«Я не знаю, не знаю, не знаю, как ты это делаешь, я разбит.
Я не знаю, не знаю, не знаю, но моя голова перегружена.
Из-за тебя я глупею»
Going Dumb, Alesso, CORSAK & Stray Kids
Мы с Наной выбрали песню тем же вечером. «WANNABE» ITZY нравилась нам обеим и идеально подходила по тексту. Дерзкая, жизнеутверждающая, динамичная. Мы немного сократили ее, чтобы вдвоем было проще исполнять, слегка переделали дансбрейк. Еще я предложила Нане местами переписать текст, чтобы показать, что мы можем не только петь и танцевать, но и привносить что-то новое от себя. В общем, план был намечен, амбиции зашкаливали… Было только одно «но». Я заболела. Пробежка под холодным весенним дождем не прошла даром: на следующий день я слегла с температурой. Горло так распухло, что глотать было невозможно. От температуры меня колотило, а от забитого носа разболелась голова. Нана перед занятиями побежала в аптеку за лекарствами, а я осталась дома, в постели. Мне удалось отпроситься на день, чтобы хоть немного прийти в себя: в Корее болеть было не принято. Никого не интересовало, есть у тебя температура или нет и можешь ли ты вообще ходить. Если бы я чувствовала себя чуточку лучше, я бы пошла на занятия, несмотря на насморк и боль в горле, как это делали все. Но сегодня петь и танцевать я бы не смогла вообще, так что мне оставалось только провести день в кровати, закидываясь таблетками. Я вспоминала, как Чон Чонгук из BTS однажды появился, болея, на Seoul Music Awards. Весь день он буквально падал. Падал, поднимался и выходил на сцену петь, танцевать и получать премию. Уж если Чонгук был способен на такое перед тысячной толпой и телекамерами, то и я должна была найти в себе силы для простых тренировок. К тому же у нас с Наной было только две недели на подготовку номера. Я не могла рисковать и терять время зря, валяясь в кровати, пока моя подруга оставалась до глубокой ночи танцевать в зале. В итоге на следующий день я пришла на занятия. Старалась особо ни с кем не разговаривать, пряталась за маской, глотала таблетки, но пришла. На вокале меня даже пощадили: все равно мои хриплые стоны мало были похожи на пение. — Что случилось, бедняжка Мия? — с притворным сочувствием спрашивала Су Джиа. — Не привыкла к корейской прохладной погоде? В Австралии, наверное, куда теплее. У меня даже не было сил, чтобы ответить, так что ставить Джиа на место пришлось Нане. Джиа недавно снялась в новом клипе ITZY «In the morning» и теперь взирала на остальных трейни с высоты Lotte World Tower. Ее уверенность в собственном скором дебюте оптимизма нам не прибавляла. Зато преподаватель похвалил меня за присутствие на уроке, несмотря на простуду, и за неумолимую силу духа. «Сумасшедшая страна…» — подумала я тогда. А потом с ужасом поняла, что похвала была мне приятна.***
На третий день температура опустилась на тот противный уровень, когда была несмертельной, но изрядно портила жизнь. Слабость, тяжелая голова, мутный взгляд… но хотя бы не озноб и не сильный жар. В обед мы с Наной заняли любимое место у окна. Я взяла острый супчик кимчиччигэ с говядиной, чесноком и зеленым луком и в итоге сидела с красным лицом, потела и плакала. Нана говорила, что это хорошо, это полезно. Я кивала, шмыгала носом, вытирала слезы и сопли и продолжала есть. А потом… Потом Нана начала пихать меня локтем в бок и многозначительно дергать бровями. — М? Что… Нана шикнула, прижав палец к губам. Одними глазами показала в бок — кто-то позади нас громко разговаривал. Очень. Я предусмотрительно не стала оборачиваться — достала телефон, включила фронтальную камеру и с ее помощью заглянула себе за спину. «О боже…» Стол позади нас оккупировали Stray Kids. Я успела разглядеть косматую голову Феликса, Лино, Хана и Чанбина. Последние двое оказались основным источником шума. Боясь, что меня застукают за подглядыванием, я быстро убрала телефон и спрятала