Amantes sunt amentes

      Холод полз по ногам и пытался пробраться под одеяло. Игорь проснулся оттого, что ногу свело судорогой от холода. Он вскочил на кровати в темноте квартиры и сжал руками икру, потянув носок. Через пару мгновений ногу отпустило, но боль, сопровождающая судорогу, осталась. Неприятное ощущение не уходило, и Гром пару раз повертел стопой, потянул носок и откинул одеяло полностью. Тело ныло после драки, казалось, что стало даже хуже, чем после того, как он спрыгнул с ринга. Во рту пересохло, и он, шагая босыми ногами, пошёл до кухни. Свет просачивался через огромное окно, и Игорь краем глаза заметил на диване нечто, чего обычно там не было — соседка. Спала скрючившись и прижав руки к животу, а ноги поджала под себя. Губы открыты уточкой, и слюна бежит по щеке прямо на поверхность дивана. Значит, всё-таки не ушла, осталась. Игорь подумал, что пусть она и в одежде спит, ей наверняка холодно. Вернулся к своей кровати, стянул покрывало, которым застилал постель, и накрыл им соседку. Та даже не шевельнулась во сне, только громче засопела. Игорь усмехнулся её виду, налил себе в кружку воды и осушил её залпом. Рёбра болели, будто на них всё это время давили изнутри, и Игорь прижал ладонь чуть ниже солнечного сплетения. Можно было подумать, что он целые сутки жрал как не в себя, и скопившаяся еда давила на органы и кости. Обманчивое чувство, всё пройдёт.       Вернулся в кровать он не сразу. Стоял у стены с бумагами и заметками, пытаясь понять, может он что-то пропустил. Куча фотографий с места убийства. Но как бы Игорь не старался понять связь, он так и не нашёл её. Поэтому, когда его спугнул от размышлений шум переворачивающейся соседки, он поплёлся к кровати и медленно лёг, кутаясь в одеяло. Дурак он, конечно, признавался себе в этом легко и даже не пытался сам с собой спорить. Теперь казалось это всё глупым: он так сильно разозлился, что пошёл вымещать эту самую злость в драке. Он уже не настолько молод, чтобы позволять себе такие выходки.       Второй раз Игорь проснулся уже ближе к полудню. Видимо его тело так мучилось от боли, что дало ему возможность нормально отоспаться. В окно светило солнце, на небе практически не было туч, и Гром поморщился, вытерев лицо рукой. На кухне был какой-то шум, и заплывшими после сна глазами он ещё плохо видел. Поморгал пару раз, хорошенько потёр глаза кулаками, и зашипел от боли в глазнице. Приложили ему знатно, ничего не скажешь, да и костяшки отзывались болью. Игорь встал, откинув одеяло, и поплёлся к кухне. У плиты стояла Влада и что-то варила в маленькой кастрюльке. По запаху он понял — греча. Было весьма кстати, всё, что он не доел со дня рождения Серебренниковой, уже пропало, и часть недоеденного он просто выкинул, а другая часть оставалась лежать по контейнерам. В другой кастрюле, что была побольше, лежала целая гора котлет, и от них шёл такой приятный аромат, что в животе заурчало.       — О, Игорь. Доброе утро, — повернулась Влада, выключая гречу. — Как ты себя чувствуешь?       Игорь подошёл к умывальнику и умылся, ощущая, как трезвость ума возвращается к нему вместе с чувством прохлады от воды. Вытерев лицо полотенцем, он взял зубную щётку из стакана и повернулся к соседке лицом, выдавливая пасту на щетину.       — Как огурец, — проговорил он. — И тебе доброе утро.       — Ну правда, Игорь. Не ври мне, я утром слышала, как ты кряхтел, поворачиваясь во сне. Болят бока? — с сочувствием спросила она.       