28 ноября, 2014
Чарлстон, Южная Каролина
Эндрю приходилось бывать в больницах довольно часто по работе, когда ему было необходимо кого-то допросить или узнать у врачей результаты той или иной экспертизы. И только лишь три раза в жизни он приходил сюда из собственной надобности. В шесть лет он впервые оказался в больнице, подхватив в приюте какую-то неприятную инфекцию, от которой отходил ещё несколько месяцев. Уже будучи подростком он оказался в больнице, когда подстроил аварию, дабы избавить Аарона от Тильды. И немало пострадал при этом сам, о чём ему любил напоминать Нил, когда Эндрю называл его «мучеником» и «жертвенником». Нил. В третий раз, будучи уже взрослым человеком, он оказался здесь не в качестве пациента, а в качестве родственника, за звание которого ему пришлось побороться с врачами, не желавшими пускать его без кольца на пальце и свидетельства о браке. И только полицейский значок и злой, предвещающий долгую и мучительную смерть, взгляд помогли Эндрю оказаться около постели Нила, когда того привезли с операцией, сообщив о небольших осложнениях, которые, впрочем, не стали для него летальными. Одной рукой Эндрю держал Нила за запястье, отсчитывая пульс, а другой крепко сжимал коробочку с кольцом в кармане, словно она была каким-то оберегом от всех невзгод, болезней и неудач. Он не слышал тихих разговоров и громких криков их чарлстонских коллег, переодически приходящих в больницу, дабы навестить Нила, и уходящих обратно в офис, где уже находился убийца, после часа сопротивления и игры в молчанку, рассказавший им абсолютно всё. Он не слышал разговоров медсестёр, которые через трубки вводили Нилу какие-то препараты, дабы простимулировать выход из бессознательного состояния. Он не услышал тяжёлых, шаркающих шагов Ваймака, который, наверняка также благодаря значку, прошёл в палату. Эндрю не смотрел в его сторону, ведь взгляда, наполненного отцовской заботой и одновременно злобой, который был направлен на них двоих, ему было вполне достаточно. — Врачи сказали, что он стабилен, — тихим, хриплым от долгих криков по телефону сказал Ваймак. Эндрю зло хмыкнул: — Он в порядке, — казалось, злая ирония, просачивающаяся в каждое слово, могла уничтожить своим ядом любого, кто только попадётся Миньярду под руку. И этим «кто» был Ваймак, который, судя по его уверенной позе и грозному взгляду, плевать хотел на это и присел рядом с Эндрю, мягко, непривычно для самого себя, сказав: — Он в порядке. А ты? Эндрю не мог смотреть в взволнованные, любящие глаза Ваймака, когда ответил холодно: — Это не меня подстрелили. Ваймак хмыкнул: — Скажи мне, Эндрю, — начал он учительским тоном, по которому Эндрю понял, что начальник сейчас выдаст какую-то философскую мысль, — если бы подстрелили вас двоих... — он замолчал на секунду, будто бы не мог даже говорить о таком. — Если бы так произошло, — но он сразу же взял себя в руки, — ты бы волновался за себя или за Абрама? Эндрю медленно повернулся к Ваймаку, глядя на него с прищуром, посыл которого проницательный Ваймак сразу смог растолковать. — Я так и думал, — на хмуром, за последние полгода ощутимо постаревшем лице Дэвида появилась небольшая улыбка, которая практически сразу же исчезла, придавленная моральной тяжестью от следующего вопроса: — Как ты, Эндрю? — Так, словно рядом со мной подстрелили человека, который каждое утро готовит мне кофе, — сказал Эндрю, не сводя глаз с Нила, который, подобно забытой кукле, лежал в одной позе, даже не пошевелившись ни разу. — Кстати, — спросил он тоном, сравнимым с голосом Абрама Хэтфорда, когда он только-только приехал в Пальметто: холодный, с искрами злобы, — как убийца? — Эндрю редко называл убийц убийцами, предпочитая имена, но сейчас он, наполненный каким-то злым отчаянием и чистой ненавистью, просто не мог. Да и не хотел. Ваймак фыркнул: — Реманн сказал, что этот псих чуть не разнёс весь офис. Пятеро сотрудников, которые приходили его допрашивать, из допросной направились в медпункт. — Он провёл рукой по волосам, среди которых можно было отчётливо увидеть проседь. Нил, когда у