окрашенные волосы под капюшоном толстовки. Своей. «Тысячу долларов» Чанбина я хранила дома, боясь запачкать или порвать. Так и оставшись сидеть спиной к ребятам, я вернулась к остывающему супу, попутно вслушиваясь в разговор. — ЭТО МОЕ! — крикнул Чанбин, заставив меня подпрыгнуть на стуле. — Хён должен делиться с младшими! — вторил ему Хан. — У тебя своя тарелка есть! В нее и смотри! Я не понимаю: мы же с одной раздачи еду брали, почему тебе обязательно у меня воровать?.. — Просто у хёна хороший вкус, он всегда выбирает себе лучшие кусочки! — Бедный Хёнджинни, — послышался флегматичный голос Лино. — Как он выживает с ними в общаге?.. А впрочем, мне все равно. В ответ ему раздался низкий бархатистый голос Феликса: — Хё-ё-ён, как ты можешь быть таким безразличным? — Радуйся, что не оказался на месте Хёнджинни. — Ну, я скучаю по Чанбин-хёну и был бы только рад снова пожить с ним вместе… — Смерти моей хочешь? Мне достаточно твоей кринжовой подушки с Чанбином, которая смотрит на меня каждый раз, когда я прохожу мимо твоей комнаты. Я быстро загуглила подушку, про которую говорил Лино, и чуть в голос не расхохоталась. Показала Нане. Та уткнулась лицом в стол, сотрясаясь в беззвучном смехе. А битва Чанбина и Хана за еду тем временем продолжалась: — ХАННИ, ВЕРНИ МОЕ МЯСО! — Хён, я всего лишь забочусь о твоем здоровье! Мы должны поддерживать в Двэкки высокий процент кролика! Нельзя допустить, чтобы свинка взяла над ним верх! Щёки хёна уже… — Отстань от моих щёк! Может, щёки в Двэкки — самая милая его часть. Может, эти щёки нравятся девушкам! Хан истерично расхохотался. — Это тебе та девушка сказала? Мия? — Какая девушка? — послышался уже чуть менее равнодушный голос Лино. Нана снова ткнула меня локтем в бок, я же подавилась супом. Откашлялась, с ужасом думая, что меня услышали. Однако ребята, похоже, слишком увлеклись разговором и не заметили ничего подозрительного. А вот Нана тихо посмеивалась, наблюдая за моими потугами. — Хён нашел себе подружку-хубэ, — сказал Хан, — кстати, она из Австрали-а-А-А-А!.. Послышалась какая-то возня. Хихиканье. — Хён, — спросил Феликс, — так вот почему ты просил позаниматься с тобой английским? — Я… я просто… — Хочу посмотреть на эту несчастную девушку, которая будет терпеть шутки Чанбина, — ехидно сказал Лино. — Или ты при ней еще не юморил? Тогда ее ждет большое разочарование… Я спрятала в ладонях лицо, которое бросило в жар сильнее, чем от острого супа. Нана сбоку едва не плакала. — Вот, я же говорю, — продолжал Хан, — если Бин-хён нашёл себе девушку, тогда мы тем более должны позаботиться о его внешности! — Эй, что ты имеешь в виду? — возмутился Чанбин. — Я в прекрасной форме! Вот… сейчас… сейчас покажу… Лино застонал: — Нет, только не фото из качалки… — Вот! Видите? Видите? Вчера делал упражнения на грудь. — Скоро Чанбину не понадобится стол, — прокомментировал Лино, — он сможет себе на грудь ставить тарелки с едой. И будет есть из них без палочек, как настоящая свинка. — Как ты меня назвал?! Я едва слышно застонала, чувствуя, как краснею еще сильнее. Фотки из качалки. Прямо у меня за спиной. И мне даже одним глазком не посмотреть… Нана дернула меня за руку, показав на наручные часы. — Нам пора, — одними губами прошептала она, и я поняла, что урок японского начинается через десять минут. Я допила уже остывший бульон. Сложив посуду на подносе, натянула маску на нос и принялась аккуратно спускаться с высокого стула. Надо было как-то пробраться мимо этих крикунов, спиной или бочком, чтобы никто не заметил моего лица… Нога зацепилась за длинную ножку стула. Поднос покачнулся. Я с ужасом увидела, как палочки покатились вниз, к краю. Дернулась, пытаясь выровнять поднос, и вместо палочек по инерции на пол полетела остальная посуда. Грохот. Звон. — F-f-fuck… Понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и осознать ситуацию. Прежде