Обычно Игорь преуменьшал масштабы своих проблем потому, что привык к этому. По большому счёту, до его дел почти никому не было никакой разницы, кроме Прокопенко и Регины. Так что это уже вошло в обиход, даже если ему было плохо, он непроизвольно врал, что всё в порядке. Но Полескова смотрела на него изучающим взглядом, будто пытаясь считать его сигналы и узнать правду без его пояснений. Да она и без того уже поняла, что ему больно, зачем только спрашивала, вот это было непонятно. Может, она давала ему шанс сказать самому, довериться ей? В таком случае, он провалил этот тест.       — Немного.       Да и глупо было врать, масштабы гематом были у Влады перед глазами, Игорь со вчерашнего вечера так и остался в одних джинсах. Под кожей разливались багряные пятна, кое-где фиолетовые и даже синие. Игорь представил себе, как спустя время цвет меняется на ужасный зеленый оттенок, и стало противно от самого себя.       — Сейчас. — проговорила Влада и метнулась к столику у дивана. С него она схватила пакет и вернулась к Игорю. Он сидел уже на бортике ванны и чистил зубы, наблюдая за действиями соседки. — Я купила тебе перекись и новый бутылёк зелёнки. А ещё бинты, обычные марлевые и вот такие, они клеятся. Очень удобно. И вот ещё троксевазин, он от синяков очень хорошо помогает. Да, и вот бепантен, это для твоих сбитых костяшек.       Игорь невозмутимо смотрел на лицо соседки, продолжая орудовать щёткой во рту. И вот опять она проявляет к нему заботу. Сварила гречу, нажарила ему котлет, сходила в аптеку и накупила всего, чего только можно было. Оставила там, вероятнее всего, достаточно много денег, а он что? Да, он просто Игорь Гром, хотя его официально можно называть Дурак Идиотов.       — Давай намажем? Чем скорее, тем быстрее пройдут твои раны.       Игорь сплюнул пасту в ванну и открыл кран. Набрал в ладонь воды и тут же в рот, споласкивая его от остатков пасты. Снова умылся, разбрызгивая воду за пределы ванны, и вытер лицо полотенцем. Нет, отказываться он не будет. Она ведь так старалась, обижать её опять Игорь не хотел. Сел снова на бортик ванны, глядя на Владу, и закинул на плечо полотенце.       — Давай.       Влада улыбнулась и положила пакет на холодильник. Взяла упаковку троксевазина, открыла и виновато взглянула на Игоря.       — Может быть немного холодно.       Мазь действительно была прохладной. Несколько горошин девушка выдавила на самое большое пятно на левом боку, и пару на правый бок, который пострадал гораздо меньше. Мягкие пальцы скользнули по повреждённой коже, девушка почти не давила рукой, а невесомо размазывала мазь, пока Игорь как-то неуклюже и неаккуратно проделывал тоже самое на другом синяке. Она не смотрела на него, а Гром невольно бросил взгляд, рассматривая лицо. Шрам небольшой на щеке, а он его раньше замечал или нет? Да нет, точно замечал, такая деталь ведь. Тогда почему ему кажется, что лицо соседки выглядело как незнакомое, совсем другое. Гром не совсем понимал, почему, но списывал это на то, что сейчас Влада была к нему ближе, чем обычно.       — Ну вот, пусть впитается. — она улыбнулась и выдавила ещё чуть-чуть мази на пальцы, коснувшись ими височной области. Игорь поморщился, но больше виду не подал, что ему больно. — Ой, извини. Сильно больно?       — Нет.       — У тебя тут отёк… Тебе бы отдохнуть пару-тройку дней, Игорь.       — Ничего страшного. — Гром отвел взгляд, глядя на цветастые шерстяные носки соседки.       — Как знаешь, — пожала она плечами и, как только закончила с синяками на лице, вымыла руки. — А… Зачем ты мне звонил в пятницу?       Игорь замер на мгновение, а затем посмотрел на соседку, протянув ей полотенце со своего плеча.       — Я… Хотел чай тебе занести. — Игорь кивнул на одинокие упаковки чая на столе.       Влада глянула на них и хмыкнула, доставая из пакета другую мазь.       — Ну и зачем?       — Зачем? Ты свой чай отдала мне, помнишь?       — Ну и что, у меня ещё есть.       — Я ценю твою… заботу и доброту, Влад. Но не хочу, чтобы ты занималась почём зря благотворительностью. Ладно? — Игорь не сопротивлялся, когда девушка выдавила белую мазь на костяшки и принялась размазывать её тонким слоем по подсохшим ранам.       — Зря? Почему ты так решил, что зря? Ты такого плохого мнения о себе? — она аккуратно опустила его ладонь и взяла вторую. Не дожидаясь ответа, продолжила. — Давай ты уже перестанешь вести себя, как отчуждённый. Ты мой друг теперь, который выручил меня, а я хочу помогать тебе. Потому что ты нуждаешься в этой помощи, даже если не просишь её. И мне взамен ничего не нужно, понятно? Дружба — это бескорыстно, понимаешь? Люди друг о друге заботятся. Так что я теперь слежу за тем, как ты ешь и в порядке ли ты. Потому что сам ты для себя этого не делаешь.       — Это не обя…       — Цыц! — Влада выдавила мазь на рассеченный участок кожи на носу. — Жалобы в письменном виде моему секретарю. А секретаря у меня нет, так что мимо кассы. Даже слушать не хочу.       — Ты странная.       — А у тебя входит в привычку обзывать меня, как я посмотрю.       Да, точно. Он же вчера обозвал её глупой. Стало некомфортно, Игорь поднял взгляд, глядя на девушку прямо.       — Извини. Вырвалось просто. Я не со зла.       — И это ты тоже уже не первый раз говоришь. — хмыкнула девушка. — Расслабься, с кем не бывает. Ничего страшного не произошло. Но! — она закрыла мазь и бросила её в аптечку. — Буду рада, если ты перестанешь меня называть оскорбительно.       — Договорились.       — Есть будешь? — Влада снова вымыла руки и, вытерев их полотенцем, вернула его на плечо Игоря.       — Да, я голодный.       Игорь словил себя на мысли, что чувствует себя абсолютно спокойным. И он прекрасно понимал, что это чувство ему дарит его соседка. С ней были прям какие-то эмоциональные качели, то она его раздражает, то обволакивает умиротворением. И с чем конкретно это было связано, Игорь не знал. Он наблюдал за тем, как Влада выкладывает на тарелку гречку и несколько котлет, и думал о том, что последний раз, кто так делал у него дома, был отец. В груди что-то сжалось, но предаваться горьким воспоминаниям мужчина не стал. Принял тарелку из рук девушки, вилку и принялся есть. Еда обжигала губы, и Игорь зажмурился, когда горячая гречка попала ему на рассечённый участок губы.       — Мммм… Твою мать… — выругался он и, проглотив гречку, начал дуть на губу, подвернув её.       — Ну Игорь, что ж ты… — Влада наливала чай и глядела на Игоря с сочувствием и лёгким осуждением. Прям как мама на неуклюжего ребёнка.       — Не рассчитал масштабы катастрофы.       — Дуй! — приказала соседка и отхлебнула чай.       Ну точно, приказывает, как мама. Это было так странно для Игоря, но он повиновался. Ели в тишине, и только вилка, скрипя об тарелку, нарушала её. А потом зазвонил мобильник на холодильнике. Игорь отставил тарелку с остатками гречки, быстро дожевал котлету и ответил на звонок. Звонили из участка, но не из-за новых трупов, а из-за новых возможных улик. Сердце быстро застучало, Игорь надеялся, что это что-то стоящее.       — Меня на работу вызывают. Нужно бежать.       Влада отставила чашку и кивнула. — Понимаю, тогда я пойду. — проговорила она, шагая к выходу.       Игорь натягивал на себя футболку и поморщился, а затем, как только показалась голова, он окликнул соседку. Она обернулась, замерев в ожидании, стоя рядом с прихожей. Игорь лизнул трещинку на губе, глядя в пол, а потом перевёл взгляд на лицо Влады.       — Я потом зайду к тебе, ладно?       — Конечно. Буду ждать.       Она улыбнулась и исчезла за стеной. Раздался звук закрывающейся двери.

