2 декабря 2014
Чарлстон, Южная Каролина
На улице моросил дождь, а солнце, казалось, скрылось навсегда, ведь все те пять дней, которые Нил провёл в больнице, солнце показывалось от силы раза три. И это в Южной Каролине, в одном из самых солнечных штатов. Эндрю, который шёл рядом, был недоволен подобной погодой, и то и дело проводил рукой по своим волосам, начинающим виться от излишней влаги. Он вообще был против этой прогулки, считая, что Нил ещё не в том состоянии, чтобы покидать палату. Но Кэтрин, Эйприл и уставший от всего больничного Нил уговорили мужчину выйти и прогуляться. И вот сейчас они медленно (медленно — только про Нила и Эндрю) шли по небольшому парку, считающимся территорией больницы, и тихо переговаривались обо всём и ни о чём, параллельно наблюдая за картиной спасения Эйприл своей сестрой от падения в лужу. — Тебе не кажется, что они подхватят температуру? — спросил Эндрю, глядя на то, как девочки прыгают по лужам в резиновых сапогах. Нил лишь пожал плечами, глубоко вдыхая свежий воздух. — Даже если и так, — сказал он на выдохе, — зато у них останутся хорошие воспоминания о том, как они подхватили заразу прыгая по лужам. Тем более, что в этом тоскливом месте и так нечего делать. Пусть веселятся. — Несмотря на спокойный тон, с которым говорил Нил, Эндрю заметил в его поведении что-то неестественное. — Что случилось? — прямо спросил он, заставляя Нила посмотреть в глаза. Нил тяжело вздохнул, машинально прикоснувшись у месту ранения, словно оно неприятно зудело. И сказал негромко: — Как бы я не бежал от Мориям и всего того, что к ним прилагается, они меня догоняют, хватают за шкирку и возвращают туда, где, по их мнению, мне и место. Каждый раз, когда я стараюсь начать жить, появляется какой-нибудь такой Майкл и стреляет мне в плечо, отбрасывая меня к начальной точке. — Он резко замолчал, стирая со своего лица дождевые капли, которые уже начали попадать в нос. — И всё дело в том, что на той самой начальной точке я был абсолютно один: сломленный, погрязший в собственных страхах. И возвращая меня на эту точку, они отбрасывают всё то, что мне дорого, снова ломая, снова кидая в пучину сжирающих страхов. — Нил посмотрел в сторону веселящихся детей. Эндрю резко схватил его за голову, поворачивая к себе, и сказал твёрдо, глядя прямо в грустные, наполненные невысказанной тяжестью глаза: — Мы, кажется, уже обсуждали это, — сказал он недовольно. — Я не позволю кому-либо добраться до девочек. И до тебя. Если бы не Ваймак и моё нежелание сидеть в тюрьме, труп Майкла покоился бы рядом с трупом Алекс. — Он и так будет, — невесело усмехнулся Нил, стирая большим пальцем капли с лица Эндрю. — Морияма не позволят ему жить. Он — одно из доказательств ужасов, происходивших в Эверморе. Ичиро не нужна лишняя нервотрёпка. — Ты разговаривал с ним? — спросил Эндрю. — Почему ты мне не рассказал? — Ичиро не сказал ничего особо важного. Просто дал мне понять, что Майкл скоро исчезнет. Ну, ещё посмеялся над моей судьбой. Сказал, что моя судьба — это империя Морияма. И не важно, кем я работаю. — На губах Нила появилась горькая улыбка. — Его правота меня злит. — Он не прав, — процедил сквозь зубы Эндрю. — Морияма — твоё прошлое, которое, как и любое другое дерьмо твоей жизни, иногда оказывает влияние и на настоящее. Но это не значит, что они — твоё будущее. Они — не твоя судьба. Они соприкоснулись лбами в попытках утешить переживания друг друга, подарить чувство защищённости и комфорта, показать, что всё хорошо. Что никто и ничто в этом мире не посмеет даже приблизиться к ним и к их близким. Что