Алтимейтс

      Ремонт в детской двойняшек почти окончен, но в один из вечеров, когда Баки ушел на задание, а с Сашей остался Стив, девушка отправилась спать пораньше из-за сильной усталости. Однако проснувшись глубокой ночью, она не нашла мужчину на его привычном месте, зато увидела мерцающий свет в детской. Зайдя в комнату, Александра застыла от удивления.       — Нравится? — спрашивает Стив после того, как заметил, что в комнате не один.       — Как…? Что…? — пытается подобрать слова девушка. — Ва-а-а-у.       По плану в детской должен обычный белый потолок, нейтрального бирюзового цвета стены, чтобы нравилось и мальчику и девочке, но когда Роджерс увидел результат работ, остался недоволен, потому решил взять ситуацию в свои руки. Зная о том, что у Саши тату Паруса корабля Арго, Стив вооружился валиком, которым закрасил потолок темно-синим цветом, кисточками разного размера, чтобы перенести карту звездного неба Южного полушария. Понадобился и проектор с картой, но к этому мужчина готовился не один день и выполнил работу безупречно. На момент, когда его работу обнаружили, Стив заканчивал соединять линиями созвездие Тукана у окна.       Наблюдать за тем, как озаряется безмерным удивлением и счастьем лицо Александры — стоило всех стараний и бессонной ночи, потраченного времени и сил, каждого вложенного цента и даже больше. Выключив проектор звездного неба, которое Стив перенес на потолок детской, он включил обычное освещение.       — Это потрясающе, — завороженно говорит Саша и не отрываясь рассматривает звездное небо.       — Тебе нравится? — всерьез спрашивает Стив.       — Шутишь?! Теперь это лучшее, что ты делал для меня, — голосом на два тона выше от избытка чувств говорит девушка и подходит к Канопусу над головой.       — Вторая по яркости звезда. Яркость и положение Канопуса вне эклиптики делают его удобным для космической навигации, — говорит заученную фразу Роджерс и также смотрит вверх, — а мне он помог тем, что находится на воображаемой линии между Сириусом и южным полюсом мира.       — О-о-о… Стив… — шепчет девушка и накрывает щеки ладонями в порыве чувств.       — Знаю, что Корабль Арго распался на три части, но я…       — Ты обвел его как единое созвездие, — заканчивает фразу Саша и водит рукой в воздухе.       — Так в него попал Канопус, хотя он и часть только Киля корабля, официально, — продолжает мужчина. Стоя рядом с той, кого любит, Кэп осторожно кладет ладонь на талию Александры, ближе прижимая к себе. — Для меня ты самая яркая звезда на небе.       — Спасибо, — говорит девушка и, запрокинув правую руку на шею мужчину, бережно целует его в отросшую щетину.       — Я хочу вернуть тебя, родная, — уверенно говорит Кэп и чувствует, как Александра выскальзывает из рук. — Нет, не волнуйся об этом, — успокаивает Стив и вскидывает ладони вверх. — Я понимаю, время не подходящее и много трудностей, которые давно возникли. Но… — мужчина опускает голову и перекладывает кисть из одной руки в другую. — Возможно однажды настанет день, когда я перестану быть хаосом для твоих мыслей, а ты по-прежнему будешь радостью для моей души и самым важным человеком в сердце.       — Стив… — на выдохе произносит Саша и обхватывает лицо мужчины напротив обеими руками, чтобы он взглянул ей в глаза. — Ты дорогой для меня человек. Так будет и дальше. Никакого хаоса, никакой ненависти или войны между нами нет. С моей стороны точно. Так было и так будет.       Пауза между ними заполняет собой всё вокруг, а когда Стив потянулся ближе к Саше, не получил того, о чем давно думал, но уже и не так сильно расстроился. Оголтелый оптимизм — то, на чем держится Кэп. Из тишины доносится тихое женское «ха».       — Что? — спрашивает Стив, не открывая глаз, продолжая находится в моменте приятной близости, ощущая на своём лице маленькую ладошку, которая поглаживает и успокаивает.       — Баки убил бы за такой вот честный разговор раньше, когда между нами была пропасть. Он делает меня лучше.       — Меня тоже, — с грустью признаёт Стив.       