       Хорошенько потянувшись и похрустев костями, Ирука отложил блокнот и взял с кровати мобильник. Пару дней он смог-таки «покорить» Грайндр и завести относительно интересную беседу со вполне симпатичным парнем по имени Чжу. Аспирант из Шанхая проходил в Нью-Йорке семестровую стажировку. Общение протекало вяло ввиду занятости обоих, но зато совсем не надоедало и оттого казалось приятным. Ирука даже подумывал предложить встретиться, но пока все как-то к слову не приходилось…       Он ответил на последнее сообщение, в котором Чжу интересовался его отношением к китайской кухне, а затем переключился на вкладку с большим рабочим чатом управления.       Ирука пролистал переписку, цыкнул и покачал головой. Какаши, судя по всему, тоже не спал, причем давно, ибо уже два часа с переменным успехом засыпал подчиненных вопросами и указаниями. «Как будто в его отсутствие в офисе случится Большой Взрыв и родится новая вселенная, а он пропустит вспышку», – подумал Ирука.       «Мне тридцать один год, и я помешан на контроле», – подсказал как обычно растягивающий гласные голос Какаши в голове. Что ж, это многое объясняет.       >> Какаши Хатаке: Ты как?       Ирука с недоверием уставился на оповещение о новом сообщении и не сразу сообразил, что оно адресовано не в чат сотрудников, а лично ему. Серое диалоговое облачко с текстом было первым в их переписке – раньше Какаши, как начальник, передавал Ируке поручения только через Генму.       >> Какаши Хатаке: Нужен аспирин?       Ирука глупо и громко засмеялся и накрыл рот ладонью. Под двумя облачками появилось третье, с мигающим троеточием, означающим, что собеседник печатает что-то еще, но через пару мгновений исчезло. И было в этих словах, нет, в самой постановке вопросов что-то такое... Знакомое и привычное… Сердце Ируки затрепетало, дыхание выходило прерывисто. Он словно снова открыл портал, через который мог дотянуться до Мистера Брайтсайда.       >> Ирука Умино: Доброе утро :) Я в порядке, спасибо.       >> Ирука Умино: Ты уже был на завтраке?       >> Какаши Хатаке: Еще нет. Только вышел с кардио.       Ирука подавил еще один смешок, живо представив, как Хатаке, задыхаясь, строчит в рабочий чат дрожащей рукой прямо на беговой дорожке.       >> Какаши Хатаке: А ты?       >> [Grindr] Чжу Минхао: Мне нравится курица гунбао. Вообще, это блюдо кухни западного Ки…       Ирука раздраженно смахнул последнее сообщение вверх и вернулся в чат с Какаши.       >> Ирука Умино: Я тоже закончил круговую и толком еще не ел. Можем вместе сходить.       >> Ирука Умино: Но сначала всем стоит принять душ. Запах тестостерона не поднимает аппетит!       Это был первый осторожный шаг в незнакомые воды. Вчера они договорились начать общение с чистого листа, но Мистер Брайтсайд уже был осведомлен о его проскальзывающих гаденьких замечаниях, так что и Какаши должен принять удар достойно.       >> Какаши Хатаке: Я непременно позабочусь об этом. Не хочу, чтобы ты снова чем-нибудь подавился.       Ирука ахнул – протяжно и возмущенно, а затем его губы расползлись в улыбке.       >> Какаши Хатаке: Зайду через двадцать минут.       О, только Мистер Брайтсайд может так невозмутимо парировать сарказм... Откинувшись на пол, Ирука прижал телефон к груди.       Оставалось теперь уже девятнадцать минут на водные процедуры, и пять из них он провел, мечтательно разглядывая потолок.       К завтраку Какаши почти не притронулся – только суетно перекладывал мобильный из одной руки в другую, а стоило его отложить, как устройство снова настырно тренькало. Так, Ирука насчитал за начальником семь попыток надкусить остывающий тост – и все провальные. Но он, хоть и чаял тайком развить остроумное утреннее взаимодействие, понимал, что сейчас Какаши ведет разговоры гораздо большей важности, и отвлекать его не смел. Решил пока перекинуться пару слов с Анко и в итоге сам погряз в чате – находясь в одном часовом поясе, они с подругой впервые за несколько лет могли непрерывно общаться в режиме реального времени.       Когда Какаши удосужился закинуть в рот пару кусочков огурца, времени до начала занятия оставалось всего ничего. Пришлось отказаться от кофе и срочно вызывать такси.       