они в безопасности. Нил улыбнулся. Он надеялся, что империя Морияма — не его судьба, ведь это место уже занято. Эндрю, девочками, всеми Лисами — его настоящей судьбой. Его семьёй. Дождь усилился. — Я хочу поехать в офис, — сказал вдруг Абрам тоном, не терпящим возражений. — Я хочу лично допросить Майкла. — Он не хочет говорить, — недовольно ответил Эндрю, чуть отстранившись. — И он ужасно зол. Его прикрепляли ремнями к койке. Он нестабилен, Абрам. Тебе с ним нельзя говорить, если ты, конечно, не хочешь ещё пару недель полежать в больнице с парочкой переломов. — Все последние пять дней Нил только и просил Ваймака и Эндрю отвезти его в офис и позволить просто поговорить с Майклом. Но оба мужчины были непреклонны, отрицательно отвечая Хэтфорду и добавляя, что они сами разберутся. — Он будет в наручниках, Эндрю, — вздохнул Абрам. — Да и к тому же, я знаю, что нужно делать. — Твоё «я знаю, что нужно делать» никогда не заканчивается ничем хорошим, Нил. — Эндрю, — мягко улыбнулся Абрам, взяв Эндрю за руку, приятно обжигая его горячую кожу своим холодным кольцом на безымянном пальце, — поверь мне. Я знаю, что делаю. Просто помоги мне уговорить Ваймака. Эндрю позволил себе на несколько секунд задуматься, вводя своего собеседника в ошибочное чувство волнения, ведь он и без всяких раздумий знал, что не сможет не помочь Нилу. — Хорошо, — сказал он. — Только с тебя три килограмма мороженого. Черничного. Глаза Абрама радостно сверкнули, и он широко улыбнулся, хотя затем и не забыл поморщиться от своей ненависти к сладкому. Эндрю отвёл взгляд, не в силах смотреть в его благодарные глаза, в которых буквально красной строкой бежали те самые не озвученные, но такие очевидные три слова. — Это разве не ты мне десять минут назад что-то говорил про простуду? — усмехнулся он и чуть поёжился, ощутив холодный порыв ветра. — Ладно, возможно нам и вправду пора закругляться. — Он окликнул девочек и кивнул в сторону двери, мысленно посмеиваясь с недовольных детских возгласов, которые их с Эндрю преследовали всю дорогу до палаты.4 декабря 2014
Чарлстон, Южная Каролина
Тяжёлые и медленные, отдающие вибрацией по полу шаги Ваймака заявляли о его присутствии ещё задолго до того, как он появлялся в поле зрения. Абрам отбросил не интересующий его журнал в сторону. И нетерпеливо уставился на дверь, ожидая появление Дэвида. Ваймак, тихо напевая какую-то мелодию под нос, начал медленно открывать дверь, опасаясь, что Нил спит. — Эндрю уже говорил с вами? — резко спросил Абрам, закинув ногу на ногу. Ваймак, от испуга выронивший стаканчик с кофе, громко выругался: — Твою ж мать! — прорычал он, глядя на огромную лужу на полу. И будь Нилу лет девятнадцать, то он бы точно испугался такого тона мужчины возраста его отца. Но сейчас он сам был взрослым мужчиной, и призрак Натана Веснински больше не был способен испугать его. — Так что? — повторил вопрос Абрам, не сводя взгляда с разъярённого лица Ваймака. — Хрена с два, Хэтфорд, — прошипел Дэвид и высунул голову за дверь, чтобы окликнуть медсестру и сообщить ей о небольшом казусе. Затем он продолжил: — Этот ублюдок за решёткой мечтает убить тебя. Думаешь, я пущу тебя к нему? — Я найду способ, как его успокоить, — злобно ответил Абрам. — Миньярд мне сказал тоже самое, — недовольно процедил мужчина, перешагивая лужу. — Быстро же он сменил сторону. — Мне просто нужно с ним поговорить. Это даже не будет как таковым допросом, Дэвид. Просто минут пятнадцать на разговор, и всё. — он сделал прерывистый вдох, словно задыхался, и продолжил неровным голосом: — Пятнадцать