Причину таких слов Саша не знает, но и вдаваться не хочет в подробности. Достаточно того, что они оба дорожат одним и тем же человеком, который делает каждого чуточку лучше.       Узнав о смене обстановки, о том, что сделал Стив для будущих малышей, имея возможность лицезреть изменения дизайна в детской, что-то внутри неприятно заныло. Подробно осматривая созвездия над головой, Баки вышагивает по комнате, скрестив руки на груди. Неожиданно для него, прямо под собственными руками проскальзывают женские, а в спину упирается огромный животик, который не помешал нежно поцеловать плечи Барнса.       — Вот это размах… — говорит суперсолдат и оборачивается на Александру, которая смотрит только на него.       — Если включить ночник, становится ещё лучше.       — Да… Стив много сделал, — с кривой ухмылкой говорит Баки.       — Ты поднял коробки с мебелью, — начинает перечислять Саша и целует в левую щеку мужчину, — уже начал сборку, — целует в другую, — терпишь мои беременные капризы с такой стойкостью, что иногда я забываю, что схожу с ума от гормонов, — целует в губы.       — Такого мне не сделать, — оторвавшись от губ, с горечью признается Баки.       — Ты купил мне чудесную подушку, потому что моя «слишком сильно пахнет перьями», — припоминает девушка.       — При том, что она из поролона, — подтверждает Барнс, который отправился за новой подушкой посреди ночи.       — Договорился о собеседовании в школу через два квартала для Нейта, — напоминает Саша и пропускает свои пальцы между мужских, а затем целует тыльную сторону ладони своего Гризли, не отрываясь от его неземных глаз. — Ты для меня целая Вселенная, и делаешь не меньше, чем кто-либо другой. В сотни раз больше.       Невозможно не поверить в это. Тем более, если чувства ваши взаимны. Сколько бы сильно не капризничала беременная девочка, никто не скажет ей об этом в лоб. Во-первых, она и сама это понимает, потому частенько плачет; во-вторых, это куда лучше, чем то время, когда Александра находилась в лапах безумного Земо, приставившего пистолет к ее виску. За это упущенное время два Капитана и расплачиваются. И виной этому служит не сама Саша, а кое-кто внутри нее.       Восьмой месяц, срок ещё не подошёл, а дети устроили бунт на корабле, бунт в животе, делят территорию, а может и право быть первым. В любом случае, пинаются эти сорванцы с такой силой, что это перестало быть дискомфортом, стало отдавать болью в животе для матери. Разумеется, оба Капитана тут же повезли Александру в больницу. Разговоров о том, кто повезёт, а кто войдёт в смотровую, больше не возникает. В ожидании доктора Карева Сашу в очередной раз за сегодня сильно толкнули с расчётом задеть сестру, но пострадала печень матери. Громкие всхлипы серьёзно бьют по нервной системе мужчин, которые ничем не могут помочь и сходят с ума.       Копаясь в телефоне, Баки читает очередной совет с сайта будущий родителей и фыркает на него.       — Что там? — спрашивает Стив у него, продолжая держать девушку за руку, которую сильно сжимают.       — Бред какой-то… — нахмурив брови, брякнул в ответ Баки.       — Если ты не заметил, у нас тут экстренная ситуация и доктор на операции, — напоминает Стив и с тревогой смотрит на корчащуюся от боли девушку.       — А может я рожаю? — предполагает Саша.       — Мы пять раз пересмотрели фильм про роды. Это не схватки, — отрезает сомнения Баки и убирает телефон в карман брюк. — На сайте предлагают петь детям, чтобы их успокоить.       Для Александры этот вариант — не вариант, она часто поёт, но это не помогает. И Барнс это знает, а Роджерс готов попробовать. Встав на колено перед девушкой, которая сидит на кушетке для осмотра, Стив кладёт ладони на живот и чувствует, как сильно толкаются малыши, которым начинает петь:       — «Ты послана мне,       Знаю, что ты послана мне,       Знаю, что ты послана мне,       Скажу откровенно, так и есть.       Когда я с тобой,       Я знаю, знаю…»       — Это что за песня? — нахмурив брови, спрашивает Баки, чем перебивает пение.       — Сэм Кук — Ты послана мне, — отвечает Саша и хватается за живот.       — Ты напевала ее, когда забирала мое сердце, — признается Стив.