него было хорошее настроение, смеялся над тем, как смешно блестят волосы Ваймака под ярким светом ламп. На слова Эндрю о том, что и у него когда-то тоже будут седые волосы, Нил только отмахивался. И правильно делал, потому что седые волосы, незаметные на светлых, практически белых волосах, появились у Эндрю. — Свою вину этот придурок признавать не хочет, хотя явно понимает, что мы знаем всё и о мотивах и о том, как и где он убил каждую жертву. — Ваймак пожал плечами, при этом выглядя как-то странно беспокойно. — Но в любом случае, у нас досточно улик для обоснования его ареста. Так что по этом поводу можно не беспокоиться, — вот только он беспокоился явно, при этом что-то недоговаривая. Эндрю резко повернулся в его сторону: — Что? — резко спросил он. — Из всех своих... действий Майкл упомянул только стрельбу, которую он устроил вчера. — Дэвид замялся, потупив взгляд, словно мальчишка, которому нужно было как-то объяснить своим родителям то, что им не нужно было знать. — Он упомянул Натаниэля Веснински. Неоднократно. Он говорил, что Натаниэль был там. Что он, живой и здоровый был там, тогда как Генри, ставший «заменой» Натаниэля, мёртв. Эндрю, услышав это, оскалился: — Не вина Нила в том, что родители этих двух полные идиоты, не подумавшие о детях во время заключения контракта. — Это так, — кивнул Дэвид. — Рене сказала ему тоже самое. Слово в слово, — он издал тихий смешок. — Я давно не видел её настолько злой. Эндрю хмыкнул, представляя взбешённую Рене, нервно пытающуюся вспомнить все наставления пастора в её церкви, лишь бы не прибить мужчину перед собой. Видимо у Ваймака закончились темы для разговора, и они замолчали, глядя на бессознательного Нила перед ними, который резко зажмурился в своём сне и сильно сжал кулак, мёртвой хваткой хватаясь за руку испуганного Эндрю. — Нам нужно позвать врача? — почти панически произнёс он, повернувшись в Дэвиду. — Нет, не нужно, — дверь в палату тихо открылась, и Эндрю, увидев Кэтрин, Эйприл и Бетси, почувствовал, как ему стало легче дышать. — Это нормальная реакция, — продолжила Бетси своим тихим, почти убаюкивающим голосом. — Привет, Эндрю, — в унисон прошептали девочки и раскрыли руки. — Хочешь обняться? Эндрю, не вставая с кресла, сразу же кивнул и обнял девочек, чувствуя острый подбородок Кэтрин, уткнувшийся ему в макушку. — Отельные шампуни не вкусно пахнут, Эндрю, — сказала Кэтрин серьёзным тоном, который заставил Эндрю на секунду приподнять уголки своих губ. — Полностью согласен с тобой... — раздался тихий, хриплый от сна голос Нила, и Эндрю и девочки сразу же разомкнули свои объятия, с разной степенью облегчения и радости уставившись на морщившегося от яркого света, Нила. — Но отельный шампунь, — медленно, без каких-либо эмоций в голосе, продолжил Хэтфорд, — всяко лучше шампуня 3 в 1. — Очнулся! — широко улыбнулась Эйприл и потянулась к Абраму, чтобы обнять, но Эндрю, боявшийся за хлипкое здоровье Нила, приостановил её, кивком давая понять, что ещё рано. — Да всё нормально... — мягко, как-то грустно улыбнулся Нил, глядя на Эндрю. — Что там по допросу убийцы? — поморщившись от лёгкого жжения в плече, притупленном обезболивающими, спросил он своим будничным, с сонной хрипотцой голосом, и сразу же услышал недовольные стоны и выкрики как от находящихся в палате, так и от сидящих в коридоре. Бетси улыбнулась ему: — Может ты хочешь воды, Нил? — спросила она, очевидно уже зная ответ. — Есть такое, — незаинтересованно кивнул Нил и пытливо посмотрел на Ваймака: — Ну так что там с убийцей? — голос его был каким-то неестественно живым, наполненным энергичностью, словно мужчина пытался абстрагироваться от чего-то, мучившего его душу. — Молчит, — пожал плечами Ваймак, в голосе которого проскальзывало явное раздражение.. — Даже по поводу жены своей ничего не говорит. Эндрю, всё это время неотрывно смотрящий в родные голубые глаза, повернулся к Ваймаку с хмурым выражением лица, на котором было буквально выжжено требование. Ваймак, глубоко вздохнув, бросил резко и быстро, словно бомбу, которая бы неизбежно взорвалась: — Он узнал в тебе Натаниэля. Абрам, лицо которого на мгновение постарело лет на десять под влиянием нахлынувшего отчаяния, но вскоре снова вернуло привычное равнодушие, кивнул со знающим видом и сказал просто: — Я догадался. В последние пару секунд перед отключкой я наткнулся на его взгляд, который выражал лишь ужас и ненависть... — он замялся на несколько секунд, но затем продолжил: — Такие чувства испытывают только по отношению к Натаниэлю. — Это не так, — резко и громко сказал Эндрю. Нил лишь выдавил небольшую, грустную улыбку, показывая, что даже если Эндрю и считает, что Натаниэль не ужасен, остальные же совершенно с ним не согласны. — Эндрю прав, Абрам, — твёрдо сказал Ваймак, словно объяснял своему ребёнку, которого ненавидят в школе, что он не достоин этих унижений. — Этот чокнутый придурок, живущий прошлым, может говорить всё, что угодно. Но ты не должен этому верить. — Но я и вправду должен был быть на месте Генри, — тихо сказал Нил, поёжившись. Эндрю с чувством боли и желанием предоставить самую надёжную защиту смотрел на Нила Джостена: доброго мужчину, который прошёл через множество трудностей, и который оказался сломлен, и был вынужден спрятаться за железным щитом, носящим имя: Абрам Хэтфорд. Эндрю, видя потерянность Нила, махнул рукой Бетси и Ваймаку, дабы те покинули палату. — Мы ещё зайдём к тебе, Нил, — напоследок улыбнулась Бетси, закрывая за собой дверь. — Посмотри на нас, Абрам... — чётко произнёс Эндрю, одной рукой поглаживая руку Нила, а другой показывая на себя и девочек. Голубые блестящие глаза Нила бегали по лицам самых дорогих людей, пока он собирался с силами, чтобы сказать: — Я видел Мэри... И Тодда... — одна единственная слезинка покатилась по его щеке, задевая борозды шрамов. Рука Эндрю сильнее сжалась вокруг руки Нила. — Мы можем тебя обнять, Нил? — тихо спросила Кэтрин и, услышав мгновенное согласие мужчины, девочки положили свои головы на его живот и грудь, предусмотрительно не задевая настрадавшееся плечо. Они чувствовали резко вздымающуюся грудь и слышали короткие всхлипы, которые были последствиями желания Нила подавить свой начинающийся плач. — Я хочу идти дальше... — прошептал Нил. — Но я не могу... Только тот факт, что я жив, а он нет, заставляет меня ненавидеть себя. Эндрю приподнял руку Нила и поцеловал костяшки пальцев: — Тодд бы никогда не винил тебя в том, что ты идёшь дальше, Нил... — прошептал он. Нил несколько раз кивнул, выглядя при этом так, словно даже не мог допустить того факта, что Тодд, его добрый, чуткий мальчик, будет кого-то в чём-то обвинять. — Но я чувствую себя предателем... — продолжил Нил. — Ты будешь чувствовать себя предателем до конца жизни, Нил, — сказал Эндрю, не желая давать Нилу каких-либо ложных надежд. Не желая обманывать его. — Это чувство не уйдёт, и в трудные для тебя дни оно будет сжирать твою душу, называя тебя предателем, ужасным отцом и прочими отвратительными вещами. Но ты не такой Нил. Ты не должен испытывать вину только за то, что стараешься жить дальше. Нил наконец посмотрел на Эндрю, кивнув: — Я понимаю, Эндрю... — сказал он неожиданно твёрдо. — И сейчас, глядя на тебя, на девочек, я понимаю, что мне понадобится помощь Бетси в этом вопросе. — Судя по выражению лица, он до сих пор не одобрял идею психологической помощи относительно его жизни до Пальметто, но осознание того, что нельзя жить прошлым было куда сильнее этого неприятного чувства, посеянного в нём матерью много лет назад. — Может, — добавил он куда тише, — мне действительно ещё рано перейти на ту сторону. Эндрю, проявив благоразумие, не стал спрашивать, что за «сторону» имеет ввиду Нил, довольствуясь тем, что он хотя бы начал мыслить в сторону психолога. Хотя Эндрю также и понимал, что, начав ходить к Бетси, Нил захочет бросить всё это, трескаясь под весом тех проблем, чувств и воспоминаний, которые он запрятал в самом себе, и которые Бетси без сомнения вытащит наружу. Он знал, что не раз услышит: «Я не буду ходить к Бетси, Эндрю. Я не хочу.». Но также он знал, что однажды, в далёком будущем Нил справится.