Вскоре они расположились на мягких сиденьях автомобиля класса «комфорт» и отправились навстречу знаниям – каждый уткнувшись в свой телефон.       – Как ты относишься к современному искусству? – ни с того ни с сего выдал Какаши спустя пару минут пути.       – Ты это мне? – Ирука усомнился, ибо незадолго до этого Хатаке записывал голосовое сообщение для Ямато.       Какаши тихо посмеялся и заблокировал экран мобильного, после чего убрал его в карман.       – Именно. Благодарные клиенты Центра прислали на почту два пригласительных в новый музей. Завтра в семь открытие.       – Я даже как-то… Это приглашение? – Ирука последовал его примеру и оставил телефон лежать на бедре.       – Это распоряжение, – голос Какаши прозвучал неожиданно серьезно.       Лицо Ируки медленно вытянулось.       – Шучу, конечно, – вдоволь насладившись нужной реакцией, Какаши выставил перед собой ладони. – Можешь отказаться – думаю, переживу.       Глаза Ируки метали гром и молнии. Вот оно, значит, что – Хатаке-сан пробует старые добрые приемчики на новый лад. Ну ничего, раз уж так вышло, что иерархические границы между ними подразмылись, Ирука обязательно найдет на него управу.       – … но, знаешь, на твоем месте я бы все-таки рассмотрел такой вариант вечернего досуга, – вдруг принялся ангажировать Какаши, – по словам Аристотеля, искусство очищает душу, возвышая и воспитывая…       Недолго думая, Ирука легонько тронул кнопку стеклоподъемника, и уже через мгновение в салон проник поток свежего воздуха.       – Что-то совсем душно стало, – вооружившись наимилейшей улыбкой, с нажимом сообщил он. – Если по прогнозу и завтра такая скверная погодка, меня точно сморит на полпути к прекрасному.       – Да, по моим метеорологическим данным от духоты к вечеру будет не скрыться. Но могу предложить пообмахивать тебя своим носовым платочком, если совсем невмоготу будет.       – Только не говори, что в эру триумфа производителей бумажных салфеток, ты все еще таскаешь полметра нелепой ткани в кармане, – приложив ладонь к груди, притворно ужаснулся Ирука.       Ровно сложенный вчетверо клетчатый платок в сумке Хатаке мог и обидеться на такое заявление.       – Между прочим, он всегда идеально чист и отглажен, – выступил в его защиту Какаши. – Так ты в деле?       – Ох, ну не знаю, нужно бы свериться со своим плотным расписанием… – Ирука поднял мобильный и с крайне важным видом принялся водить пальцем по заблокированному экрану. – Попробую перенести ужин за вечерним шоу, отменить ранний сон, но вот что делать с походом в супермаркет?.. Ты ставишь меня в ужасно затруднительное положение! – не переставал изгаляться он.       – К такому делу стоит подойти с умом, – невозмутимо согласился Какаши. – Не торопись и все обдумай.       – Я сообщу о своем решении по электронной почте, – помахав пальцами в знак окончания диалога, Ирука отвернулся к окну.       Поджав так и тянущиеся в улыбке губы, Какаши ощутил на них легкий привкус победы. Он весь трепетал, взбудораженный приливом энергии после раунда словесного бадминтона, просто восторгался изяществом, с которым Ирука отбивал каждую его колкость – не только в переписке. Да ему палец в рот не клади. Укусит.       «… а что, если мне понравится? Я же продолжу кусаться…»       Больше недели Какаши старался вычеркнуть из памяти их с Ирукой предпоследнюю онлайн встречу. Он совсем не был готов к тому, что яркие вспышки смело брошенных фраз станут обжигать его, когда фантом анонимного общения через шуточную перепалку просочится в реальность.       Сжав в кулаки и сразу разжав пальцы в карманах, он приcлонился затылком к подголовнику. Только что испытанная эйфория до странного тесно граничила с молотящим мандражом, и это состояние уже начинало всерьез его тревожить.       Но Какаши решил подумать об этом позже.       По прибытии в бизнес центр, они едва успели залететь в аудиторию до закрытия дверей и сразу разделились: каждый направился к своей команде. Групповая работа продолжалась.       