чем кто-то успел разглядеть мое лицо, я упала на колени и принялась спешно собирать посуду. Послышался звук отодвигаемого стула. — Я помогу. «НЕ НАДО, НЕ ПОМОГАЙ!» — в панике подумала я, узнав голос Чанбина, но было поздно. — Оу… Мия?.. Он присел передо мной на корточки и теперь уставился на меня совершенно потерянным взглядом. Я отвечала ему тем же. Наверное, мы оба сейчас прокручивали в голове содержание разговора, который я так бесцеремонно прервала своей неуклюжестью. Уши Чанбина стремительно краснели, а глаза наполнялись ужасом. Я сглотнула. Вязкая слюна болезненно царапнула пересохшее горло, вызывая сильный приступ кашля. — Т-ты… ты в порядке? Я отстранилась от Чанбина, боясь заразить его. Промычала что-то невнятное, ткнув пальцем в горло, и порадовалась, что маска скрывала половину лица. Вдруг меня кто-то рывком потянул вверх, кое-как ставя на ноги. — Мия простудилась, поэтому сегодня немного неуклюжая, — это была Нана. Все взгляды теперь обратились на меня. — Так это и есть хубэ Чанбина? — усмехнулся Лино. Хан, с раздутыми от набитой еды щеками, жизнерадостно помахал рукой: — Пвиветик! Почувствовав тычок в спину, я поклонилась вместе с Наной. Так глупо я себя не чувствовала уже очень давно… Чанбин выпрямился, положил осколки посуды мне на поднос, а затем аккуратно забрал его из рук. Я только сейчас заметила, что на нем вместо привычной толстовки сегодня был черный пиджак. — Мия, если ты болеешь, — Чанбин кивнул на оставшиеся на полу осколки, — оставь это мне. Он старался говорить ровно, но я уловила едва заметную дрожь в голосе. Да и нижнюю губу он закусывал чаще, чем обычно. Хан захихикал: — Вот, я же говорил, говорил! А вы мне не верили… Чанбин бросил в его сторону сердитый взгляд, отчего тот засмеялся еще громче. — Сонбэним, — подала голос Нана, обращаясь к Чанбину, — будет очень любезно с твоей стороны нам помочь с посудой, тем более что мы опаздываем на занятия. Она поклонилась и потянула меня за собой. Я же затормозила и еще раз окинула взглядом сидящих за столом парней. И, немного подумав, сказала самые правильные, самые нужные в этот неловкий момент слова: — Если честно, мне и правда нравятся щеки Чанбин-оппы. И лишь затем позволила Нане утащить меня к выходу.***
Ему хотелось исчезнуть. Умереть. Или хотя бы никогда больше не попадаться Мие на глаза. Давно ему не было так стыдно, как за тот разговор в столовой. Надо же было так совпасть… Надо было Хану сболтнуть лишнего, надо было Йонбоку спросить про английский, надо было Лино начать его дразнить… Чанбин избегал Мию уже полторы недели. Она писала ему пару раз, спрашивала, когда вернуть куртку. Поначалу Чанбин отвечал, что прежде всего Мия должна позаботиться о своем здоровье. Что она может использовать его куртку, чтобы согреться. Потом ссылался на высокую занятость, что было правдой, ведь нужно было готовиться к Kingdom: Legendary War. Вот и сейчас они с Банчаном сидели в студии, как обычно, после полуночи, и занимались номером для шоу. Чан работал над аранжировкой, Чанбин же расположился на диване с грудой огромных ножниц и обматывал их лезвия скотчем. Менеджер заказал для выступления специальные клинки, но их пока не доставили. А танец как-то надо репетировать, так что в ход пошла фантазия. — «Яд, ядовитый гриб, расставляйте ловушки…» — бубнил под нос Чанбин. — «В конце концов я выживу, чего бы это ни стоило…» Этот рэплайн был в его списке одним из самых знаменитых. И самых сложных. А на шоу, как им уже сообщили, все будут снимать с одного дубля, так что ошибки исключены. — «Я знаю все твои ловушки, я слома…» Бз-з. Бз-з, бз-з-з. В кармане завибрировал телефон. Чанбин вздохнул, отложил ножницы и скотч, устало размял шею. Протер слипающиеся глаза и разблокировал телефон, чтобы прочитать сообщения. Это был Хан. Он прислал ему какой-то видео-файл и комментарии. «Хён, наслаждайся» «Не