Отрывок из части 12, Протагонист моего сердца

      Бразилия, Саша держит Стива в ментальных тисках, не давая пошевелиться и сбежать. Медленно обходя его со всех сторон, она ищет слабое место своего оппонента и находит — сердце солдата.       — Это так поэтично, моё физически слабое сердце, заменит твоё эмоционально слабое. При этом абсолютно здоровое фактически.       Стив не может ничего ответить. Саша чувствует, как он пытается. Она обходит его ещё раз и кладёт ладонь на грудь суперсолдата.

***

      Ерзания на кушетке дают понять, что каким бы удивительным явлением пение Стива Роджерса не было для окружающих, в схватке за первенство это не помогло. Более того, даже осознание того, что оказывается Кэп слышал пение Александры, пока она ожидала его разморозки, никак не отвлекает от болей и не успокаивает двух бунтовщиков. Баки перестал ходить по палате в попытках придумать что-либо стоящее для решения проблемы и, в конце концов, не нашёл ничего лучше, чем сесть за Сашей и положить свои ладони поверх живота, с которым начал общаться.       — А ну-ка, вы оба, перестали драться! Что вы тут устроили? Вы хоть представляете, как доводите свою мать? Ещё не родились, уже устроили целую революцию! Или вы немедленно успокаиваетесь, или я лишаю вас вкусного мороженого на ближайшие два года, — из живота перестали толкаться, а Саша откинула голову назад, положила её на плечо Баки в блаженном спокойствии. — Маме я смогу запретить мороженое, а вы сами его сможете попробовать не раньше, чем в два года, — сбавив обороты, спокойным голосом грозит Барнс и целует девушку в висок, — может и дольше. Это будет большой потерей в вашей жизни.       В палату входит доктор Карев, который застал очень интересную картину того, как двое мужчин успокаивают двойняшек в животе будущей матери, которая измучалась от внутренних противоречий вокруг. В самых разных смыслах. После осмотра и разговора о том, что предшествовало этим пинкам, следует вердикт от доктора:       — Постельный режим, никаких таблеток, тебе их поздно принимать. Нужно всего лишь отдохнуть, — говорит Алекс и переводит взгляд на Баки, — вовремя отругать сорванцов за плохое поведение. Ну и главное, — говорит док и пишет рецепт, который протягивает Барнсу.       — Ведёрко мороженого? — читает вслух Стив, который прочел это, заглянув через плечо Баки.       — Ну ведь они успокоились? — подняв бровь вверх, спрашивает Алекс и подмигивает Саше.       Отказать в покупке вкусного мороженого с солёной карамелью? Невозможно. Поедать его Александра начала прямо в машине по дороге домой с таким счастливым лицом, что происходящее до этого потеряло смысл для неё, особую важность для мужчин. Однако, если забыла она, то вот они нет.       Отпустив борьбу за первенство между Баки и Стивом, эту же борьбу в жизни Саши отпустили и дети. Может они просто договорились, кто появится на свет первым? В любом случае, в необходимом для беременной девушки никогда не отказывали, а для вынужденных прихотей дамочки с бушующими гормонами удобным образом оказались рядом сразу двое мужчин.       После тяжёлого дня службы Баки едва смог дойти до дома и без сил упал в постель. Раз он провёл этот день на работе, значит на плечи Стива легла привилегия менять лампочки в гостиной, потому что у них «слишком холодный свет», а потом и наоборот, потому что «теперь стало темно», ну а после этого попытки успокоить рыдающую Александру, которая понимает, что понапрасну заставила мужчину делать всё это.       Глаза Барнса закрылись ещё с момента, когда он переступил порог дома, а мышцы начали расслабляться, спина почувствовала под собой мягкую постель после трёх часового наблюдения за объектом через глазок винтовки, как вдруг на его грудь положили голову и футболка начала мокнуть от женских слез.       — Что случилось? — также обеспокоено, как и в первый раз, спрашивает Барнс и пытается подняться с постели корпусом, но его укладывают обратно на спину.       — Ох, Гриз… — хлюпая носом, говорит Саша. — Я без конца, без памяти, без грани и сомнений, очень люблю тебя, очень…       — Но…?       — Ты громко дышишь и это сводит меня с ума.       Теплые губы любимого мужчины на дрожащих губах Саши напрочь смыли чувство вины за свое состояние. Мужчина достал свободное одеяло из шкафа и пошёл в гостиную, где не спит Стив, от того что копается в телефоне. Появление Барнса поздно ночью, которого очевидно выставили, не важно под каким предлогом, заставило уголки губ Роджерса медленно ползти вверх.       — И вот теперь мой диван не кажется таким уж и жалким, — говорит он и салютует свободной рукой уставшему Баки.       — Картель Отто ликвидирован, подельниками займётся МИ-6, — отвечает Барнс и направляется в свободную детскую, где пару дней назад закончил собирать кроватки. — У меня же нет настроения на очередные препирательства.       — Да, я читал рапорт, — говорит Стив и поднимается с дивана, провожает взглядом друга. — Эй, эм… Мы можем положить диванные подушки, как в детстве… — предлагает он и оглядывается, прикидывая для себя, поместятся ли двое взрослых мужчин на полу так, чтобы не мешать проходу.       — Спасибо, Стив, — останавливает рассуждения Баки, — но с этим, — он поднимает вверх одеяло, — я справлюсь один.       — Да, но… Тебе не обязательно, — говорит Роджерс, в попытках отплатить другу добром на добро.       — «Ведь я с тобой до конца»? Мы в ситуации, когда придётся уточнить: до чьего конца?       Вопрос оказался риторическим и спина Баки скрылась в проёме двери в детскую, где он и проведет эту ночь. Пусть Барнс и привык спать в мягкой постели с любимой женщиной, которая имеет привычку закидывать на него руки или ногу, а иногда и половину себя в принципе, сегодня Солдат спит один, подложив под голову детскую подушку из колыбели, при этом вполне, хотя и не конца, доволен. К хорошему привыкаешь быстро, но и голову от временных трудностей терять не пришлось.       Зимний Капитан крайне возмущен необходимости срочно отправиться на миссию, без возможности улизнуть. До родов остается неделя. Это один из самых ответственных и сложных моментов беременности. Порог кризиса прошел, двойняшки не появились на свет раньше срока, что является огромной победой. Сложно ли поверить в то, что служба разведки не справилась с остатками банды Отто? Нисколько.       В тысячный раз осмотрев квартиру, Баки стоит на пороге дома, который никак не может покинуть, потому что привык быть рядом. Он не может допустить и мысли, что случится нечто тревожное, или дети появятся на свет без него. Будто от этого всё и зависит. Для Барнса так уж точно.       — Значит ты, — говорит Саша и подходит к Стиву, — постарайся поменьше злиться от того, что пытаешься контролировать всех, а ситуация выходит из-под контроля. У тебя от этого появилась новая морщинка, вот здесь, — девушка проводит пальцем по лбу Стива. — А ты, — обращается она к Баки, притягивает мужчину к себе за форму Капитана, которая сидит на нём как влитая, — скучай по мне, но не тоскуй сильно. Это всего лишь три дня.       В глазах Баки читается волнение за Сашу и злость на мир за те обстоятельства, в которых он оказался. Бережно поцеловав в лоб своего Кексика, он ещё долго не может выпустить её из объятий, продолжая прижимать к своей груди и смотреть на Нейта, который стоит за спиной матери и не понимает, почему прощание такое долгое. Громкий кашель Роджерса вывел из подвешенного состояния Барнса, который нехотя отпускает Сашу, но закинув сумку с вещами и оружием на плечо, обернувшись напоследок, суперсолдат громко выдыхает и говорит:       — Нет. Никуда не поеду.       — Гриз! — протестует Александра и начинает выталкивать мужчину из квартиры. — Страна нуждается в тебе. Ситуация дома под полным контролем. Даю тебе слово, что задержу роды до вашего возвращения.       — Точно? — спрашивает Баки, оказавшись уже у лифта.       — Сделаю лучшее, что в моих силах, — признается девушка.