минут. И больше я никогда даже за километр к нему не приближусь. На лице Ваймака промелькнуло секундное сомнение, выражавшееся в лёгком прищуре и плотно сжатых губах, будто бы он действительно задумался над словами Нила, который, воодушевившись, продолжал своими самым убедительным тоном: — Это пойдёт всем на пользу, Ваймак. Тем более, Эндрю сказал, что будет рядом. Ваймак, судя по глубокой складке на его переносице, не проникся убедительным тоном Абрама, что только подтвердил его напряжённо-саркастически, недовольный смешок, и фразу в тон ему: — Оставлять вас с этим амбалом... Абрам резко прервал его: — Старость делает тебя сентиментальным и уж слишком волнующимся, — сказал он серьёзно. — Эндрю избил кучу амбалов в одиночку, Ваймак. Помни об этом. Я тоже могу за себя постоять. Тем более, он будет в наручниках, Ваймак. Он не какой-то суперзлодей, чтобы своей силой сломать их. На самом деле Нил знал, по какой причине Ваймак с Эндрю волнуются. Их волновало скорее его моральное состояние, нежели физическое, ведь Майкл, в отличие от всех остальных людей, видел не Абрама Хэтфорда, и даже не Нила Джостена, а Натаниэля Веснински. И Абрам абсолютно понимал беспокойство близких. Но он также понимал, что ему было необходимо самостоятельно преодолеть это. В одиночку взглянуть в глаза сломленного человека, и увидеть Натаниэля Веснински в отражении его безумных, бегающих, вечно слезящихся и безмолвно кричащих от ужаса, страха, злобы и одиночества глаз. — Я справлюсь, Дэвид. А если не справлюсь, то переживу. — Голос Абрама потерял всю энергию, весь прежний запал. И может именно это и убедило Ваймака. — Хорошо, — ответил он с наигранным страдальческим вздохом. — Вы с Миньярдом мне весь мозг выедете когда-нибудь. Абрам поднял искрящийся интересом взгляд: — Что сделал Эндрю? — вопрос звучал скорее весело, нежели беспокойно. Ваймак, казалось, смутился: — Он знает на что давить, — дал сконфуженный ответ он и сразу же перевёл тему: — Как ты себя чувствуешь? Нил недовольно потянулся к отброшенному в сторону журналу и начал бездумно листать его, делая вид, что чтение про модные в наступающем году бородки его очень интересует. — Не игнорируй меня, Хэтфорд, — процедил Ваймак. Абрам на секунду оторвал взгляд от журнала и произнёс: — Вам бы пошли густые усы. — Нет. Иди к чёрту, — резко ответил мужчина. Абрам пожал плечами, задерживая свой взгляд на мужчине, до жути похожего на Стюарта с огромными длинными усами, кончики которых были закручены вверх. Некий английский нефтяной магнат девятнадцатого века, по вечерам играющий в карты на «какие нибудь гроши» в размерах ста фунтов. — Ты же сам просил тебя не игнорировать, — произнёс он, делая фото усатого мужчины и отправляя его Стюарту со смайликом большого пальца, который по мнению Нила выражал тонкий и острый сарказм. — А ещё я спросил, как ты. Но судя по тому, что ты размышляешь над вариациями бород, деградация проходит успешно, — нарочито недовольный, голос мужчины сочился иронией. Затем он встал и направился к выходу. — Когда я смогу поговорить с Майклом? — спросил Абрам, откладывая журнал в сторону. — Через пару дней, — задумчиво ответил Ваймак и схватился за ручку двери, наверняка собравшись покинуть его общество. И остановился. — И вы с Миньярдом и девочками обязаны прийти к нам на Рождество. Это не обсуждается. Эбби уже начала украшать дом. Настолько она в предвкушении. Абрам неуверенно кивнул: — Если девочки и Эндрю не будут против, то и я тоже. — Миньярд уже дал мне свой ответ, и ответ девочек. Они не против. Как и другие Лисы. — Все Лисы тоже