Записки Шеогората

Третий том "Похотливой аргонианской девы" в прозе" Доброму господину Крантиусу Колто всегда нравились ящерицы. Еще будучи маленьким мальчиком он ловил их в рощице за домом, запихивал в мешок и, крепко прижимая к груди, что бы мать или тетка не заметили, бежал в свою комнату. Но ящерки были глупые - все хотели убежать, изворачивались, шипели да кусались. Крантиус любил рассматривать следы от крошечных зубов на пальцах и тыльной стороне ладони, ранки часто воспалялись, и мать, надрав как следует уши непутевому сыну, причитала и мазала царапинки целебным бальзамом. Чтобы, как только подживут рубцы, Колто-младшенький вновь мог поиграть с ящерками. Чешуя трактирной прислужницы серо-зеленая, цвета агата, малахита, дымчатого опала. Мужчина протянул руку, кончиками пальцев скользя по небольшим рожкам, ласково перебирая мягкие золотисто-желтые перышки у нее на затылке. Аргонианка тихо зашипела, раздвоенный язычок мелькнул меж ее губ, а через мгновение он уже выписывал замысловатые влажные узоры на животе и бедрах Крантиуса. Затем коснулся другого, более чувствительного и жаждущего ласк места. - Тебе по вкусу это, моя милая? - прохрипел он сдавленно, двигаясь навстречу ей. Ее зубки куда острее, чем у человеческих женщин, царапают, мягко прикусывают, коготками ящерка провела по ногам Колто, и белые полосы медленно налились нежно-алым. Это снаружи аргонианки холодные и скользкие, а внутри - весь жар Обливиона. Девушка глухо застонала, прищурив лукаво темно-янтарные глаза, сыто облизнулась и провела рукой по груди, большим пальцем щекоча сосок, нежным бутончиком распустившимся на прохладной чешуе. Времени у них полно, но ждать сил больше нет. Крантиус грубо нагнул аргонианку над столом и, намотав ее хвост на руку, резко дернул на себя. Служанка визгливо пискнула, виляя бедрами, пытаясь сильнее насадиться на могучее копье доброго постояльца. Чешуя на ее заду и бедрах щекотала кожу Колто, крепкий хвост змеей извивался в его руках. Внутри аргонианка нежная, мягкая. Как переспевшее яблочко, чья сладкая манящая мякоть спрятана под плотной кожурой. Кувшин опрокинулся, вода залила бумаги и миску с ежевикой, прозрачно-серебристые струи полились на пол, деревянные ножки выбивали дробь в унисон с развратными стонами аргонианки и тяжелым дыханием Кратиниуса. Он прижал к щеке хвост служанки, провел языком по его внутренней стороне. Горько-солено, чуть отдает травами. Девушка под постояльцем захлебывалась сладострастным шипением. Надо бы узнать ее имя... Сердитый голос хозяйки далеко не сразу пробился сквозь пелену и бешеный шум крови в ушах. - Вот ты где, сквернавка! - аргонианка тихо захныкала, глядя на суровую трактирщицу, через плечо. Хвост ящерки печально повис, но Картиниус и не думал останавливаться. Напротив, задвигался быстрее и резче. Тиана Тилдэ, уперев руки в пышные бедра, замерла на пороге комнаты. - Я с тебя всю шкуру на ремень спущу! А с вас, сударь, двести септимов. Да заканчивайте побыстрее, у Шаннез еще много работы! Выходит, Шаннез... господин Колто сдавленно выдохнул сквозь зубы, выгнулся дугой и обмяк на служанке. Аргонианка тихо сопела, уткнувшись лицом в столешницу. Поглаживая ящерку по округлому бедру, мужчина повернулся к кабатчице с широкой улыбкой. - Ну, право же, сударыня, к чему так сердиться? У нас ведь полно времени, мои милые. Полно времени.