POV Александра

      Пробежать двенадцать километров через лес от немецких оккупантов, взявших тебя в плен в первые дни войны, со сломанной плюсневой костью в стопе, которая ломается сильнее с каждым шагом до тех пор, пока от нее не отломится осколок — не самое сложное, что я прожила даже за 1941-й год. Отдышка от преодоления полосы препятствий, состоящей из грязи после непрекращающегося дождя весь октябрь, через которую пришлось пробираться пешком, так как техника погрязла бы навсегда в трясине, а после и поле из колючей проволоки без единого укрытия, через которое мне пришлось пробираться с 288-м мотострелковым отрядом в тыл врага, пряча солдат и себя в той самой грязи, что мешает пробираться вперед — не самое сложное, что пришлось пережить за всю мою жизнь. Отдышка от первого полета на истребителе, о котором договорился Майор Новак, а после и потеря сознания от перепадов давления при моем когда-то больном сердце — не самое сложное, что происходило со мной в 1942-м. Отдышка при первой панической атаке, когда я нашла тело Майора Новака в военной тюрьме и прижимала к себе, отказываясь верить в смерть родного человека — не сам… Может и самое сложное, что я пережила. В прошлой своей жизни так уж точно. Хотя мне и сложно сравнивать трагические события друг с другом. Однако многое, пусть и не всё, меркнет в сравнении с той отдышкой, которой наградил меня девятый месяц беременности. Честное слово, не знаю, как справлялась с тройней в другой Вселенной. А точнее, я этого не помню. От тех воспоминаний мало что осталось, с каждым днем остается меньше. По крайней мере, мне по-прежнему удается легко отличить свои и не совсем свои воспоминания, пусть некоторые и врываются произвольно ко мне в голову посреди ночи.       Дышать в принципе стало труднее, чем раньше. Баки и Стив срочно вылетели на какое-то задание для всех Капитанов. Вроде, пригород Сан-Франциско. Точно знаю, что на другой конец страны. Они впервые за два с половиной месяца громко спорили прямо при мне о том, кто должен лететь, а кто остаться. Победила логика. Меня оставили под присмотром Нейта. Конечно, не только сын присматривает за мной. Майор Рощин на расстоянии выстрела, еще ко мне приставили Старка, заглядывает Ванда. В любой другой момент своей жизни меня бы не напрягало то, что я на три дня остаюсь практически одна, но в ситуации как эта, дается одиночество большой ценой.       Никогда не могла привыкнуть к доставке продуктов. В безвыходной ситуации, при жизни вдали, на Аляске, мне пришлось смириться с положением, но мы с Джастином долго притирались друг к другу. Основная причина поражения — нежелание доставщика выполнять свою работу на совесть. Мне вечно попадаются те, кто если и не положит ведерко с мороженым вниз пакета так, что тот порвется в конце концов, то курьер обязательно задержится. Вот прям как сейчас. Доктор Карев не запретил мне есть столько, сколько хочется, а хочется мне много в последние дни. Может на нервах, может так обстоят дела, но я голодная.       За все время, которое я провела в этой квартире, ни разу не виделась с соседями. Иначе и быть не может, Баки сразу же поладил с ними и даже рассказывал про кого-то, но в моей голове плохо держится такая информация, а вот Стив наверняка ограничивался коротким приветствием. Не могу определить, чем именно пахнет из соседней квартиры, но пахнет сильнее и сильнее. У меня урчит живот, а доставщика до сих пор нет. Так, стоп, я не плачу, я не плачу, я не плачу.       Я плачу. Запах бомбический. Мне никогда не хотелось чего-то сильнее. Кажется, недалеко до того момента, когда я начну грызть соседскую дверь. Нет, это просто нереально. Черт, что если меня нарочно дразнят, а на самом деле хотят отравить? Пусть. Умру счастливой. Боже… Я действительно пойду туда? Да, пойду.       