Ирука предпочел занять место рядом с Мелиссой – так, что Брайан остался сидеть по правую руку от нее. Нет, он не планировал избегать англичанина: как-никак, тот не сделал ничего злонамеренного, но что-то все же подсказывало держать дистанцию.       На перерыве, когда Мелисса удалилась по своим делам и они остались наедине, с этим стало сложнее. Брайан подхватил со своей части стола термокружку и подвинулся на место девушки.       – Эй, прости за вчерашнее, ладно? Наболтал глупостей.       – Да ладно тебе, – Ирука махнул рукой. – Не за что извиняться, – очень надеясь, что на этом эпизод раскаяния закончится, он склонился над листом с новым заданием и попытался вникнуть в написанное.       – Нет, мне стоило побольше узнать о вашей культуре, прежде чем высказываться о твоем начальнике, – напирал Брайан. – Мелисса уже прочитала мне целую лекцию о чинопочитании. Теперь я подкован в вопросах восточного коллективизма и точно больше лицом в грязь не упаду!       Ирука утомленно вздохнул и отодвинул бумагу в сторону.       – Брайан, пожалуйста, не нужно так переживать. Уважать или не уважать руководство – решать только мне, вне зависимости от чьего-то субъективного мнения. И дело не в коллективизме.       – Конечно, – откручивая крышку с термокружки, закивал тот. – Я лишь предположил, что мог задеть тебя. Никому не понравится быть выставленным жертвой харассмента.       А вот об этой детали Ирука уже и забыл вовсе – Акайо заявил о себе и вызвал у него тем самым кратковременную амнезию. Так расстроили ли его слова Брайана? Едва ли. Какаши всегда так на него смотрел. Да, этот взгляд трудно было назвать плотоядным, но вот бдительным – пожалуй.       – Не задел, – заверил англичанина Ирука. – И проехали, ладно? Я правда, правда не в обиде.       – Тогда, может, согласишься сходить со мной куда-нибудь, м? В качестве извинения. Я угощаю.       – Эм-м… – Ирука взглянул перед собой и застопорился с ответом, когда на входе в аудиторию появился Какаши.       Он не припоминал, чтобы с утра черные брюки узкого покроя и темно-серая рубашка сидели на нем так ладно, но именно сейчас, когда смотрел издалека, это варварски бросалось в глаза. Остановив взгляд на бликующей под флюоресцентым освещением пряжке ремня, Ирука боковым зрением зафиксировал, что Какаши держит кофейный стаканчик. И направляется прямо к нему.       – Ну, что скажешь? – напомнил о себе Брайан. – Завтра в семь, например? Или сразу после занятий. Можем выбрать ме… – он замолк и шарахнулся в сторону, когда в опасной близости с его ухом пронеслась чья-то рука.       Какаши (чуть громче и тверже, чем следовало бы) поставил кофе перед Ирукой, и лицо последнего залилось ярко-красным.       – С-спасибо, – Ирука сразу обхватил стаканчик, лишь бы как-то занять себя и снять невесть откуда напавшую оторопь.       Какаши безмолвно кивнул, после чего неспешно направился к своему месту.       – Прости, Брайан, – наконец, вновь связно заговорил Ирука. – На завтра у меня уже есть планы, – он посмотрел в спину удаляющемуся Какаши, не ведая даже, что тот все слышит. Что секундами ранее у него внутри все клокотало от негодования, а теперь ликует и торжествует.       – Понятно, – отследив направление взгляда Ируки, мрачно прокомментировал англичанин.       Ирука опустил глаза и медленно провел большим пальцем по диаметру кофейной крышечки. Он вдруг взялся перебирать в памяти все действия и реплики Какаши за последние несколько дней. И, возможно, именно это Брайан назвал бы харассментом, но истина состояла в том, что давно уже никто не проявлял к Ируке столько внимания и заботы. Да, своеобразной, местами угловатой, но все же… Он и на секунду не задумался, выбирая, как и с кем ему провести пятничный вечер.       Вскоре вернулась Мелисса. Она попросилась на свое место, и, когда броуновское движение в проходе между рядами разрешилось, Ирука вновь уселся на скамейку, спустил маску и отпил немного кофе. Едва он успел насладиться насыщенным вкусом капучино, как в кармане завибрировал его мобильный.       >> Какаши Хатаке: Как кофе?       «То, что нужно», – подумал Ирука. Обернувшись на задние ряды, он нашел глазами Какаши и отсалютовал ему стаканчиком.