там будут? — чуть бодрее спросил Абрам и приподнялся со своего места. — Ага, — с деланным недовольством ответил Дэвид. — Каждый год жребий на проведение Рождества и Нового Года выпадает кому-то одному из нас. В этом году жребий выпал нам с Эбби. И я полностью уверен, что Дэн и Мэтт, у которых мы справляли все новогодние праздники три года подряд, подставили нас. Абрам рассмеялся, а затем, осознав одну важную вещь, резко посерьёзнел и сурово сказал: — Мы не будем помогать вам с готовкой. На всю палату раздался громкий рингтон телефона Ваймака, и он, чуть зависнув перед экраном телефона, как и любой человек его возраста, коротко бросил: — Придётся. Миньярд уже согласился. Я к тебе ещё зайду. — Наконец разобравшись, как снять трубку, Ваймак направился к выходу из кабинета. Абрам же потянулся к своему телефону и набрал номер Эндрю, который в этот момент спал в номере отеля, и злобно спросил у сонного мужчины: — Почему ты согласился на готовку у Ваймака? Нам с самого утра придётся там кашеварить. — Таково было условие твоего допуска к Майклу. Да и к тому же, Хэтфорд, когда припрутся Лисы, то всё сожрут за несколько минут, и нам особо ничего не достанется. А при готовке мы нормально поедим, — прохрипел Эндрю и, не дожидаясь ответа собеседника, положил трубку. Абрам, тупо глядя на экран с отображением последних совершённых звонков, в очередной раз подумал о том, что Ваймак слишком хитрый, и что не даром он в своё время управился с кучей проблемных подростков. В это же время ему пришёл сочившийся раздражением ответ Стюарта: «Вообще не похож, Абрам. И, позволь мне спросить: КАКОГО ЧЁРТА Я САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ УЗНАЮ О ТОМ, ЧТО ТЫ В БОЛЬНИЦЕ?» Абрам фыркнул, размышляя, кто же из Лисов сдал его дядюшке, но так и не придя к окончательному выводу, решил задать этот вопрос непосредственно Стюарту: «Я не хотел тебя беспокоить. А кто тебе рассказал, что я в больнице?» На самом деле у него были мысли о том, что это люди Стюарта, которые первые лет шесть самостоятельной жизни Нила ходили за ним по пятам, донесли на него. Но тут же ему в голову пришло опровержение: если бы люди его дяди действительно следили за ним, то Стюарт Хэтфорд сидел бы в этой палате уже очень давно. Ответ не заставил себя ждать. И оказался более чем исчерпывающим: «Ичиро Морияма. И да, я уже выехал, Нил. Жди.» Абрам отбросил телефон в сторону с громким страдальческим стоном, на который прибежала медсестра и спросила, всё ли в порядке. Нил ответил, что да. Но это было совершенно не так. Раненое плечо резко отдало стреляющей болью, а затем мирно, но очень больно загудело. Да, конечно Ичиро Морияма совсем недавно звонил ему, подтверждая, что зорко наблюдает за Нилом. Да Нил и не надеялся, что Ичиро Морияма после событий лета резко позабыл о нём, но жизнь, начавшая налаживаться спустя долгие, наполненные густой и нескончаемой, почти могильной чернотой года, немного притупила его, казалось, врождённое чувство паранойи. Но, собственно, как и всегда, Ичиро Морияма смог спустить его на землю, при этом надавив острым носком своих дорогущих туфлей прямо на горло. Это уже не удивляло. Скорее настораживало и в самые плохие в эмоциональном плане дни — пугало. Нил глубоко вздохнул, стараясь унять участившееся сердцебиение, а затем, посмотрев на время, потянулся к тумбочке, где лежал блистер с назначенными ему таблетками, которые он пил по расписанию. Четыре таблетки за один присест. С каждым разом глотать пилюли ему становилось всё тяжелее и неприятнее. Но делать было нечего, поэтому Нил, превозмогая