Постучала дважды, мне открывает молодой парень. На вид ему около двадцати пяти, похож на индийца… Вот откуда столько приправ в его еде! Выглядит чуть старше Майора Рощина, который многого добился за последний год и никогда меня не предавал. Большая редкость в любое время, тем более наше.       — А ведь я так и знал, что в соседней квартире живут не два Капитана, а кто-то еще, — говорит парнишка и выглядывает из своей двери на мою, которая прикрыта. — Вам плохо? — спрашивает он, потому что я плачу в очередной раз.       Скучаю по своему Майору, но у него запрет на приближение ко мне из-за неуставных отношений. Он не нарушит этот приказ, а я хочу узнать, как и чем он живёт, нашёл ли себе кого-нибудь, может завёл собаку, как хотел.       — Нет… — тихонечно отвечаю и вытираю ладонью слезы. — Я пойму, если Вы откажете мне, но у Вас так вкусно пахнет, а они, — кладу ладонь на живот, который больше меня самой, — одолевают меня. Очень пинаются и не дают спокойно…       Град моих слез и жалкий, чего уж тут, внешний вид, точно растрогали парня. Подняв руки вверх, в попытках остановить мои слезы, он идет в квартиру и выносит мне тарелку с едой. Выглядит также, как и пахнет.       — Спасибо, — говорю ему и хлюпаю носом, а слезы капают в тарелку. — Прости, мы даже не знакомы лично, а я напрашиваюсь поесть… Я Саша.       — Генерал Александра или просто Саша? — спрашивает парнишка и широко мне улыбается.       — Для тех, кто делится со мной едой, не сомневайся, просто Саша.       — Я Амит, — отзывается он и протягивает руку, которую я пожимаю в ответ. — Это ничего, моя сестра недавно родила и я совсем не против поделиться, прекрасно понимаю ситуацию.       — Эм… А что это? — не могу не спросить.       Сложно довериться незнакомцу с моими то тараканами в голове и проблемой с едой.       — Хайдарабадское бирьяни.       Чего? Сделаю вид, что поняла. Хотя и повторить такое не смогу, мне плевать. Поедая нечто вроде плова, продолжаю плакать от того, как же это вкусно. Нужно будет сделать для него шарлотку. Надеюсь, Амит ест такое. Заодно верну посуду.

***

      Последняя цель, последний склад на окраине Бирмингема, последняя ночь и Капитаны смогут вернуться домой. Потрепало прилично, но терпимо. Сэм Уилсон выступает в роли приманки и ожидает посредника внизу не первый час, а вот Стив и Баки заняли наблюдательную позицию из дома рядом.       — Слишком тихо, — говорит Роджерс, не отрываясь от бинокля.       — С тобой обсуждали имена для детей? — спрашивает Барнс, чьи мысли не совсем здесь.       — Разумеется нет.       — И со мной тоже.       — Может не так уж и далеко ты ушел от моих позиций? — с ухмылкой спрашивает Стив, но этого не видно, потому что стоит он спиной к Баки, который и без зрительного подтверждения понимает, что его пытаются подколоть.       — Давай так, — предлагает Баки и достает мобильник, — напишем ей одинаковое сообщение, безобидное, что-то вроде: «Как дела?», и посмотрим, кому первому она ответит.       Вызов принят. Уилсона в эту минуту никто не прикрывает внизу, но это не так страшно, потому что посредник задержится еще на полчаса. По команде на «три, два, один», не сводя глаз друг с друга, даже не моргая в этот момент, оба Капитана отправили сообщение Александре и ждут ответа.       — «Не плохо, ложусь спать», — победно зачитывает сообщение вслух Роджерс, которому ответили первым.       — «Дошла до того, что выпросила еду у соседа Амита, который готовил какое-то национальное блюдо. Сначала было вкусно, потом тошнило с непривычки. Пытаюсь уснуть, но мне не хватает твоего громкого дыхания под ухом. Будь осторожен и возвращайся скорее», — победно зачитывает сообщение вслух Барнс, спустя минуту славы Роджерса.       