благодари ^^» «Хотя нет, с тебя ужин» «Только не готовь его сам (пощади наши животы!)» «Закажешь что-нибудь завтра» Чанбин нахмурился. Что это на него нашло? Подключив наушники, Чанбин открыл видео. Первым делом он услышал знакомую мелодию и увидел двух девушек, которые пришли в движение, как только она заиграла. «Это что, ITZY?» И тут же до него дошло. Нет, не ITZY. Это была запись ежемесячного прослушивания трейни. Чанбин сглотнул. Мия. Мия и ее невысокая подружка, которая была с ней тогда в столовой… В яркой одежде и с макияжем, с этой обворожительной улыбкой на сияющем лице Мия была похожа на цветущее персиковое дерево. Она собрала темные волосы в высокий хвост, оставив пару розовых прядей обрамлять лицо. На ней был малиновый худи кроп-топ и короткие черные шорты с высокой талией, которые прикрывали живот, но открывали широкие бедра. Эти бедра, что так изящно покачивались под бит, эти крепкие бедра… — «Хватит ныть, я обо всем позабочусь…» Чанбин вспомнил про подругу Мии, только когда та, ловко двигая открытыми плечами, начала исполнять партию Рюджин. Хорошо исполнять. Ее движения были более отрывистыми, а манера исполнения агрессивнее, чем у Мии, но в этом угадывался стиль. Будучи противоположностями, девушки отлично дополняли друг друга. — «I’m so bad, bad…» — вернувшись в кадр, Мия вновь украла все внимание Чанбина, — «… так что буду эгоисткой. Это лучше, чем притворяться хорошенькой». Она… определенно волновалась. Может, кто-то и мог этого не заметить, но не Чанбин. На какие-то доли секунды, когда Мия уходила назад, уступая подруге, ее волнение пробивалось наружу. Однако стоило отдать ей должное: она научилась быстро возвращать над собой контроль. Да и вообще выглядела такой… цветущей, яркой. Смелой. И голос. Чанбин вдруг осознал, что слышал пение Мии впервые. И если с танцами у нее и были когда-то проблемы, то стабильным вокалом она могла дать фору многим дебютировавшим девушкам. Местами она похрипывала, наверное, все еще не полностью восстановившись после болезни. Но тембр… какой у нее был яркий тембр. Изящно очертив ладошкой лицо, Мия подмигнула в камеру: — «I wanna be me, me, me!» Чанбин резко выдохнул и закусил губу. А на дансбрейке просто сломался. Не сводя задорного взгляда с камеры, Мия ритмично качала бедрами под бит. Затем резко припала к полу, демонстрируя прекрасную растяжку. Задрав бедра кверху, перенесла вес с одной ноги на другую. Воздуха. В этой чертовой студии не хватало воздуха. Их тела были такими гибкими, а химия между ними зашкаливала. Под конец дансбрейка девушки взялись за руки, выгнулись назад и описали телом широкую дугу, взмахнув волосами. Глаза Мии были прикрыты, грудь чувственно вздымалась… Чанбин почувствовал легкую боль и солоноватый привкус во рту. Кажется, он прокусил губу. — «Кто бы что ни говорил, я хочу быть собой…» — лицо Мии едва заметно скривилось, когда она взяла высокую ноту. «Надеюсь, они сказали комиссии про ее больное горло. Сказали же?» Он хотел бы написать для нее песню. Это желание зажглось в мыслях яркой вспышкой, отчего тело бросило в жар. Он хотел бы услышать голос Мии в сочетании с его музыкой. Хотел бы увидеть, как она двигает телом под его бит. Номер меж тем кончился. Чанбин медленно выдохнул. И только сейчас заметил длинный нос и ехидный взгляд Банчана, нависшего над его плечом. — Ай! — испуганно вздрогнув, Чанбин отпрянул на другой конец дивана. — У тебя музыкальная пауза? Похоже, твоя маленькая хубэ скоро дебютирует. — Она не моя… Бз-з! Снова пришло сообщение от Хана. На этот раз фото какого-то документа. Чанбин предусмотрительно отвернулся и спрятал телефон от Банчана, прежде чем прочитать, что прислал Хан. «Список кандидаток для преддебютной женской группы #2: Вокал-лайн: Квон Мия, Австралия, 2002 Рэплайн, сабвокал: Пак Нана, Южная Корея, 2003 Данс-лайн, вижуал, сабвокал: Су Джиа, Южная Корея, 2000»