рвотный рефлекс, проглотил таблетки, запивая их водой, и принял горизонтальное положение, уже зная о том, что от таблеток очень сильно клонит в сон. Через несколько минут абсолютной тишины, нарушаемой лишь дыханием Нила и тиканьем часов, его глаза начали слипаться и, не в силах с ними бороться, Абрам уснул. Он резко распахнул глаза, не в силах даже нормально дышать. Он пытался, правда, но получались лишь короткие истерические вздохи-всхлипы, в которых и крылся весь его ужас от увиденного во сне кошмара, который словно был наяву: он выходил из лифта, увидев открытую настежь входную дверь, и забежал в квартиру, которая вся была перевёрнута и измазана чьей-то кровью. Затем он прошёл в комнату девочек и увидел там три изуродованных до неузнаваемости тела. Эндрю. Кэтрин. Эйприл. Нил закричал от ужаса и даже не сразу заметил, что сбоку от него кто-то стоит. Кто-то такой же изуродованный. Но узнаваемый. Тодд. — Кто их убил? — спросил Нил. — Лорд не любит, когда ему перечат. Очевидно, что ты что-то сделал, папа. Это твоя вина. Они умерли из-за тебя. Как и я, — ответил Тодд, пожав плечами со срезанными мыщцами. В тот самый момент он проснулся. Положив одну руку на грудную клетку, другой он нажал на кнопку быстрого набора номера. Сонный голос Эндрю ответил ему через шесть болезненно долгих секунд: — Нил? В ответ он услышал тихие, панически взывающие, молящие о помощи хрипы. Уже через мгновение Нил услышал шорох постельного белья и громкий скрип кровати и последующие бодрые шаги, словно бы кто-то поднялся с постели и начал нервно мерять комнату шагами. — Нил... — послышался порывистый вздох Эндрю, сонливость которого исчезла без следа. — Нил Абрам Хэтфорд, дыши. Дыши, Нил. Вдох... Выдох... Вдох... Выдох... Молодец, продолжай, Лис. Давай... И Нил дышал. Порывисто, словно пытаясь вдохнуть весь кислород этого мира, быстро, но в тоже время и устало пыхтя, дышал он. Вдыхал воздух маленькими порциями, словно крал его, отчаянно пытаясь насытиться этими короткими вздохами, переходящими в тихие всхлипы. Абрам слышал в трубке тихие ругательства, шелест одежды и звуки застёгивающейся молнии куртки. Эндрю, не умытый, не позавтракавший и толком не отдохнувший, такими же отчаянными рывками собирался в больницу. — Я буду в больнице через минут десять, Нил. Если чувствуешь, что тебе совсем плохо — вызывай врача. Нил бросил взгляд через стеклянную часть своей двери, через которую виднелся пустой пост медсестры. Наверное только поэтому здесь ещё не оказался весь медицинский персонал. Его хрипы просто не были слышны. Да он и не пытался докричаться до них. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то увидел его в подобном состоянии. Эндрю оказался в его палате меньше чем за десять минут, весь взмокший и взъерошенный. Глаза его, блестящие волнением, остановились на сжавшемся в комочек и нервно покачивающимся Ниле. — Нил... — окликнул его Эндрю, и Нил поднял свою беспокойную голову, уставившись на Эндрю слезящимися глазами в ответ. Эндрю, скинув мокрую куртку, оказался рядом с ним в одно мгновение. — Нил, — повторил Эндрю тихо, —да или нет? Нил, весь дрожа, кивнул. — Мне нужен ответ, Нил, — настойчиво, но не строго произнёс Эндрю. — Да или нет, Нил? — Да... — прохрипел Нил и тут же оказался прижатым к сильному телу Эндрю. Руки Эндрю кольцом сомкнулись вокруг дрожащего Нила. Только сейчас он заметил, что Эндрю не надел повязки. От этого проявления доверия высшей степени Нил задрожал ещё сильнее. — Что произошло? — прошептал ему на ухо Эндрю, еле задевая её губами. Нил лишь покачал головой: — Ничего. В очередной раз вспомнил, что жизни всех дорогих мне людей могут закончиться в один момент. Ты это и так знаешь, просто Тодд очень удачно мне напомнил об этом. Эндрю резко замер, но ничего не ответил. Лишь крепче обнял Нила. Спустя несколько минут небольших покачиваний в обнимку, Эндрю, смахнув выбившуюся прядь волос со лба Нила, сказал, глядя ему в глаза: — Ты Нил Абрам Джостен. И твоя семья в безопасности.5 декабря 2014