Заканчивали задание мужчины молча, переговариваясь короткими фразами, иногда и просто кивками друг другу. По возвращению в Нью-Йорк оба с радостью обнаружили, что не опоздали на роды.       Каждое движение, каждый тяжелый вздох заставляет Стива и Баки резко оборачиваться в сторону Саши, которую страшно достает такая реакция на ее обычные действия. В очередной раз, когда она встала из-за стола и громко пыхтела от этого, встретив две пары обеспокоенных мужских глаз, Сашу прорвало.       — Я больше вашего жду, когда они выйдут из меня! Ясно? Хватит так пялиться. Закажу целый билборд под окнами: «Я РОЖАЮ», чтобы вы оба были в курсе событий! — кричит девушка, которой и без того сложно вынашивать беспокойных двойняшек.       — Милая, дыши глубже, — дипломатично говорит Баки и подходит ближе с такой осторожностью, будто Саша сейчас же взорвется. — Срок подошел вплотную и мы…       — Гриз… — шепчет девушка и, широко открыв глаза, медленно опускает взгляд вниз. — Билборд не успею заказать. Я рожаю.       — Я за сумкой, а вы спускайтесь по лестнице, — командует Стив и перепрыгивает через диван.       — Почему лестница? — спрашивает Саша, которую под руки выводит Баки.       — Потому что лифт может застрять, — поясняет Баки, который успел досконально все продумать.       День в день, в предполагаемую дату родов, рассчитанную доктором Алексом Каревым, 3 марта начались схватки. Удивительные способности доктора впечатляют, но сегодня об этом мало кто думает. Мучительные для каждого семь часов закончились криком двух чудесных, совершено здоровых малышей.       Счастливая и очень уставшая Александра с нежностью смотрит на своих крошек и не может сдержать слез, но уже совершенно иного плана.       — Тест на отцовство будет готов через сутки. Быстрее не получится, уж извини, — говорит доктор Карев и передает пробирки со слюной медсестре, которая выходит из палаты и оставляет их наедине.       — А-а-алекс… Ты можешь не торопить лабораторию, — говорит Саша и бережно целует своих крошек, которых ей положили на руки с обеих сторон.       — И-и-и… Кого мне из них позвать познакомиться с двойняшками? — спрашивает док и оглядывается на дверь, за которой ждут сразу двое суперсолдат.       — Баки не нужно с ними знакомиться, — отвечает Саша.       В коридоре, у палаты новоиспеченной мамочки, на скорости ста миль в час пролетает встревоженный Дэдпул в крови и разорванной форме, который прямо на заказе наемника узнал о случившемся пополнении в рядах своих близких. Встретившись взглядом с опустошенным Стивом, Уэйд сбавил скорость, но не остановил шага и потому вошел в палату без церемоний, предполагая очевидно худшее, которое всегда случается с его любимым Птенчиком, но обнаружил ее в объятиях другого суперсолдата, который держит на руках сына.       — Пумба?       — Приве-ет, — радостно отзывается Саша и переводит взгляд от друга к младенцам. — Познакомься — это наша принцесса Рейчел и ее старший брат Джеки.       Оторвать сына у Барнса будет нереально, это совершенно очевидно, а вот подержать Рейчел старине Уэйду точно удастся. Осторожно взяв на руки малышку, Дэдпул впервые задумался над чистотой своих рук, но Саша убедила, что через пеленку, в которую Рейчел завернута, он никак не занесет бактерии. Вот только, взглянув в эти прекрасные голубые глазки, рассматривая чистое и невинное лицо малышки, в груди наемника колючая проволока окутала сердце.       — Два из трех, Гриз. Это победа, — отпускает грустную шутку Александра и отбивает в кулачок своему мужчине, который и сам не может перестать думать о том, что Фрэнки — тот самый мальчик, его сын, который преследовал Баки в кошмарах после трагедии.