***

      Утро воскресенья ощущалось как последний день августа для школьников и студентов. Потому что завтра — сентябрь, а это значит, что начало нового учебного года. Но завтра всего лишь октябрь, просто понедельник, наступление которого хотелось встречать с похоронным венком. Регина проснулась к часам одиннадцати и поняла, что Серёжи снова нет. Она приподнялась с кровати, прищурилась от света в окне и рухнула обратно, укутываясь в одеяло. Отсутствие Разумовского её почему-то настораживало, обыденные для них утренние совместные ритуалы приходилось делать в одиночку. Страннее было то, что Серёжа перестал ей хоть что-то рассказывать. Посвящал только в конкретные рабочие вопросы и всё. Серебренникова всё меньше стала появляться в офисе «Вместе» по рабочим вопросам. Было стойкое ощущение, что от работы Регину Серёжа держит как можно дальше. На дистанции.       Встать всё же пришлось. Она быстро приняла душ, оделась и вышла в комнату, где Серёжа работал. Экран был включен, на нём мелькала иконка Марго, а сам Серёжа стоял у стола спиной к Регине и перекладывал какие-то бумаги. Серебренникова прищурилась, тихо подошла к возлюбленному сзади и коснулась его плеча. Серёжа дёрнулся, резко обернувшись и прижавшись копчиком к столу.       — Это всего лишь я, — как-то настороженно произнесла Регина, осматривая сначала Серёжу, а затем бумаги за его спиной. — Что там у тебя?       — Да так… Ничего пока что важного. — неуверенно ответил Разумовский и криво улыбнулся.       — Ты что-то от меня скрываешь? Серёжа, ты меня пугаешь. Покажи, что там у тебя? — девушка сделала шаг в сторону и нагнулась к столу, рассматривая чертежи.       Разумовский не стал сопротивляться и встал ровно рядом, издав тихий вздох.       — Я не хотел показывать раньше времени. Это проект жилого комплекса для детей-сирот. Для таких ребят очень непросто получить жильё после того, как они покидают детдом. Я подумал это исправить.       — Серёж… Это же здорово! Ты поэтому пропадал в последнее время? Я буду лгуньей, если не скажу, что начала тебя подозревать в… Неважно.       — Ну, можно сказать и так. Я был занят очень важным проектом. Но это ещё всё в процессе, я ничего не утвердил.       Регина улыбнулась. Сказать, что юноша её успокоил, это ничего не сказать. Какое-то шестое чувство ей подсказывало, что Сергей врёт. Стал бы он пропадать и скрывать от неё обычный проект для детей-сирот? Вряд ли, он занимался чем-то другим, а этим просто прикрывался. Расспрашивать Регина не стала, понимала, что этим ничего не добьётся. Лучше было набраться терпения и наблюдать. Если Разумовский и скрывает от неё что-то, это что-то рано или поздно всплывёт наружу, и тогда она поймает его на лжи.       Вообще Серебренникова до этого никогда не думала о Серёже плохо. Представить, что он изменяет или строит козни за её спиной — нонсенс. Разумовский не такой, она его знала хорошо, чтобы о таком утверждать. И потому её так настораживал тот факт, что парень ведёт себя крайне странно, чем обычно. А Серёжа иногда действительно ведёт себя странно, Регина несколько раз ловила его в таком состоянии, будто он с кем-то разговаривал, хотя она отлично знала, что Серёже просто не с кем говорить. Списывала на неординарный ум и полёт творческой души, ведь люди, которые причастны к искусству, так или иначе странные. Разумовский не был исключением, тем более он и сам в каком-то смысле был творцом, просто в среде технологий.       Сейчас же зерно подозрения в ней поселилось, но Регину с детства окружали люди, причастные к органам, и так просто отпустить сомнение она не собиралась. Закрепила на своей доске с уликами красной кнопкой, а там, глядишь, от неё и ниточки потянутся.       — Что ж, ты меня удивил.       — Кстати, об этом… На следующей неделе будет выставка одной художницы. Ты же составишь мне компанию? — Серёжа улыбнулся, собирая документы и прочие бумаги в папку.       — Дай подумать… Хммм… Ну, может, так и быть, я с тобой схожу. Если для меня найдётся билет. — хитро улыбнулась.       — Как раз у меня второй лишний.       — Лишний? — Регина встала на носочки и обняла парня за шею. — Разумовский, ещё одно такое слово, и я тебе откушу что-нибудь.       Серёжа рассмеялся, слегка запрокинув голову. Он посмотрел на девушку из-под полу прикрытых век и чмокнул в уголок губ.       — Понял тебя, сплоховал.       — Вот то-то и оно.