Чарлстон, Южная Каролина
0:15
Спустя полчаса бесконечных уговоров и жалостливых взглядов в сторону охранника и медсестёр, Нил сидел около входа в больницу с зажжённой сигаретой в руках, когда на парковку заехал чёрный блестящий автомобиль дорогой марки. — Пришёл мой час, — вздохнул Нил, наблюдая за тем, как знакомый человек резко открывает дверь и опускает правую ногу прямо в лужу. Злобный матерный, с отличительным британским акцентом вскрик раздался на пустой ночной парковке подобно грому при ясном небе. Как же Нил любил дожди и невнимательность своего дяди, которая, к сожалению, передалась и ему самому. Поэтому сейчас он тоже сидел в мокрых ботинках, при выходе из больницы не заметив огромной лужи в конце небольшой лестницы. Стюарт, смешно отряхивающий свои ноги, заметил Абрама очень быстро благодаря его громкому хохоту. — Это не смешно, — крикнул он почти через всю парковку, а затем, сев на скамейку рядом с племянником, добавил: — Как и те усы. Абрам сделал затяжку и важно кивнул: — Усы не смешные, — сказал он серьёзно. — Они действительно тебе подходят. Советую тебе прислушаться к моему совету. — Он протянул британцу пачку сигарет и зажигалку. Стюарт достал одну и, чиркнув зажигалкой, закурил. — Знаешь, две минуты назад я ещё сомневался в том, что ты мой племянник. Но увидев твои мокрые ботинки, я в очередной раз убедился в обратном, — сказал Стюарт, делая очередную затяжку. — Как ты, Нил? Как девочки? Как Эндрю? — Девочки сейчас с Рене, она пытается привить им любовь к настольным играм, но пока не получается. Им хочется бегать и прыгать. — Нил улыбнулся нежной отцовской улыбкой. — А Эндрю в палате отдыхает. Я его выдернул в больницу посреди его сна, так что теперь я просто обязан дать ему спокойно отдохнуть. — Паническая атака? — Откуда узнал? — удивился Нил. — Только после панической атаки на тебя накатывает необъяснимое чувство вины, Нил. Сколько раз я уже тебе советовал избавиться от этой привычки, а ты всё такой же. — Стюарт поднял голову и с интересом астронома уставился на звёздное небо. — Но в этом кроется сама твоя сущность. Ты не принимаешь бескорыстную помощь других. Нил нахмурился, понимая, к чему ведёт Стюарт: — Ты знаешь почему я не принял твою помощь после смерти моего сына. — И после твоей попытки самоубийства, — серьёзно добавил Стюарт. — Я не собирался заниматься самобичеванием в твоём особняке в Англии, — ответил Нил, от всплеска стресса начав крутит в руках пачку сигарет. — Нужно было идти дальше. Иначе я бы снова совершил попытку самоубийства. Только уже удачную. Стюарт хмыкнул: — И ты пошёл дальше, — он махнул в сторону больницы. — Эндрю, дети, друзья. Кстати, когда вы с Миньярдом перестанете пользоваться служебным положением и наконец нормально оформите опеку над девочками? Нил поднял руку с растопыренным пальцами. На безымянном поблёскивало кольцо. — Скоро, — небрежно, так, словно это ничего не значит, ответил Нил. Стюарт схватил Нила за руку и стал всячески крутить ладонь, стараясь рассмотреть кольцо со всех сторон. — Хорошее, — одобрительно кивнул он. — У Эндрю есть вкус. Нил невесело хмыкнул и как-то неуютную поёжился, даже