nevertheless

В самом начале, когда он только сунул голову в петлю, а Мобэй Цзюнь еще не успел ее как следует затянуть Шэнь Цинцю сказал Цинхуа, что эти отношения разрушат все что, осталось от него после развода родителей, брошенного экономического и проблем с деньгами. Даже тогда чтобы воплотить это в жизнь Мобэю не пришлось бы прикладывать много усилий. Шан Цинхуа был на грани, так ему казалось по началу, но человек животное до ужаса адаптивное, говорят и к аду бы привык за трое суток, так случилось и с ним – чем дальше в лес, тем уже затягивается на шее веревка, в кровь разрезая гортань так, что вместо дыхания одни болезненные хрипы, а винить кроме себя самого некого, сунулся-то к петле добровольно, да еще и взял другой конец и саморучно вложил в руки Мобэю. Цинхуа думает, что пора завязывать. Паршивая неделя паршивой жизни выдалась даже хуже чем обычно, из подработки в доставке выгнали со скандалом, громко и эффектно, специально чтобы не платить за последнюю неделю, на донаты с новеллы рассчитывать не приходится, ноутбук накрылся и вторую неделю лежит у Му Цинфана, который обещал посмотреть в перерывах между сменами, но какие могут быть перерывы в разгар эпидемии, Цинхуа только и может что повторять «Конечно, я все понимаю, извини пожалуйста что приношу неудобства» в ответ на виноватый голос друга в трубке телефона. Хозяйка квартиры пытается выгнать за неуплату, денег в кармане последние гроши, а вишенкой на торте – октябрьский пронизывающий ветер и старая кожанка, которая никак от него не спасает. Шан Цинхуа ежится от холода, сидя на лавочке в ожидании открытия метро и смотрит на кашемировый шарф в своих руках. Он как обычно собирался посреди ночи, чтобы уйти пока его не заметили, самое ужасное – прятать взгляды по утрам, когда не знаешь, что и сказать, пробовал, не понравилось, теперь Цинхуа собирается раньше, чтобы избежать всех неловких моментов, но в этот раз у Мобэй Цзюня зазвонил будильник. В пять утра. Цинхуа так и застыл с одним носком в руках, не зная, как реагировать в молчаливой панике. Мобэй Цзюнь просыпался с большой неохотой, недоуменно смотря на экран телефона. На секунду Цинхуа позволил себе замечтаться, представил, что уходит он на любимую работу, а вот этот сонный, домашний мужчина на кровати целиком и полностью принадлежит ему. Мобэй, сонный и домашний, уже пришел в себя и выглядел недовольным столь ранним пробуждением, так что Цинхуа вернулся к сборам с удвоенной скоростью, спешно поднимая с пола свои вещи. Все его действия сопровождались пристальным взглядом неестественно синих глаз. Кажется, будто Мобэй Цзюнь порывался что-то сказать, но так и не смог найти нужных слов. Лишь в самом конце, когда Шан Цинхуа уже был у порога, он всунул ему в руки темно синий шарф. Ткань была мягкой и очень теплой, но он так и не надел его. Действия Мобэя не вписывались в рамки их отношений. Цинхуа до боли хотелось верить, что это проявление заботы. Это было похоже на проявление заботы, но он уже стоит на краю пропасти, поверив раз, назад дороги уже не будет, а падать – в сто раз больнее. Цинхуа думает, что пора завязывать. Он думает, что еще одну пятницу он просто не переживет. Вскроется прямо на этой лавочке. Впервые они знакомятся через Цинцю. Мобэй Цзюнь учится на одном факультете с его сожителем Ло Бинхэ. У Шан Цинхуа выдается свободное время между подработками, и он решает занести Цинцю его книги по мифологии древнего Китая, а дверь квартиры ему открывает двухметровый парень с телом Аполлона и самыми красивыми глазами. Шан Цинхуа издает звук похожий на писк, а потом весь вечер сидит тихонечко, хватает его ненадолго – на следующих совместных встречах на четверых он ведет себя привычно шумно и суматошно, рассказывает анекдоты с каламбурами, ставит с телефона любимую музыку, не прекращая смотрит на Мобэя восхищенным взглядом. Из точки «А» в точку «Ад» они добираются два года, из них полтора занимает безответная влюбленность Цинхуа, который за это время будто тускнеет, становится тише, стараясь занимать как можно меньше пространства под прессом комплексов, появляющихся у него практический каждый день. Любить Мобэя сложно. Любить его, когда ты ничем не одаренный, скучный, бедный, некрасивый Цинхуа сложнее в тысячу раз. Шэнь Цинцю периодически пытается вытащить Цинхуа из его маленькой депрессии и у него даже начинает получаться, а потом Мобэй предлагает ему секс. Каждую пятницу они встречаются в его холодной и неуютной квартире. Мобэй нежен с Цинхуа, прикасается к нему как к самой драгоценной вещи на всем белом свете, подготавливает не спеша, легонько целует в ключицы, в запястье, засыпает крепко обнимая тело вдвое меньше своего, надежным одеялом укрывая его всем собой. В его объятиях Цинхуа согревается, он живет только в эти часы как наркоман, дорвавшийся до дозы, жадно ловит каждый поцелуй, отвечая будто в последний раз, громко выстанывает его имя, льнет к нему, только бы быть ближе. А потом наступает утро, с которым возвращается холодный, презирающий взгляд Мобэя, неловкая необходимость разговаривать, холод квартиры, и каждый раз закрывая за собой дверь Цинхуа чувствует, как медленно убивает в себе что-то очень важное. - Мобэй влюблен в одного человека, - сказал ему Бинхэ спустя пару недель после их с Мобэем знакомства, - Он уверен, что у него нет шансов, поэтому вряд ли когда нибудь сделает шаг на встречу, но не думаю, что он сможет забыть этого человека.