***

      Зацепка действительно была весомой. Игорь влетел в участок с чувством, что котлеты и гречка в животе сейчас превращаются в мешанину, как в центрифуге. Оказалось, что у всех девушек была единственная связь — один клуб. Лиза проводила повторный осмотр тел и заметила у всех на руках печатки. Они слабо виднелись на коже, почти смытые, при первом взгляде их и не заметишь. Но благодаря долгому и упорному осмотру, Чепцова распознала название клуба — «Грей». Это уже о многом говорило. Значит, убийца высматривает себе жертв в одном месте, а это сильно сужало круг поисков маньяка. Игорь поблагодарил Лизу и пообещал ей коробку конфет с ликёром, а затем направился в основной зал, где находилось его рабочее место.       — Поберегись! — воскликнул кто-то. — Стой, зараза!       Игорь на автомате прижался к стене коридора. Перед ним пронеслась немецкая овчарка, следом за которой на поводке тащилась Зайцева. Неугомонная собака тащила за собой девушку и хрипела от давящего ошейника. Гром метнулся следом за собакой, схватил неугомонную животину за ошейник и раскорячился, перешагнув через неё. Свободной рукой мужчина погладил псину по морде, тот непринуждённо гавкнул, будто так и задумывал и, высунув язык, тяжело дышал.       — Зайцева, что тут за зоопарк? — Игорь глянул на коллегу через плечо.       Полицейская встала с пола и отряхнулась, продолжая держать поводок. Выглядела она недовольной и раздражённой.       — Это Мухтар. Его из ФСКН к нам списали, мол, найдёте ему применение. А он бестолковый, он не служебный. Прокопенко сказал, что его надо куда-то определить, но в участке он не останется. А кому из наших нужна огромная псина? Никому!       Игорь смотрел сверху вниз на Мухтара. Пёс смотрел снизу на него, свесив на бок розовый язык. Глаза у него были добрые и умные, Игорь был не согласен с тем, что пёс бестолковый. Не для службы, только и всего. Молодая животинка, резвый и весёлый, а в остальном хороший пёс. Гром быстро принял решение, потянул за поводок и намотал его на кулак, когда Зайцева наконец-то его отпустила.       — Я его себе забираю. — проговорил Игорь, а затем плотно сложил губы, издав звонкий звук. Пёс на него среагировал, направил уши на нового хозяина и смотрел с открытой пастью. — Мухтар, значит.       Пёс согласно гавкнул, и Зайцева поморщила, закрыв уши. От его лая разошлось громкое эхо, но Игорь только улыбнулся. Вообще он мало представлял себе жизнь с собакой, но первый раз в жизни разрешил себе не думать о том, что будет впереди.       Из-за собаки он ушёл с работы рано. Нового случая не было обнаружено, и Игорь надеялся, что так и будет дальше. Он записал на стикере название клуба, сунул в карман и повёл Мухтара на выход. До дома они шли довольно весело, пёс то и дело пытался угнаться за голубями, и пару раз сильно дёрнул Игоря так, то боль отозвалась в рёбрах. Гром не ругался, пошипел только от боли, но пса всё равно ободряюще похлопал по шее. Мухтар успокоился только в парадной, принюхивался к запахам и оглядывал новую территорию. На первом этаже даже умудрился облаять дверь рядом с лифтом. И Игорь вспомнил, что там жила бабушка с двумя персидскими кошками. В самом лифте пёс сидел смирно, глядел на Игоря и вертел головой, навострив уши.       — Заяц ты, а не Муха. — хмыкнул Гром, когда они вышли на лестничную площадку.       Мужчина остановился у двери соседки. Постучал пару раз и отошёл чуть подальше, держа пса на коротком поводке. Влада открыла дверь секунд через пятнадцать, выглянула из квартиры и ужаснулась.       — Святые… Откуда у тебя пёс? — проговорила Влада, оглядывая Мухтара. Пёс смотрел на девушку внимательно, не издавая ни звука.       — С работы забрал. Спонтанно. — пожал плечами Игорь.       Влада чуть шире открыла дверь, оглядывая пса с улыбкой.       — Смешной он. И как зовут это чудо?       — Мухтар, — ответил Игорь, а затем натянул поводок. Мухтар начал рваться вперёд, и даже давящий ошейник ему не был преградой. — Мухтар, сидеть!       Команде пёс не повиновался. Рванув вперёд, он потянул за собой Игоря, и тот с трудом упирался пятками в бетонный пол. Полескова не смела закрыть дверь, боялась, что этим навредит псу, поэтому отступила в глубь коридора собственной квартиры и замерла. Пёс нырнул внутрь, Игорь упёрся плечом в дверь и от боли выпустил поводок. Мухтар, почувствовав свободу, бросился на хозяйку квартиры. Под весом пса Влада рухнула на пол и закрыла голову руками. Пёс не кусал и даже не лаял, только храпел и облизывал руки девушки и участки лица, если удавалось. Игорь метнулся вслед за псом, в ужасе глядя на образовавшуюся картину, но облегчённо выдохнул, когда понял, что опасность миновала.       — Мухтар… Му… Ну! Тьфу! В рот то зачем! — ворчала Влада, тихо смеясь. — И-иго-орь!       Гром откинулся спиной на стену и смеялся, не торопясь спасать соседку. Но всё же, пусть и лениво, потянул пса за ошейник и протянул свободную руку девушке. Взяв Игоря за руку, Влада встала с пола и вытерла лицо. Раскрасневшаяся, она смеялась, глядя то на пса, то на Игоря.       — Ты ему понравилась.       Полескова неловко перевела взгляд на пса.       — И он мне тоже. С детства мечтала о собаке.       — На, — Игорь протянул поводок. — Будет жить с тобой. Я всё равно пропадаю на работе долго, пришлось бы тебя просить с ним сидеть и выгуливать. А так он с тобой будет. — Игорь замолчал на мгновение. — И мне спокойнее будет.       Влада прекратила трепать Мухтара по морде, глянув на Игоря. Он смотрел на неё совершенно серьёзно, не шутил, и девушка приняла поводок из его руки. Вообще-то она боялась такой ответственности, но… Почему-то не могла сопротивляться.       — Я корм потом куплю и занесу, сама не покупай. А то… мешки тяжёлые. — Игорь улыбнулся и потрепал пса по холке.       — Ладно. Но! По возможности, будешь со мной его выгуливать. Он же как слон! — Влада рассмеялась и присела на корточки, схватив за складки кожи на щеках пса. — Слоняра, ух!       — Это правда. Он в участке тоже чудил. Коллега за ним по полу тащилась на поводке, ему даже на ошейник пофиг.       — Потому что он очень акти-ивный и си-ильный. Какие у него лапищи, а морда какая! — кривлялась девушка, чмокнув пса между бровей. Мухтар весело гавкнул. — Он согласен!       Игорь снова улыбнулся. Он давно столько не улыбался, сколько за эти несколько минут. Может сегодня хорошее воскресенье, и никто не умер? В это очень хотелось верить.       — Влад, нальёшь чаю?       — Угум, конечно, проходи. — она выпрямилась и отстегнула поводок от ошейника.       — Счас, я забегу в квартиру и вернусь.       В квартиру ему нужно было за чёртовым чаем, который он нёс почти неделю. Живёт совсем рядом, а зайти всё никак не удавалось. Забежав в квартиру, Игорь схватил упаковки с чаем и выбежал обратно, закрыв дверь. Войдя к соседке в дом, он прикрыл дверь и заметил, как Мухтар послушно сидит у входа на кухню, наблюдая за новой хозяйкой с торчащими, как у зайца ушами. Губы тронула ухмылка. Игорь разулся, аккуратно повесил куртку на крючок и положил кепку на тумбочку. В квартире Влады он ощущал себя куда уютнее, чем у себя. Здесь было… хорошо и тепло.