скорее вздрогнул, словно стараясь сбросить со своих плеч что-то. — Он сказал, что пытался «подарить» его мне ещё в тот день, когда по телевидению сообщили о новых жертвах того убийцы, про которого я тебе рассказывал, — тихо произнёс Нил и поморщился от резкого порыва ветра, ударившего ему в лицо. — Только сейчас я, вспоминая тот день, вспоминаю и те детали в его поведении, кричавшие о том, что он собирается сделать и как сильно волнуется из-за этого. Он хотел сделать предложение особенным, в кругу семьи. А из-за моего нездорового увлечения работой он предложил мне выйти за него в палате, пропахшей новой краской и таблетками. И сам он выглядел при этом так, словно это его подстрелили, а не меня. — Брось, — махнул рукой Стюарт. — Вы не созданы для изысканной церемонии. — Мужчина повернулся к племяннику и выдохнул дым ему в лицо вместе со словами: — Все эти помпезности не для вас. Они слишком просты, слишком примитивны и не имеют особой ценности, учитывая ваше прошлое. И, поверь мне, Миньярд это тоже понимает. Тот факт, что он вообще захотел связать с тобой жизнь бесконечно меня удивляет и восхищает. А про обстоятельства его предложения расскажите потом своим внукам. Во поржут. — Эндрю сказал мне тоже самое, — улыбнулся Нил. — На самом деле меня просто удивляет то, что всё в моей жизни идёт каким-то зигзагообразным путём. Стюарт, насмешливой хмыкнув, махнул рукой: — Главное, что в конце концов этот путь приведёт тебя к счастливому концу... — он резко оборвал свою речь, а затем также резко продолжил: — Кстати говоря о счастливых концах, Ичиро Морияма ошеломлён твоим ярым желанием отвязаться от его империи, хотя тебя самого, по его словам, словно тянет к нему. — Я говорил с ним по телефону, но так особо и не понял, злится ли он? — осторожно поинтересовался Нил. Стюарт рассмеялся: — Ты для Мориямы — некий персонаж сериала, за которым ему до истерического смеха интересно наблюдать. И если он на кого и злится, то на своего братца и на этого вашего убийцу. — У меня случилась паническая атака от одной мысли о том, что люди Мориямы могут ворваться в мой дом и уничтожить мою семью. А ты мне тут говоришь, что я — шут для Ичиро. Стюарт посерьёзнел: — Я не сказал, что ты шут для него. Просто он относится к тебе более благосклонно. Ему доложили, что ты пытался не дать этому делу стать громким. Что ты пытался скрыть всю найденную информацию от посторонних до последнего. Ичиро тебя за это уважает, Нил. И убивать твою семью он не станет. Тем более, что я ему этого не позволю. Абрам снова поднял голову к небу. Тёмные тучи выглядели совсем чёрными на фоне тёмно-синего неба. Вот-вот должен был начаться дождь. — Он его точно убьёт? — Кого? — Майкла, — уточнил Нил. — Да, — просто ответил Стюарт и потушил сигарету. — Он принёс проблемы Империи. И за это придётся поплатиться. — А меня? Какова вероятность, что однажды я ему просто надоем или сделаю что-нибудь не то, и меня убьют? — он внимательно посмотрел на дядю, лицо которого стало похоже на каменную маску. — Вероятность есть. Но, как я уже тебе и сказал, я никогда этого не допущу. — Стюарт похлопал племянника по плечу и через силу выдавил небольшую улыбку. Нил невесело хмыкнул. Он знал, что сковырнул старую запёкшуюся рану в сердце дяди, и кровь, льющаяся из этой раны, ещё долго не остановится. Пока Стюарт точно не убедится, что Ичиро не убьёт Нила в случае чего. На какое-то время они замолчали, не зная, о чём ещё говорить. Несмотря на всё, что произошло в их жизни, и что, казалось бы, должно было сделать из них самых близких людей, Стюарт