Отрывок из части 20, Протагонист моего сердца

      Барнс шумно выдыхает и опускается на колени, чтобы стоять напротив живота, к которому прикладывает правое ухо. От такого единения и приятного ощущения он закрывает глаза, но как только открывает… Новак уже нет, небо заволокли тучи, а в нескольких шагах стоит маленький мальчик лет семи. Видно, что он весь заплаканный. Барнс встаёт на ноги и в страхе оглядывается, но так и не находит Сашу.       — Всё из-за тебя, — говорит мальчик.       — Что?       — Ты не спас ни меня, ни её, — упрекает ребенок.       — Я…       Барнс пытается ответить хоть что-то, но горло сковывает.       — Зимний Солдат, ты провалил задание. Самое важное задание. Теперь ты будешь один.       Поднялся сильный ветер, почти сбивающий с ног. Мальчик разворачивается и уходит прочь. Его слова активировали Зимнего Солдата и тот пытается побежать вслед за сыном, но у него не выходит, получается лишь бег на месте, как бы Солдат не старался. В конце концов сильный ветер в лицо сбивает с ног. Зимний лежит на земле, пытается ползти, но его уносит назад.

***

      Сложно не заметить метания в глазах Уилсона, который осторожно возвращает Рейчел на руки матери и хватается за голову.       — Не могу… Не могу… — словно в бреду мычит наёмник и выходит из палаты, где врезается в спину медбрата, а после прижимается плечом к стене.       Обеспокоенная Саша инстинктивно бросается за ним вслед, но Баки мягко останавливает её, проводит пальцем по подбородку и смахивает очередную слезинку счастья с раскрасневшегося лица девушки, давая понять, что решит проблему. Конечно, она ему верит и не может оторваться от своих крошек.       Рядом со Стивом садится тот самый медбрат, от которого отлетел наёмник секунду назад, и подаёт в руку горячий кофе. Отпив из стакана, рассматривая ту же самую стену перед собой, как и Кэп, мужчина подбирает слова.       — Где двое нежно влюблены, всегда страдает кто-то третий.       Роджерс наконец обратил внимание на навязанного ему силой случая собеседника. Он переводит на него взгляд, а-ля «ты что вообще несёшь?».       — Но дело в том, — медленно начинает пояснять медбрат, активно жестикулируя ладонью в воздухе, — что если ты любишь, то не станешь больше воевать с ней.       — Что ты сказал?       — Гидра всегда будет пытаться убить Александру Березину. И много раз была настолько близка к этому, что следующий станет фатальным, не сомневайся.       Манера закидывать ногу на ногу с особой грацией, заигрывание с собеседником бровями и многие другие повадки выдают того, кто прячется за оболочкой медбрата. Бог Обмана не очень-то старался прятать своё истинное лицо от Кэпа, но не хочет быть пойманным кое-кем другим. В любом случае, выждав паузу, давая намёки Стиву, Локи раскрыл себя.       — Есть те, кто навеки обречён быть злодеем, — говорит Бог Коварства. — А есть те, кто обязан нести долю героя. Это утомительно в обе стороны. Ты поразвлекся с этой планеткой, но пора возвращать свой зад в трико супергероя, стать достойным того, кого любишь.       — А дальше? — с ухмылкой спрашивает Роджерс и делает первый глоток своего по-особенному крепкого кофе с добавлением асгардского виски.       — Кто знает…?       Оставив вопрос без ответа, Локи пожимает плечами и уходит также, как и пришёл. Залпом допив кофе, Стив выбрасывает пустой стаканчик и также покидает здание. Направится он в дом, который никогда не станет его прибежищем, но останется местом, где его любят и откуда никогда не выгонят, но это не значит, что Кэп там останется. Собрав вещи, с одним рюкзаком наперевес он направляется в штаб Мстителей на Манхеттене, выстраивая огромный фронт работ, которые предстоит преодолеть.