и Абрам оставались друг для друга далёкими и недосягаемыми. Пропасть, состоящая из возраста, неправильных решений и внутренних конфликтов навсегда закрепилась между ними, не давая сделать и шага друг другу на встречу. Нил неожиданно для самого себя произнёс: — Мне снилась мама. Она давно мне не снилась. А тут появилась, словно гром среди ясного неба и забрала у меня моего сына. Сказала, что я должен жить. Возможно, пропасть можно было перепрыгнуть. Стюарт поднялся со своего места и, с мрачным вздохом скорбящего брата и со зрелой строгостью любящего дяди сказал: — Она отдала за тебя жизнь. Поверь, она больше всего на свете желала тебе жизни. Счастливой жизни. Или же перепрыгнуть её невозможно, и попытавшись, один из них непременно бы свалился в неё. Послышался негромкий грохот. Как Абрам и предсказывал, начинался дождь. — Пойдём в больницу, — сказал Стюарт. — Я чертовски устал после перелёта, проведённого в слегка невменяемом состоянии от смеси виски и успокоительного. — Слегка невменяемом? — усмехнулся Абрам. — Ты знал, что мешать виски и успокоительные нельзя? — Когда твой племянник лежит в больнице с прострелянным плечом, можно всё. Иначе я бы просто сошёл с ума. В следующий раз, когда тебя подстрелят, а с твоим везением это точно случится, сразу звони мне. И Эндрю это передай. И всем своим друзьям. Так и скажи: «звоните моему дяде, когда я буду при смерти». Нил лающе рассмеялся и ответил: — Обязательно. — А когда Стюарт уже открывал входную дверь, то Нил его снова окликнул: — Стюарт! Мужчина обернулся. — Что? Нил, глядя в блеклые, слезящиеся от недосыпа, полные волнения и невысказанной радости от встречи с племянником зелёные глаза, ответил: — Спасибо. За всё. Стюарт послал ему ласковую улыбку в ответ и открыл дверь. Жизнь не раз ему показывала, что выбраться можно из любой, даже самой глубокой пропасти.8 декабря 2014 года
Чарлстон, Южная Каролина
Нил стоял за стеклом, наблюдая за тем, как Майкла Эдвардса в серой тюремной робе заводят в допросную и с усилием пристёгивают наручниками к столу, так как он рыпался и рычал что-то нечленораздельное. Взъерошенные грязные волосы, бешеный взгляд, содранные ногти в мясо от бесконечных попыток выцарапать каждому встречному лицо. Майкл Эдвардс сошёл с ума. Дверь позади Нила хлопнула. Рядом с ним остановились два человека. — Тебя не убили, — прозвучал с правой стороны голос Джека. По его тону Нил так и не смог понять, был тот расстроен этим фактом или испытывал кристальное равнодушие. Вариант «рад» Нил даже не рассматривал. — К твоему сожалению, да, — кивнул Нил, даже не посмотрев на него. Джек кивнул. Несколько секунд все помолчали. — Зачем его допрашивать? Он невменяем. Просто бросить его в больничку. И дело с концом. — Резкий, схожий со звуком скрипа мела по доске голос Шины сильно резанул по ушам Нила, заставив его нервно закрыть ухо рукой. Джек дёрнулся, шикнув на неё. Нил удивлённо уставился на него, но затем снова принял прежнее положение, сквозь зеркало Гезелла гипнотизируя преступника. Интересно, это ранение Нила хоть и немного, но изменило отрицательный настрой Джека? Если так, то всё это точно не зря. — У нас с ним одно не решённое дельце, — ответил Нил тихо. — Хоть бы успокоительное ему вкололи бы, — снова открыла рот Шина. Нил, обезболивающие таблетки которого до крайности обостряли слух, снова схватился за ухо и болезненно зажмурился, отвечая девушке сквозь стиснутые зубы: — Я хочу, чтобы он был трезв при разговоре со мной. Не дожидаясь ответа одного из них, Нил направился к выходу из комнаты. Пора было выяснить всё.